Отзывы на книгу «Территория», страница 5, 107 отзывов

Это страна мужчин, бородатых «по делу», а не велением моды…

Я тоже бородатый! Я тоже люблю свою работу! Я тоже готов к самоотдаче! И, тем не менее, не все бородатые самоотверженные мужчины могут так работать и достигать успеха, как это делают герои этого пронзительного романа.

Тяжелая книга! Мне лично она далась очень тяжело. Но это - нужная книга. После романтических записок путешественников по северной части России (пусть даже они и содержат много поучительных, содержательных, приключенческих и даже трагических элементов) этот роман показывает нам, читателям, что работа на севере вообще и работа геолога в частности неимоверно сложная и не терпит романтиков, нерешительных и нецелеустремленных людей.

"Территория", на мой взгляд, несколько проигрывает своим книгам-оппонентам также по развитию сюжета, есть некая хаотичность, а вкупе с некоторой медлительностью роман показался мне немного тяжеловесным. Но это оттягивало только мою фрагментарную эстетику на конец книги. Только после прочтения появилась возможность подумать над целями и "примерить" появившиеся мысли на себя.

Чем же может привлечь роман "Территория" сегодняшнюю читательскую аудиторию? Я думаю, прежде всего своей патриотичностью. А еще это - роман о Мечте с большой буквы, к которой нужно продвигаться через "не могу" и только так можно добиться достойного результата. Мне очень понравились раскрытые образы главных героев. И интересно, что каждый из них не похож друг на друга. Взять Чинкова или Баклакова, Гурина или Монголова - все они такие настоящие!

Как итог: я окунулся в настоящий советский реализм в действии (не путать с соцреализмом).

Забудется печаль и письма от кого-то, На смену миражам приходят рубежи, Но первая тропа с названием "работа" Останется при нас оставшуюся жизнь. Ю. Визбор

Категорически не советую браться за «Территорию» тем, у кого имеется жизненная установка «где бы ни работать, лишь бы не работать», а также тем, кому не важно, где и кем работать, лишь бы платили. Эта книга не для них, ибо она о Работе. О работе, которая не просто одна из главных ценностей в жизни, но сама жизнь. Есть ведь такие профессии, которые требуют от человека всю жизнь целиком, и геология – одна из них. Люди давно уже взяли от природы те ее богатства, которые лежали у них под носом. В наше время сокровища недр чаще всего удалены от центров цивилизации, спрятаны глубоко под землей и под водой, замурованы вечной мерзлотой. Их трудно добыть, перед этим их не менее трудно найти. Труд геолога труден, опасен и часто одинок. Из этой профессии либо уходят сразу, либо она заменяет человеку ценности, которые вообще-то явлются для большинства из нас незыблемым оплотом бытия: дом, семью, близких. Эта работа становится способом существования, религией, философией. Условия ее формируют свои законы и свой кодекс чести. Делай хорошо свое дело (“Делай или умри!”(с)), умей прощать ошибки друзьям, презирай деньги. Не дешеви, не лукавь, не пижонь, работай. Результатом будет найденное для твоей страны железо, медь, олово, или нефть, или золото. Результатом будет твое имя на карте, которую никто, кроме таких же профессионалов, не увидит и само причисление тебя к клану легенд геологии, к великому полярному братству, что гораздо важней и значимей имен и наград. «Территория» Куваева об этом. Написанная в семидесятые годы, она не вызывает ностальгии по ушедшим временам величия несуществующей ныне державы, в которой ухали в грязь миллионы, и была в дефиците туалетная бумага, нет. Книга оставляет щемящее чувство утраты жизненных ценностей, бывших главными для ее героев – бескорыстия, верности, отсутствия расчета и себялюбия, неприемлемости карьеризма и мещанства, вызывает тоску по романтике, бывшей неотъемлемой частью существования ее героев – от ставшего при жизни легендой Будды-Чинкова до совсем еще пацана Баклакова. Куваевкая «Территория» - это рассказ о совсем другом времени, она кажется сегодня гораздо более близкой к книгам Джека Лондона, чем к реалиям наших дней. Но ведь «день сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня...»(с). Не могли уйти в никуда герои Куваева. В конце концов, жив Поселок (Певек), течет Колыма (Река), не иссякло золото Территории (Чукотки). И также весной уходят в глубь ее геологические партии, чтобы осенью вернуться и отметить на карте найденные богатства природных недр. В конце концов, переиздаются книги Куваева, и снова экранизировали «Территорию».

