Читать книгу: «Мышиная клетка», страница 2

Но чтобы думать, хитро измышлять что-то… нет, на это способна лишь женщина. Да-да, именно женщина больше мужчин всерьез думает о сексе, не пошлит ради красного словца, а именно измышляет чудовищные планы для удовлетворения своей сознательно-эмоциональной и подсознательной, только наполовину телесной, потребности.

И чем больше отрицает на словах, тем больше думает, кокетливо и завлекающее смущается, отнекивается. Ими движет любопытство и тщеславие – это обычно отличницами. Но тихие девочки – спящие вулканы, бомбы замедленного действия…

– Ты точно финансовые отчеты сверяешь, Лоренс? Или это твои мемуары? Ты зачем их пишешь, в гроб собрался? – фыркает Кони, глядя на меня. Эх, нескладная она все-таки, грубоватая. Скулы низкие, челюсть квадратная. А нос маленький и губы пухлые. Смешная, но красивая… Для меня почему-то всегда красивая.

Вообще с ней намного лучше, чем с «отличницами». На практике и подсознательно они оказываются более развращенными и пошлыми изнутри, чем такие, как Кони. Она же ничего не скрывает! С ней проще. Возможно, я циник, но кое-что понимаю в людях. Лучше цинично говорить правду или лицемерно лепить незаслуженные комплименты? Да выбирайте, к дьяволу, сами. Романтиков не переубедишь, даже убив их.

М-да, в итоге вышел панегирик моему «тирану». Кстати, ей, видимо, кажется, что это я ее тиран. Ого, да у нас тут просто классовая борьба, коммунисты против капитализма. Борьба… Сладкое пьянящее слово, и как измельчало!

Кстати, вы мне напоминайте основную линию повествования, а то потону в житейских рассуждениях старого алкаша. Кажется, я намеревался поведать о своих седых прядях. Я не ошибаюсь? Судя по тому, что вы молчите, не ошибаюсь.

Но что-то не так… Бабах… Что за бабах?!

Правда ли? Лучше бы глюки. Я слышу выстрел? Звон стекла в коридоре Лиги… Как обывателя меня это не должно касаться, только пугать, но все же я по-прежнему не обыватель, дух воина – это как прививка от оспы: неприятно, зато на всю жизнь. Да что же это сейчас было?

Я выбегаю из квартиры, из своей темной берлоги, не чувствуя ног. Все предметы слишком отчужденные и далекие. И полосатые обои в прихожей, и вешалка с серым пальто, и собственное отражение в зеркале. Какое-то темное, точно какой-то демон приперся из зазеркалья.

Вот и дверь, еще немного – и я узнаю, что стряслось. Не должно быть настолько страшно, не должно настолько тревожить! Я же плевал на всех! А в животе-то все переворачивается. Предчувствие? Что там?!

Интуицию не пропьешь. Распахиваю дверь – в нос ударяет запах крови. Как же ее много на кафельном полу, струится к моим ногам темной лужей.

Вот и он… Труп. Труп… Лежит посреди коридора и… я его знаю… И это не труп, а… Ромка! Это Ромка!

Деревенею. Проклятье. Этого… этого не должно было случиться! Ромка – младший брат Кони. Совсем еще мальчишка, подросток…

Пришел вместе с ней в Лигу. Как?! За что? Кто посмел? Что теперь делать? Кажется, я никогда не испытывал такого ужаса.

– К-кони… – Треклятый голос куда-то пропал.

– Ромка! Нет! Ромка, скажи что-нибудь, Ромка! – Кони выбегает из квартиры едва одетая. Волосы по ветру метутся, лицо искажено, словно у женщины из фильма ужасов… А я стою как истукан и понимаю, что понятия не имею, откуда и кто стрелял. Стрельчатое окно замка – в дребезги. Но это и слепой бы увидел.

Что это было? На нас напали? Нас вычислили охотники? Снайпер? Он все еще здесь?! Я бессмысленно озираюсь по сторонам, выглядываю в окно, но стрелка уже нет. Хорошо хоть от подозрений я освобожден – свидетелей много выбежало из наших казенных квартир, лица заспанные, отекшие и во всех заплывших глазах одинаковый страх. Убийство… Произошло убийство. Наверное, я реагирую спокойнее, чем должен. Или это страх после страха. Ужас после ужаса.

– Ромка!… Позовите на помощь! Лоренс! – Кони воет, взывает ко мне. А что уже звать? Кого звать, проклятье! Мне не лучше, мне все видится, как из-за завесы, будто я в кошмарном сне.

В мой адрес летят самые черные ругательства. Мою суровую мужественную спутницу начинают душить рыдания, я кое-как зову на помощь. Кажется, уже бессмысленно, но тут Кони всхлипывает:

– Лоренс! Скорее! Он еще жив!

А ведь пацан и правда еще жив. Нет у меня чутья детектива, меня сбило с толку это жуткое зрелище. Кровь… тело… Будто я уже отвык от такого, хотя не слишком опешил от нападения на Лигу в прошлый раз, будто ждал всегда какого-нибудь кошмара, а вот сейчас, кажется, не ждал…

– Эй! Кто-нибудь!

Мой ли это голос или кого-то из соседей? Почему в таких ситуациях ничего не получается оценивать здраво? И как же хочется отмотать время…

– Осторожно! Отойдите от окон!

– Вернитесь в свои квартиры. Всем оставаться на своих местах.

– Освободите коридор! Пропустите! Пропустите медиков!

Кони приходится держать за плечи, чтобы она не бросилась к брату. Ему сейчас только медики-маги могут помочь… Ранение в голову, значит? Из снайперской винтовки? Похоже, убийца попал только по касательной. Но все равно плохо. Если Кони сама не понимает, то я ей говорить не буду: нежилец пацан, нежилец.

Гадство-то какое! Кому он помешал? Провокация. И не против меня ли? Ведь у парня врагов не было.

Проклятье! Да что же так трясет? Почему-то именно сейчас мне почудилось, насколько дороги мне эти двое, Кони и Ромка. К нему-то я тоже привык. Ладно, тогда для самого себя не буду крутить мысль, что он нежилец. Просто я стараюсь быть реалистом, а, значит, есть вероятность, что он выживет, но эта вероятность равна чуду…

Прибывают медики. Быстро! Да у нас и расстояния все в рамках одного здания-крепости. Парня кладут на носилки, дальше все как-то туманно, точно это мне голову вскрыла пуля.

Да что же это… Прямо озноб колотит, пальцы, как ледышки – не гнутся, проклятые. А мне еще документы подписывать, срочно паспорт Ромки тащу, а Кони сидит у операционной и рыдает, даром что вожак стаи, но, видимо, не за одну жестокость ее любили.

Народу-то много повыскакивало по Лиге, потому что пуганый уже народ, знают, что такое внезапное вторжение. (А в тот раз как сонные мухи были). Место преступления уже обнесли поганой красно-белой, лентой. Кровищи-то! Эх, с головы всегда так.

Видел я как-то раз, как размозжили череп одному чуваку, кажется, врагу, потому что лица не помню. Вот тогда можно было подумать, что это не череп покромсали когтями, а целого человека через мясорубку пропустили. В сущности, в голове неспроста так много крови: в ней много нужного. Но много и всякого циничного бреда, как у меня сейчас.

Так, ничего не забыл? Стоит ли мне сейчас поддержать Кони или лучше исследовать место преступления? Поддержать Кони? Да она меня только что матом послала, это понятно. Я бы и сам себя послал. Подозреваю, что в такие мрачные моменты ей легче в одиночестве. Может, потому что не надо на себе держать еще и парадную маску «сильной женщины», когда и так на пределе?..

Нехорошо все вышло, нечего сказать. Но все же – откуда стреляли? Кто? Какие у Ромки могут быть враги? Это «охотники» не побоялись нарушить перемирие? Или Отдел вычислил адрес Лиги Фантомов?

Стреляли с ближайшей высотки. Вот только Лига находится по большей части на Зеркале Измерения. Не могли обычные люди, даже оперативники Отдела, стрелять с той высотки. А вот же как-то смогли!

Кто-то смог. Раскидал осколки по коридору. Окна… Рекомендовали не подходить к окнам. А как ту не подходить, если весь коридор в них!

Черт бы побрал этих следователей фиговых, я ничего не могу подробно рассмотреть. Сейчас, небось, все улики затопчут. Если они ничего не ответят, я им устрою! Хотя что я могу устроить? Только тихонько спрашиваю, подходя к ленте:

– Какой калибр пули?

– Ты не поймешь. Стрелял снайпер, – отмахиваются они, но потом пренебрежительно прищуриваются – узнали! – но калибр все равно не говорят: – А, это ты… Лоренс…

Мое имя почему-то звучит с особым присвистом, то ли на выдохе, то ли на вдохе. И я даже не отнекиваюсь, что мое имя в Лиге – ругательное слово. Сейчас это не сильно важно, лишь бы ответили, сказали хоть что-то. Сейчас я должен за короткое время научиться думать не только о себе, не только о своей поруганной гордыне. Надо думать о Кони и Ромке. Иначе даже как самый последний циник не буду достоин носить звание «человека».

– Есть улики? Откуда стреляли? Судя по звуку – с соседней башни, не иначе! – говорю я настойчиво.

– Будете первым свидетелем. Завтра в 8:00 вы должны прийти на восемнадцатый этаж в отдел расследований для дачи показаний. В противном случае вы переноситесь в круг подозреваемых. Хотя у вас есть алиби.

Понятно, помощи мне от них ждать не стоило. Чем же я так всем насолил? Будто приношу неудачи. Хотя какая тут помощь? Показания, расследование. Они тоже сбиты с толку.

Кто-то стрелял, но на Лигу не напали, будто охотились… персонально за мной. Странная мысль пронзает, как каленая стрела.

Может, Ромку перепутали со мной? Но у парня соломенные светлые волосы, а у меня черные с серебром. М-да, я вам так и не рассказал, как у меня появилась седая челка, но это уже звучит как какая-то ерунда на фоне всего произошедшего.

Так или иначе, снайпер не мог перепутать. Похожи мы только по росту, я-то «злобный гном», а парнишка перегнал меня и еще вырастет. Если выживет. Обязательно выживет! Проклятье. Опять колотье это нападает.

На допрос, говорите? Завтра так завтра, мне скрывать нечего… Подозреваемых… Интересно, есть ли у Кони враги-снайперы или способные нанять такового? У меня-то есть. У меня слишком много врагов. Что, если это было своеобразное предупреждение? Начало… Начало чего?

Как же страшно!

Лишь бы мальчишка остался жив.

15. 05.12

«Есть ситуации, в которых человеку никто не поможет кроме него самого… Проклятый сон, к чему бы он? Надо думать о работе! О… мести», – раздумывал Макс, глядя на листы досье. Они уже почти установили личность темного мага Лоренса, не хватало только доказательств для начальства, чтобы получить ордер на обыск квартиры его родителей и их возможный арест.

«Мы рискуем, сильно рискуем. Арест невиновных – это все Жанна придумала». – Макса все еще терзали сомнения, от которых не удавалось спастись за чередами монотонных рапортов о ходе расследования.

– Надо ускоряться, не только нам поручили это дело, но для нас это шанс реабилитироваться в глазах Отдела, – подбадривала и торопила Жанна. И все больше казалось, что майор Темнова темнит, вернее, пытается исправить свой промах руками Макса. Ведь это она упустила Лоренса, позволила применить ему заклинание, не успела нанести решающий удар. А Макс вообще ничего не с сумел противопоставить врагу, поэтому с жаром принялся за расследование. Но вот уже четыре года оно не двигалось с мертвой точки, а методы Жанны вызывали все больше вопросов.

«Опять это странный сон с машиной. Будто я стою посреди тротуара и по слухам знаю, что есть такая машина, в которую сажают людей, неугодных Системе, она едет и вскоре человек погибает в автокатастрофе. Какой это Системе, интересно? Антиутопия какая-то… Будто Жанна сажает меня в эту машину, – вспоминал свой сон Макс. – Да, поганый сон. По слухам-то – это одно, а здесь как будто я стою на обочине и прямо вдруг вижу, как человек несется по улице, а возле тротуара уже поджидает белая спортивная машина. Человек бежит прочь, панически оглядываясь, я вижу его глаза раненой лошади, но некая сила затягивает его, и каждый шаг только приближает к орудию казни. Руки его гнутся в конвульсиях, он зовет на помощь, но лишь губами, голос тоже не слышен».

Макс поежился и даже бросил взгляд в окно: нет, никакого белого автомобиля не показалось. Да и с чего бы? Но сон повторялся уже второй или третий раз. С тех пор, как Жанна предложила захватить и подвергнуть жесткому допросу родителей Лоренса. Или, как минимум, угрожать им расправой, чтобы выманить нерадивого сына, видимо, через присланное в Лигу анонимное видео.

– Можно поиграть и в бандитов. Это все будет имитация, постановка! – убеждала в этот день Жанна. Макс уже слышал эти посулы, за текущие недели майор Темнова стала еще более увлеченной и настойчивой, чем обычно. И это пугало.

– А если Лоренс понятия не имеет, где артефакт? Или скажет: в хранилищах Лиги Фантомов. Это как поможет? – возразил Макс.

– Узнаем, что артефакт не продали.

– Мы можем захватить Лоренса… Но что дальше? Мне кажется, Лига за него бороться не будет. За артефакт не выкупят. Бросят гнить в тюрьме.

– Значит, ты просто получишь свою месть, – многозначительно протянула Жанна, недобро сверкнув синими глазами.

– Если мы сможем его удержать.

– А ты сделай так, чтобы он не дожил до тюрьмы. Если не ты отомстишь своему врагу, то я уж его больше не упущу. Живым от нас не уйдет.

Макс уставился на сцепленные руки и клавиатуру компьютера. Что-то в его представлении о мире не сходилось, что-то терзало и мучило. И навязчивым видением преследовал недавний сон.

Зловещая сила трясиной затаскивала несчастного персонажа в машину, усаживала на место водителя, заставляла пристегнуться. А потом Макс видел, как дверь сама закрывается и сам поворачивается руль. Машина уносилась прочь, выезжала на ближайшее шоссе, чтобы потом разогнаться и врезаться в столб или вылететь с моста.

«И вот я стою, беспомощный, не сумевший никак помочь несчастному, потому что он был окутан какой-то непроницаемой корой… А потом я понимаю: на свою беду я видел все это. Я видел Машину, и Система теперь не оставит невольного свидетеля. А, может, нет? Может, повезет? Я не знаю! В том вся и беда, что я не знаю!» – все вспоминал Макс, прокручивая в голове случайные картинки, ощущая себя в тупике моральных противоречий.

Во сне он бежал, бежал все дальше и дальше через безумие улиц, темные арки и дворы. Неопределенность душила арканами страха: он ждал появления Машины. И с каждым шагом становилось все более невыносимо, он уже почти просил, чтобы наконец появился «белый палач». Чтобы все закончилось. Но в сумрачном видении сменялись дни, недели, возможно, даже года: история с машиной начала казаться видением, галлюцинацией. Стирались детали, но оставался подсознательный ужас обреченности, как «черная метка».

«И вот снова какая-то дорога, обочина, серый тротуар… И вот я вижу машину, белую спортивную машину с гостеприимно открытой дверцей… Непослушный руль… Но я уже не ждал! Я снова полюбил жизнь! Я успокоился на время! Но я обречен». – Макс потряс головой, лохматя короткие волосы. На этом моменте он обычно просыпался в холодном поту. Сон повторялся, приходил навязчивым образом раз в несколько недель, и все больше казалось, что первая жертва Машины – это он сам. Возможно, из прошлого. Он сам себя не успел спасти. Прошлая версия не предостерегла будущую.

«Да, все-таки есть ситуации, в которых человек должен сам себе помочь. Но не может… Возможно, дело в Системе, возможно, в Машине. Возможно, во времени». – Образы текли в сознании сумрачно, как в полуобмороке.

– Макс! Заснул? – недовольно шикнула Жанна. Возможно, он и правда задремал на короткое время.

– Нет. Но надо взять кофе… – пробормотал Макс.

Он вышел в коридор, отделанный дешевыми обоями и серым на полу кафелем. Казенное здание Отдела не баловали мраморной облицовкой, как и служебные квартиры-общежития. Макс делил такое жилье с Денисом еще со времен обучения в специальной школе, а теперь он не знал новых соседей уже четыре года. Вспоминалось, как Денис хвастался своим талантом к боевым заклинаниям, ему удавалось держать на ладони огненные шары, которые при желании превращались в мини-бомбы. Только вот они не помогли против Лоренса, а Денис первым кинулся в атаку. Видимо, не просчитал опасность из-за природной горячности. А Лоренс был увешан защитными талисманами Лиги Фантомов, этим гадам даже не требовались бронежилеты, на бой они выходили зачастую одетые как стильные рок-звезды. Дениса же броник не спас. Против футуристично-магических мечей Лиги не спасли бы и рыцарские доспехи. Верховная Ведьма, эта мерзкая Альбина Соболева, получила доступ к внеземным иномирным технологиям из Бенаама, далекой чужой планеты, захваченной вампирами. Именно там скрывался второй космический Змей, король асуров Раат Шаатир.

«Проклятье, один Змей, второй… Бенаам с его мечами! И возможным вторжением асуров! Ведь этот Раат хочет захватить силу Змея Хаоса, а Земля для него так, транзитная планетка на пути, можно тут всех пожрать, натравить его вампиров и прочих выродков. А мы… что, в сущности, можем противопоставить таким силам мы? Обычные люди, Отдел расследований паранормальных явлений… Автоматы, пулеметы? Обычные человеческие мечи? Проклятое Измерение Могущества, в котором даже огнестрел не работает!» – Макс ощущал себя в тупике. Иногда казалось, что космическая пустота в лице двух могущественных Змеев-асуров поглотит все.

– Думаешь про Лоренса? – спросила Жанна, пока Макс допивал свой кофе за рабочим столом. Мысли яснее течь не стали, по спине пробегали волны холода, будто приближалось что-то неизбежное и страшное. Предчувствия обычно не обманывали, и это пугало.

– Если честно, не о нем… Точнее, о нем как о мелком винтике, – признался Макс, и Жанна поняла его намек. Она многозначительно кивнула, с улыбкой отвечая:

– Про Змеев? Раата Шаатира и Змея Хаоса. О да, о них можно думать бесконечно. О том, кто и когда победил Змея Хаоса, почему он оказался заперт в Измерении Могущества. И о том, как скоро освободится Раат Шаатир с его армией.

– Да, я все думаю, как нам стать… равными им по силе!

Жанна некоторое время молчала, а на лице ее не читалось ни единой эмоции, как у восковой маски покойника.

– А, может, тогда нам и пригодится артефакт, управляющий временем. И для этого же Альбина держит его у себя. Каждый надеется переписать реальность под себя. В ее мире, очевидно, все будут служить Лиге. В нашем мире, возможно, Отдел станет одним из важнейших органов власти, а на всех магов навесят браслеты с GPS.

– Звучит не очень… гуманно.

– Кто говорит о гуманности под угрозой нашествия космических змеев?

– А если… если артефакт уже применили? – понизив голос, проговорил Макс.

– Вряд ли. Мы бы хотя бы поначалу почувствовали несоответствия одной версии реальности относительно другой. По крайней мере, такова гипотеза наших ученых, – напомнила Жанна. – Обычные люди не почувствовали бы, а со способностями – да. Но изменения реальности таким способом – слишком непредсказуемо. Иначе почему Отдел еще не использовал его?

Макс задумался. Действительно, артефакт хранился в Отделе с середины двадцатого века, когда организация еще приписывалась к ведомству с несколько другой аббревиатурой, но с примерно теми же функциями. Впрочем, и тогда Отдел существовал автономно, в той части мира, которую не видели обычные люди. Зачастую они не ловили преступников, а пытались понять, как работает та или иная сфера магии. Иногда и вовсе выезжали на археологические раскопки. Так в конце девятнадцатого века в коллекции Отдела появился загадочный артефакт, добытый на руинах древнеегипетского святилища.

