Читать книгу: «Медиум идет по следу»

Шрифт:

Что жизнь? Ты смерть.

Что смерть? Ты сон.

Что сон? Ты жизнь…


Часть 1: Невидимое зло

Сколько я помнила обеденный зал, – а помнила я его с трехлетнего возраста, – он всегда был декорирован в оттенках слоновой кости. Огромный овальный стол, тяжелые стулья с резными спинками – «сливочный» гарнитур в этих стенах смотрелся идеально, как и люстра с миллионом подвесок из хрусталя, добытого на Неверийском кряже.

Бабушка, Беата Кевинс, герцогиня Воральберг, владелица этих земель, любила простор, а посему не терпела все, что его ограничивает. Занавески, например. Она бы и стены снесла, жила бы в одном огромном помещении, если бы не императорский указ, который запрещал внутреннюю и внешнюю переделку зданий и сооружений, возведенных триста лет назад и ранее.

Восседая во главе стола, в платье цвета чуть темнее слоновой кости, в тиаре из желтых и белых бриллиантов, ослепительно сияющих под светом люстры, бабушка раздавала гостям улыбки направо и налево с таким царственным видом, будто была самой Астрид, супругой нашего императора Кристиана.

Бабулю я обожала. Обожала с того момента, когда она при первом знакомстве сказала: «Подойди сюда, маленькое недоразумение своих родителей, я взгляну на тебя поближе». И когда я сердито ответила: «Я не додаразумение, я – Эвелинн Абигайл Торч из рода Кевинс» – она рассмеялась, подошла сама и крепко обняла меня.

С тех пор все летние месяцы я проводила здесь, в отрогах Неверийского кряжа. Здесь научилась читать, ориентироваться по звездам, ездить верхом, стрелять из арбалета, метать ножи и массе других полезных вещей, которые мама, как и отчим, считали неподобающими. Но, увы, покуда бабуля была жива, она являлась единственной и полновластной хозяйкой огромного состояния, принадлежащего моему прапрапрадедушке и преумноженного его потомками. И если мама с отчимом хотели шикарной жизни, – а они ее хотели! – им следовало потакать ей во всем.

Я пошла характером в отца, так говорила мама. Подтвердить или опровергнуть ее слова я не могла, поскольку его не знала. Он погиб, когда я была маленькой. Одно я знала точно – характер мне достался не материнский. Я была свободолюбива – мама считала меня капризной, я с ранних лет имела свой взгляд на вещи – мама говорила, что я экзальтированна, в шесть у меня проявились способности к магии, и мама впервые заметила с ноткой грусти: «Надеюсь, это талант твоего отца передался тебе». Она и тут ошиблась…

О папе она почти не рассказывала. Я знала, что Аврелий Торч был боевым магом и погиб во время несения службы. Мама так и говорила «несение службы», будто это был золотой крест, невыносимо тяжелый, но полный величия.

Позже от бабули я узнала подробности, которых жаждала. В десять лет у сына сапожника и прачки неожиданно проявился мощный магический дар. Местный волшебник взял ребенка к себе помощником, но быстро понял, что маленький Авви может достичь большего. И с благоволения бабушки отправил его учиться в столичный университет.

Карьера Аврелия Торча была стремительной. Очень быстро он стал главой боевой группы, а затем был принят при дворе. Именно там он и познакомился с моей мамой, тогда молоденькой фрейлиной императрицы.

Я всегда удивлялась, как они с мамой – такие разные! – смогли ужиться вместе и даже зачать меня. Бабуля говорила, что тоже поражалась тому, как они счастливы вместе, но… Когда отец погиб, счастье кончилось.

– Эвелинн, – услышала я и оторвалась от воспоминаний, которые накатывали каждый раз, когда я приезжала сюда погостить.

– Да, бабушка, – дрогнула ресницами я. – Ты что-то сказала?

– Ты совсем не слушала, – укорила она.

– Ах, молодости свойственно витать в облаках! – воскликнул румяный лысый толстяк, сидящий справа от меня – граф Ревин. – Мой мальчик тоже все время в своих мыслях. Все думает о чем-то, думает… Не правда ли, дитя мое?

Сидящий напротив него долговязый молодой человек с таким выражением лица, как будто он только что наступил в навоз, бросил на отца яростный взгляд. Ну надо же, Рори, оказывается, свойственны яркие чувства!