Тогда, в семидесятые, он писал об ожидаемом (не дожил!) первом кино: «По роману будет фильм… Может, из миллионов читателей и зрителей хоть пара тысяч задумается. Тогда я своей цели достиг».

Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?..

Если вы не читали «Территорию», попробуйте, не бойтесь потерять покой.

Книга о суровых буднях геологов, о смелых проектах, мечтах и риске, самоотверженном труде на благо Родины. В большей степени это, конечно, производственный роман о профессионалах своего дела: талантливых управленцах, изобретательных инженерах, отважных геологах и многих-многих других (снабженцах, шоферах, промывальщиках...). И есть что-то, что их безусловно объединяет (при всех их различиях): любовь к труду. И об этом прямо говорит автор на страницах своей книги (кстати, их девиз вынесен в заглавие этой рецензии: "Делай или умри"):

"Для ребят из управления главной крепостью служит работа, которую надо делать как можно лучше. Эта крепость никогда не подведет, если ты не оставишь ее сам. Оставить же работу не сможет никто из ребят, потому что они любят ее". "...есть и пить не хотелось, потому что тело просило работы"

Именно в суровых климатических условиях Территории и проявляется истинная сущность человека: не только его физическая выносливость и закалка, но и нравственная составляющая, честь, совесть, порядочность, настоящая мужская дружба. Все проверяется Территорией, и не все проходят суровую проверку. Едут за романтикой, а получают тяжелый труд, обморожения, порой разочарования в людях и профессии...

Хотелось бы побольше личностных характеристик героев, более полного раскрытия характеров (не в профессиональном плане, на котором делает акцент автор).

Очень атмосферная книга с подробными описаниями быта и работы геологов, интересно было прочитать как герои преодолевают бюрократические проволочки и какую недюжую смекалку для этого надо иметь)

4/5

Жанр этой книги определить легко. Вышедшая в серии "Люди труда", она, казалось бы должна укладываться в рамки определения "производственный роман"(тем более, что получила там какую-то премию ЦК профсоюзов как "лучшее произведение о современном советском рабочем классе"), но рука не поднимается так написать, потому что там так много всего, но, главное, с первых же страниц словно бы попадаешь в знакомый с детства мир героев Джека Лондона, весьма далеких от планов и собраний. Там, на "Северстрое", где живут и работают герои Куваева, действительно как будто свое особенное государство - Территория, где есть место только Настоящему, все лишнее, искусственное - отметается сразу, слишком серьезна и тяжела здесь жизнь.

"Территория ...Это страна мужчин, бородатых "по делу", а не велением моды, страна унтов, меховых костюмов, пург, собачьих упряжек, морозов, бешеных заработков, героизма - олицетворением жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыденка. Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности."

А ведь угадал автор! Вот так сразу, в с первых строчек романа - все на свои места!) Этот роман вернул меня к тем, забытым уже, временам школьной юности, когда по радио шли передачи Максима Кусургашева "Таежный дневник" о строителях магистрали. Мне нравилось их слушать, думалось тогда, что когда-нибудь, хоть в составе стройотряда, но я тоже побываю на стройке века и увижу все своими глазами. Но, едва я окончила школу, стройку свернули.

Вся история Поселка - летопись героических подвигов, начиная с самого первого его жителя - Марка Пугина, который в 1930 году высадился на голый каменистый берег со своей семьей, состоящей из старика отца и беременной жены. Он приехал сюда, чтобы приобщать пастухов оленеводов и морских охотников к культуре, и уже к весне стал популярным и уважаемым человеком на всем побережье. Вслед за ним сюда были переброшены с большой земли учителя, врачи и геологи, которые обнаружили в этих местах олово, металл, позарез нужный молодой советской республике... Потом были годы войны, когда Территория работала на фронт, добывая необходимые ископаемые. А потом для нее началась эра золота... Но это все прошлые времена, а в романе описаны события и люди поколения шестидесятников. Молодыми геологами они приехали на Территорию. Работали в экспедициях, сделали свои открытия и стали живыми легендами. Получили солидные должности в управлении. "Мамонты золотой промышленности" - так называет их Куваев. Постарели, изменились внешне, но сохранили стержень и характер, закаленный Севером.

