Каково быть футболистом: забавные истории из раздевалок и не только

О книге

Ты становишься футболистом, потому что любишь футбол. И когда ты им становишься, то внезапно оказываешься в самом странном, самом непонятном из всех миров: в мире, где один твой товарищ по команде ходит на тренировки в ярко-красном костюме с такого же цвета цилиндром, тростью и очками без стекол, а у другого так много спортивных автомобилей, что он забывает свой Porsche на вокзале. И это притом что его фамилия – прямо на регистрационном знаке.

Я приглашаю тебя проследовать за мной в раздевалку и узнать, кто из игроков отказываются прикасаться к футбольному мячу перед игрой, почему у множества футболистов-миллионеров нет геля для душа и что Криштиану Роналду бормочет себе под нос, стоя перед зеркалом.

Об авторе

Начнем вот с чего: да, я очень высокий, нет, погода здесь, наверху, не особенно отличается, и нет, я не играю в баскетбол. Рад, что у меня с ним не сложилось.

Двадцать лет я профессионально играл в футбол, на моем счету 42 матча за сборную Англии, я забил более 100 голов в Премьер-лиге и являюсь ее рекордсменом по количеству голов, забитых головой.

Я выступал за несколько клубов, включая «Куинз Парк Рейнджерс», «Портсмут», «Астон Вилла», «Норвич», «Саутгемптон», «Ливерпуль», «Портсмут» (еще раз), «Тоттенхэм Хотспур», «Сток Сити», и за сборную Англии.

Мои команды выходили в высший дивизион, вылетали «в Чемпионшип», выигрывали трофеи, а бывало, я месяцами не забивал голов. Меня покупали, продавали, отдавали в аренду и оскорбляли – но я просто обожал почти каждый момент всей этой жизни.

Пролог

Я мечтал стать футболистом. Всегда. Не баскетболистом, о чем меня спрашивают ежедневно, и не кровельщиком, который сможет обойтись без стремянки, и не работником зоопарка, чтобы разговаривать с жирафами лицом к лицу. Скоро мы к этому вернемся, а пока – нет, погода здесь, наверху, точно такая же, спасибо, что спросили.

Рад, что мы все прояснили. Итак. Ты становишься футболистом, потому что любишь футбол, потому что все детство отрабатывал «ножницы» на теннисных кортах в местном парке, потому что смотрел чемпионат мира по телевизору и влюбился в голы, форму, страсть и волнение, и в гимн команды с вкраплением рэп-битов. Ты становишься футболистом, потому что не опускаешь руки, даже когда футбольный директор вновь сдает тебя в аренду клубам пятого дивизиона и ниже, а твое первое появление на поле встречают смехом и криками: «Урод! Урод! Урод!» или «А в цирке знают, что ты здесь?», и, уходя на перерыв, ты видишь, как твой отец врукопашную бьется с толпой болельщиков, которые оскорбляли его сына прямо у него на глазах. Ты становишься футболистом, потому что умеешь обрабатывать мяч куда лучше, чем можно ожидать от парня твоего сложения, и с лёта отправляешь его так далеко, что скептики наконец понимают, зачем команде парень такого размера, и в итоге учишься играть головой так хорошо, как, по мнению окружающих, ты и без того должен бы уметь. Ты становишься футболистом, потому что любишь футбол.

А будучи футболистом, ты неожиданно попадаешь в самый странный, самый смешной, самый непонятный из миров, мир, где один товарищ по команде является на тренировку в ярко-красном костюме с такого же цвета цилиндром, тростью и очками без стекол, а другой паркует возле ночного клуба арендованный Ferrari и весь вечер валяется на капоте, на виду у выходящих из клуба девушек. В этом мире игроки покупают машины настолько большие, что не знают потом, где их припарковать, а бывает, у них столько спортивных автомобилей, что они попросту забывают о Porsche, оставленном на вокзале, хотя на его регистрационном знаке стоит их фамилия.

А ты смотришь на них и пытаешься все это переварить. Вот игрок набивает себе татуировку в виде шимпанзе в очках и наушниках Beats by Dre, целующего дуло пистолета. А твой товарищ по команде, готовясь к серьезной игре, каждый раз приносит одни и те же четыре блюда в пакете Tesco. Или нападающий оставляет твит, а затем отвечает на него, как будто комментирует сообщение незнакомца, и таким образом говорит сам с собой на виду у всего мира.

