Черт под Новый год

Глава 1

– Черт! Черт! Черт!

Сидя за рулем автомобиля, я не могла сдержать эмоций, переполняющих меня в этот момент.

– Что за очередной козел на дороге? – материла водителя, ехавшего передо мной со скоростью черепахи. – Как можно так плестись?

Я была взбешена! А как могло быть иначе, вот только виной тому был не автолюбитель передо мной, а мой благоверный. Десять минут назад мне на электронку пришли снимки от неизвестного с ехидной надписью «Пока ты потеешь на работе, он отдыхает в кровати». На этих треклятых фото Серёженька развлекается с какой-то рыжей лахудрой. Судя по снимкам, все это происходило на моей кровати, в квартире, которою снимаем на мои деньги! Козёл! Мало того, что сидит у меня на шее, так еще и решил, что можно другую бабу таскать в мою постель! Только доеду до дома! Все: Серёженька, его мама, его диссертация – все полетит вон с пятого этажа! Впрочем, где-то глубоко теплилась надежда, что все увиденное – фотошоп и чья-то шутка. Не верила я в то, что он может так поступить со мной.

Я пыхтела, как чайник, что давно кипит, выруливая во двор многоэтажки одного из лучших спальных районов города. Как на зло, во дворе стоял огромный грузовик, что перегородил проезд. Обматерив сегодняшний день, который и так с самого утра не задался, к концу вечера став еще отвратительней, бросила машину на въезде во двор. Сокращая путь через сугробы, словно бегун на дистанцию с препятствиями, поспешила к своему подъезду. Откуда только сноровка скакать по сугробам взялась? Видимо, информация, что сейчас мне изменяют, сделала из меня спортсменку.

Вход загораживала куча коробок и мебели, обтянутой пленкой. Вот какой чокнутый решил переезжать на новое место жительства за неделю до Нового года? Лавируя между стопками коробок, ударилась коленом о компьютерное кресло, поскользнувшись на куске полиэтилена, валявшегося под ногами. Выругавшись со злостью на грузчиков, что побросали все на улице и потирая ушибленное колено, протиснулась в подъезд.

Около лифта стоял огромный мужик со стопкой коробок в руках. «Вместе с ним и коробками я в лифт не влезу», – подумала, оглядывая громилу. Понимая, что ждать следующего спуска кабины лифта мое терпение не выдержит, направилась к лестнице. Подъем на пятый этаж на каблуках – это ерунда, по сравнению с тем, сколько я бегала на шпильках по этажам офиса.

По ступенькам не поднималась, а летела, гонимая желанием поймать изменщика с поличным. Оказавшись на лестничной площадке своего этажа, ругнулась. Здесь тоже все было уставлено коробками и мебелью. Дверь в соседнею квартиру была открыта нараспашку. Из глубины помещения доносился мужской голос, раздающий команды: это ставьте сюда, это вот там, будьте аккуратней. Вот какого черта кто-то решил заехать именно сейчас? Стояла эта квартира пустой несколько месяцев, пусть бы еще немного по-пустовала.

Продолжая забег с препятствиями, принялась лавировать меж коробок, стоящими стопками. Добравшись до дверей съемной квартиры, замерла в нерешительности. Сейчас, в этот самый момент, преодолев все препятствия сегодняшнего дня, стою в нерешительности, глядя на дверь, за которой Серёженька с рыжей лахудрой. Несколько секунд на осмысление, зачем я сорвалась с работы, не дождавшись вечера. Глубокий вдох, резко выдохнула.

– Лучше узнать все сейчас, а не спустя десять лет семейной жизни, – пробормотала себе под нос, запустив руку в сумочку.

Связка ключей, лежавшая на самом дне небольшой женской сумки, нашлась быстро. Выудив её, выбрала нужный. Не дрогнув, вставила ключ в замочную щель, проворачивая. Дверь распахнулась, впуская меня в теплоту квартиры. Скользнула в квартиру, тут же закрыла её. Прислушалась. До меня доносились непонятные звуки со стороны спальни. Моё появление никто не заметил, в ином случае, думаю, было бы тихо.