Один из них - и.о. начальника управления Илья Николаевич Чинков. Будда, как все его называют за непоколебимое спокойствие и уверенность в себе. В самом начале романа он покидает свое уютное кресло и уходит в заштатное геологическое управление, чтобы проверить свою гипотезу о наличии золота в оловоносной провинции. Этот "грациозный бегемот в дорогом костюме" однажды сказал себе: "Пора.Настало время" и сменил дорогие туфли на кирзовые сапоги.

Но больше других мне понравился образ Сергея Баклакова, молодого перспективного геолога. Его жизненная философия - не выпячивать себя, не отвлекаться на суетное и идти к своей цели. Потомственная хитрость его предков, вятских плотников, помогла ему выбрать эту разумную в его ситуации линию поведения. Он охотно подыгрывал тем, кто видел в нем простачка и никому никогда не говорил о своей детской мечте: "Почему в геологоразведочный? А разве с моей рожей в МАИ возьмут? Зачем в лыжную секцию записался? Дак мы привыкли на лыжах бегать. Ноги тоскуют." В итоге - диплом с отличием, железное здоровье и звание мастера спорта по лыжным гонкам, но самое главное - распределение в этот неведомый "Северстрой", где полно еще белых пятен на карте и неограниченные возможности для работы и карьеры. Как никто другой этот молодой еще парень умом охотника понимает, что Север любит терпеливых и осторожных и это помогает ему пройти в одиночку невыносимо трудный маршрут. А еще одержимых! И эту его черту сумел разглядеть проницательный Гуров.

Инженер Гуров тоже весьма интересный персонаж. Философ по своей натуре, он бежал сюда, на край земли, от удушливого уюта и однообразия обычной жизни и это тоже характерно для шестидесятников. Но стать таким как отцы-основатели он не смог - слишком рассудочный, слишком зациклен на себе, слишком сомневающийся. Но не завистлив и великодушен. Он предлагает свою помощь Баклакову, когда тот пишет свой судьбоносный отчет. Но полностью погрузиться в работу он не может, не из того теста слеплен и ему часто бывает скучно. Скучает тут, не найдя своего места среди этих чокнутых северян, и столичная журналистка, волею обстоятельств вынужденная провести зиму в Поселке. Север проверяет каждого на совместимость сразу. Или ты приходишься ему "с точностью патрона, досланного в патронник" или вылетаешь.

Олег Куваев - тоже один из них, инженер-геолог, и в его судьбе много от Баклакова, а эта книга - его дар тем, с кем довелось работать и жить. Но свои самые главные, пожалуй, слова о той жизни он вкладывает в мысли простого работяги с криминальным прошлым (а именно они первые, как и геологи, осваивали эти земли, романтики пришли уже вслед за ними), когда он размышляет:

"для ребят, населявших семидесятикоечный барак с сугробами по углам, главным в жизни были не деньги, не жизненные удобства, даже не самолюбие. Они весело и твердо подчинялись неписанному своду законов. Твоя ценность по тем законам определялась, во-первых, умением жить в коллективе, шутить и сносить бесцеремонные шутки. Еще главнее было твое умение работать, твоя ежечасная готовность к работе. И еще главнее была твоя преданность вере в то, что это и есть единственно правильная жизнь на земле.Будь предан и не дешеви. Дешевку, приспособленчество в бараке безошибочно чувствовали".

Роман под завязку полон образами незаурядных людей - главный геолог Калдинь, Людмила Голливуд, Жора Апрятин, Монголов, Васька Феникс и Бог Огня, бригадир оленеводов Кьяе и его внучка Тамара... Одни только мимоходом появляются на его страницах и исчезают, другие проходят весь путь от начала до конца.