Последние 20 лет я наблюдал, как меняется футбол. Я завоевывал путевку в высший дивизион, я вылетал в дивизионы ниже, я выигрывал большие трофеи и не забивал голов месяцами, я представлял свою страну на чемпионатах мира, меня покупали, продавали, сдавали в аренду, оскорбляли. Кажется, теперь я неплохо понимаю, как все устроено: тактика, трансферы, работа с брендами, тусовки, вечера славы, дикие загулы и периоды упадка, когда не можешь забить даже в двух метрах от ворот, хотя вратарь лежит на спине позади тебя.

Я наделал ошибок. Нет, у меня нет никаких татуировок, но скорее потому, что все мои конечности слишком узки, чтобы расположить на них видимое изображение. Но я покупал нелепые машины, вплоть до знаменательной встречи с Роем Кином. Я ходил в ужасные ночные клубы, слушал там музыку, которую ненавидел, и делал это до тех пор, пока в Айя-Напе не получил незабываемый урок. Я покупал одежду, которая стоила дороже промышленных швейных машин, пошивших ее. И хотя я не таскал с собой сумку Louis Vuitton, в которой лежал бы мой личный фен, но был очень близок к этому.

Я хочу перенести вас в этот мир – минуя вышибал, туда, за бархатную веревочку, где царит безумие и веселье, кипит странная жизнь футболиста. Я предлагаю вам прокатиться со мной в командном автобусе и узнать, какие там действуют правила; заглянуть домой к футболистам и попытаться понять, почему ни один из них нынче не обходится без оранжереи; отправиться вместе на тусовку, где незнакомцы заставят меня исполнять танец Робота, а товарищи по команде будут расхаживать в кепках, хоть это запрещено, и в солнцезащитных очках, хотя мы в ночном клубе и здесь и так достаточно темно.

Мы побываем в раздевалке и выясним, кто из игроков отказывается трогать футбольный мяч перед игрой, почему у миллионера нет геля для душа и что Криштиану Роналду говорит себе, стоя перед зеркалом. Притаимся у дальней штанги, чтобы выяснить, как лучше всего отправлять мяч в угол – прямо под перекладину головой или ударив с полулета внешней стороной стопы, – если он летит чуть позади тебя. Послушаем, как победить конкретного защитника, почему не стоит злить выдвинутого на тебя крайнего защитника и почему этот вратарь действительно самый странный человек, с которым тебе приходилось делить штрафную.

Мы отправимся на пресс-конференцию после матча, подурачимся в социальных сетях и постараемся больше никогда не платить 250 фунтов за стрижку, которая стоит от силы десять. Харри Реднапп будет тренировать и обхаживать нас, мы расстроим Рафу Бенитеса неудачным выбором куртки, а Торд Грип станет успокаивать нас игрой на аккордеоне. Нас ждет море плохой музыки и плохих решений.

Но это будет самое удивительное и веселое приключение. Ничего подобного вы еще никогда не видели и не читали. Я Питер Крауч. Это книга «Каково быть футболистом». Начнем?

Раздевалки

Пойдемте со мной внутрь футбола. Мы проникнем во все секретные места, включая внутреннее святилище футболистов.

Раздевалка. Шестнадцать игроков, тренер, все помощники, медицинский персонал. И главный человек, обладающий всей полнотой власти, – администратор по экипировке.

Как только он выбрал для тебя крючок – точка! Каждый домашний матч тебе выделяется одно и то же место. В каждой раздевалке на выезде порядок игроков будет одинаковым. И только попробуй сесть на другое место – разразится скандал: зачем ты это делаешь и почему пересел именно сейчас, перед началом игры, которую мы обязаны выиграть?

За системой администратора по экипировке стоит метод. Ты можешь оказаться среди приятелей, либо соседство формируется по позициям: нападающий со своим напарником, центральный защитник с центральным защитником, в самом конце – голкипер, сам по себе. В раздевалке на домашнем стадионе каждый шкафчик пронумерован и снабжен фотографией хозяина с «поля боя». Лучше всего выбрать такую, на которой ты забиваешь гол, выглядишь победоносно, героически. Бросил взгляд на такое фото перед выходом на поле – и будто кто-то похлопал по спине, показал два больших пальца вверх, как бы говоря: «Тебе это по плечу, здоровяк».

