Читать книгу: «Зачем ты воскрес», страница 2

Это было невероятно. И когда всё завершилось взрывом в мозгу, сладостными спазмами, которые прокатились по всему телу, он откинулся. Тяжело дышал и думал: что неужели это всё случилось с ним? Как всё-таки непредсказуема жизнь? Какие она еще может выбросить сюрпризы?

Опять почувствовал желание.

– Женечка! Но так же нельзя!

– Оля, сейчас ты меня не остановишь! Я лев, ненасытный, голодный, неутомимый!

Он уже не останавливал себя. Был то нежен, то груб, покусывал ей мочки ушей и соски, гладил всё ее тело, сжимал, растирал и бормотал непрерывно глупые бессвязные слова. Усыпив ее бдительность, вновь становился необычайно резким и активным. И хотелось ему только одного, чтобы это не кончалось. Если и не навсегда, то как можно дольше.

Провалился в сон, изнеможённый и счастливый. Ему казалось, что он спал не больше пяти минут, когда почувствовал, что его трясут за плечо. Сначала он не мог понять, где он.

– Уже шесть часов. Тебе не пора на работу? – услышал он голос Ольги. – Подымайтесь, сэр!

– Выгоняешь меня?

– Нет! Я тебя только бужу. Пока примешь душ, я приготовлю завтрак. Думаю, что сейчас он тебе потребуется.

– Завтрак к черту!

Он обхватил ее за талию и потянул за себя, она уперлась ему в плечи, не давая свалить на кровать.

– Ты сумасшедший! Нельзя же так!

– Да! Я сумасшедший! И мне всё можно! И любое сопротивление я сломаю и добьюсь своего.

Ольга попыталась увернуться, но не удалось. И отдалась этой неутихающей страсти. Хоменко был неутомим, как будто и не было бурной ночи. Он не хотел отпускать ее.

– Всё-таки ты думаешь вставать? Опоздаешь же!

– Никакой работы! – решительно сказал Хоменко. – Отныне я буду делать то, что мне нравится. А эту работу к черту! Ненавижу! Не хочу!

– Но как же так, Женя? Тебя уволят. Ты хочешь быть безработным? Или у тебя есть на примете что-то другое?

– Я буду заниматься той работой, которая мне по душе. И конечно же, любить тебя!

– Значит, на работу ты не идешь?

– А-а! – Хоменко отрицательно покачал головой. – Не иду, потому что я ненавижу эту работу.

– К жене когда вернешься?

– Никогда! Отныне ты моя жена, моя возлюбленная, моя Лаура! И я от тебя никуда не уйду.

– Моё мнение не берется в расчет?

– А у нас теперь одно мнение, одно на двоих. Так что я высказал общее мнение. Ты же этого не будешь оспаривать?

– Конечно, это твое мнение.

– Наше! Олечка, наше!

– В таком случае я тоже не иду на работу. Тем более, что у меня сегодня выходной. У нас гибкий график. И эта гибкость выпала как раз на сегодняшний день. Что меня не удивило!

Хоменко завопил.

– Но не надейся, что мы весь день проведем в постели. Смена занятий – это лучший отдых.

– Где же мы проведем день?

– Давай сделаем так! Я готовлю завтрак, а ты думаешь, где и как проведем день. Ведь ты же у нас мозговой центр. Тебе решать и командовать. А я покорно буду повиноваться твоей воле.

Хоменко привел себя в порядок и прошел на кухню, где уже стоял завтрак: каша, омлет, кофе. Жена его настолько презирала, что считала ниже своего достоинства готовить ему завтрак. В прочем, так же, как и ужин. Поэтому Хоменко сам кулинарничал.

Но раза два на недели жена всё-таки готовила ужин, считая, что делает ему большое одолжение. Когда Хоменко глядел на ее нахмуренное лицо, всякий аппетит у него пропадал. Сам Хоменко кулинарными способностями не обладал, поэтому обычно питался дошираком, глазуньей или жареной картошкой. Иногда мог поесть всухомятку.

– Какие у нас идеи? – спросила Ольга.

– Лучший вариант пригласить тебя в ресторан. Хороший уютный ресторан с музыкой. Буду откровенным: не могу себе этого позволить.