Да, ребята, все это замечательно и достойно уважения и только одна мысль не дает мне покоя, когда я вспоминаю героев этой книги, которые мне видятся живыми людьми: для чего прошла их жизнь? Сумела ли Страна, которой они добывали золото и другие драгоценные и не очень металлы, распорядиться этим добром как должно? И где они теперь эти мужественные геологи и простые работяги? То поколение безвозвратно ушло в прошлое, в реалиях нашей сегодняшней жизни такие люди вряд ли еще когда появятся. Может, оно и правильно, но...жаль.

Даже не знаю, то ли ругать это произведение, то ли начать им восторгаться. По сути книга без конца, да и без начала, если честно. Первая моя стойкая ассоциация - северные рассказы Джека Лондона. Ещё из детства у меня любовь к таким приключениям. Так и здесь же получилось. Люди попадали разные туда: одни шли за деньгами, другие за открытиями или в поиске себя. И многих ломала такая жизнь. Оставались лишь избранные, из числа которых ещё раз отсеивались невезучие. Оставались только Настоящие люди. Ещё раз отмечу, что многие сюжетные линии останутся открытыми. Но это, по-моему, даже к лучшему. Автор оставляет нам пространство для приукрашивания суровой правды жизни. А ещё мне понравилось то, как автор нам преподносит героев книги и их истории. Словно мимолетные мгновения эпохи, не заостряя внимания на истории освоения этих мест, но подробно рассказывая её в нужный момент. И на людях он не сильно заостряет внимание. Они пришли, они работают там, но они и уйдут когда-нибудь оттуда. Вот и получается, словно не эти люди играют главную роль. Главная была и будет сама Территория. И она действительно удивительная. Такая спокойная и однообразная, как мне думалось, но необыкновенно суровая и даже свирепая. Я бывал зимой в степи и приблизительно представляю это белое ледяное безмолвие. Дух захватывает, чувствуешь себя лишь одной песчинкой в ледяном море. А у них, там, где вообще нет людей на сотни километров вокруг, это чувство вообще должно сокрушать человека. А в книге люди работают, живут и выживают, несмотря на жизненные обстоятельства. И любят всей душой Территорию.

Иногда нужно читать такие романы. Чтобы помнить, что существуют люди живущие работой и умирающие за нее. Настоящие крепкие мужики, которых розовые ледяные рассветы на краю света согревают больше обычной жизни, больше семьи и любви. Которые вгрызаются в промерзшую землю в поисках золота не ради самого золота, а ради тяжелого, пьянящего азарта поисков и нахождения, ради самой сути Работы и Призвания.

Станция "Территория" переживает трудные времена: золотые россыпи в разведанных местах иссякли, а открытие новых почти ничего не приносит. Отсутствие перспектив грозит закрытием поселка и потерей смысла и мечты для сотен разведчиков. Каково это - покинуть родину, Север, который сделал тебя героем, железным, несломленным; который замораживает и обессиливает тебя, чтобы согреть и наполнить внутренней силой?

Герои "Территории", геологи на Дальнем Севере - настоящие, насквозь живые; их характеры прорисованы выпукло и рельефно. Жесткий и прямолинейный Чинков, руководящий лагерем, который готов бороться с природой, прячущей золото в самые недра, до конца, до смерти. Баклаков, молодой геолог, набирающий обороты, отказывающийся от всего ради Севера. Сомневающийся Монголов, подорвавший здоровье, насмешливый Гурин, даже в походах через реки и леса не теряющий лоска и едкого чувства юмора, мудрый как сам восток оленевод Кьяе, выдающий настоящую философию.

Все эти герои существовали на самом деле и, хочется надеяться, борются за мечту и сейчас, где-то там, далеко, в самом сердце холода. Может, в этот самый момент, они мчатся на тракторных санях и их лица обжигает февральский морозный ветер, пока мы, читатели, читаем об этом труде, этой настоящей опасной и полнокровной жизни, согретые теплом дома.

«…если месторождение требуется, оно должно быть обнаружено».

«С 1958 года начата добыча россыпного золота, с 1996 года – рудного золота… . За 50 лет произведено более 900 тонн».

«Севвостла́г (Се́веро-Восто́чный исправи́тельно-трудово́й ла́герь)т— структурная единица системы исправительно-трудовых лагерей ОГПУ—НКВД—МВД СССР, существовавшая на территории «Дальстроя» (Северо-Восток СССР) как его производственное подразделение. Организован в 1932 году, действовал в структуре ОГПУ—НКВД—МВД до 1951 года, после ряда переподчинений в 1957 году реорганизован в Магаданское управление ИТК МВД РСФСР. Максимальное количество заключённых — св. 170 тыс. человек (1951 г.)".