Раздевалка на стадионе отличается от раздевалки на тренировочной базе прежде всего тем, что атмосфера на стадионе куда серьезнее. Перед матчем вы собираетесь на базе, забираете тренера, привозите на стадион – и веселье прекращается. Входя в раздевалку, ты думаешь: ради этого все и затевалось, целая неделя тяжелой работы и в дождь, и в холод, часы тренировок в парке после школы в детстве, правильное питание, регулярная растяжка и силовые тренировки в зале, ранние отбои. Очень ранние. Даже по выходным.

Если матч начинается в 15:00, на стадионе нужно быть в 13:30. Кому-то из парней делают массаж, кто-то слушает свою музыку. Я обычно читаю программку от корки до корки и выискиваю что-нибудь забавное на ее страницах, чтобы прочитать ребятам. «Эй, только послушайте, что капитан написал в своей колонке на этой неделе! А, у тебя массаж. Я и забыл, что общаться друг с другом больше не модно». В раздевалке стоят столы с водой, кофеиновыми шотами, энергетическими гелями, банками «Ред Булл», упаковками жевательной резинки. Раздают леденцы «Джелли Бэбис». «А ну, убери-ка руки от черненьких, ты ведь знаешь, они мои любимые».

В мое время лучшая раздевалка находилась в Хайбери. Знаменитые мраморные залы этого стадиона поражали воображение. А оказавшись в раздевалке гостей, ты чувствовал под ногами теплый пол. Впервые в жизни! Такое просто сносит башку. «Боже мой! Пацаны! Пол реально горячий!» Мы отшвыривали клубные шлепанцы и в изумлении ходили босиком. Теперь, конечно, теплый пол встречается в большинстве футбольных раздевалок. Как и отопление. Но тогда это казалось восьмым чудом света, чудом профессионального футбола. «Так вот он какой, этот “Арсенал”…»

Эмирэйтс, их новый стадион, сейчас великолепен. Домашняя раздевалка на «Уэмбли» огромна. Можно сказать, что и «Астон Вилла» по-прежнему серьезный клуб, судя по размеру их раздевалок. Повсюду ковры.

На старых стадионах встречаются странные выездные раздевалки: на базе «Фулхэма» выездная раздевалка располагается в угловом флигеле стадиона, являющегося памятником архитектуры. Она крохотная. На «Энфилде» раздевалки настолько компактны, что слышны крики игроков другой команды, а еще там чудовищные старые душевые. Раздевалка на Лофтус Роуд у «КПР» тесная и пропускает шум с трибун. На «Энфилде» я обычно оглядывался по сторонам, в удивлении думая о том, какие легенды прошлого сидели тут же, где теперь сижу я, чье пальто висело на крючке. Жаль, они не вырезали свои инициалы на деревянных шкафчиках, как это делают в школе. В раздевалке сборной Англии в Твикенхэме у каждого места висел список известных игроков, которые блистали в той же позиции, в какой теперь выходишь на поле ты. Я бы с радостью носил такой на себе. Сейнт Джон, Киган, Далглиш, Раш, Воронин.

У старых раздевалок свой шарм. Современные раздевалки стали «умными», но они такие банальные. Например, те, что мы использовали на новых стадионах в Германии, построенных для чемпионата мира 2006 года, были удобными, но бездушными, неотличимыми друг от друга. Эталоном для меня стала раздевалка на стадионе «Джайентс» в Нью-Джерси, где летом 2005-го я дебютировал в составе сборной Англии. Для каждого игрока там имелись своя будка размером с приличную ванную комнату и кресло фирмы «Лэ-Зи-Бой». После игры так не хотелось оттуда уходить! Я думал, вот бы взять попкорн и пересмотреть основные моменты нашего победного матча со сборной Колумбии, которую мы разгромили со счетом 3:2.