– Но пока все тихо, делай свою работу, Макс! То, что ты можешь делать! – приказала майор Темнова. Жанна и Темнова – это были как будто две разные личности в теле одной женщины. А Макс подчинялся им обеим, хотя все чаще задумывался, что они вообще делают. И что он мог делать? Против космических змеев, артефактов и прочих хтонических сил. Ровным счетом ничего, поэтому перебирал новые факты досье Лоренса. Но ничего примечательного не находилось. До вступления в Лигу Фантомов жил тот скромно, с родителями в старой панельке, потом отучился на бухгалтера, а вскоре после университета пропал с радаров, видимо, начал служить Альбине Соболевой. И на этом интересные факты биографии врага заканчивались.

Макс несколько раз перечитал досье, набрасывая в голове план, как лучше надавить на родителей Лоренса, как заставить его высунуться из Лиги. Но хороших идей не возникало, и от повторения известных фактов биографии врага на душе становилось пусто.

В последнее время все чаще казалось, что пустота достигнет предела и поглотит все. Возможно, так разум предчувствовал неизбежность катастрофы. Пришествие Раата Шаатира из Бенаама или Змея Хаоса из Измерения Могущества – какая разница. А, может, активацию артефакта, стирание из мира собственной личности.

«А ведь точно… Альбина Соболева может создать такой мир, где половина из нас даже не рождалась», – ужаснулся Макс. И снова по спине прошел холод от дурных предчувствий. В течение дня так и не удалось сделать хоть что-то значимое, не появлялись новые факты расследования и новые пути решения патовой ситуации, в которую Макса загнала майор Темнова.

При этом к вечеру он вернулся в свое подобие дома совершенно обессиленный. Макс рассматривал свою комнату в общежитии, точнее, служебной квартире.

Этот продолговатый уродец, а не комната, назывался его домом уже пять лет. До этого еще дозволялось жить с родителями как несовершеннолетнему магу, но потом работа на Отдел начала требовать полной отдачи их общему делу и, что никто не отрицал, контроля за боевыми единицами. Макс хоть пока не кидался огненными шарами, но никто не исключал, что рано или поздно у него откроется некий дар. Хуже всего, что тайные знания о природе этих талантов скрывались кланами магов, той же Альбиной Соболевой. А людям оставалось лишь строить догадки. Хотя, возможно, саму природу способностей не знал никто. Как никто доподлинно не понимал схему работы проклятого артефакта.

Но Максу все больше казалось, что большая часть существенной информации минует рядовых сотрудников. И незаслуженно минует. Возможно, у Темновой и был какой-то допуск, а у него, младшего лейтенанта, не хватало информации.

«И как мимо меня проплывает важная информация, так утекает сквозь пальцы и жизнь», – с горечью подумал Макс, стоя под душем. Все не удавалось отрегулировать температуру воды. Возможно, бил озноб. Возможно, подкрадывалась простуда. Но нет, подкрадывалось что-то другое, что-то похуже… Хотя Макс и не понимал, что именно.

Он перебирал в голове образы близких людей, понимая, что уже месяца два не посещал родителей, все не успевал зайти в гости. А Лена… Лена все еще занимала его мысли, больше, чем случайная юношеская влюбленность.

Они расстались уже год назад. Макс убеждал себя, что так происходит слишком часто, когда парочка начинает встречаться со средней школы. Лена тоже была магом, но в Отдел не пошла, отказалась, утверждая, что лучше будет просто помогать людям и жить свою обычную жизнь. Возможно, она была права. А Макс пошел дальше. Возможно, это и стал причиной их расставания. Они превратились в молодых взрослых, а отношения оставались на прежнем подростковом уровне – красивые свидания, невинные поцелуи, встречи в кино. Но из-за службы Макса эти волнующие эпизоды случались все реже и реже, а потом вдруг… совсем прекратились.

Иногда он скучал по Лене, вспоминал, как лучшие годы своей жизни, но ощущал, что теперь их отделает друг от друга незримая пропасть. И заметили они этот кровоточащий разлом двух сердце слишком поздно.

«По крупинкам собирал я тебя в своей пустоте, а теперь уже поздно и тебя почти нет, – в полусне сокрушался Макс, глядя в облупленный белый потолок. – Я сам отказался. И сам не жалею, это не судьба и не жизнь. Такая жизнь не для тебя!»

Мир менялся, менялись и люди… Изменить судьбу никто не мог. Возможно, где-то в параллельной реальности другой Макс счастливо женился на Лене, но в этой его единственной целью жизни осталась месть Лоренсу и расследование инцидента. Слишком мало, чтобы называть это целью достойного человека. И Максу становилось противно от самого себя. И от того, в какие неприятные сделки с совестью его намеревалась вовлечь Жанна Темнова.

От мыслей и сомнений отвлек звонок по особому защищенному каналу связи, доступному только магам с допуском к тайнам Отдела. Так всегда звонили со службы, а поздний час намекал лишь на одно – что-то случилось. Либо всех поднимают по тревоге, либо что-то касалось персонально Макса.

Он вскочил с узкой казенной кровати и поднес телефон к уху, представившись по уставу. На том конце голос говорил что-то непонятное, по крайней мере, это была не всеобщая тревога в связи с нападением Лиги Фантомов или чем-то подобным. Змей Хаоса точно не вторгался в их мир. Но сознание Макса не желало воспринимать услышанное: говорили про Лену. Интересовались его девушкой! Бывшей девушкой. Сперва он решил, что она вступил в Лигу, но тут же отмел эту мысль как бредовую и, ударив себя по щеке, заставил восприятие собраться в стройную конструкцию. Долой эмоции. Не время, нельзя.

– Разговор конфиденциальный. Выезжайте, – приказали на той стороне. И Макс помчался обратно в Отдел сквозь темные улицы, прочь от немого покоя унылой комнаты. Он боялся узнать правду. Но понимал, что без нее легче не станет.

– По нашим данным вы знакомы с ней. Когда вы последний раз ее видели? – сухо уточнили следователи в Отделе. Макс быстро догадался, что его ни в чем не подозревают. В глазах сослуживцев, коллег, читалось сочувствие пополам с недоумением и лишь малой толикой недоверия. Им самим не хватало какой-то важной информации.

– Около года назад… – ощущая, как все в нем начинает выть от безотчетной тревоги, ответил Макс, и тут же хладнокровным тоном спросил: – Что с ней случилось?

– Пропала бесследно вчера ночью, между двенадцатью и часом ночи, предположительно, не выходя из квартиры.

– Основная версия – похищение? – Макс пытался сохранить самообладание, хотя внутри все пронизывал уже не вой, а глухой и тяжелый безотчетный стон.

– Нет. Версий пока нет. Дело передали нам по причине того, что не было найдено признаков взлома. Жертва вообще не покидала своей квартиры, не открывала окна. Ничего подозрительного, кроме того, что человек пропал и, спешу вас уведомить, это не первый подобный случай за последние четыре года.

Макс глядел на фотографию, с которой улыбалась Лена. Он помнил это милое лицо с заостренным носом и смешливо прищуренными темными глазами, ночами он все еще фантомно улавливал аромат ее длинных черных волос, все еще помнил, как грациозно она танцевала и, в целом, двигалась. Они расстались год назад, но он верил, что рано или поздно судьба подскажет им обоим, как вернуть былое очарование любви, чтобы уже никогда не расставаться.

А теперь… Лена пропала! И поганое воображение рисовало сотни версий, Макс уже успел насмотреться и растерзанных трупов, и искалеченных людей, и сошедших с ума жертв темных магов. А если Лена стала жертвой даже и не мага? Это ничего не меняло. Главное – возможно, она еще была жива. Только эта светлая мысль позволяла рассудку не уплыть в страну вечной ночи. Спустя некоторое время разум и вовсе очистился от ненужных сентиментов, Макс не позволял себе раскиснуть. Оставалось лишь принять эту новую страшную реальность, поэтому он решительно ответил:

– Я берусь за расследование!

– У вас слишком личный мотив.

– Готов активно содействовать в поисках. Можете не закреплять это дело за мной официально, я все равно не смогу ждать в стороне.