Сына графа, этого самого виконта Рори Ревина, я терпеть не могла. Он всегда смотрел на меня свысока, и я никак не могла понять, почему. Но однажды он проговорился, назвав меня «мастеровым отродьем» в разговоре, которому я стала невольной свидетельницей, о чем он, естественно, не знал. Из чего я сделала вывод, что история моего рождения ему известна.

– Папа, думать свойственно мыслящим существам, к коим я себя отношу… – высокомерно ответил виконт.

Фраза явно была не закончена, и подразумевала, что других мыслящих существ за этим столом нет.

– В последнем журнале «Удивительное рядом» я читала, что свиньи умеют распознавать цифры и считают до десяти, – мило улыбнулась я и кивнула лакею, чтобы подлил вина в мой бокал из кармодонского стекла. – А еще они прекрасно разбираются в людях… Интересно, свойственно ли этим существам мыслить?

– Что вы говорите! – изумился граф. Человек он был простой и в ораторском искусстве неискушенный. – Вот бы никогда не подумал…

– Наука не стоит на месте, особенно в столице, милый граф, – усмехнулся личный доктор бабушки – Карл Карвер. – Расскажите нам, как обстоят дела с этими вопиющими случаями на ваших землях?

– Вы про обесчещенных девушек? – оживился еще один гость – маркиз Саймон Кендрик. Высокий, мускулистый, седовласый – он был заядлым охотником и прекрасно сохранился к своим пятидесяти годам. – Только вчера слуги обсуждали…

Краем глаза я наблюдала за виконтом. В ответ на мою реплику он густо покраснел. Гримаса гнева исказила его лицо, но лишь на мгновение. Спустя пару секунд он снова был спокоен и словно заторможен, однако всплеск эмоций от меня не скрылся. Тяжело живется бедному Рори с таким темпераментом в провинции, славящейся искренними людьми и простыми нравами.

– Увы, пока никаких новостей, – развел руками Ревин. – После того, как ко мне пришли старосты деревень с жалобами на непотребство, пришлось написать в столицу, и оттуда прислали дознавателя. Он, в основном, ест и пьет за мой счет да пристает к служанкам. Правда, посетил тех девушек, которые утверждают, что их… э-э-э… обесчестили.

– Что-нибудь разнюхал? – с интересом спросил маркиз.

– Что это вы о нем, как об охотничьей собаке? – хмыкнула бабуля.

– Так ищейка-же, – не смутился Кендрик. – Работа у него такая – разнюхивать.

– Сказал, что девы опечалены и, похоже, это искренне, – ответил граф, – и что вызывать его надо было сразу после первого случая, а не через две недели после последнего. Доказательств, кроме слов потерпевших, нет. Поэтому он настаивает на проведении медицинского освидетельствования, коли снова случится такая неприятность, дабы доказать, что нечто действительно их… в них проникло.

– Я сейчас упаду в обморок от ваших эпитетов, – строго заметила бабуля, совершенно не собираясь падать в обморок, – так что выбирайте выражения. Одно ясно – это следует немедленно прекратить! Что бы это там ни было.

– А если это демон? – вдруг спросил виконт, который все это время казался спящим. – Демон-невидимка. Во всех книгах про демонов написано, что они предпочитают девственниц.

– Боже, Рори, в нашей библиотеке есть такие книги? – ужаснулся его отец.

Бабуля посмотрела на меня.

– Что скажешь, Эвелинн? Ты лучше всех здесь собравшихся знакома с потусторонними силами.

Я пожала плечами.

– Демоны существуют только во второсортных книгах, бабушка. Наукой их существование не доказано, в отличие от призраков и привидений.

И снова заметила, какой полный ненависти взгляд метнул в меня виконт Ревин.

– А существование оборотней доказано? – с любопытством спросил Кендрик.

– О них упоминается в немногих сохранившихся до наших дней норрофиндских летописях, – сообщила я. – Однако правда это или вымысел, сказать сложно.

– А представляете, маркиз, в один из ваших капканов однажды попадется оборотень? – хохотнул Ревин. – Вот вы, наверное, удивитесь.

– Я его прикончу, – не моргнув глазом заявил маркиз, – как только он начнет оборачиваться. Незачем монстрам ходить по нашей земле!