Большие раздевалки на матчах Лиги чемпионов заставляют чувствовать себя гладиатором. «Сан-Сиро», «Бернабеу», «Камп Ноу» – на всех этих стадионах раздевалки расположены под землей, и, переодеваясь, ты каждой клеточкой ощущаешь шум наверху, слышишь свист во время разминки, и когда через несколько минут ты медленно поднимаешься на поле, тебе кажется, будто ты взбираешься в неистовый котел ненависти. Помню, как, глянув вниз, увидел, что волосы на моих ногах стоят дыбом. Болельщики прыгают на трибунах, из-за чего вода в чашках на столе в раздевалке дрожит, и руки не слушаются, когда пытаешься надеть майку.

Если что-то идет не так, хуже места, чем этот стадион, не придумаешь. Когда меня удалили на «Бернабеу» после 14 минут в ничейном матче Лиги чемпионов между «Шпорами» и «Реалом» в апреле 2011 года, я шел в раздевалку по пути от утомительного шума до жутчайшей тишины. Восемьдесят тысяч ревели и кричали снаружи, а я был сам по себе, самый одинокий человек в самой оживленной части всего города. Слишком много времени наедине со своими мыслями, слишком много эха, не перед кем извиняться и некого обнять. В мозгу пульсирует одно и то же: какого черта я сделал? И тут безумный рев наверху – это гол, вот дерьмо, слишком уж громко, чтобы это был наш гол. «Черт, черт, черт, это моя вина…»

Но когда все идет как надо, этот стадион – словно лучший бар в городе, неожиданно появившийся клубешник, где все одинаково пьяны и счастливы, и все становятся лучшими друзьями. Вечеринка на «Сан-Сиро» после того, как я забил победный гол «Шпор» против «Милана» в Лиге чемпионов 2011 года, раздевалка «Энфилда» после того, как мы обыграли «Челси» по пенальти, выиграв полуфинал Лиги чемпионов 2007 года… лучшие ночи, которые только могут быть у футболиста, и это были ночи в окружении грязных шорт, вонючих носков и маек, разящих потом, а повсюду трясут и распрыскивают пиво, едят, танцуют, прыгают, поют, и эй, полегче, мы сегодня спать не ляжем, пока солнышко не поднимет свою голову.

Единственный лучик света в поражении «Ливерпуля» от «Милана» в финале 2007 года заключался в том, что после финального свистка меня сразу же повели на допинг-тест. Я прошествовал прямо через раздевалку в маленькую кабинку, где провел, казалось, целую вечность, пытаясь выдавить из себя хоть каплю после всей этой беготни в жаркий афинский вечер. Если бы мы выиграли, состоялась бы величайшая футбольная вечеринка за всю мою карьеру, увенчавшая не только наши грандиозные коллективные усилия в этом сезоне, но и все мои надежды и мечтания среди тяжелых трудов с пятилетнего возраста. И я мог бы ее пропустить. Нет, лучше уж схлопотать шестимесячный бан и после объяснять всем: посмотрите на мое телосложение, ясно же, что я таким уродился, а той ночью я обязан был поливать пивом Стивена Джеррарда и опрокинуть бочонок холодной воды на Рафу Бенитеса. Иначе что бы мне осталось? «Папа, что ты делал вечером, после того как выиграл самый главный трофей в клубном футболе?» – «Я сидел без трусов перед незнакомцем с планшетом и отчаянно заставлял себя думать о проточной воде».

Наверняка вы слыхали байки о том, как команда пытается подпортить жизнь команде-сопернице и портит что-нибудь в гостевой раздевалке. Все это, конечно, случалось – увеличивали температуру настолько, что игроки превращались в сонных мух еще до старта, отключали горячую воду, и душевые промерзали, приносили чай с таким количеством сахара, что его невозможно было пить и после одного глотка тебе требовался стоматолог. В Ротереме мы переодевались в вагончиках и после шли на стадион через улицу. Сегодня соперники пытаются убить друг друга комфортом. Роскошные номера, каждое сиденье мягчайшее, восхитительный душ, туалетные принадлежности марки Molton Brown (если играешь на стадионе «Стэмфорд Бридж»). Ты словно находишься в мужском спа-салоне. И только почувствуешь, что готов к пилингу лица, окажется, Гари Кэхилл пытается отдавить тебе лодыжки.

Я до сих пор не привыкну, что общие ванные сгинули навсегда. Когда я начинал, после матча мы все вместе отправлялись на процедуры, это считалось важным элементом игры. Мы набивались в ванную, обнаженные и покрытые грязью, вдоволь дурачились и плескались. Сейчас, когда от этой традиции отказались, она кажется даже странной. Шутка ли, сидеть вместе в грязной воде. Всплывают чужие пластыри, к тебе прилипают куски травы и грязи непонятного происхождения. Так и представляю, как кто-то пытается предложить эту идею молодым ребятам в наше время. Они решат, что ты сошел с ума или издеваешься.

Совместные ванные убила наука. Выяснилось, что жара вредит уставшим ногам. Лучше всего после матча опускать ноги в ледяную воду, это значительно ускоряет процесс восстановления. Но мне кажется, лишившись ванн, мы потеряли кое-что важное. Они были глубокими, очень глубокими, такими, чтобы поместились мы все. Мы были там вместе, и в нас креп дух товарищества. Недаром Римская империя родилась из общественных бань. Они сплачивают. В бане, построенной для всех, все равны.

Классическое фото команды после финала Кубка Англии: 13 мужчин сидят в грязной воде, половина курит, остальные пьют молоко прямо из стеклянных бутылок. А вот на другом снимке Бобби Чарльтон и Бобби Мур сидят с горьким пивом. Ну разве не здорово? Словно водный паб. От сосков вверх – холостяцкая вечеринка, от сосков вниз – очень странный ночной клуб.

Теперь, конечно, все пользуются душем. В самых больших раздевалках, как на Уэмбли, их 15 штук. Правда, планировка открытая, а не как в шикарных спортзалах – отдельные кабинки. Также на стене нет диспенсеров с гелем для душа. Ожидается, что футболисты принесут свой, ведь почти все прочие условия им и так предоставлены. Но чаще всего про гель мы забываем, и дело заканчивается тем, что приходится передавать друг другу крошечную упаковку с гелем из отеля, которую кто-то догадался прихватить с собой, выжимая из нее все более жалкие капли. Исключение, если команда останавливается в Malmaison. Те из вас, кто имел удовольствие останавливаться в Malmaison, наверняка заметили, какого размера их бесплатные гели и шампуни – они не кончатся и за семь дней. Как они только до сих пор не разорились! После ночи в Malmaison мы наперебой спрашивали друг друга: «Кому-нибудь нужен кондиционер? Нет?»

Полотенцами заведует опять же администратор по экипировке. На каждом полотенце указан командный номер игрока для идентификации, правда, в результате тебе может достаться очень и очень старая тряпка, бывшая в ходу уже много сезонов. Мое последнее полотенце в «Стоке» находилось в обращении в течение шести лет. Оно напоминало скорее дырявую ветошь, нежели полотенце, а там, где не было дырок, все нитки были растянутыми. Пришлось обратиться к соответствующему сотруднику нашей команды и указать ему на это. Я не дива, но после душа хочется все-таки вытереться насухо.

Главные недостатки раздевалок – туалеты. Только представьте. По утрам здесь собирается тридцать парней, которые пришли из дома, выпив по дороге кофе. В «Стоке» всего три туалета. Выходит, прямо скажем, печальное уравнение. Да и их месторасположение оставляет желать лучшего: уборные открываются прямо в раздевалку. Аромат варварский. Нет даже маленькой прихожей или коридора, который выполнял бы роль шлюза. В общем-то наши туалеты – единственная причина, по которой я рад, что Роберт Хут ушел из команды. Он огромный немец с большими немецкими аппетитами. Выводы можете сделать сами. В наших кабинках воняло так, что иногда я отправлялся наверх, чтобы воспользоваться туалетом в приличном коридоре. Маленький оазис посреди этой клоаки.

Главные плюсы – еда. После выездного матча в раздевалке всегда есть чем перекусить, и тут снова лидирует «Арсенал». Пицца – повсеместный стандарт, но стандарты «Арсенала» немного выше всех остальных. Они практически мастера перекусов. У команд вдоволь куриных крылышек, картофельных долек и всякой прочей запрещенки, которой особенно хорошо поживиться в первый критический час после игры, потому что поесть в этот момент куда важнее того, чем именно ты набьешь рот. А чем вкуснее еда, тем легче ее есть. Отыграв все 90 минут, футболист часто ощущает тошноту и будет рад любой помощи. Если он провел матч на скамейке и не играл, то, вероятно, будет очень голоден, ведь он не ел те же пять часов, только без интенсивных нагрузок, взбалтывающих кишки. Забавно смотреть на трех парней, весь день просидевших в запасе, буквально пожирающих целую серию гигантских пицц «Маргарит».

В перерыве товарищи по команде зачастую ругаются – не из-за последнего куска пиццы, разумеется, а если кто-то допустил серьезную ошибку в первом тайме или не отследил своего оппонента. На самом деле это неплохо. В раздевалке можно безопасно выплеснуть весь накопившийся гнев до начала второй половины игры. Однажды я видел, как в перерыве Стивен Н’Зонзи и Джон Уолтерс вовсю метелили друг друга, а затем вышли на поле вместе и отлично отыграли второй тайм. После оба получили хороший втык, но их конфликт – яркий показатель, что обоим не все равно. Куда хуже, когда к перерыву вы проигрываете 2:0, а в раздевалке никто и слова друг другу не скажет, будто игрокам без разницы, выиграет команда или потерпит фиаско.

Раздевалка – известное место приколов и шуток. Когда я играл за «Тоттенхэм», у нас была предсезонная игра с «Брайтоном». По пути на матч наш молодой полузащитник Джейми О’Хара рассказывал всем о своем новом контракте: 15 тыс. фунтов стерлингов в неделю весьма прилично для игрока, только делающего себе имя. В первом тайме мы отыграли ужасно. Мы забрались в раздевалку, и Харри Реднапп нереально на нас напустился: «Что вы, черт возьми, как развалюхи. Бесполезная кучка бездельников!» Он ткнул пальцем в О’Хару: «Этот паренек – единственный, кто вкалывает. Тебе-то, тебе и тебе платят большие деньги, а он получает всего пять кусков в неделю!»

Все сидели опустив голову, боялись встретиться взглядом с тренером. В конце концов он иссяк и выбежал из раздевалки. Повисло долгое молчание. А потом Джонатан Вудгейт разрядил атмосферу. Я поднял глаза и увидел, что он улыбается, и подумал, как он может смеяться сейчас? А он ткнул пальцем в Джейми и вскричал: «Ах ты маленький лжец! Кто говорил про пятнадцать тысяч в неделю?» И дело не в деньгах, на них нам было плевать. Дело было в том, что этот засранец наплел нам с три короба.

Раздевалка считалась убежищем. Обо всех драках и розыгрышах, происходивших здесь, не должен был знать никто за пределами команды. Помощник тренера стоял у двери, придерживая ее на случай, если судья захочет войти, пока главный тренер внушает своей команде, чтобы те выбили дух из главного игрока команды соперника; он не пускал парня с чайником, если два игрока вцепились друг другу в горло. Сейчас все, конечно, меняется. У «Манчестер Сити» появился Туннельный клуб на «Этихаде»; естественный прогресс, не удивлюсь, если следующие СМИ, согласившиеся приобрести права на телевизионную трансляцию, потребуют доступ еще глубже внутрь дома.

Я понимаю. Ведь самая большая мечта болельщика – войти в это последнее святилище. Но даже самое спланированное вторжение на поле, скажем, после выхода команды в более сильный дивизион или выигрыша трофея, не поможет вам попасть в раздевалку. Это особое место.

Как-то я играл в матче ЮНИСЕФ на «Олд Траффорд», вместе с половиной игроков «Юнайтед», взявших требл в 1999 году, и тренером сэром Алексом Фергюсоном. Я стоял в одном ряду с Райаном Гиггзом, обоими Невиллами, Полом Скоулзом и Дэвидом Бекхэмом. Когда сэр Алекс проводил с нами предыгровую беседу, я сознательно встал так, чтобы видеть только парней из «Юнайтед», и на мгновение представил, что был с ними там, в 99-м, возможно, до дополнительного времени на полуфинале Кубка Англии против «Арсенала», а может быть, и перед финалом Лиги чемпионов против «Баварии» на «Камп Ноу».

Я вообще не фанат «Юнайтед». Никогда им не был. Но то, чего они добились как команда, вызывает огромное уважение. И вот я стоял среди них и думал: как это странно и как безумно прекрасно – все то, через что они прошли. И что я сам испытал на собственной шкуре. И что мало кому доведется когда-нибудь пережить.