Я всегда думал, что произведения, подобные «Территории», создавались с целью зажечь романтический порыв в душах советской молодежи. Как-то надо привлечь трудовые силы в районы Крайнего Севера. Ведь даже бешеные деньги, которые можно было там «зашибить» не всегда привлекали. Надо было что-то еще, чтобы увлечь человека бросить уютную жизнь, бросить родные места с нормальным климатом и уехать туда, где почти нет солнца, где летом заедают комары и страшная влажность, а зимой загибаешься от пронизывающего холода.

И вот оно: «Он понял, что жил как-то не так. Что дом, квартира, гараж и машина заработаны напрасно, что он так и не узнал жизни по-настоящему, не узнал, как прекрасна просыпающаяся тундра, не понял, что это такое настоящая дружба в коллективе, занимающемся тяжелым грязным трудом. Он наконец осознал, какие возможности дает ему Крайний Север. Папиросы «Норд» или «Север», резиновые или кирзовые сапоги, брезентовая штормовка, сырые барачного типа общежития… Там некоторые умеют сачком ловить хариуса в реке, там лица опухают от укусов комаров, но не приемлем вопрос «как ты себя чувствуешь, не устал ли ты?». Там необходимо соблюдать неписанный кодекс: уметь жить в коллективе, ежечасно быть готовым к труду и преданным вере в то, что это единственно верная жизнь на Земле. Они делают дело, после чего в те места, где трудились эти люди государство направляет тысячи рабочих, колонны тракторов, караваны судов, флотилии самолетов. Госбанк выделит миллионы…».

Я не могу обвинять О. Куваева в неискренности и коньюктуре, кто его знает, как все было. Однако в этой «рваности», неровности его повествования, в не сочетаемости иронии и патетики, в самой его придуманной романтической утопии Территории, где живут люди, терпящие лишения, но нашедшие смысл жизни, в том многом, о чем автор умолчал и даже в раннем трагическом инфаркте видится мне то, как вынужденно исковеркал, изрезал Куваев свой роман, чтобы соответствовал «генеральной линии». Не давали просто так премии имени Магаданского комсомола, ВЦСПС и секретариата правления Союза писателей СССР за лучшее произведение художественной прозы о современном рабочем классе…

Автор, по-моему, явно промахнулся с названием «Территория» - блекло, сухо. Книга должна называться «Месторождение».

Каждому в этой жизни нужно найти свое месторождение. Кому-то это удается сразу (о, счастливчики!), им достается поверхностная жила и с юных лет они разрабатывают ее всю жизнь, проходя уверенно и спокойно. Кому-то достается «ныряющая россыпь» и найденное было драгоценное месторождение внезапно исчезает, вильнув хвостом, как капризная жар-птица. И снова человек, не потеряв надежду, ищет, ведет свою крупную разведку…Может повезет и во второй раз… Кто-то оказывается достоин долгие годы искать свои «залежи глубокого залегания», упорно добираясь до нужных полезных ископаемых, и лишь к концу жизни находит свое счастье. Многим так и не везет. Ищут, ищут и не находят… .

А другой ищет, ищет золото и алмазы, но находит кварцевый песок и решается на «хватит». Потом всю оставшуюся жизнь продает песок самовывозом на строительство…

      «...Золото - прекраснейший из металлов. Что происходит с драгоценными камнями, за которыми едут на край света? Их продают и превращают в конце концов в золото. С помощью золота можно не только делать все что угодно в этом мире, с его помощью можно извлечь души из чистилища и населить ими рай...»       Христофор Колумб. Письмо королю Фердинанду.

      «Металл он и есть металл. Но {этот} - глупый металл. Из железа паровоз, или трактор, или башню какую. Из алюминия самолет, из меди провод. А из {этого} сплошная судимость».       Безвестный шурфовщик.

