Читать книгу: «Спасение | Глава I», страница 5

Стояла полная тишина… Ничего не происходило. Я продолжал ждать в напряжении ещё около минуты. Внимательно прислушиваясь к возможным звукам из этого адского коридора, я так ничего и не услышал. Спустя пару минут я немного успокоился и благодарил Всевышнего о пощаде.

Сидя на грязном полу, пронзительно и неподвижно вставившись в тумбочку, я переваривал в своей голове десятки разных мыслей об увиденном. О чём я только не думал: об аде и рае, о Боге и Сатане, о смысле человеческой жизни, об этих проклятых дверях в коридоре и их номерах-событиях, о жутком демоне, о тех душах, которые утопали в огне, о том, что бы со мною там произошло, если бы демон утащил меня за собой, что происходит сейчас и, конечно же, о том светлом духе, который подарил мне спасение, открыв эту таинственную красную дверь. Закрыв глаза, я шёпотом читал «Отче наш…», потом искренне раскаиваясь в своих грехах, я просил Бога сжалиться надо мною и помиловать.

От неожиданности я вздрогнул и резко открыл глаза, когда внезапно скрипнув, отворилась входная дверь, и с улицы засквозило мне в бок знакомым холодным ветром. Мне снова стало не по себе от страха. Я встал с пола и, в ожидании чего угодно, медленно и осторожно, почти на распашку, открыл входную дверь. На улице никого не было, и всё так же продолжал падать снег. Я стоял в дверном проёме и смотрел на этот снег и небо. Небо – каким странным оно было… Я никогда в жизни не видел такого мистического ненастоящего неба.

– Мои пальто и шарф… перчатки, – с досадой подумал я, – они остались там, в этом аду… Нет, туда я больше не хочу!..

Немного поразмыслив, я понимал, что здесь больше делать нечего и надо двигаться дальше. Несмотря на жуткий холод, в свитере на футболку и джинсах я отправился на поиски людей и нормального тёплого мира. Выйдя из подворотни, я несколько десятков метров шёл обратно знакомой дорогой, откуда изначально держал свой путь. Холод промораживал меня насквозь.

– Надо срочно где-нибудь укрыться и согреться,– дрожащим голосом бормотал я вслух,– иначе я так долго не протяну.

Все тротуары и дороги были выстланы снегом, на которых не было следов. Мне страшно всё не нравилось. У меня стучали зубы. Я весь колотился от холода.

– Неужели это реальность? Может быть я всё же сплю?.. – меня посещали разные мысли и это назойливое подозрение ни на секунду не стихало, – Да, конечно, это сон! Такого не бывает. Хотя… Я же терял сознание, а затем просыпался и всё снова продолжалось. И адская боль, когда меня кромсал демон… Но потом даже и следа не осталось. Что-то здесь неладно… Если это сон, то когда же я проснусь окончательно?

Дойдя до недавно знакомого мне поворота, я понял, что улицы, по которым я шёл, уже были ни те и дома немного поменяли свои формы.

– Господи, как холодно! Хоть воздух свежий и приятный – всяко это лучше, чем там… – утешал я себя.

Чтобы хоть немного согреться, я решил пробежаться. Оттянув в своём свитере рукава, я зажал их изнутри скрюченными от холода пальцами и, осторожно ступая на пушистый снег, небыстро побежал, попеременно смотря то под ноги, то вдаль. Метров через пятьдесят я свернул налево, где вдалеке, в конце улицы, на удивление виднелась зелёная галогеновая вывеска. Я бежал к ней, не останавливаясь, уже чувствуя в своём теле крохотную долю тепла. Когда одолел половину пути, остановился и решил отдышаться. Медленно шагая, я пытался рассмотреть – что там за светящееся название над входом в здание. У меня было странное ощущение: когда я приближался, оно постепенно и незаметно удалялось от меня. Я оглянулся назад. Поворот, от которого я бежал, был слишком далеко, но место, куда я должен прибыть, было на том же расстоянии от меня, на котором я заметил его изначально. Это не останавливало – я упорно шёл к цели. Мои пальцы ног окончательно отмёрзли, но я не сдавался.