– Так уж и монстрам? – лукаво улыбнулась бабуля. – А если они были белые и пушистые? Такие, знаете, зайки.

– Зайки-оборотни? – возмутился Кендрик, и все за столом засмеялись из-за его недоуменного выражения лица.

– У меня к вам огромная просьба, Эвелинн, – отсмеявшись, сказал граф Ревин. – Поговорите с этим столичным дознавателем… Его зовут Дарч, Демьен Дарч. Возможно, он не откажется от вашей помощи.

– И чем же я смогу помочь? – изумилась я. – Поприсутствую при… э-э-э… медицинском освидетельствовании?

– Боже упаси! – вскинул ладони граф и бросил опасливый взгляд на бабушку. – Ее Светлость убьет меня, если вам придется видеть такое…

Бабуля многозначительно посмотрела на серебряную вилку, которую держала в руке.

– Просто поговорите с ним, ладно? – взмолился Ревин. – Вдруг вы подтолкнете его к действию? Хотя бы ради ваших прекрасных глаз!

– Ну если только ради глаз, – томно улыбнулась я и поднялась. – Прошу меня простить, господа, уже почти полночь, а я устала с дороги. Бабушка, ты позволишь?

– Конечно, дорогая, иди, – царственно кивнула бабуля. – Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Я покинула зал через двери, ведущие в сад. Несколько мгновений постояла на мраморных ступенях, сбегавших вниз. Зной спал, оставив легкий аромат солнца, прогретой земли и травы. Вечерний ветер слабо дул с запада – с гор, и несмотря на слабость был полон свежести.

Пока я шла до башни, полностью отданной бабушкой в мое распоряжение, под ногами похрустывал гравий. Звук был приятным и привычным. Сколько раз я ходила по этим дорожкам, обутая сначала в яркие детские ботиночки, а затем в изящные туфли, украшенные вышивкой или, как сейчас, драгоценными камнями? Иногда жизнь представлялась мне лабиринтом запутанных дорожек, усыпанных гравием, в котором мгновения человеческого существования отсчитывались хрустом камешков под ногами.

Из темноты вынырнула долговязая фигура и бесшумно пошла рядом.

– Какие новости? – спросила я Бреннона Расмуса, своего друга детства и секретаря.

– Пока ты ужинала, я посетил покои доктора Карвера и взял кое-что.

– Надеюсь, пропажа не будет замечена? – подняла брови я.

– Обижаешь, лисенок, – фыркнул Бреннон, и даже не глядя на его симпатичное веснушчатое лицо я увидела лукавую улыбку – улыбку бывшего городского воришки.

– Тебе удалось перевязать раны? – спросила я.

Улыбка улетучилась.

– К сожалению, нет. Он не дает дотронуться до себя. Намордник был бы подходящим решением. Может быть, поискать его у маркиза Кендрика?

– Обойдемся без намордника, – сказала я и решительно толкнула двери, ведущие в башню.

* * *

Верхнюю комнату башни, куда я направлялась, заполнял хлам, позабытый много лет назад. Таких помещений было полно в старинных замках. В них, как правило, хранили мебель и вышедшие из моды предметы роскоши, старые вещи, среди которых вполне можно было обнаружить древний магический свиток, карту сокровищ или могущественный артефакт прошлого.

Едва переступив порог, я наткнулась на яростный взгляд глаз, жутковато горевших зеленым пламенем во тьме.

Бабуля периодически собиралась навести в кладовой порядок, но откладывала, поскольку я это помещение не использовала. Слуги сюда тоже не заходили, они вообще старалась держаться от башни подальше, особенно тогда, когда я гостила в замке. Сейчас это было как нельзя кстати.

Глаза моргнули.

Цепь звякнула.

– Мне нужно осмотреть раны и обработать их, – сказала я. – Я могу сделать это и без твоего желания, просто погрузив тебя в сон или… надев намордник. Выбирай!

– Ты что это делаешь? – изумленно спросил из-за моей спины Бреннон.

– Говорю с ним, – пожала я плечами. – Сомневаюсь, что это сработает, но почему бы не попробовать. С призраками же у меня получается?

– Так то́ призраки, а здесь зверье дурное!

Притаившееся в темноте существо с горящими глазами рыкнуло. В рыке слышалось возмущение.