Взгляд сам собой скользнул по прихожей. На вешалке висела норковая шуба, судя по её длине, хозяйка была оглоблей. Мне казалось, что длинные шубы не в моде, видимо, ошибалась: есть еще любительницы. На коврике аккуратно стояли женские сапоги, размера примерно сорокового. Сережёнька нашел себе длинноногую красавицу в шубе, с сороковым размером ноги? Значит, мой тридцать шестой в пуховике перестал устраивать? Минута ушла на созерцание чужой одежды, так по-свойски занявшей мое место на вешалке. Ну что же, значит, все правда. Фото, что я увидела час назад, реальны. Мне изменяют! Как же больно понимать всё это.

Наспех сняв сапоги и куртку, занесла вещи на кухню, не хотелось оставлять одежду рядом с чужой. Дальше путь я продолжила, ориентируясь на звуки, раздающиеся из спальни. Не дойдя с полметра, остановилась, прислушиваясь. Из приоткрытой двери доносился томный женский голос:

– Ах, Серёженька, еще, еще. Ты просто мачо. Ты мой бог.

От услышанного мой рот распахнулся. Кто мачо? Серёженька? Очень стало интересно, что же он там такое делает. Распахнув дверь, наблюдала картину маслом: мой Серёженька, ах нет, теперь уже не мой. Козел Серёженька, сверкая голой задницей, лежал меж двух длинных ног, пыхтя от усердия. Со мной он так не выкладывался. Каждый раз говорил: «я устал сегодня».

– Я смотрю, у вас весело! – произнесла громко, так, чтобы меня услышали через пыхтение и охи, стараясь при этом не переходить на крик.

Мой голос стих, в спальне на несколько секунд воцарилась тишина. Затем был эффект взрыва, когда все летит в разные стороны. Сереженька мигом скатился с длинноногой, упав на пол с грохотом. Рыжая лахудра тут же прикрылась подушкой, визжа, словно её пришли убивать, а не она залезла в постель к чужому мужику. Подушку придется выкинуть, подумала, прикрывая уши руками. Впрочем, одеяло и постельное белье так же на помойку. Вот лафа будет местным бомжикам. Матрас, думаю, отправлю в химчистку. Не смогу спать на постели, зная, что на ней мне изменяли.

– Лерочка, ты уже дома? – жалобный голос Серёженьки, еле слышный из-за визга, вывел меня из состояния задумчивости по поводу постельных принадлежностей. – Прекрати, – тут же скомандовал он дылде. Как по команде, визг прекратился.

Посмотрев на выглядывающую голову изменщика, ярость накатила, как огромная волна. С момента, как получила фото, и до этого мига мой мозг боролся с реальностью, я находилась в состоянии отстраненности. Все происходило с запозданием. Мой мозг не мог до конца поверить, что все это – правда. Сейчас реальность нахлынула, отрезвляя.

– Лерочка! – прорычала я сквозь зубы, не пытаясь скрыть ярость.

– Лерочка, – произнес изменщик, стаскивая простынь с постели, оборачиваясь ею на манер одеяния древних греков, – все не так, как кажется.

Не так, как кажется. Интересно, это он о чем? Я его застала голым на бабе, а все не так, как кажется! Решение пришло само собой.

В несколько быстрых шагов преодолела расстояние от входа до шкафа, стоящего в углу. Рывком отодвинула дверь, вытаскивая чемодан, который был задвинут в дальний угол. Быстрое движение – чемодан открыт. В него полетели рубашки, джинсы и все, что было в шкафу, прямо с вешалками. Меня наполнял гнев, казалось, если я не вышвырну всё барахло вместе с его обладателем прямо сейчас, то взорвусь.

– Лерочка решила, что ты, Серёженька, – пропыхтела я, переходя от шкафа к комоду и вытрясая полку с его нижним бельем в чемодан, – съезжаешь из квартиры, за которую плачу я.

– Лерочка, не надо, это недоразумение, я не хотел, – заблеяло это «животное», найдя штаны и пытаясь натянуть на себя.

