Ангел, мой Ангел

Тридцать три статуэтки, и хоть бы одна подала знак, что живая! Мур потёр натруженное ухо и погрозил кулаком ярко раскрашенным фигуркам. У, истуканы глиняные! Хоть расплющись об них, ничего не наслушаешь! Мур представил, как будут плясать от радости братцы. Вот им праздник – лучший слухач в семье не нашёл заколдованную глиняшку! Правда, он ещё не весь дом осмотрел…

Мур расправил крылья и спланировал с каминной полки на пол. Юркнул в щель неплотно прикрытой двери, прошмыгнул вдоль плинтуса длиннющего коридора и заглянул в последнюю комнату. Здесь вкусно пахло печеньем и молоком. Мур облизнулся и подобрал с ковра кусочек кекса. Всё утешение.

Часы на стене громко тикали, напоминая, до чего быстро в человеческом мире бежит время. Всего полчаса осталось, потом дверь домой захлопнется. Что будет, если он застрянет здесь, Мур даже представлять не хотел. Уж лучше проспорить братцам.

Он двинулся вдоль стены, старательно осматриваясь. Остановился возле деревянной кроватки с куклой, потыкал пальцем. Голова и руки фарфоровые, но тело мягкое, набитое ватой. Не подходит. Рядом вповалку спали плюшевые игрушки. Из них Мур определил только кошку – облезлую и залатанную на пузе. Названия остальных он не знал. В его Лесу жили совсем другие звери, а учитель показывал только тех, кто живет в человеческих домах. У самой большой игрушки с круглыми ушами и глупой мордой один перламутровый глаз-пуговица свисал на верёвочке. Мур оторвал его и сунул в свою сумку. Заглянул в жестяную коробку, но тут же отпрыгнул – от греха подальше. В жестянке было полным-полно сокровищ: бусинок, камешков и ракушек. Начнёшь перебирать и точно опоздаешь.

Цепляясь коготками, Мур забрался на большую кровать. Там беспокойно спал человеческий детёныш – ворочался, всхлипывал, бормотал во сне. Вроде бы девчонка, судя по растрепавшейся косичке. Мур замер, прикидываясь тенью, напряжённо всмотрелся. На краю подушки лежала фигурка человечка с птичьими крыльями. Мур уже видел похожие на камине. Человечек ласково улыбался, хотя выглядел так, что рыдать впору. Краска облезла, приклеенные волосы свалялись в неряшливые колтуны, кончики крыльев обломились, а криво напяленный балахон по цвету напоминал половую тряпку. Но было что-то в этой фигурке такое, от чего сердце у Мура ёкнуло. Он осторожно прижался ухом к груди крылатого человечка и подпрыгнул от радости. Внутри, там, где у остальных глиняных истуканов была пустота, здесь таилась жизнь. Настоящая!

Ростом найдёныш был чуть поменьше Мура. Не особо тяжёлый, но и не лёгкий – в зубах не удержишь. Мур слетел с кровати и вытащил шнурок из детского ботинка. Метнулся обратно, обвязал крылатого человечка поперек туловища и аккуратно спустил на пол. Потом закинул добычу за спину и потащил к заветной дверце под лестницей. Пока добежал, семь потов сошло, и ещё кусочек от глиняного крыла откололся. Но всё-таки успел – за минуту до срока.

Дома его уже ждали. Пока Мур моргал, выскочив из ночной темноты на дневной свет, братцы ссыпались с веток родного ясеня.

– Это что за чучело? – спросил Мик, старший братец.

За его спиной угодливо подхихикивали трое младших.

– Попался! Мур попался!

– Проиграл, проиграл!

– Ничего подобного! – Мур вытер пот и отвязал шнурок от человечка. – Думали, не найду там, среди всех глиняшек, заколдованную? А я нашел!

– Ты идиот, – Мик прищурился с ленивым высокомерием. – В человеческом мире нет волшебства. Как бы там сумели кого-то заколдовать? Мы тебя разыграли, понял? Можешь раздолбить эту фиговину.

– Я лучше тебе голову раздолблю! – зашипел Мур. – Он живой!

Не обращая внимания на хохот, Мур отвязал от пояса флакон с живой водой. В человеческом мире она работала слабо – разве что царапину залечить. Это считалось ещё одним доказательством, что там волшебства нет. Но Мур верил – есть. Просто слабое.