– Выбирай, – повторила я.

– Подожди пару минут, я сбегаю за вилами, – предостерег секретарь.

– Я его лечить собралась, а ты за вилами? – возмутилась я.

– Беда с тобой, Линн, – вздохнул Брен и шагнул вперед, чтобы успеть задвинуть меня себе за спину, если зверь решит броситься.

На миг я вспомнила, как рыжий оборванец прикрыл собой заплаканную девчонку, которая выглядела загнанным в угол зверьком.

Сейчас в углу был не зверек, а самый настоящий зверь.

Я раскрыла ладонь. С нее взлетел и повис под потолком рой ярких искр, и в помещении стало светло как днем. Напротив меня, прикованный цепью к кольцу в стене, лежал на полу здоровенный волк с побуревшей от крови шкурой. Рядом стояла миска, воды в которой почти не осталось.

– Ты попил? – восхитилась я. – Ай, молодец! Ну просто хороший мальчик!

Волк наблюдал за мной, сощурив зеленые глазищи. Животное ослабело от потери крови, однако я не сомневалась, что на один бросок оно точно способно.

Я сделала еще шаг, достала из висевшей на боку сумки флакон с заживляющим зельем и широкий бинт. Осторожно протянула волку. Почему-то мне казалось, он – умный зверь. Хотя и попал, как последний дурак, в капкан маркиза Кендрика.

Волк шевельнул носом, принюхиваясь.

– Нужно взглянуть на твою лапу, – негромко пояснила я. Так говорила бы с больным ребенком – тихо, спокойно, убедительно. Правда, дети не могли оттяпать мне руку по локоть. А этот, судя по размеру зубов, мог. – И на раны от стрел. У тебя продолжает идти кровь. Ты медленно умираешь. Я хочу помочь.

Волк мигнул и… отвернулся.

– Надеюсь, это «да», – пробормотал Бреннон, когда я опустилась на колени рядом со зверем, сняла сумку и положила рядом.

Волчья шерсть была очень густой, но набрякла кровью и слиплась.

– Брен, мне понадобятся ножницы…

– Но…

– Иди!

– Хорошо-хорошо.

Он ушел, а я осталась наедине со зверем.

– Я могу случайно сделать тебе больно, – предупредила я, – поэтому постарайся меня не съесть.

Волк недовольно шевельнулся, будто хотел сказать: «Делай уже, что должна, и не заговаривай мне зубы».

Такие заговоришь, пожалуй…

Очень осторожно я нащупала его заднюю лапу, не ту, за которую он был прикован к стене, и потянула к себе. Зубья капкана порвали в клочья мышцы, но, слава богу, не повредили ни кость, ни сухожилие.

Отвинтив крышку флакона, полила рану, смывая кровь и грязь. Затем достала баночку с порошком, присыпала поврежденную плоть и прошептала заклинание. На мгновенье порошок вспыхнул. Волк дернулся и зарычал. Я машинально положила ладонь ему на загривок, успокаивая.

Зверь повернул голову и так посмотрел на меня, что руку я тут же отдернула.

– Зато лапа болеть не будет, – пробормотала я, чувствуя, как на затылке волосы приподнялись от страха. – Сейчас забинтую и займусь другими ранами. Терпи.

Зверь издал странный звук, будто хмыкнул. И снова отвернулся.

Бреннон принес ножницы. Вдвоем мы выстригли шерсть вокруг остальных ран, которых оказалось четыре.

– Бедняга, – сказал секретарь, подавая мне очередной флакон, – он убегал и получал стрелу за стрелой. Слабел и бежал дальше.

– Маркиз охотится со своей сворой, – вздохнула я. Наложив последнюю повязку полюбовалась делом рук своих и поднялась. – Думаю, зверь и в капкан попал, потому что уже был почти без сознания от боли и кровопотери, но продолжал бежать. Странно, что собаки сбились со следа и не прикончили его.

– Или ему повезло, или он слишком умен, – кивнул Бреннон. – К сожалению, мы этого никогда не узнаем.

Я собиралась ответить, как вдруг из стены выглянула немолодая прозрачная леди и поинтересовалась:

– Вы спать вообще собираетесь? Ночь на дворе, а вы все бубните!