Получалось это у него не очень. На одну ногу он натянул штанину, но вот, пытаясь сунуть другую, завалился на пол. Не знала, что, когда тебя поймали на жаренном, ты становишься неуклюж и неловок.

– Как это не хотел? Третий месяц беременности, а ты не хотел! – возмутилась рыжая, вскакивая с постели, все также прикрываясь подушкой.

– Как третий месяц беременности? Ты же говорила, что на таблетках?

Остановившись на миг, расхохоталась. Ситуация вырисовывалась, как в дешевых мыльных сериалах: герой изменяет главной героине, любовница беременна, а он не при делах.

– Зайка, а как твое имя? – с улыбкой на губах спросила у лахудры лилейным голосом.

– Анфиса, – ответила та, не понимая смену моего настроения.

– Вот что, Анфиса. Забирай Серёженьку к себе. У вас скоро будет ребеночек, ему нужен отец. Я ему вот тут вещички как раз собрала.

Прикрыв чемодан, попрыгала на нем немного, дабы утрамбовать все, что туда влезло. С усилием, но мне удалось его закрыть. Не дожидаясь, когда голубки оденутся, покатила чемодан на выход.

– Лерочка, не надо. Ты неправильно все понимаешь, – раздалось жалобное за моей спиной, – этого не может быть! Анфиса что–то перепутала! Она не может быть беременной от меня!

Остановившись в дверях, произнесла не оборачиваясь:

– Я два с половиной года вкалывала, чтобы добиться должности заместителя начальника отдела. Еще полгода работала, как проклятая, чтобы мы могли снимать хорошую квартиру в элитном спальном районе. Да такую: с отдельной комнатой, где ты, козёл, мог писать свою диссертацию. Ты развлекаешься с какой-то Анфисой! Сколько их было до Анфисы, пока я задерживалась на работе?

Не дожидаясь, что бывший ответит, продолжила путь к входной к выходу. В прихожей, с открытой входной дверью, глядя на многочисленные коробки, простояла не менее пяти минут. Рыжая из спальни вышла, натянув облегающее платье. Худая, длинная, местами нескладная, как подросток. Я поморщилась. Что он в ней нашел? Рост, что ли, понравился? Она же выше его на целую голову! Сняв с вешалки ее шубу, швырнула на лестничную площадку, туда же полетели сапоги и чемодан Серёженьки.

– Лерочка, не надо, одумайся! – бывший появился в прихожей вслед за лахудрой. – Ты потом будешь жалеть! А что скажет твоя мама!

– Маму не трогай, она меня поймет! – заорала я, не сдержавшись. Как он может вспоминать о моей маме сейчас.

Схватив его ботинки и куртку, бросила их за дверь, под ноги лахудры.

– Держи, сейчас получишь содержимое, – крикнула ей, оборачиваясь к бывшему. – Ты сам выйдешь или мне тебе помочь?

– Ты еще пожалеешь, – произнес он сквозь зубы, проходя мимо меня.

– Пожалею, если прощу и оставлю все как есть, – крикнула вдогонку, с грохотом закрывая дверь.

Облокотившись на закрытую дверь, минут десять стояла в прихожей, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Ярость, накатившая волной, постепенно отпускала. В груди начинало болеть от злости на Серёженьку и на саму себя за слепоту и глупость. На этого козла я потратила шесть лет своей жизни. Строила планы, собирала деньги на свадьбу. Последних три года вкалывала на работе, как проклятая. А все потому, что Серёженька пишет диссертацию, он будущий профессор, ему надо заниматься. Так вещала его мама каждый раз, когда мы ходили к ней в гости. Терпеть не могла эти походы, но как откажешь любимому мужчине во встрече с его мамой. «Ему нужна поддержка, – каждый раз говорила она, когда мы оставались вдвоём. – Тебе надо больше работать, чтобы обеспечивать Серёженьку, пока он не станет профессором, ведь на зарплату аспиранта не проживешь».