– Другие варианты имеются? Сразу предупреждаю «остаться дома» отпадает. Душа хочет праздника.

– В кино – это как-то по-детски. Может быть, в театр?

– С вами всё ясно. С фантазией у тебя небогато. Вот я и начинаю открывать в тебе недостатки. Богатое воображение не входит в число ваших достоинств, о чем я искренне сожалею.

Подростки смотрели на них с усмешкой. Хоменко чувствовал себя юношей, который влюбился в первый раз и не мог расстаться с возлюбленной ни на миг. Он постоянно хотел чувствовать ее тепло, гладить ее кожу, целовать ее. И Ольга была счастлива. Женя казался ей необычным, непохожим на всех мужчин, которых она знала. Он был нежен, ласков. В нем не было ни капли грубости и жесткости. Он застенчивый и нерешительный. Но разве это недостаток? А если и недостаток, то не больше ноготочка на мизинце. Вот это как раз она всегда ему могла простить.

Зашли в кафе, заказали вина. В кафе было пустынно. Только в дальнем углу сидела дама бальзаковского возраста. На столике у нее была бутылка вина и бокал, из которого она то и дело пила маленькими глотками. Она достала из сумочки пачку сигарет и закурила тонкую сигаретку с черным фильтром. На фильтре остался красный след от помады.

– Кто она, как ты думаешь? – спросила Ольга.

– Я думаю, одинокая женщина. У нее нет детей, нет семьи. Поэтому ей не хочется домой. Она думает о том, правильно ли она себя вела, что она сделала не так, что осталась в одиночестве.

– Что она делала не так?

– Она хотела от него очень многого. Может быть, это был муж. Может, просто возлюбленный.

– Имеешь в виду материальное положение?

– Это вторично. Она считала, что он всё делает не так. Постоянно сравнивала его с другими мужчинами. Говорила ему о том, что он недооценивает себя, не проявляет активности, а поэтому ничего не может добиться. И в коллективе его считают неудачником.

– Проецируешь ситуацию на себя?

– Хорошо! Твоя версия. Вижу, что моя тебя не устраивает. Готов внимательно выслушать твою гипотезу. Ну, а пока ты собираешься с мыслями, я изложу еще одну версию. Любимая собачка Зизи, в которой она души не чает, заболела. Она почти не ест, у нее сухой нос. Она отвезла собачку в собачью поликлинику. Сейчас ее обследуют, а потом на операцию. И женщина очень переживает за исход операции. А вдруг случится самое страшное!

Ольга фыркнула.

– Нет! Ты посмотри, как она держит сигарету. Многим мужчинам нравится, когда женщина с сигаретой. Она надеется, что сегодня наконец-то совершится чудо. К ней подойдет молодой человек, между ними завяжется разговор, он сделает дорогой заказ. Они будут пить лучшее вино, которое здесь есть. С этого вечера у них возникнут серьезные отношения. И он окажется именно тем мужчиной, о котором она мечтала. Красивый, высокий, состоятельный, а главное нежный, и он любит ее и не собирается с ней расставаться.

– Не кажется ли тебе, Олечка, что мы грубо вмешиваемся в чужую личную жизнь? Вряд ли ей это понравится. Если бы она сейчас услышала, что мы с тобой говорим, то пришла бы в ярость. Лучше займемся собою.

– Ну, это, Женечка, фантазии. Психологи даже рекомендуют этим заниматься, поскольку так развивается воображение. Я читала про одного писателя. Когда он встречал незнакомого человека, безразлично где, на улице, на скамейке, в ресторане, на вокзале, он пристально всматривался в него и начинал придумывать историю его жизни и то, что с ним произойдет дальше. Это очень помогало ему в писательском труде. Сюжеты многих его произведений родились как раз из таких фантазий. Мы, конечно, не писатели, но думаю, что и нам не повредит такой тренинг.

– Это у нас сейчас литературная игра?

– Мне кажется, что человек без воображения – это очень несчастный человек. Это какой-то механизм, робот.

Бутылка опустела. Хоменко хотел позвать официанта, но остановился. Имевшихся у него денег хватило бы хоть на то, чтобы рассчитаться за это. Всё-таки это наглость приглашать женщину, не имея на эти средства. Он пожалел, что он не богат. Да если бы он был богат, разве привел бы ее в это место. Они сейчас сидели бы в самом лучшем ресторане.