На леди был огромный чепец, из-под которого торчали трогательные кудряшки. В небольшом лице все было симпатично, кроме глаз без зрачков и радужек. Впрочем, бельма смотрели доброжелательно.

– Да, тетя Агата, прости, мы уже закончили, – сказала я, бросив на нее короткий взгляд. – Как думаешь, он выздоровеет?

Бреннон покосился на пустую для него стену, с которой я разговаривала.

Моя двоюродная прапрабабушка, а точнее, ее призрак, выплыла из камня и подлетела к волку. Тот лежал спокойно.

– Зверь слаб телом, но силен духом, – заметило привидение, деловито поправляя на шее обрывок веревки. Той самой, на которой повесилась настоящая прапрабабушка, не выдержав регулярных измен весельчака-мужа. – Отличная шкура, твой прапрадед был бы счастлив украсить ею кабинет.

– Может быть, ты и права, – ответила я, – шкура, действительно, отличная. Но я не собираюсь вешать ее на стену. Дам ему отлежаться и отпущу. В следующий раз будет держаться подальше от маркиза, его своры и капканов.

– У Кендрика много капканов, – фыркнула тетя, – его брат Седрик говорил мне, что Кендрик с детства помешан на охоте. И дня не проходит без того, чтобы он не поставил новый капкан в своих угодьях.

– Ненавижу охоту, – серьезно ответила я. – Могу понять противоборство человека со зверем, один на один, но капканы и ловушки? Никогда! Передай, пожалуйста, господину Седрику привет от меня, если увидишь.

– Передам в полнолуние, – согласно кивнула бабушка, которая выглядела так моложаво, что я предпочитала называть ее «тетей». – Представляешь, он пригласил меня прогуляться с ним по саду под луной!

– Вот и отлично, – улыбнулась я.

Призраки, привязанные к месту своей гибели, или, как их называли в соответствующих книгах – «духи дома», покидали место «заключения» только раз в месяц, в полнолуние. Именно тогда Луна делала их связь с домом настолько слабой, что они могли побывать там, где захотят, пока ее свет не ослабел.

– Линн… – вдруг с тревогой произнес Бреннон.

Лежащий у моих ног зверь страшно зарычал и выгнулся дугой.

– Ой! – взвизгнула тетя и исчезла.

А я на мгновенье выпала из реальности – уверяю вас, визг привидения действует убийственно даже на медиума.

– Линн, отойди в сторону! – воскликнул Бреннон.

Я еще плохо соображала, когда зверь бросился. Но Брен был начеку и оттащил меня назад.

От неожиданности я потеряла контроль над магическими светляками, и они погасли. Мы остались в кромешной темноте, а на этаже под нами старинные часы пробили полночь.

– Как ты думаешь, цепь выдержала? – дрожащим голосом спросила я и почувствовала, как горячая ладонь Бреннона сжала мою.

– Цепь выдержала, – вдруг ответил совершенно незнакомый голос. – Уберите ее к чертовой матери!

– Только не кричи, – попросил Брен, нервно дыша мне в ухо, – а то я тоже…

– А… кто это сказал? – пискнула я.

Кричать я, конечно, не собиралась. Страх покинул меня с тех самых пор, как я поняла, что вижу призраков и могу с ними общаться, но, увы, ничего не могу с этим поделать. Но сейчас, в темноте тесного помещения, в башне, где не было других слуг, чтобы подоспеть на помощь, мне стало не по себе. Даже присутствие Бреннона не придавало мужества.

Я махнула свободной рукой, той, в которую Брен не вцепился своими пальцами-клещами, и светляки неуверенно поднялись к потолку, стараясь держаться ближе друг к другу. Им тоже было тревожно.

Неяркий свет залил кладовую.

– Твою ж мать, а это еще кто? – изумился Бреннон. – Лисенок, ты его знаешь?

* * *

В немом изумлении я смотрела на обнаженного мужчину, который лежал на полу, прикованный за ногу к стене. Он был высокий, худощавый и белокожий, будто никогда не выходил на солнце. Лицо закрывала грива давно не стриженных темных волос. Из его горла рвалось тяжелое дыхание, и кровь сочилась из… перевязанных ран.

– Норрофиндский оборотень? – восхитилась тетя Агата, с опаской выглядывая из стены, прямо над тем местом, где в камень было вбито кольцо, держащее цепь. – А я-то всегда считала, что это выдумки!