Холод входной двери медленно, но верно, приводил меня в спокойствие. Очнувшись от своих мыслей о зря потраченном времени, поёжившись, побрела в зал, именуемый у нас кабинетом. На компьютерном столе, за которым работал Серёженька, лежала увесистая стопка бумаг. Посмотрев на титульный лист, подтвердила свои догадки – это его диссертация. Точно, он мне говорил на днях, что всё готово и надо отнести её в типографию для красивого переплёта. При виде трудов изменщика ярость вновь застлала глаза. Схватив стопку в порыве гнева, хотела разорвать её на мелкие кусочки, но тут прозвучал звонок в дверь. Козлиная рожа вернулся и хочет попроситься назад? Сжав всю кипу так сильно, что бумага промялась, а костяшки пальцев побелели от усилия, направилась в прихожую. Не глядя в глазок, рывком распахнула дверь и швырнула диссертацию со всего маха прямо ему в лицо со словами:

– Диссертацию свою тоже забери.

Тут на меня напал ступор. Вместо бывшего на пороге стоял незнакомец, ошарашено моргая. Целую минуту не меньше мы разглядывали друг друга. Высокий блондин, с серыми глазами, прямым носом и волевым подбородком. В такого экземпляра влюбляются сразу и безоговорочно.

– Это так теперь встречают соседей, – произнес он, прерывая молчание.

– Ага. А вы новый сосед? – я не могла задать вопрос более глупый. Будь это знакомство в другой день и в другой ситуации, я обязательно была бы доброжелательна, вот только сегодня мне было не до улыбок незнакомцу.

– Меня зовут Константин, я ваш новый сосед. Будем знакомы.

Разглядывая мужчину напротив, не сразу поняла, что это со мной знакомятся.

– Здравствуйте, – ответила с некоторым опозданием. – Я Валерия, ваша соседка, – зачем я уточнила, что соседка, это и так понятно. Он же сам пришел знакомиться.

– Мужчина, что покинул вашу квартиру, просил передать вот это, – блондин протянул мне квитанцию за свет.

Ну Серёженька и козел! Передал мне квитанцию, которую должен был сам оплатить. Гнев на бывшего стал нарастать как снежный ком, овладевая мной. Квитанция в моих руках превратилась в комок. Еле сдерживаясь, чтобы не обрушить своё негодование на чужого человека, сделала глубокий вдох и выдох.

– Спасибо, Константин. До свидания, – произнесла с нотками рычания в голосе, сразу же закрывая дверь прямо перед его носом. Путь лучше он подумает, что я невоспитанная, чем психопатка, бросающаяся на невинных людей от злости.

Не помню, как добрела до кухни в поисках сумочки с телефоном. Меня потряхивало, хотелось то ли выпить, то ли поплакать. Руки дрожали, когда искала заветное имя в телефонной книге. Номер единственной подруги помнила наизусть, вот только пальцы то и дело не хотели попадать на нужные цифры.

– Алло, – прозвучал веселый голос из динамика телефона.

– Леся, я выгнала своего козла. Приезжай!

– Ну наконец-то! Давно пора! Буду через час! – послышались гудки скинутого вызова.

Леся моя лучшая подруга еще с первого курса института. Мы познакомились на занятиях по экономике, у нас с ее группой были смежные пары. Олеся, для друзей просто Леся, училась на экономиста, а я на маркетолога, рекламщик, как в быту нас называли. С тех самых пор дружим. Несмотря на то, что и она и я загружены работай, каждая строит свою карьеру, мы находим время для дружеских посиделок. С Серёженькой я тоже познакомилась в институте. Он был студентом, подающим надежды, учился вместе с Лесей. Вообще, именно она нас познакомила. Потом тысячу раз она себя корила за этот поступок, говоря, что он не стоит меня.

В ожидании время тянется долго, а когда тебе плохо, каждая минута кажется вечностью. Пытаясь отвлечься от размышлений о произошедшем, решила заняться ужином – готовка меня всегда успокаивала. Сунув нос в холодильник, сделала неутешительный вывод – есть нечего. Этот козёл не удосужился походом в магазин. Пометавшись по кухне, на одной из полок нашла забытый мешочек с высушенными яблоками. Ничего лучше не придумала, как сварить компот. Хоть чем-то занять руки и голову.

Постепенно ярость уходила, меня перестало трясти, вот только болезненный ком в груди никак не проходил. Не знаю из-за ярости или еще из-за чего, но я не проронила ни слезинки. Да, мне было плохо от понимания, что меня предали. Да, мне было больно осознавать, что шесть лет я провела рядом с человеком, который не ценил меня. Возможно, мне просто было нечего оплакивать. Что нас связывало с Серёженькой? Я любила его. Пожалуй, это единственное, что было общим. Он благородно принимал мою любовь и пользовался этим. В последние время его пренебрежение мной замечала даже моя мама. Когда мы с Серёженькой приехали ко мне домой знакомиться, мама отвела меня на кухню, спросив, уверена ли я в своём выборе. На тот момент вместе мы были уже целый год. В общежитии у нас была общая комната для семейных пар, Серёженька постарался выбить. Маме ничего не оставалось, как принять мой выбор и всяческим привечать моего избранника. А что теперь? Я выгнала человека, которого любила целых шесть, лет за измену, не проронив по этому поводу ни одной слезинки. Так ли сильно я любила, как считала? Или любовь просто угасла под натиском быта и обыденности?

Размышляя почему все так, а не иначе, ждала пока закипит вода для компота. Только всыпала в кипящую воду изюм и сушенные яблоки, как прозвучал звонок в дверь. На этот раз, прежде чем её распахивать, глянула в глазок. Убедившись, что на лестничной площадке стоит подруга, а не новый сосед, смело открыла.

– А вот и я, – весело произнесла Леся, держа большие пакеты, набитые продуктами. – Принимай покупки, будем праздновать твою свободу!

Она протянула мне два пакета с позвякивающими звуками. Праздновать у подруги всегда означало веселье с горячительным.

– Ты знаешь, у тебя новый сосед? Он такой красавчик, – лукавый голос Леси мне был знаком. – Задница у него тоже ничего. Он рассчитывался с грузчиками и любезно помог донести пакеты до твоей двери.

– А задницу ты его разглядела, когда он рассчитывался с грузчиками или когда помогал тебе с пакетами?

Улыбнувшись такой знакомой реакции подруги на красивую мужскую мордашку, потащила пакеты на кухню. Как только она их дотащила ко мне из магазина? Они же неподъемные.

– Гульнем с тобой, помянем Серёженьку? – сказала Леся, проходя на кухню и усевшись за стол, наблюдая за тем, как я достаю из пакета коньяк и несколько бутылок мартини.

– Тогда накрою в зале, будем петь караоке.

– Хорошая идея, на поминках, кажется, поют. Вот мы и споем.

Через полчаса мы седели на мягких подушках и пели песню «Рюмка водки», распивая коктейль, приготовленный по секретному рецепту, известному узкому кругу лиц. Какому кругу и как Леся оказалась в числе избранных уточнять не стала.

– А я тебе еще на последнем курсе говорила: бросай своего козла, он тебя не достоин. Столько лет тянул из тебя жилы. Сам-то какой-то вшивый аспирант – ни денег, ни статуса. Будущий профессор. Видала я в гробу таких профессоров. Разве это мужик, если живет за счет женщины? Молодец, что выгнала! Только увижу его – все ему, козлу, выскажу!

– Знаешь? Сегодня, когда открыла письмо, в котором были фото с Серёженькой и рыжей, как будто пелена спала. Видимо, где-то в глубине понимала: что-то не так в наших отношениях. Он же мне всегда говорил, как сильно устает от преподавания и диссертации. Мол, потому у нас в постели все так плохо. На фото с дылдой он не выглядел уставшим.

– Так он еще косил от постели? – возмутилась Леся. – Вот он козёл! Таких ещё поискать надо. Правильно, что сразу выгнала, а не пожалела. Эх, Лера, если бы я только знала, что так все обернется, никогда бы не познакомила тебя с эти козлом.

– Да ладно тебе. Зато теперь, в свои двадцать пять, я свободна как ветер. Надо собрать оставшиеся вещи и отправить курьером к его маме. Пусть теперь сама содержит сыночка.

– Точно. Пусть теперь мамочка с ним возится.

Сойдясь во мнении, мы продолжили отмечать мою свободу.

– Лера, а когда в вашей конторе корпоратив по случаю Нового года? – спросила подруга лукаво, когда с коктейлей мы перешли на более крепкий напиток под названием коньяк.

Задумавшись над неожиданным вопросом и припомнив какое сегодня число, ответила:

– Через неделю с небольшим. Нам забронировали банкетный зал, будет карнавальная вечеринка с костюмами.

– Насколько я знаю, ваша компания довольно большая!

– Да, мы ведущая компания по производству и продажам бытовой химии. С нами работают по всему миру. Потому штат сотрудников не маленький, – ответила я с некой гордостью, что работаю в такой успешной фирме.

– Тебе обязательно надо кого-нибудь подцепить на корпоративе, – резюмировала подруга. Как тот факт, что я работаю в крупной компании, привел её к такому выводу, не понимаю. – Нельзя отмечать Новый год одной! Иначе ты начнешь хандрить.

– Леся, только пару часов назад я выгнала человека, с которым планировала провести всю жизнь. Нет, не хочу новых отношений. Шесть лет молодости подарила козлу Серёженьке. Мне надо это переварить. На Новый год поеду к маме. С ней проведу праздник.

– Стоп. К маме еще успеешь! – остановила меня подруга. – Я не предлагаю тебе заводить серьёзные отношения. Я предлагаю тебе развеяться. Неделя тебе на то, чтобы свыкнуться с потерянными годами и идти дальше. Давай договоримся. Если на корпоративе ничего не выйдет, будешь отмечать Новый год со мной. Думаю, мой медвежонок не будет против. Это будет лучше, чем с мамой в твоем маленьком городке.

В словах Леси была правда. Праздник в моем родном небольшом городке пройдет скучно и уныло. Да еще все мамины подруги, знакомые с бывшим, будут смотреть на меня с сочувствием. Нет, в глаза не скажут. Обсуждать меня будут, собравшись кружком у кого-нибудь на кухне за чаепитием.

– Твой Михаил никогда не бывает против твоих желаний. Но, Леся, Новый год надо проводить в кругу семьи и с любимыми. Я буду лишней.

– Не придумывай, – возразила Леся, слегка захмелевшая от обильного количества алкоголя. Правда, я была в таком же состоянии. – Ты моя лучшая подруга, – она стала на четвереньки и подползла ко мне ближе, обнимая за шею. – Ты не можешь быть лишней! Но если ты настаиваешь, что его надо проводить с любимыми. Я не буду против, если ты подцепишь мужика у себя на корпоративе. Кстати, – она посмотрела на меня с глупой улыбкой, что не предвещала ничего хорошего. – Почему бы тебе не подцепить соседа? Он красавчик.

– Ты в своем репертуаре, – протянула я мученически. – Он только сегодня переехал к нам в дом. К тому же у нас с ним вышло неудачное знакомство, все из-за козла-изменщика.

– Ерунда. Он мировой мужик, уж поверь мне.

Я не стала возражать Лесе, да и не видела смысла. Сейчас мы отмечали мою свободу и не хотелось никаких споров.

Ближе к одиннадцати, когда закончился коньяк, я вспомнила о настойке на клюкве, подаренную нам моей бабушкой для «сугрева», как она говорила. С этого момента вечер пошел под откос. До первой рюмки настойки мы были еще бодрячком. Видимо, клюква была крепче, чем я предполагала! Или мы с подругой были слишком «согреты» для неё. В двенадцать ночи в квартире на всю играла музыка, а мы лежали на полу, раскинув руки и пели на разные лады. Мне было хорошо и весело. Бывший с его изменой казались мелочью, не стоящей моего внимания. Идиллию прервал настойчивый звон мобильника, который прорвался сквозь гремевшею музыку. Леся рядом со мной завозилась, поднялась на колени и поползла в неизвестном направлении. Нехотя протянула руку к пульту и сделал музыку тише. Спустя несколько минут чертыханья подруги, пока она преодолевала расстояние от меня до заветного мобильника, до меня донеслось:

– Медвежонок, ик, забери меня от Лерры, ик, – язык Леси заплетался, да еще икота не придавала разговору ясности. – Я говорю, ик, у Лерры, ик. Забери меня, ик.