      Это два отрывка из «Всестороннего описания предмета», которым начинается роман «Территория» Олега Куваева - писателя, столь редко вспоминаемого в последнее время. Его произведения, наполненные романтикой и героизмом трудовых будней, не вписываются в реалии нашего времени – времени, превратившего слово «мерчандайзинг» в более понятное, чем слово «романтика».       Какие мысли возникнут у современного человека, наткнувшегося на старенькую книгу из серии «Тебе в дорогу, романтик»? Неужели он решит, что это специальная книга для чтения в самолете по пути на отдых, где «All inclusive»?       В самом деле, если от понятия «романтика» вычесть то, что связано с «романтическими отношениями», типа «романтический ужин при свечах», то что останется от понятия «романтика» в современном мире? - Пшик! Ну, разве что – потешный Джек Воробей...       А ведь совсем недавно (или это давным-давно?) было с чем ассоциировать романтику. Всего 60 лет назад поиски золота в низовьях Колымы были не менее авантюрными, чем приключения героев Джека Лондона на Юконе еще на 60 лет раньше, да и выпускник Московского геолого-разведочного Сергей Баклаков, попавший по распределению в никому не ведомый «Северстрой» (где белые пятна на карте и неограниченные возможности для карьеры, работы и прочего), мог бы дать сто очков вперед Смоку Беллью.       В 1974 г. журнал «Наш современник» публикует «Территорию» и знаменитый романтик Клондайка – отдыхает!

      Романтизм— явление европейской культуры, представляющее собой реакцию на Просвещение и стимулированный им научно-технический прогресс… Характеризуется утверждением самоценности духовно-творческой жизни личности, изображением сильных (зачастую бунтарских) страстей и характеров, одухотворённой и целительной природы. (из Википедии)

      Поверьте мне, вот уж сильных-то, бунтарских страстей и характеров, одухотворённой и целительной природы - на Территории предостаточно. Слабых там просто не было и не могло быть – не выживали. Населяли Территорию такие, как Малыш:

      Именно ровная вежливость, а не умение разнимать драки двумя движениями пальцев, создали Малышу авторитет среди вольных людей, не боявшихся ни финки, ни лома, ни расправы многих с одним.

      А откуда там другому-то населению взяться, если (географическое) место и время действия почти те же, что в «Колымских рассказах» Шаламова.       Основное место в романе отведено действию, описанию, размышлению, а диалогов не много, они достаточно просты и естественны:

      - Вы Баклаков?       - Да.       - Садитесь, - Чинков в упор разглядывал Баклакова, скинувшего рюкзак. Лицо у Баклакова было некрасивое, нос уточкой, лицо деревенского простяги-парня.       - Устали?       - Нормально, - с недоумением сказал Баклаков. Вопрос по экспедиционной этике был неприличным. Как всегда после комариного дня, его слегка лихорадило. Он хотел чая, хотел спать и сильно робел.       - Что бы вы думали об одиночном маршруте дней на пятнадцать - двадцать?       - Можно сделать, - сказал Баклаков и снова не удержался. - Нормально.       - Нормально его выполнить невозможно. Маршрут по гранитным массивам, с большим количеством образцов для анализа. К реке Ватап, через нее и далее в Кетунгское нагорье. Пятьсот - шестьсот километров. Ориентировочно.       - Сделаю, - сказал Баклаков.       - Вы действительно уверены в себе?       - Уверен в себе. Нормально.

      {Невольно вспоминается отважный капитан (актер - Машков) из фильма «Охота на пиранью» с его присказкой: «Это - нормально!»}       Надо читать роман, чтобы проникнуться атмосферой пятидесятых, чтобы понять и оценить логику Чинкова (Будды) - главного инженера управления, который в нарушение всех инструкций по технике безопасности посылает молодого специалиста в одиночку в невыполнимый (даже «ненормально») маршрут.       А уж «атмосферности» роману не занимать! В нем всё – настоящее и искреннее, как впрочем, во всех произведениях «предпоследнего романтика» Олега Куваева!