Он ей такой не нужен. Женатый, без денег, да еще и какой-то малахольный, слабохарактерный. Красавцем он себя никогда не считал. Да и вообще, что в нем интересного. Серый заурядный тип, неудачник во всем. Ни талантов, ни каких-то иных достоинств. Сегодня, может быть, всё и закончится. Ей станет скучно с ним, и она укажет ему на дверь. Ну, подумаешь, позволила себе слабинку. Кто из нас не безгрешен?

Что было, то было. Но не стоит этому придавать значения и строить далекие планы. До свидания, Женя! Мне с тобой было хорошо! Но поверь, это ничего не значит.

– Воображение может сыграть с человеком очень злую шутку, – сказал Хоменко.

– Что ты имеешь в виду, Евгений? Разъясните глупой женщине эту глубокую мысль!

– История сплошь и рядом доказывает это. Все великие завоеватели были людьми с богатым воображением. Они были уверены, что пришли в этот мир, чтобы облагодетельствовать человечество, принести ему невиданный прогресс и процветание. На самом деле везде, где они проходили, оставались горы трупов.

– Но ты же не считаешь себя Александром Македонским? Или в глубине души живет такая фантазия?

– Я считал бы себя Александром Македонским, если бы мне удалось покорить тебя.

Они вернулись домой. Хоменко так и сказал себе мысленно «возвращение домой». Он уже успел соскучиться по ее телу, нежному и гибкому. Ему хотелось, не дождавшись, пока она расстегнет молнии на сапогах, подхватить ее на руки и унести в спальню, чтобы снова шептать ей безумные слова признаний и целовать ее всю от макушки до пят.

Он не решился, подумав, что это будет выглядеть смешно, и Оля просто оттолкнет его. Ты что с ума сошел? Или что-то в этом роде. Нужно уметь сдерживать свои порывы. Ходил следом за ней: из коридора на кухню, из кухни в спальню, гладил ее по спине и по волосам и все порывался поцеловать завиток над ее тонким ушком.

– Ты, как кот, ластишься, – усмехнулась она.

– Значит, коту что-то надо. А хозяйка совершенно равнодушна к нему. И не хочет его замечать. Знаешь, Оля, мне кажется, что мы с тобой сто лет знакомы. Такое ощущение, что я тебя всегда знал. Как-то очень легко с тобой. Я даже не представляю, как я смогу без тебя дальше жить. Наверно, так чувствует себя кладоискатель, когда находит сундук с драгоценностями.

Она повернулась. Они поцеловались.

– Я думаю, что тебе нужно сходить в магазин, чтобы у нас к ужину было вино. Если тебя это, конечно, не затруднит. А то решишь, что я тобой командую с первых дней.

– Я и сам мог бы догадаться об этом. Но догадчивость или догадливость… как правильно?.. не входит в список моих достоинств, который, в прочем, у меня очень короткий.

Он не хотел уходить. Ему хотелось стоять возле нее и гладить ее и говорить всякие глупости, которые обычно говорят влюбленные друг другу. Но ее просьба для него приказ.

– Иди уж! Или ты забыл?

– Уже лечу! Я сделаю это очень быстро, потому что расставаться с тобой даже на несколько минут для меня невыносимо. Я просто завою от тоски и одиночества. И все будут испуганно шарахаться в сторону.

Вышел в прихожую.

– Женя! – крикнула она из кухни. – А у тебя деньги есть? А то погоди, я достану. Вот только руки вытру.

– Обижаешь!

Деньги у него были. Но совсем немного. На хорошее вино он не потянет. А бормотуху не хотелось покупать.

Хватит на вино, но на недорогое. А вот на торт и на цветы… увы! Но сказать ей об этом? Да никогда в жизни. Лучше он пойдет банк на худой конец ограбит или машину инкассаторов. Но он этого не сделает. Потому что его непременно поймают, потом будут судить и посадят в тюрьму. А значит, он долгое время не увидит Ольги. А это сейчас для него хуже смерти. Расставаться с Ольгой после того, как он так неожиданно ее обрел, никак не входило в его планы. Поэтому придется довольствоваться дешевым вином. Сейчас он без нее не то, что несколько лет, но даже несколько часов не проживет. Нет! Он должен быть всегда рядом с ней. Неотлучно! Быстро оделся, вышел и побежал по-молодецки вниз по ступеням. Ему хотелось напевать или насвистывать что-нибудь легкомысленное, опереточное.