– Вы… оборотень? – запнувшись, спросила я незнакомца.

– Чушь собачья, – пробормотал Бреннон. – Не может быть!

Мужчина поднял голову и уставился на меня с таким выражением, что мне тут же захотелось покинуть кладовую и забыть эту ночь до конца своих дней. Его глаза все еще светились в темноте.

– Можно сказать и так, – наконец, ответил он и криво усмехнулся. – Во всяком случае… я бы так и подумал, доведись мне наблюдать подобный… спектакль.

Он говорил с трудом, как человек, которому пришлось долго молчать. Слишком долго.

– Как я сюда попал? – между тем, продолжал незнакомец. – Я помню, за мной гнались собаки, потом боль…

– Вы попали в капкан, – опередил меня Бреннон. – Мы нашли вас по дороге в замок, истекающим кровью. Тайно привезли сюда и перевязали раны. А вы решили нас сожрать!

– Я бросился на вас? – покачал головой мужчина. – Прошу меня простить, так бывает во время оборота. Я не хотел обидеть тех, кто пытался мне помочь.

Решительно выдернув пальцы из ладони Бреннона, я шагнула к нему.

– Мне придется повторно вас перевязать, потому что ваши раны опять кровоточат. Даете слово, что не причините вреда ни мне, ни моему другу?

Во взгляде незнакомца мелькнула насмешка.

– Даю, – ответил он, – а вы дайте мне что-нибудь из одежды и снимите проклятую цепь!

– Вот цепь я бы оставил, – прошептал Брен, однако незнакомец услышал.

Его верхняя губа приподнялась, обнажая прекрасные белые зубы.

– Я же дал слово! – зарычал он. – Тебе этого мало, рыжий?

– Стоп! – воскликнула я. – Брен, раздобудь штаны.

– Но…

– Бреннон!

– Ну хорошо, но ты чокнутая!

– Марш отсюда!

Он вышел, ругаясь почем свет стоит, а я осталась наедине со зверем. Точнее, с человеком, который только что им был.

– Как вас зовут, моя прекрасная спасительница? – произнес он.

– Эвелинн Абигайл Торч, – не задумываясь, представилась я. – Вы находитесь в поместье герцогини Воральберг, моей бабушки.

– Далековато меня занесло, – качнул головой незнакомец, и его кудрявая грива замела по полу.

– Как мне вас называть? – спросила я.

– Цепь снимите, – сверкнул он глазами, цвет которых я никак не могла разобрать в темноте.

– Вернется Бреннон, сниму, – миролюбиво пообещала я. – Я, может, и чокнутая, но не дура.

Мужчина неожиданно засмеялся.

– Можете называть меня Бродягой, другого имени предложить не могу.

– Это не имя, это кличка, – возмутилась я. – Я мало что знаю об оборотнях, но сейчас вижу перед собой человека, а не собаку, которую можно так назвать.

– Ваша горячность делает вам честь, – блеснул зубами в улыбке незнакомец, а я неожиданно смутилась.

Моя «горячность» чаще всего вызывала порицание у всех родных, кроме бабушки.

– Повернитесь на спину, я заново вас перевяжу, – попросила я.

– Штаны, – продолжал улыбаться этот негодяй, – если мне принесут хотя бы штаны, я сделаю для вас что угодно!

– Вот это совсем ни к чему! – раздался возмущенный голос Бреннона и какая-то тряпка полетела прямо в незнакомца. – Держите свои штаны.

– Цепь, – жутковато блеснул глазами незнакомец. – Вы обещали.

– Сними цепь, – буркнула я помощнику и шагнула в сторону, чтобы дать ему дорогу.

Бреннон колебался лишь мгновение, однако незнакомец заметил.

– Я не ем прекрасных целительниц и их друзей, – сообщил он. – Во всяком случае, я такого не припомню.

– Это, конечно, меняет дело! – фыркнул Брен и направился к нему, чтобы разомкнуть цепь.

Она со звоном упала на каменный пол, а я в очередной раз порадовалась тому, что слуги предпочитают обходить башню стороной.

– Может быть, вы отвернетесь, леди Эвелинн? – спросил мужчина, а я сообразила, что все еще гуляю взглядом по его обнаженному торсу.

Вспыхнув, я отвернулась и даже светляков погасила. Надеюсь, он ничего не заметил.