Я читала эту книгу с каким-то немыслимым удовольствием. Она попала мне в самую точечку, как раньше попали Конецкий и Санин. Я ощущала себя с автором на одной волне, мне нравилось его чувство юмора, мы совпадали в оценках… Мы могли бы стать хорошими друзьями. Мне очень нравятся его герои, самые главные и самые неглавные, иногда неглавные куда симпатичнее главных. И он их любит. В книге вообще нет отрицательных персонажей. То есть нет негодяев, предателей, подхалимов, трусов. Есть нормальные разные люди. И свое отношение может выразить буквально парой фраз. Вот Бог Огня, замурзанный работяга, истосковавшийся по нормальной хорошей семье, до такой степени, что придуманных детишек Мишку и Тоську считает настоящими. Да что семью, простая немудреная забота Салахова о простуженном Боге Огня - и

Морщины на лице Бога Огня разгладились, носик блестел. Он держал обеими руками кружку, прихлебывая чай, и расцветал на глазах от заботы.

И сам Салахов, размышляющий о жизни, и пришедший к очень важному выводу

Среди множества человеческих коллективов есть, наверное, только один, который твой. Как в армии своя рота. Если ты нашел его - держись за него зубами. Пусть все видят, что ты свой, ты до конца с ними. И что у тебя все на виду. Одна крыша, одна судьба, а об остальном пусть думает государство.

Безалаберный трепач Кефир, «настоящий северстроевский кадр», нежно заботящийся о суслике-евражке Марине – и тот нужен Территории

Чтобы сюда устремились за той самой романтикой, требовался работяга по кличке Кефир. Биография его не годится в святцы, но он честно делал трудную работу. В этом и есть его святость. Нет работы без Кефира, и Кефир не существует без трудной работы.

Кстати, о романтике. В книге нет романтики. Вернее нет той, слегка искусственной, когда «пять ребят о любви поют чуть охрипшими голосами» (Простите, поклонники Дулова) Больше того, автор явно посмеивается над романтикой - « За день до этого легкомысленным пионером убежал в Кетунгское нагорье Баклаков». Вот так-то, «легкомысленным пионером», потому что это не песня, а жизнь, суровая и реальная, и сам Баклаков явно взрослея на глазах ругает себя за это пижонство

Его нынешняя переправа через Ватап была упражнением туриста, который сам выбирает трудности и сам их преодолевает. Коэффициент полезного действия мал. Два дня он переправлялся, десять дней валялся в яранге Кьяе и десять был в рабочем маршруте. Больше половины времени ушло на бессмысленную героику. Как ни крути, но это по меньшей мере нерациональное использование времени инженера-геолога. И еще глупее то, что их профессия прославлена именно за эту нерациональность; костры, переходы, палатки, бороды, песенки разные. А суть-то профессии вовсе в другом. Не в последней спичке или патроне, а в том, чтобы взглядом проникнуть в глубины земли.

Где-то в комментариях я увидела – «очень советская повесть». Вот не согласна. Ни разу не согласна. Нет черт советской литературы. Вообще. Это и удивительно. Для меня это в меньшей степени книга о геологах, в большей – о людях. Секретарша Лидия Макаровна, вся прокуренная и суровая, нежно пекущаяся о «мальчиках»

- Придет осень, вернутся мальчики, выберу я себя в местком. И объявлю я вам, падишахам, войну на взаимное уничтожение. Великие планы! Пр-р-оекты! Банкеты и лауреаты. А выбрать мальчикам сухой барак некому

(Кстати, вот в упрек автору, кроме суровой Лидии Макаровны, остальные женщины - никакие. Люда-Голливуд, кроме красивой внешности ничего не увидела. Журналистка Сергушова мающаяся не на своем месте – зачем автор с ними так?) Никак не могу перейти к Чинкову, а наверное и не перейду. Он хорош, он блистателен, не спорю. Но он – там, на пьедестале. Уважаемый до мозга костей, удачливый и везучий, упрямый и упертый, деспотичный и требовательный, он – Будда. Но он – там, он не тут.

Из "Северстроя" уходят лишь неудачники, те, кто слаб. Что в принципе одно и то же. Если ты неудачлив и слаб, ты - ничтожество в рядах "Северстроя". Если удачлив, но слаб, ты - все-таки личность. Если ты силен и удачлив, ты - личность вдвойне. Он, Чинков, и есть такая личность. Следовательно, он создан для "Северстроя".

(У меня был такой начальник. Съели)

Хорошо, что начался этот МФМ. Хорошо, что открылся такой писатель