Хоменко хотел свистнуть, но не сделал этого, потому что не умел свистеть. Навстречу ему поднималась низкая полная женщина преклонных лет. Черты ее лица были явно тюркскими. «Может быть, татарка или башкирка», – подумал Хоменко. Хотя какая ему была разница? Хоменко поздоровался. Женщина с подозрением посмотрела на него, как будто он собирался залезть к ней пакет и утащить молоко и батон хлеба. Хоменко подумал, что она догадывается, что он идет от Ольги и осуждает их за легкомысленную связь. «Ишь, живет одна, мужиков к себе приводит! Бесстыдница! В наши времена разве такое позволяли? А еще и, наверно, женат, кобелина. Да и она хороша! С одним развелась, других водит. Что только творится! В наши времена так не было». И завернула мысленно нецензурное слово. Вот ведь парадокс! Самое высокое чувство можно назвать самым циничным словом. Это опять тот же «черный квадрат». Теория относительности, только она касается людей и их отношений.

В магазине, который был через дом, было пустынно. Ходило лишь несколько женщин, все они были почему-то преклонного возраста и у всех в руках красные пластиковые корзинки. Прежде чем положить в корзинку товар, они перебирали несколько упаковок. Хоменко снял с полки крымское вино. Недорогое. Когда рассчитывался с молодой кассиршей с синими ногтями, зачем-то подмигнул ей. Она не заметила этого. Сам не знал, зачем он сделал это. С женщинами он никогда не заигрывал. «Догадывается ли она, с кем я буду пить вино? Или она вообще ни о чем не думает, только машинально считает? Или думает о том, что домой ей идти по ночной улице, где сыро и холодно, нужно будет обходить лужи, чтобы не замочить ботиночек. Дома сын, который не любит делать уроки, а любит свой смартфон. И муж, который лежит на диване и смотрит очередное полит-шоу. Даже фильмы в последнее время перестали его интересовать. Лишь обернется на ее приход с вопросом; «Пивка не захватила? Пару баночек, говоришь? Молодца! А то чего-то в горле першит». Так изо дня в день. А годы идут. И ее уже нельзя считать молодой. И на заграничные курорты они не ездят. И машины у них нет. Хотя у многих ее подруг мужья с машинами. Хорошо хоть, что квартира им досталась от его родителей».

«Конечно, любовь не вечна, – думал Хоменко, возвращаясь. – Но ее пусть и краткие моменты разве не оправдывают годы бесцветного существования? Эти годы забудутся, а мгновения любви никогда. Это молния. Она поразила и ослепила. И забыто прошлое. И не думаешь о будущем. Зачем тебе будущее, если так прекрасно настоящее? Завтра может всё закончиться. Но что мне будущее? У меня есть сегодня».

Они много смеялись. Не хотелось говорить ни о чем серьезном. Тем более завтрашнем дне. Что им завтра, если им сейчас хорошо! Вот в эти мгновения, когда они рядом друг с другом. Но всё равно, здесь женщины более чувствительны. И сама природа заставляет их думать о завтрашнем дне. Будет ли всё так же, как и сейчас? Останутся ли они вместе? Сегодня есть хлеб. А завтра? Сегодня он носит меня на руках. А завтра будет ли носить? А если скажет, что я ему надоела и он не хочет больше меня видеть. А может быть, завтра он будет носить на руках другую и шептать уже другой нежные глупости в ушко.

Неделя пролетела, как один день. Хоменко казалось, что он попал в иной мир, где и время течет по-другому. Он был счастлив каждую минуту, каждый час и днем, и ночью. Ольга уходила на работу. Он надевал фартук и колдовал возле плиты, неожиданно открыв в себе талант кулинара. Благо среди книг нашлась еще и поваренная книга. Она возвращалась. Он помогал снять ей верхнюю одежду, целовал ее возле порога.

