Читать книгу: «Рисунки времени»

Шрифт:

Составитель Сергей Зрянин

ISBN 978-5-0051-7770-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Биография

Татьяна Сергеевна Зрянина (Фарфоровская) родилась в Майкопе 26 декабря 1910 года в семье преподавателей. Варвара Ивановна Фарфоровская преподавала французский, немецкий языки, прекрасно играла на фортепьяно. Сергей Васильевич Фарфоровский профессор, член-корреспондент Французской Академии Наук, преподавал историю. Татьяна рано начала рифмовать свою речь, сохранились стихи, написанные в 8 лет. Училась в классе с педагогическим уклоном и, окончив школу, год работала учительницей в 4 —ом классе. Затем поступает в Пединститут на специальность русский язык и литература. После окончания института возвращается в Майкоп и работает преподавателем в школах города. В 1935 году выходит замуж за преподавателя автодела Зрянина Василия Антоновича.

Ты для меня – дыханье дня
И ночи ветер ледяной,
Жизнь начинается с тебя,
И жизнь кончается тобой.

Написала Татьяна в одном из своих стихотворений. Сохранились тетради с её стихами, датированные 1921—1931 годами. В ожидании первенца появляется стихотворение «Вставай сын» и целый цикл детских стихов. Семейные радости длились недолго… 1941 год, началась Великая Отечественная Война. В апреле 1943 года приходит похоронка – погиб муж. Вдова в 32 года, на её плечи ложатся не лёгкие заботы о детях и матери. Она работает в дневной, вечерней школах, учительском институте. Времени для стихов нет совершенно. Только переехав в Нарву, Татьяна возвращается к литературной деятельности. Читает лекции на предприятиях, в школах Ивангорода, Нарвы, Усть-Нарвы. Ведёт в школах литературно-поисковые кружки, руководит литобъединением, пишет очерки, статьи, стихи. Вскоре издаются сборники её стихов: «Стихи» Таллин 1972 год, «Открою дверь» Лениздат 1978 год, «Где дом мой» Таллин 1983 год, «Прикосновение к огню» Таллин 1987 год. Татьяна выступает и как автор-составитель сборников стихов и прозы о Нарве: «Нарвитяне о Нарве» Нарва 1981 год, «Ты Нарвитянен» Нарва 1984 год, «Наша Нарва» Таллин 1989 год, «Слово о Нарве» Штрихи к портрету Нарва 1994 год, переводит стихи Эстонских, Адыгейских, Белорусских поэтов на русский язык. В 1982 году её принимают в союз писателей СССР. Жизненный путь Татьяны завершился 6 сентября 1998 года. Но продолжают жить её стихи, будоража сердца и души людей, живут на свете Татьяны – дочки её учеников, названные в её честь.

В 2011 году в Нарве выходит книга её стихов «Прикосновение к огню», составленная и изданная Оскаром Ида, а в 2020 году Сергей Зрянин издаёт книгу её стихов «Вся жизнь» СУПЕР Издательство Санкт – Петербург.

На запад и восток, на север и на юг раскинулось моё отечество

«На юг, На север, На запад и восток …»

На юг, На север, На запад и восток —
Раскинулись поля моей Отчизны.
А я на них лишь малый колосок,
И я для них лишь тихий голосок.
Но в этом смысл и оправдание жизни.

«Стёрла южная ночь раскалённые краски заката…»

Стёрла южная ночь раскалённые краски заката.
Навалилась на землю душистой густой темнотой.
На меня, на меня вновь нацелен зрачок автомата,
И не птицы ночные – осколки свистят надо мной.
Не за прошлым пришла я в родные кубанские дали.
Стосковалась душа по шуршанью родных тополей.
Только в первый же час предо мной неотступные встали
Грозовые виденья войной опалённых ночей.
В окнах гаснут огни. Отдыхает село до рассвета.
Сонно крикнула птица, плеснула о берег волна.
Где-то песню поют, ту, что пели в военное лето,
И сигнальным огнём поднимается в небо луна.

«Променяла – на простор суровый…»

Променяла – на простор суровый,
На скитаний вечных суету
Южный край и ласковое слово,
Тихий дом и яблоню в цвету.
Променяла счастье – на тревоги,
Солнце – на дремучие снега.
Отдала – ни мало и ни много
А взяла – всё то, что взять смогла.
Ночь сегодня тёмная такая.
У костра окончен путь дневной.
И звезда – осенняя, большая
Над моей сияет головой.
Гаснет пламя. Ночь похолодала.
Утром вновь дорога нелегка.
Променяла – всё, что сберегла.
А звезда – как прежде далека.