Значит, звонок был от Михаила, что он ответил, не слышала, но догадывалась. Вот что значит – быть за мужчиной. Повезло Лесе с парнем, и свадьба уже назначена на лето, и платье она присматривает. Я всхлипнула. Мысли о свадьбе Леси напомнили о моих планах на жизнь, которым не суждено сбыться.

– Лерра, ик, меня сейчас, ик, заберут, – сказала Леся, возвратившись с пьяной улыбкой на лице, – мой медвежонок, ик.

Тут-то мне и пришла гениальная идея, как я подумала в тот момент.

– Леся. Знаешь, что я придумала? – та в ответ затрясла головой в отрицании, вбирая воздух в легкие и задерживая его в попытке остановить икоту. – Давай я позвоню маме Серёженьки!

Выдох, минута на осмысление моих слов и новый вдох с задержкой воздуха. Посмотрев на меня, Леся ответила на выдохе.

– Да-в-а-а-ай, ик.

Номер Тамары Ивановны был записан под названием «Грымза Ивановна». Ну не любила я маму бывшего. Думаю, у нас это было взаимно. С её стороны я никогда не чувствовала поддержки или сострадания. Всегда только: «ты должна и обязана делать все для благополучия Серёженьки».

Не с первого раза отыскала в списке контактов нужное имя, буквы то и дело расплывались или куда–то скакали. Телефонные гудки, последовавшие после нажатия на вызов, пришлось слушать долго. К моменту, когда на той стороне послышался сонный ответ, меня разобрал смех.

– Алло.

– Таммара Ивана? – начала я, пьяненько хихикая, ставя вызов на громкую связь. – Теперь содержание вашего сынночка полностью ваша прераг, преруг. Тфу! Короче, ваш Серёженька здесь больше не живет! – мне казалось, что я, как воительница в этот момент, мщу за все её претензии в мой адрес, что то и дело проскакивали из уст её сыночка.

– Лера, ты сошла с ума? Что случилось? Позови Серёженьку! – голос в трубке приобрел истеричность.

– А что, Серёженька не к вам поехал? Ик, – встряла Леся в беседу.

– Лера, это ты? Что у тебя с голосом? Ты пьяна?

– Да, – ответила Леся вместо меня, не дав открыть рот, – Лерра, ик, отмечает свою свободу. Ик.

– Да, – подтвердила я, кивая, словно меня видит собеседник, – свободу, – это получилось у меня сказать так твердо, что я вновь захихикала от удовольствия.

Тут Лесе, видимо, надоела беседа, она как заорет заплетающимся языком:

– Хватит разговаривать с этой старой калошей! Давай лучше петь, пока мой медвежонок не приехал.

Предложение продолжить веселье мне понравилось больше разговора с грымзой. Не став долго себя упрашивать, сделав звук караоке громче, мы стали петь, а по сути, просто орать песню «Самый лучший день заходил вчера». Нам было так весело, что звук дверного звонка не слышали напрочь, пока в какой-то момент музыка не стихла от случайного нажатия кнопки выключения на пульте. В резкой тишине звон разрезал воздух, как нож масло.

– Это за м-но-о-ой, – Леся вновь глупо улыбалась.

Еле встав на ноги, она вытянула руки в стороны для равновесия и, пошатываясь, направилась к входной двери.

– О, ме-две-ж-ж-ж-о-но-к, – послышался её голос из прихожей. – Ты за мной?

– Да, – лаконичные ответы Михаила меня всегда поражали. На целую тираду Леси он всегда отвечал односложно – «да», «нет», «хорошо».

– Лерочек, пока, меня забирают, – прокричала подруга.

– Пока, – крикнула вдогонку, не желая подниматься и тащиться провожать, – захлопни дверь.

Хлопок закрывающейся двери ознаменовал, что я осталась одна.