* * *

19.05.12

Если я не посплю сейчас хотя бы два часа, то завтра точно всех съем без кетчупа. Проклятая бессонница, проклятая работа! Слишком много нервов со всеми недостачами и отчетами. Кто у нас в бухгалтерии так подворовывает, что счета и накладные не сходятся? Точно не я. Но если что, посадят меня. Или, как минимум, Верховная Ведьма понизит до младшего уборщика загонов мантикор. Может, это тоже способ добить меня?

Вообще, все как всегда – паршиво. Творится что-то непонятное, улик у меня нет, версий тоже. Да следователь из меня не очень хороший, если не сказать прямо: хреновый!

К счастью, хоть Ромка позавчера все-таки пришел в себя, поэтому Кони немного успокоилась. После выстрела в голову… ему повезло, что он оборотень и что пуля прошла по внешней стороне, не касаясь мозга. Только он в коме был две недели, а потом в полузабытье. «Спутанное сознание», как это называется. Только вчера с нами пообщался уже осмысленно. Теперь ждет долгий период восстановления, реабилитации. Человек бы точно не выжил, у оборотня шансов больше. Хотя он тоже сейчас в паршивом состоянии – руки-ноги едва двигаются, координация движений полностью нарушена, ложку не держит.

А ведь сколько в этого Ромку сил было вложено, во все его воспитание, в его будущее. На самом деле он не родной брат Кони. Она его нашла на мусорке, когда сама девчонкой еще была, лет так четырнадцати, сейчас-то ей тоже под тридцать. Кто вот так выбрасывает младенцев? Вот это уже другой очень хороший вопрос. Но тогда ему повезло, Кони его спасла, хоть и по-своему – обратила в оборотня, как водится, через укус. В принципе, он бы вряд ли и выжил в человеческом качестве. Так и воспитывала вместе со своим отцом, пока того не убили.

Так и считался братом нового вожака стаи, Кони, пока стая в Лигу не влилась. Охотников и Отдел боялись, плотно за них, гопоту, взялись. Вот так и жили. Но так-то это им и на пользу пошло, не одичали совсем на своих заброшках.

Я лично думал, что Ромку ждет хорошее будущее. Он был сильным оборотнем, обращался почти целиком в волка, как и Кони. А сейчас… Если выживет, будет таким же «офисным планктоном», как и я? И это в лучшем случае? Так он учился всегда не так, чтоб на бухгалтера выучиться. А сейчас, после ранения в голову, куда его? Разве что за зверюшками Лиги присматривать. Хотя, может, я просто паникую, а потом пройдет еще месяц-другой – и все образуется, все будет хорошо.

Только как же Кони изменилась за это время, как осунулась, точно кто-то стер с ее лица все яркие краски. Но и сумасбродства в ней поубавилось, хотя я бы все отдал, чтобы не такой ценой. Для нее ведь Ромка как родной. Да и для меня стал в какой-то мере. Родной.

А мне бы стоило навестить родителей, если уж говорить о родных. Ведь десять лет уже прошло… Не слишком ли поздно? Что я им хотел доказать? Почему пребывание в Лиге кажется оправдывающим препятствием? Хотя все это уже какая-то рефлексия самовлюбленного мальчика-эмо. Сейчас я должен заснуть, кажется, хватил за очередной безумный денек очевидный перегрев мозга: под закрытыми веками одни таблицы. И еще я абсолютно теряю чувство юмора, что недопустимо в любой ситуации, ведь это своеобразный камуфляж.

Хочется ударить в стену тяжелым тупым предметом. Ой нет, лучше не надо: еще мне не хватало шишки на лбу. Ха-ха… Ха.

И все-таки я должен что-то делать и со многим разобраться. Но я не нашел еще не единой улики! И только проблем нажил. Теперь еще и следователи Лиги косо смотрят на мои изыскания. Как бы чего ни вышло, потому что хорошо смеется тот, у кого все зубы на месте. Ну, ничего, будем ждать, пока судьба что-нибудь подкинет, как говорил поэт: «Человек не собьется с пути, потому что не знает дороги».