Приблизившись ещё немного, я мог прочитать название. Слово было для меня незнакомым и каким-то странным, к тому же на латинице – «DENNICA». На каком слоге было верное ударение – оставалось загадкой для меня. Каждая буква его ярко переливалась изумрудным искрящимся светом.

Тотальный холод почти окончательно выбил меня из жизненной колеи, и я был в предвкушении наведаться гостем в этот дом. Я подошёл слишком близко и мог рассмотреть внешний вид здания. Это был дорогой и роскошный особняк, точно не для простых обывателей: невероятной красоты лестница перед входом с чёрными мраморными ступенями, лакированная дорогая дверь из красного дерева с ярко сверкающей золотой ручкой, белые блестящие колонны и огромные высокие окна, в тусклом свете которых виднелись бархатные синие шторы. Приятным изумрудным светом над входом сиял шикарный фонарь удивительной и необычной формы, прекрасно гармонируя с названием. На фоне других, с боков расположенных домов, это здание смотрелось словно царский дворец.

Опустив руки из-под мышек, я медленно поднялся по ступенькам, отряхнул ноги от снега и, не разжимая пальцами рукав свитера, надавил на дверную ручку. Открыв тяжёлую, но бесшумную и плавную дверь, я зашёл в помещение. Это был совершенно пустой просторный ресторан, очень солидный и уютный. Внутри было необычайно комфортно и тепло. Над всеми столами и барной стойкой горел свет. Стояла мёртвая тишина.

Ослабив пальцы, я вытянул свои ладони из мятых заледенелых рукавов. Оглядываясь кругом, окоченевшими руками я смахивал снег с головы и плеч. Затем интенсивно растирал ладони и усиленно дышал на них. Барная стойка располагалась прямо напротив входа и, заметив на ней настольный звонок, я направился прямо к ней.

Я не успел подойти, как внезапно из-за неё вышел молодой статный человек, с благородными чертами лица и гладко зачёсанными назад блестящими чёрными волосами. Он был в белом бархатном пиджаке на чёрную рубашку с ярко-синей переливающейся бабочкой на шее. Его глаза были голубыми и ясными. Мельком взглянув на меня, он ловко взял бутылку красного вина и наполовину наполнил бокал. Его руки были в белых перчатках. Красивым и элегантным движением, сверкнув запонкой, он протянул мне бокал и улыбаясь сказал:

– Вечер добрый, мой господин! Добро пожаловать!

– Добрый вечер,– неуверенно произнёс я и суетливо начал совать руки во все карманы своих джинсов, -извините, но кажется я не смогу с Вами расплатиться. К сожалению, у меня нет с собою денег…

– Этот бокал вина – за счёт заведения, сэр!

– Спасибо огромное, но всё же я воздержусь, – скромно ответил я с каким-то глубоким внутренним недоверием,– мне бы перекусить чего-нибудь, но я на мели…

Я заметил в его взгляде разочарование, и обаятельная улыбка тут же сошла. Провожая взглядом бокал, он медленно отставил его в сторону, опустил эту же кисть правой руки на столешницу и плавно перевёл строгий взгляд обратно на меня, при этом шустро барабаня пальцами по стойке, издавая какой-то неестественный звонкий лязг. В этот момент мой сердечный ритм резко участился, и я вспомнил звук когтей того демона из белой комнаты. Волна страха вновь окатила меня с ног до головы. Вдруг, снова обаятельно улыбнувшись, он сказал:

– Перекусить? Это можно. Секунду – сейчас найду меню.