– У него хорошая фигура, – услышала я голос тети, – немного откормить и будет глаз не отвести!

Просто отлично, что призраков в этой комнате не слышит никто, кроме меня!

– Я готов к процедурам, – сообщил незнакомец. – Штаны, конечно, коротковаты, но основное прикрывают.

Светляки возмущенно взмыли к потолку.

Незнакомец стоял, держась за стену. Штаны ему, действительно, были коротки, поскольку принадлежали Бреннону, который оказался на полголовы ниже. Сейчас я разглядела мужчину лучше, чем когда он лежал. Он был сухощав, но не худ. Широкие плечи, узкие бедра, сильные руки и ноги – фигура воина, но никак не бродяги.

Мужчина попробовал сделать шаг, но раненая нога подвела, и он рухнул бы, если бы не Бреннон, успевший подхватить его и опустить на пол.

– Вы так торопитесь нас покинуть? – насмешливо спросил мой помощник, распрямляясь. – Что-то мне подсказывает, что собираться в дорогу вам еще рано.

– К сожалению, ты прав, рыжий, – сквозь стиснутые зубы процедил незнакомец – было видно, что рана причиняет ему сильную боль. Боюсь, мне придется какое-то время побыть здесь, – посмотрев на меня, добавил он. – Раны затянутся быстро. Но не мгновенно!

Я кивнула. Во-первых, я и так планировала оставить его в башне до полного выздоровления. Во-вторых, неуемное любопытство, которое было одной из основных составляющих моей натуры, уже проснулось. Я тоже слышала о норрофиндских оборотнях. Но, как и тетушка Агата, думала, что это всего лишь старинные байки.

– Оставайтесь, – согласилась я. – Я приехала в гости к бабушке на пару недель. Этого хватит, чтобы прийти в себя?

– Хватит и пары дней, – пожал плечами незнакомец. – Сон и еда – все, что мне нужно.

И он выжидательно уставился на меня. В неверном свете магических огней на дне его зрачков таилась какая-то бесовщинка. Будто зверь никуда не делся, а спрятался внутрь человеческого тела, иногда выглядывая наружу. От этого становилось не по себе.

– Могу принести с кухни кусок сырого мяса, – вмешался Бреннон, разбив паузу, натянувшуюся, как струна, между мной и незнакомцем.

– Сейчас лучше запеченный окорок и молоко, – улыбнулся мужчина. – Время сырого мяса еще не наступило.

– Давайте, я заново перевяжу раны, а затем Брен принесет еду, – я подошла к нему и опустилась на колени рядом.

Незнакомец пожал плечами.

– Иди, – не глядя на помощника, приказала я. – Принеси еды.

Он ушел, что-то недовольно ворча себе под нос.

– Так как мне вас все-таки называть? – спросила я, чтобы отвлечь внимание незнакомца от себя, пока буду менять повязки. – Какие имена приняты у норрофиндских оборотней?

– Понятия не имею, – ответил он. – Сейчас у меня нет имени…

Что-то в его голосе заставило меня поднять взгляд от окровавленных бинтов.

Мужчина смотрел в сторону – в темный угол кладовой, куда не достигало сияние светляков. Но мне казалось, он видит нечто совсем другое…

Неожиданно я разозлилась. Не хочет говорить о себе, не надо! Мне ли не знать, что от некоторых вещей лучше держать подальше свой пытливый ум?

Больше не говоря ни слова, я повторно насыпала в раны кровоостанавливающий порошок, поменяла повязки. И собиралась вставать, однако он удержал меня за руку.

– Я уже говорил вам «спасибо», Эвелинн Абигайл Торч? – тихо спросил он.

На мгновенье жар его пальцев всполошил мое сердце… Но я вовремя вспомнила кое-кого. Это воспоминание прочно удерживало меня от романтических порывов.

– Вы только что сказали, – холодно улыбнулась я. – Не стоит благодарности!

– Медведя вы бы тоже спасали? – иронично поинтересовался он.

Я вырвала руку и встала.

– А вот и ужин! – провозгласил так вовремя вернувшийся Бреннон, внося в кладовую большую тарелку с остатками жаркого и кувшин с молоком. – Или это ранний завтрак?

– А сколько времени? – вопросом на вопрос ответил незнакомец.