Вдруг Хоменко опомнился и вернулся в реальность. Произошло это неожиданно для него самого. Но когда-то это всё равно должно было произойти, сколь бы безоблачным не было счастье. Уже заканчивалась его неделя у Ольги. Он забыл про все: про жену, про работу. Не думал как-то о том, что он неблаговидно выглядит в роли приживальщика.

Ольга еще не вернулась.

Хоменко опустился на стул и обхватил голову. «Как в тумане! Кто я? Где? Живу на содержании у женщины и ни малейшего укола совести. А ведь я альфонс, презренный, ничтожный альфонс. Конечно, любовь. Но она уже, наверно думает: «Что же это он? Разве он не понимает своего положения? Почему он ничего не делает? И сколько это будет продолжаться?» Он должен действовать. Немедленно, сегодня!

Первым делом он должен развестись. Вряд ли жена будет противиться этому. Хотя кто ее знает. Потом найти себе работу. С прежней его, наверно, уже уволили за прогулы. Но это даже хорошо. Меньше волокиты. Он найдет себе работу по душе, на которую будет идти с радостью. И жениться на Ольге. Вот что он должен сделать. Такая программа-минимум. Это потребует времени. Но он сделает всё, что задумал. Пора действовать!

Вернулась Ольга. Они сели за стол. Хоменко погладил ее ладонь. Она удивленно поглядела. Что это значит? Просто так? Или что-то ей хочет сказать? Но торопить его не стала.

– Нам надо жениться, – сказал он.

– Надо? А ты спросил мое мнение? К тому же, кажется, ты уже женат. Или ты забыл об этом?

– Мне она больше не жена. И давно уже не жена. Ты моя жена. Нам надо оформить наши отношения.

Он убрал руку.

– Извини! Я должен был купить кольца и сделать предложение, как положено. А не так вот. Кольца будут. А пока скажи: согласна ли ты стать моей женой? Что же ты улыбаешься?

Ольга улыбнулась.

– Забавно!

– Что забавного? – удивился Хоменко. – Я на полном серьезе, а ты находишь это забавным.

– Никак не ожидала, что ты мне сделаешь предложение.

– Ты думаешь, что я ко всему этому отношусь, как к случайной интрижке? Считаешь меня легкомысленным человеком? Но это не так. У меня вполне серьезные намерения.

– Главное для меня – это как ты считаешь.

– Я люблю тебя. Для меня эти дни, проведенные с тобой, самые счастливые в жизни. Я не знаю, как долго это продлится. Но я счастлив. И я хочу, чтобы ты была моей женой. Со мной не бывало такого. Но я вот о чем тебе хочу сказать. Завтра я подам на развод. И буду себе искать новую работу. Не могу же я прятаться в твоей квартире. Такие у меня наполеоновские планы. Да! Я должен быть честным с тобой. За душой у меня ни гроша. . накоплений у меня никаких нет. Так же, как и недвижимости. Я гол, как сокол. Так что решай: нужен ли тебе такой муж. Я приму любое твое решение.

Она рассмеялась.

– Это ультиматум?

– Можешь подумать до утра. А потом, надеюсь, будет полная капитуляция. Сердце твое разбито. Победа осталась за нами.

– Мой султан! Я так вам благодарна.

Хоменко подошел к знакомому и так ему ненавистному дому, куда он всегда возвращался с неохотой. Дом не стал ему родным, хотя он прожил здесь несколько лет. Это был символ его унижения, страдания, душевных мук. Место, где не живет радость.

На скамейке постоянные обитатели – пенсионерки, которые собираются здесь всякий раз, если позволяет погода. Они могли посидеть с рассвета до заката, изредка отлучаясь.

Хоменко подошел. Одна из них повернулась в его сторону, толкнула локтем соседку, показывая подбородком на Хоменко. Такое впечатление, что они увидели знаменитого артиста. Ее соседка быстро и мелко закрестилась, нашептывая. Хоменко поздоровался. Но вместо ответного приветствия:

– Господи! Пронеси и помилуй! Избави нас от нечистого! Чур! Чур! Меня! Брысь , дьявольское отродие!

Не перегрелись ли они? Хотя погода и не способствовала этому. Чем выше он поднимался по лестнице, тем тяжелее ему было идти, как будто на плечи его положили полуцентнеровый мешок, который давил его к низу. Ноги стали свинцовыми.

Вот и дверь, обитая коричневой кожей. Нажал на кнопку звонка. За дверью глухо затарахтело. И больше ничего. Снова нажал. Послышались шаги.

– Кто? – раздался знакомый голос, от которого сразу на душе стало грустно и противно.

– Это я, Нина.

– Кто я?

Голос был явно недовольный. Что это? Она перестала узнавать его голос? Раньше с ней такого не было.

– Евгений.

Снова тишина.

– Почему ты не открываешь? Зачем ты меня держишь за порогом? Открой, пожалуйста!

– Нет тебя.

– Как это нет? Вот он я. Стою под дверями.

– Тебя нет. Не знаю, кто ты. Лучше тебе уйти, пока я не вызвала полицию. Не стой под дверями!

Кричит. Пьяная она что ли?

– Нина! Открой дверь и посмотри! Это я! Что там у тебя происходит? Что случилось?

– Уходи! Я иду звонить в полицию!

Шаги удаляются. Да что же за чертовщина! Что ему делать? Чего угодно ожидал. Но не такого!

Действительно, звонит.

– Нина! Давай сделаем так! – кричал он. – Никуда не звони! Не надо никуда звонить! Я стану под окном. Подойди к окну и увидишь, что это я. Просто подойди к окну!

Он не знал, услышала ли она его. Когда он вышел из подъезда, старушек уже не было на привычном месте. Только лежал забытый недовязанный детский носок с воткнутыми в него спицами. Встал на том месте, где его хорошо было видно из окна, и задрал голову.

Смотрел на окно, надеясь, что вот шторы раздвинут и покажется силуэт Нины. Она прижмет лицо к стеклу и увидит его.

Этого не происходило. Он снова поднялся. Позвонил. Постучал. Прислушался. Постучал сильнее. Тишина. «Что за бред? Почему она не открывает? Всё это как-то странно. Ей неинтересно узнать, где я пропадал всё это время? Она как будто напугана. Но чем? Что ее могло напугать? Успела обзавестись любовником и сейчас не знает, куда его спрятать? Тогда всё понятно. Понятно, почему она не открывает, напугана. Непременно любовник. Сколько раз она говорила, что как мужчина я ноль, что нужно быть совершенной дурой, чтобы при таком муже не иметь любовника, и она обязательно наставит ему рога. Лучше уж под дворового бобика лечь, чем под м меня. Ах, Нинка! Значит, ты не только говорила об этом, но и действовала. Да может быть, все эти годы у тебя были любовники. А тут такой случай! Меня несколько дней нет. Пусть это так! Но что же мне делать? Сказать, что я ничего не имею против, что у нее сейчас любовник? Как ему попасть в собственную квартиру, чтобы объясниться с ней, чтобы забрать паспорт? Но должна же она, в конце концов, открыть? Он будет звонить, стучать, пока она не откроет».

Снова стал звонить, стучать и кричать под дверью:

– Нина! Ты слышишь меня? Не сходи с ума! Открой двери, прошу тебя! Мне без разницы, что там у тебя. Открой! Послушай меня! Я развожусь с тобой. Мне нужно забрать паспорт. Можешь даже не пускать меня. Просто вынеси паспорт и отдай мне его. Я уйду. Я напишу заявление о разводе.

– Да что же это такое? Сколько это еще будет продолжаться? Надо же совесть всё-таки иметь.

Соседняя дверь была открыта. Соседка тетя Валя, низенькая толстая, в очках, стояла в дверях и грозно глядела на Хоменко. Но не только злость была в ее глазах за толстыми линзами очков. Она осеклась, прижала ладони ко рту и попятилась назад.

– Постойте, тетя Валя!

Хоменко шагнул к ней.

– Чего вы так напугались? Это же я Евгений, ваш сосед. Вы что не признали меня? Чего вы боитесь?

– Чур меня!

Тетя Валя быстро закрестилась.

– Что происходит? Может быть, вы объясните, почему меня все чураются? Вот теперь и вы. Жена вот двери не открывает. Я что чумной?

– Ты… Женька? – испуганно спросила она, вытянув руку вперед, как бы желая оттолкнуть его.

– Я это! Я! Неужели я так изменился?

– Тебя же… это… похоронили. Вот пару дней назад. Я еще провожала гроб до самого катафалка.

Хоменко прислонился к стене.

– Вы о чем, тетя Валя? Что за бред? Я ничего не понимаю. Как меня могли похоронить?

– В общем, хоронили в закрытом гробу.

– Так, может, в том гробу никого и не было. Кирпичи лежали. Или кто-то другой. Почему же не посмотрели? Я не понимаю, кому это нужно.

– Ну, сказали, что ты облил себя бензином и поджег. Поэтому гроб и не открывали.

– Бензином?

– Да! Нина говорила не раз, что ты обещался так сделать. Кричал ей, что обольешь себя бензином и подожжёшь. Когда ты пропал, она подала заявление. И полиция нашла в посадке обожженный труп. Ну, ее в морг и позвали на опознание. Хотя что там можно было опознать? Это был не ты?

– Идиотизм! Как это мог быть я, если я стою перед вами, живой и невредимый. Можете потрогать меня. Хотя теперь всё стало понятно. Тетя Валя! Вы же видите, что Нина не пускает меня? Вы не могли бы поговорить с ней? Объясните ей, что я живой.

– Что же не поговорить? Поговорю! Только ты мне, Женечка, скажи, где же ты пропадал всё это время, где тебя носило? Если бы ты не пропал, то ничего бы и не случилось. Женщина?

– Женщина, тетя Валя.

– Ладно, поговорю. А ты уйти пока. Будешь здесь стоять, она точно не откроет. Побудь где-нибудь!

Кивнул. Спустился вниз. Опустился на пустую скамейку. Что же, ему остается только ждать. Не хотелось думать ни о чем. Всё было так неожиданно и нелепо. Он не знал, что ему делать. К чему угодно приготовил себя: к тому, что Нина набросится на него с площадной бранью, будет выбрасывать его вещи из квартиры, бить посуду. Хотя с посудой вряд ли. Нина была скуповата и тряслась над каждой вещью, перешивала старую одежду.

Во дворе пустынно. Время было такое. Взрослые ушли на работу, детей отправили в садик или в школу. Хотя пенсионерам-то заняться нечем. Или почти нечем. Автомобилей возле двора было раз-два и обчелся. Наверно, тех, кто не работал или работал во вторую смену. По вечерам здесь образовывалась настоящая автостоянка. Сейчас даже кочегар – или как его? – оператор котельной установки – ездит на работу на автомобиле. Автомобилизация страны совершилась. Пусть и подержанных автомобилей.

Плохо, что он не курит. Наверно, сигарета успокаивает нервы. Из-за угла вывернула белая полицейская машина. Остановилась напротив подъезда. Это по его душу. Нынче полицейские ездят на иномарках, чтобы добавить себе больше уважения. Да и для себя приобретают иномарки. Благо, есть возможность сделать это за недорого.

Мимо него прошел высокий худой майор. У него были большие детские глаза, но грустные. Посмотрел на него, но не задержался. Второй тоже был майор, коренастый блондин с красивым лицом. Довольно похож на Баскова. Мог бы выступать в «Двойниках». Если бы он выступал в какой-нибудь поп-группе, девчонки бы визжали и прыгали и под ноги ему бы летели части нижнего женского белья. С такой внешностью – и в полиции?

И второго майора Хоменко не заинтересовал, хотя было понятно, что они по его душу. Значит, Нина всё-таки позвонила в полицию. Но он не собирается никуда бежать. Он даже обрадовался этому. В конце концов, эта дурацкая история разрешится. Видно, без полиции уже никак. Нина сейчас невменяемая и что-то обсуждать с ней невозможно. Хотел уже пойти за ними, но передумал. Вскоре они вернутся. И действительно, через минуты пять из подъезда вышел худощавый майор с детскими глазами.

Хоменко шагнул навстречу.

– Я Хоменко Евгений. Вы же за мной?

Майор пристально посмотрел на него. Перевел взгляд на его руки. Мало ли что? Предосторожность не помешает.

– Вообще-то мы по вызову гражданки Хоменко. А вы есть тот хулиган, который ломился в ее дверь? И чего вам было нужно в квартире гражданки Хоменко? А ну-ка дыхните!

Дыхнул.

– Я совсем не собирался врываться. Я пришел домой. А она меня не пускает, требует, чтобы я ушел.

– Не знаю, Хоменко вы или не Хоменко, давайте проедем в отделение! Надеюсь, вы не попытаетесь оказывать сопротивление и не вздумаете убегать. Наручники пока надевать не будем.

Показался второй майор.

– Так это вы рвались? – воскликнул он обрадованно. – Как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Я объясню.

– Садитесь в машину!

Хоменко привезли в отделение. Маленький кабинет со старым столом, который занимал почти половину помещения. Хоменко всё рассказал. Только не стал называть ни имени Ольги, ни ее адреса. Просто «женщина», с которой познакомился и у которой провел все эти дни.

– Быстро это у вас склеилось, – усмехнулся худощавый майор. – Вы прямо настоящий мачо.

– Погодите, Евгений Васильевич! Случай, конечно, не рядовой.

Это уже майор-блондин. Хоменко казалось, что он сочувствует ему и готов помочь.

– Смотрите! Супруга ваша была на опознании в морге и признала, что это вы. То есть, что это ваш труп. Факт освидетельствования задокументирован. На основании чего было принято решение о вашем самоубийстве. Я не понимаю, правда, что можно было опознать в черной головешке. Зрелище не для слабонервных. Но с фактами не поспоришь.

– Разве трудно ее пригласить ее сюда? Она же меня опознает.

– К сожалению, она отказалась от встречи с вами. По-человечески ее понять можно.

– Что за чушь? Это же бред! Она увидит меня и убедится, что я живой.

– Хорошо! Хорошо! Я тоже такого мнения. Это был бы лучший выход из вашей ситуации. На опознании она могла находиться в шоковом состоянии, ошиблась. Или мало ли что. Мы завтра попробуем вытянуть ее сюда и устроить очную ставку. Откажется, вызовем повесткой. Вероятно, вы захотите написать официальное заявление в полицию. Есть ли где вам переночевать? У нас нет никаких оснований задерживать вас. Если не считать того, что вы пытались вломиться в квартиру к гражданке Хоменко.

– Не надо беспокоиться.

– Ну, и хорошо! Назавтра на десять часов. Вас это устраивает?

– Вполне.

– Да! Ваша супруга говорила, что вы несколько раз угрожали облить себя бензином и поджечь. У вас часто были скандалы. Она утверждает, что вы человек с очень неустойчивой психикой.

– Было. У нас, действительно, очень натянутые отношения. Плохие отношения. Я решил развестись с ней. Собственно, для этого я и пришел на квартиру, чтобы сообщить о своем решении.

Хоменко вышел из отделения. Дорога у него была одна – к Ольге. Правда, никаких радостных новостей он ей не принесет. Надо как-то выпутываться из этой странной ситуации.

Остановился от горестной мысли. А если за то время, пока он ходил, Ольга передумала, решила: зачем ей этот неудачник. А что было? Ну, мало ли что не бывает между молодыми людьми! И была ли это любовь с ее стороны? Молодая женщина уже долго живет одна, вот ей и захотелось мужской ласки. А тут он подвернулся. Вроде похож на приличного. «Нет! Нет! – стал переубеждать себя Хоменко. – Так не может быть! Между ними всё очень серьезно. И Ольга – серьезная женщина. Вот легкомыслия в ней как раз и нет. Она досталась мне, как награда, за всю мою безрадостную жизнь, полную лишь разочарований и осознания допущенной ошибки, которую я не решался исправить. Я достоин ее. И она возродила меня. Я стану другим. Я все поменяю в своей жизни. Место жительства, место работы, даже свой характер!»

Тихо брел, не разбирая дороги. Ноги, однако, несли его к одному месту, где он желал быть – к дому Ольги. Если бы он даже захотел свернуть с этой дороги, у него бы не хватило на это духа.

Тут он почувствовал, что на его плече лежит чья-то рука. Он обернулся. Перед ним был коренастый круглолицый парень. Он улыбался, показывая золотую фиксу. Но от улыбки его было не по себе.

– Мужик! Ты глухой что ли? – вяло спросил парень. В его голосе была и насмешка, и угроза.