Из северного дневника

Порой душа о южных травах
Тоскует, прошлое любя.
Но Север-дивная отрава —
Не отпускает от себя.
Всё чаще лес. Тропинки глуше.
Сомкнулись ветки на пути.
И как потерянные души,
Клочки тумана впереди.
За лесом —лес. Не видно края.
И вдруг, безмолвие круша,
Дорога ровная, прямая
Сверкнёт, как лезвие ножа.
Дремучий мрак разорван в клочья,
И от чащобы нет следа,
И солнце светит днём и ночью
И сердце бьётся днём и ночью
И гонит кровь по проводам.

Новгород

Вороний грай над шлемами церквей
И ласточек стремительные крики.
Над Волховом всё тоньше, всё светлей
Рублёвские загадочные лики.
Дымятся золотые тополя,
Последних листьев искры угасают.
И за ладьёй заморская ладья
Над Новгородом в небе проплывают.
Дубы одели чешую кольчуг:
Готовятся к набегам бурь и вьюг.
Готовятся к осаде и войне….
А белый Новгород и светел и спокоен.
Он был в железе, крови и огне —
Строитель, зодчий, летописец, воин!
Готовятся к осаде и войне.
А белый Новгород —и светел и спокоен….
Лишь только ржут ночами при луне,
Тревожно ржут стреноженные кони…

Игнач Крест

«И гнашася….до Игнач креста…. до Новгорода не дойдёша»

…А даль спокойна и ясна,
Как летописная страница.
На перекладине креста
Крылами взмахивает птица.
Тревожный крик века вернёт,
Вновь заревом снега залиты.
И на реке упругий лёд
Дробят колёса и копыта.
Костры походные горят
В извилинах дорог окольных.
И ночью ветер бьёт набат
На Новгородских колокольнях.

А крест стоит на перекрёстке,
Недвижим, непоколебим.
И Ярославною берёзка
Веками клонится над ним.
Раскинув рук косые тени,
он стал на вражеском пути.
Он выжег смертные ступени,
Чтоб не проехать, не пройти.
…Рассвет весенний свеж и светел,
И даль спокойна и чиста.
Лишь крики птиц доносит ветер
До Новгородского кремля.

«А на Псковщине предвечерняя…»

А на Псковщине предвечерняя,
Предосенняя тишина.
Только зыбится по течению
Деревянная старина.
Да за стенами опалёнными
Золочёные купола.
И никем ещё не прочтённые,
Потаённые письмена.
По обочинам, отороченным
Древней вязью, из года в год,
Злыми ветрами замороченный
Бурьянишка поклоны бьёт.
Да закатное небо в пламени,
И стоит в грозовом окне
Пан Баторий багровым всадником
На своём боевом коне…
Сталь сверкнула отточенной молнией,
Засвистела, дробясь стрела….
Бьёт Великая красными волнами…
А на Псковщине – тишина.

Зодчий

Всё ниже тучи. Ветер злей.
Над озером угрюмо – пёстрым
Взыграла стая лебедей,
Подняв на крыльях чудо – остров.
Сквозь глухомань волны густой,
Лесов дремучих, оловянных
Он светит сказкою простой,
Просторной, русской, деревянной.
Тебя в легенду прошлых лет
Введёт так искренне и просто
Далёкий зодчий и поэт,
Строитель старого погоста.
Услышишь песню топора,
Почуешь запах свежей стружки,
Увидишь чудо —купола,
Резные древние избушки.
А зодчий, пот смахнув рукой,
Посмотрит пристально и строго,
Тебе топор протянет свой
И скажет дружески: «Попробуй!»

Таллин снежный

Так тихо стало, будто новый,
Летящий с неба первый снег
Был самым нужным, точным словом,
Не скрывшим, а открывшим всех.
По новогоднему блестящим
Открылся Таллинский бульвар,
Где снег охапки звёзд на счастье
Всем раздавал и раздавал.
И, вдохновившись, щедро, дерзко
Вернул он каждому из нас
Былую беззаботность детства,
Наш недочитанный рассказ.
В движеньях, в мыслях – невесомость,
Шаги не слышны и легки.
И даже Томас, старый Томас
Над ратушей играл в снежки.
Свой жёлтый глаз фонарь таращил:
Куда запрятались дома?!
А снег всё гуще и всё чаще
На город сыпала зима.

Пушкин у Савкина камня

Ударит снег по мёрзлому окну,
И, оторвавшись,
Бьёт о стену ставень…
В такие дни, не знаю почему,
Я вспоминаю древний Савкин камень.
И там в окне мелькал весенний снег,
А выйдешь —ветер волосы взъерошит.
На влажной тропке заметает след
Черёмуха душистою порошей.
На старых соснах зеленеет мох,
И в роще птица одиноко свищет.
У озера – развилка двух дорог,
За озером – темнеет городище.
Там, на площадке круглого холма,
Часовня деревянная. У ног
На камне проступают письмена:
«Постави Сава поп».
Часами у надгробного креста
Сидит поэт. Река в лугах синеет.
С прохладных пастбищ ветер вешний веет…
Дыханьем тополиного листа.
А древний камень пальцы холодит…