После этих слов он резко наклонился и скрылся под столешницей. Я стоял на месте в трёх метрах от стойки и мне уже сильно не нравилось всё, что здесь происходило. Во мне разыгрались дикая тревога и сильное недоверие к этому бармену. Прошло около минуты, и за это время в тотальной тишине ничего не произошло. Не было ни единого звука, ни шороха – ничего! Бармен так и не появлялся. Ситуация была неприятной и напряжённой, и мне нужно было что-то с этим делать.

– Прошу прощения, не знаю, как Ваше имя, но я повторюсь, что у меня нет денег чтобы расплатиться за еду и я… – испугавшись, и не успев договорить, я резко остановился и замер. В тот самый момент он неожиданно появился во весь рост и, пристально вглядываясь в мои глаза, холодно перебил:

– Здесь платят не деньгами…

Справа от него мелькнул кончик огромного чёрного хвоста с кисточкой. Я в миг оцепенел от ужаса и застыл как статуя. Он понял, что я его заметил и сам медленно перевёл взгляд на хвост, затем снова на меня. Моментально его глаза налились кровью, и на лице нарисовался жуткий дьявольский оскал. Вокруг нас полыхало бесконечное море огня с кричащими в нём людьми, а с чёрного неба в них градом падали горящие камни.

* * *

С криком я проснулся на своей кровати, в собственной комнате, в своём родном и любимом Новосаровске.

– Ужас какой!.. Как хорошо – это сон… – с радостью прошептал я. Из прихожей раздался звонок в дверь.

– Это, наверное, пришёл брат на обед с работы. Ладно, надо вставать и идти открывать, – подумал я. На часах уже была половина первого дня. Поднявшись с кровати, широко зевая и спросонья спотыкаясь, я лениво пошёл в прихожую.

– Подожди! Сейчас открою! – кричал я брату изнутри. Открыв дверь, за порогом стоял тот самый бармен из ресторана " DENNICA". На нём были мои любимые пальто и чёрный шарф на шее. Его глаза были ясными и чистыми.

– Я за тобой… – коварно улыбаясь, тихо промолвил он. Из моих коленей ручьями струилась кровь, стекая на половичок под дверью. Я стоял на окровавленных ногах с разорванными сухожилиями. Мгновенно я почувствовал дикую боль, холод и немощность. Дьявол подходил ближе и собирался обнять меня. Я сунул руку себе за пазуху в последней надежде нащупать крестик, но на шее была всего лишь голая цепочка и скрепляющее одинокое звено. Тишина пожирала атмосферу. Вокруг воцарился стойкий запах горелой плоти. Меня затрясло. Читая про себя «Отче наш», я закрыл глаза и заплакал.

* * *

– Сыночка! Ромка! Проснись! Что с тобой? Ты, что, плачешь? – отдалённо я услышал голос своей мамы,– посмотри на себя – на тебе нет лица и чёрные круги под глазами. Кто же спит так долго вечером? Хватит изнурять себя этим бегом. Господи, что один, что другой – оба помешанные. Смотри, что я нашла на ступеньках у подъезда? – мама сидела рядом и держала меня за руку.

– Что? – на автомате спросил я, широко открыв зарёванные глаза.

– Крестик твой крестильный… Я так испугалась и обрадовалась одновременно. Всё думала – твой или нет. Ну, как же так? Как ты его мог потерять?

– Пожалуйста, дай мне его, – привстав, протянул я руку. Мама положила мне его в ладонь. Я поднёс его ближе и начал разглядывать. Это был он – мой родимый крестильный крестик. Именно тот, который надел на меня священник в четыре месяца после обряда крещения. Пусть он маленький, алюминиевый и неказистый, но он был моим любимым, греющим душу, единственным и незаменимым. Я сжимал его в руке и смотрел по сторонам. Из форточки доносился родной щебет птиц вперемешку с детскими криками с площадки. Тимурчик тёрся об дверной косяк и, мяукая, зазывал маму на кухню, чтобы ему насыпали корма.