В его взгляде промелькнуло беспокойство.

– Около двух, – мой помощник поставил еду перед ним. – Наверное, надо соорудить вам лежбище. Сейчас поищу здесь что-нибудь подходящее. Линн, можешь посветить над теми завалами мебели?

– Тебе, рыжий, тоже спасибо, – улыбнулся незнакомец и принялся за еду.

– Да ладно, – махнул рукой Бреннон. – Приятного аппетита!

Чтобы не смущать мужчину своим присутствием, я пошла вместе с помощником в дальний угол кладовой. Вдвоем мы откопали старый матрас и два ковра, таких древних, что на них были изображены традиционные кармодонские мотивы. Впрочем, моль до них не добралась и даже плесенью не пахло.

Бреннон отнес матрас к незнакомцу, накрыл двумя коврами, сходил вниз и вернулся с чистым постельным бельем.

Пока он хлопотал, я с ностальгией разглядывала старинные сундуки, стоящие вдоль стен. Ребенком я обожала их потрошить, но, к сожалению, не нашла ни несметных сокровищ, ни могущественных артефактов прошлого.

– Лисенок, – вдруг шепотом позвал Бреннон, – иди, посмотри.

Я тихонько вышла из-за мебельных завалов и застыла.

Незнакомец крепко спал, раскинувшись на самодельной постели. Сейчас он был похож на человека больше, чем за все время нашего знакомства. Зверь больше не беспокоил его.

– Умаялся, бедолага, – умилился Брен, разглядывая его.

– Ты же с ним чуть не подрался? – удивилась я.

Он наклонился за опустевшей посудой и глухо сказал:

– Ненавижу, когда кого-то загоняют…

– А если бы он был медведем? – вспомнив слова незнакомца, спросила я. – Что бы мы с тобой тогда делали?

– Придумали бы что-нибудь, – рассмеялся мой помощник. – Нам не впервой, правда?

– Правда, – улыбнулась я в ответ. – Пойдем спать. Это был долгий день.

* * *

Но поспать мне не удалось. Едва я сомкнула веки, как меня разбудил какой-то шум. Открыв глаза, я с изумлением уставилась на оборотня в коротких штанах, позади которого стоял Бреннон в одном исподнем, держа у его горла кинжал. Картина для моих покоев была не просто непривычная, а прямо вопиюще бесстыдная.

– Что… что здесь происходит?.. – изумленно воскликнула я, прикрывая одеялом совершенно пристойную ночную сорочку.

– Его время подходит… – шепнул из темноты пугающий голос Агаты. – Берегись!

– Уже почти шесть утра, – хрипло произнес мужчина.

– Это не повод заявляться в спальню к леди! – воскликнул взбешенный Бреннон.

Незнакомец пожал плечами.

– Я не хочу причинить вам вред, но, если ты не отпустишь меня, рыжий, и не позволишь все объяснить, мне придется это сделать, – сказал он.

Его голос звучал… напряженно. Так, будто он боролся с собой, чтобы говорить.

– Убери кинжал, Брен, – приказала я. – А вы сейчас же объясните, что происходит!

– Вам нужно снова надеть на меня цепь, – сообщил он, – потому что в ровно в шесть я стану зверем.

Вспомнился заунывный звон часов, отбивающих полночь. Как раз после того, как они звенели прошлой ночью, волк… превратился в человека!

– Вы можете быть человеком всего шесть часов? – изумился мой помощник, осознав сказанное. – Это очень странно!

– Странно или нет, у вас ровно пять минут, – хмыкнул незнакомец, оттолкнул его руку с кинжалом и пошел к выходу из спальни. – Поторопитесь. И, будьте добры, принесите мне парного мяса, лучше говядины, и еще молока.

Я обратила внимание, что он уже ходит вполне прилично, хотя и припадая на раненую ногу. Но вчера он не мог ходить вообще!

– Делай, что он говорит, Брен, – вздохнула я.

Когда мужчины вышли, встала и направилась в купальню. Да, я не выспалась, но теперь не усну вообще.

Бесплатно
199 ₽
Возрастное ограничение:
16+
Дата выхода на Литрес:
05 сентября 2024
Дата написания:
2022
Объем:
260 стр. 1 иллюстрация
Правообладатель:
Автор
Формат скачивания: