Читать книгу: «Пропавшая книга Шелторпов», страница 2

Глава 2
Место преступления

– Эта книга точно в доме, – заявила леди Шелторп. – Не думаю, что кто-то стал бы её красть. Кому она нужна? То есть да, она нужна нашей семье и поверенному, чтобы мы могли исполнить обязательства… Господи, как это всё утомительно! – Леди Шелторп закатила глаза, хотя утомлённой она не выглядела.

Открылась дверь, через которую вошли Айрис с Дэвидом, и на пороге появилась та же горничная в синем. Или это была экономка? Айрис казалось, что для экономки в таком доме она слишком молодо выглядит, лет сорок, не больше.

Горничная-экономка несла широкий серебряный поднос с чашками, сахарницей, молочником и вазочкой с бисквитами.

– Хардвик, вы знаете, где Джулиус? – спросила леди Шелторп, не глядя на горничную.

– Полагаю, что на конюшне.

– Сходите за ним. Скажите, что гости уже приехали.

– Да, миледи.

Леди Шелторп налила чай в чашку и передала её Айрис, потом проделала то же самое для Дэвида и только потом заговорила:

– Как вам уже, наверное, объяснили поверенные, книга должна быть передана по завещанию другу семьи. Мой муж дополнил завещание незадолго до смерти. Он решил… Ох, в последние месяцы он стал сентиментален! – Она сделала глубокий вдох. – Так вот, он решил вписать в завещание памятные подарки для родных и друзей. Я не должна раскрывать содержание документа, но всё равно все скоро узнают, глупо хранить это в тайне. К примеру, Констанс, нашей внучке, он завещал Сойку… Сойка – это лошадь, очень спокойная, умная. Констанс как раз должна пересаживаться с пони… В общем, в основном это небольшие подарки: картины, карманные часы, фарфоровые фигурки… Из Лондона на прошлой неделе прислали помощника поверенного, чтобы он всё подготовил к передаче. Сойка, разумеется, останется на нашей конюшне, но всё прочее… Эти вещи нужно осмотреть, собрать в одном месте. И тут выясняется, что книги нет. То есть она где-то определённо есть, но где?!

– А почему вы думаете, что она есть? – спросила Айрис. – Может быть, лорд Шелторп где-то её оставил или знакомый взял её почитать десять лет назад? Я так понимаю, библиотека очень большая, такое случается.

– Во-первых, мой муж добавил её в завещание совсем недавно. А уж, поверьте мне, он не стал бы это делать, если бы не был уверен, что книга стоит на полке. Если он в чём-то и разбирался, так это в книгах. Когда он был дома, то только ими и занимался, – последние слова прозвучали почти враждебно. – Во-вторых, когда поверенный приезжал составлять новое завещание, он своими глазами видел книгу. Родерик сам показал её, потому что поверенный никак не мог на слух записать название. Понимаете, у моего мужа после инсульта сильно ухудшилось произношение. Когда он говорил об обычных вещах, сложностей с пониманием не возникало. Можно было догадаться. Но, согласитесь, название книги довольно странное. А! И Селлерс сказал, что мой муж читал книгу незадолго до смерти. Но когда поверенный захотел её куда-то там присовокупить, то оказалось…

Рассказ леди Шелторп снова прервали. На этот раз – грохот с силой распахнувшейся двери. В гостиную вошёл тот самый мужчина, которого Айрис видела недавно во дворе. Только теперь он переоделся в серые вельветовые брюки, голубую рубашку и пёстрый свитер. Светлые волосы были аккуратно зачёсаны назад, открывая две глубокие залысины по бокам лба. Мужчина и в самом деле оказался очень высоким.

– Дэвид! Племянничек! – воскликнул он совсем не подходящим ему звонким мальчишеским голосом.

Они с Дэвидом пожали руки, а потом Дэвид представил их с Айрис друг другу.

– Айрис, это Джулиус Шелторп, граф Шелторп. Джулиус, это Айрис Бирн, моя хорошая знакомая, которой я многим обязан.

– Надеюсь, вам здесь понравится, мисс Бирн, – Джулиус Шелторп ловко ухватил её за руку и поднёс к губам. – И вы здесь не замёрзнете.

Джулиус Шелторп показался Айрис весьма приятным. По крайней мере, он выглядел самым живых из всех, кого она здесь видела, и вёл себя почти как обычный человек, а не как персонаж Троллопа.

– Приятно познакомиться, лорд Шелторп, – сказала Айрис.

– Просто Джулиус. Знаете, мне самому непривычно это слышать. – Джулиус склонился к Айрис, словно был готов доверить эту тайну лишь ей одной. – Я всю жизнь был виконтом Берхиллом. До сих пор думаю, что граф Шелторп – это мой отец. Это всё так… внезапно, – улыбка начала сползать с его лица, но быстро вернулась. – Хорошо, что вы приехали. Хотя я считаю, что книга того не стоит… То есть, возможно, это прекрасная книга, я её не читал, но столько суеты и шума из-за неё. Никто не заметит, если мы вообще её не отдадим.

– Это дело принципа, – жестко произнесла леди Шелторп. – Репутации, если тебе угодно. Мы выставим себя на посмешище, если скажем, что потеряли книгу.

Джулиус ничего не ответил, только во взгляде появилось что-то тоскливое и обречённое.

– Ты не покажешь мисс Бирн дом и библиотеку? – предложила леди Шелторп так настойчиво, что это прозвучало как нечто среднее между приказом и угрозой. Потом она развернулась к Айрис и произнесла чуть более мягким голосом: – Я, к сожалению, уже слишком стара для этих лестниц и переходов. А спальню вам покажет Хардвик.

Джулиус Шелторп провёл их с Дэвидом в холл, где не было ничего, кроме резной деревянной лестницы, которая, впрочем, сама по себе выглядела произведением искусства. Даже нижние части лестничных маршей покрывала резьба, так что если бы кто-то посмотрел наверх, то увидел бы над головой сплетающиеся листья и цветы. И при всей своей красоте эта конструкция ужасно скрипела.

Айрис казалось, что она именно эту лестницу и видела, когда они только вошли в дом, но, насколько она представляла, тот холл должен был быть в другой стороне. Или она совсем потерялась здесь.

Джулиус повёл их дальше, сначала в ещё одну гостиную, а затем распахнул двери в библиотеку.

Айрис замерла на пороге. В доме, построенном при королеве Елизавете, она ожидала увидеть библиотеку, соответствующую эпохе. Ну или хотя бы георгианскую. В таких домах библиотека обычно напоминала гостиную, в которой стоял десяток книжных шкафов. Большие книжные собрания были тогда редкостью, не свойственной частным домам. Но библиотека Клэйхит-Корта её поразила. Во-первых, количеством книг. Книжные полки занимали всё доступное пространство, не было промежутков для зеркал, картин или уголков для чтения. Всё было до отказа заполнено книгами, книгами, книгами. Несколько шкафов даже стояли поперёк комнаты. Во-вторых, Айрис удивила расстановка книг. Она не встречала ничего подобного. Разве что в комнате своей подруги из начальной школы, которая попыталась выстроить книжки так, чтобы получилась радуга: сложная задача, учитывая, что чуть не у трети книг корешки были белыми, ещё у трети коричневыми, а фиолетовых не оказалось вообще. Конечно, хозяева Клэйхит-Корта не пытались сделать ничего подобного, но книги были расставлены по цветам, и очень красиво. Это была самая красивая библиотека, которую Айрис когда-либо видела.

Книги тщательно отобрали по высоте, так, чтобы получались идеально ровные ряды, а внутри этих рядов расставили по цвету. Больше всего оказалось книг в коричневых кожаных переплётах, они занимали едва не половину полок. Но ещё были полки с красными книгами – отдельно с ярко-красными, почти алыми, тёмно-красными и бордовыми. Также были полки с зелёными, чёрными, синими, охристо-жёлтыми. Иногда тома чередовались: в ближайшем ко входу шкафу как раз на уровне глаз они выстроились через одну, нечётные книги были серые, а чётные – тех едких зелёных оттенков, которыми так злоупотребляли английские книгоиздатели после того, как появились зелень Шееле и парижская зелень⁴.

Айрис не могла вообразить, сколько могло потребоваться времени, чтобы так подобрать книги и таким привлекательным и продуманным образом их расставить. Месяцы? Скорее годы.

– Это просто невероятно, – сказала Айрис.

– Я знал, что вам понравится, – улыбнулся Дэвид.

Джулиус поглядывал на них с довольным, даже горделивым видом.

– Отец занимался этим много лет. Скажем так, он интересовался много чем, но книгами был по-настоящему увлечён. Пожалуй, даже слишком. Это фамильное. Его прадед… или всё-таки дед. – Джулиус нахмурился. – Шестой граф Шелторп, а отец девятый, но его дед… Что-то я запутался, – пробормотал он. – В общем, один наш предок тоже был большим ценителем книг. Потратил на книги и эти шкафы тысячи фунтов. Какое-то время библиотека простояла в некотором запустении, и вдруг в отце всё это проснулось. Изабель вам бы подробнее рассказала, но она уехала по делам.

Айрис прошла вперёд и остановилась у одного из шкафов. Названия были далеко не на всех корешках, но когда она начала их читать, то поняла, что её изначальная догадка подтверждается. Рядом стояли очень старое издание Уорвика Дипинга, «Розы для английского сада» Гертруды Джекилл и «Йяттендонский гимнал», то есть роман, книга по садоводству и сборник религиозных песнопений.

Книги действительно стояли просто по цветам. Не имели значения ни тематика, ни первые буквы имени автора или названия, только цвет и фактура обложки и примерный размер тома.

– Но это невозможно, – растерянно произнесла Айрис, поворачиваясь к Джулиусу Шелторпу. – При такой расстановке вы не сможете ничего найти. Даже если знаете, что книга, к примеру, красная, в тканевой обложке, то даже тогда придётся проверить несколько полок. Если книга в коричневом кожаном переплёте, то на поиски может уйти несколько часов. Вернее, много часов. А если вы не знаете, какая у книги обложка, то… То я не представляю, что с этим делать.

– В этом-то и проблема, – согласно кивнул Джулиус Шелторп. – Если ту книгу поставили на полку – отец или кто-то другой, – то искать её можно очень долго. И кстати, есть ещё книги в кабинете и двух комнатах для хранения, там тоже всё расставлено по этой системе. Поэтому моя мать и обратилась к вам за помощью.

Айрис нервно усмехнулась. Старый граф Шелторп определённо пользовался не системой Дьюи⁵. Здесь как будто вообще не было системы: цвета обложек системой уж точно не являлись. Если только какой-то очень извращённой и совершенно бесполезной.

В таком она не разбиралась – и оказалась слишком самонадеянна, когда согласилась помочь. Может быть, сразу сказать Шелторпам, что она не знает, что с этим делать, кроме как перебирать книги одну за другой?

– А какая обложка у «Ворона вещей»? – спросила Айрис. – Цвет? Материал?

– Никто точно не знает. Не обратили внимания, – покачал головой Джулиус. – Я её видел, но раскрытой. И Селлерс видел, это лакей, он помогал отцу, когда тому стало тяжело подниматься с кровати… Он говорит, что обложка была обычной, коричневой, но без уверенности. Кто же знал, что эта книга так важна? Если бы отец не надумал завещать её Лайлу, она бы так и стояла на полке, никто бы и не вспомнил. Я и сейчас не уверен, что так уж надо её искать. Этого «Ворона» можно спокойно купить у букиниста! Ценность книги ведь не в том, что автор что-то там черкнул и поставил подпись, а в самой истории. Но на мою мать иногда находит… – с раздражением в голосе продолжал Джулиус. – Появляются какие-то идеи, и нужно обязательно сделать всё так, а не иначе. Как будто наступит конец света, если мы отдадим другой экземпляр той же самой книги!

– Но дядя Родерик хотел, чтобы отдали именно эту книгу, – сказал Дэвид. – Это вопрос уважения – исполнить его волю в точности. Я понимаю, что это создаёт много проблем, но почему тётя настаивает, я тоже понимаю.

– Если бы она так уважала отца при жизни, как зауважала сейчас… – проворчал Джулиус. – Она слишком много значения придаёт мелочам и правилам. Она даже не пытается их… осмыслять, смотреть по-новому. Понимаешь, о чём я говорю, Дэвид? О широте, об уникальности! Когда я был ребёнком и спрашивал, почему я не могу, к примеру, взять ужин к себе в комнату или почему мне не покупают такую футболку, как у… Да господи, что бы я ни спрашивал, она отвечала: «Мы так не делаем». Это все объяснения! Если что-то делалось определённым образом в доме её родителей, то оно должно делаться именно так во веки вечные. С книгой то же самое! Репутация, долг…

– В некоторых вопросах «широта», как ты выражаешься, не совсем к месту, – ответил Дэвид. Айрис по его напряжённой мимике понимала, что ему хочется высказаться жёстче, прямолинейнее, но он не хочет ссориться с родственником. – Когда я заключаю с кем-то контракт или просто договариваюсь, то я очень надеюсь, что у этого человека не будет «широкого» понимания обещания и он выполнит договорённости.

– Да нет же! Я не против отдать ему эту книгу, я понимаю, что это касается нашей репутации, – быстро пошёл на попятную Джулиус Шелторп. – Но это всего лишь книга, в конце концов! Лайл даже не заметит, что ему отдали не тот экземпляр. Ладно, забудем… Итак, «Ворон», – он повернулся к Айрис. – Мы узнавали, книга была издана в синей тканевой обложке.

– Но лакей… Селлерс? Я правильно запомнила? – уточнила Айрис. – Селлерс сказал, что обложка была коричневая кожаная.

– Во-первых, Селлерс не уверен. Отец постоянно возился с какими-то книгами, их были сотни, всех не упомнишь. Во-вторых, отец мог переплести её в другую обложку.

– Но тогда у переплётчика остались записи! – обрадовалась Айрис.

Она не думала, что кто-то до сих пор переплетает книги в собственные обложки, но Родерик Шелторп, девятый граф Шелторп, вполне мог оказаться тем, кто это делал. Очевидно, что внешний вид книг и библиотеки в целом были для него исключительно важны.

– Он делал это сам, – грустно выдохнул Джулиус. – В кабинете до сих пор стоит верстак и какие-то устройства. Даже гильотина… Потом покажу. Если книга по каким-то причинам была ему дорога, он вполне мог её переплести для лучшей сохранности и красоты. Но точно мы не знаем. Поэтому мы и обратились к вам, мисс Бирн. Никто не понимает, как ее найти. Разве что перебрать все полки с пола до потолка… Но вы, возможно, сможете разобраться с его системой.

– Системой? – переспросила Айрис. – Как я понимаю, он расставлял книги по цветам.

– Да, но у него была система для того, чтобы книгу найти. Только ни я, ни кто-либо другой в доме не понимает, как она работает. Но у вас есть опыт… Вы же работали с книгами, с каталогами… Со всем этим. – Он печально обвёл взглядом стены книг. – Пойдёмте, я покажу!

Джулиус Шелторп повёл их в дальний конец библиотеки. Там, перегораживая одно из огромных окон, стоял высокий каталожный шкаф на толстых бочкообразных ножках. Изготовлен он был давно. Сейчас мало кто делал настолько красивые вещи: верхний карниз был резным и напоминал венок из дубовых листьев, по углам сидели маленькие, дюйма в четыре, совы; бронзовые рукоятки на ящиках были сделаны в виде желудей, а каждую табличку на каждом из ящиков украшала гравировка в виде листьев и лент. Правда, эту красоту портили полоски бумаги, приклеенные почти на каждом ящике пониже таблички. Только два верхних и два нижних ряда остались без них. На полосках были написаны какие-то числа. Довольно длинные.

– Вот оно! – объявил Джулиус Шелторп, похлопывая по стенке каталожного шкафа. – Творение моего отца. Не шкаф… Шкаф заказал тот другой мой предок, про которого я вам рассказывал. В Весенней галерее есть его портрет. Он и там с книжкой. – Джулиус рассмеялся, словно в том, чтобы позировать с книгой, было что-то забавное или даже глупое. – А мой отец создал собственную систему. Переписал все карточки под неё. Представляете, сколько лет он этим занимался? Вот эти цифры на бумажках как раз его рук дело. Ему было жалко заменять старые таблички. Они с гравировкой, довольно тонкая работа. Но они-то рассчитаны на то, что карточки стоят по алфавиту, и ему не подходили. Видите, на первом ящике написано «А – Адер»?

– Бумажки с цифрами наклеены не везде, – заметил Дэвид.

– Ну, мой прадед заказал каталог с запасом. Часть ящиков пустые или полупустые.

Джулиус Шелторп вытянул ящик с табличкой «Сом – Сон». И действительно, он был заполнен карточками разве что на треть. Шелторп с грохотом затолкнул его обратно.

– В общем, ориентироваться надо на бумажки с цифрами, но что они обозначают – бог знает! Я честно пытался разобраться, но это просто невозможно. Для меня, – поправился он. – Допускаю, что вы сможете, мисс Бирн, и найдёте эту чёртову книжку!

– Я попробую, – сказала Айрис, но пока у неё не было никаких идей, что могли бы обозначать эти длинные цепочки цифр. Хотя ей казалось, что где-то она что-то подобное видела или читала про это.

Когда большую часть жизни проводишь с книгами, иногда трудно бывает понять: ты это действительно видел или только читал.

– А ваш отец что-нибудь рассказывал о том, по какому принципу расставлены книги? – спросила Айрис.

– Да… – неуверенно протянул Джулиус Шелторп. – Он любил поговорить про свою систему, но… В общем, мы не особо его слушали. Это же никому не интересно. Ужасно скучно. Помню, что он яростно ругал какого-то парня по имени Дьюи и говорил, что уж его-то система – другое дело, она универсальна, прекрасна и учитывает то, чем другие системы пренебрегают, – возможностью расставлять книги эстетически привлекательно. Что ещё?.. Знаете, мисс Бирн, я плохо помню. Эти разговоры велись давно, лет десять назад, даже больше. Через пару лет он наконец понял, что эта его система никого не интересует, и отстал от нас. Он даже писал письма в газеты, думал, что её могут начать использовать другие библиотеки. Но ему отвечали что-то вроде «спасибо, очень любопытно» и ничего не публиковали. Он жутко злился. Говорил, что им просто лень, они даже не хотят вникать. А если бы вникли, то поняли бы, как его система прекрасна. А! Вот ещё! Он говорил, что в его системе практически невозможно ошибиться и поставить книгу на неположенное ей место. Это то, чего не может обеспечить ни одна другая система.

Айрис медленно кивнула. Даже не понимая, как работала система Родерика Шелторпа, она была согласна – поставить книгу не на то место было бы очень сложно. Конечно, вероятность, что одна книга окажется почти точной внешней копией другой, оставалась, но она была ничтожна. В большинстве же случаев библиотекарь сразу бы заметил, что книга не подходит по цвету, толщине или размеру к этой полке, и значит, должна стоять в другом месте. В больших библиотеках, если книга встала по ошибке не туда, отыскать её было практически невозможно. Так что в системе Шелторпа, несомненно, было нечто практически полезное. Но всё остальное?

Джулиус Шелторп внимательно смотрел на Айрис. Дэвид Вентворт с сосредоточенным видом крутил жёлудь на каталожном ящике, словно это было очень увлекательное занятие.

У Айрис появилось ощущение, что от неё ждут каких-то важных и значительных слов. Но она не могла разгадать этот ребус сразу, не могла даже решить, стоит ли ей вообще браться за эту задачу.

Однако отступать было поздно. Не может же она сказать, что это слишком сложно, она не справится и даже пробовать не станет.

– Я думаю, что система лорда Шелторпа даже если и сложна, то всё равно логична и с ней можно разобраться. Не обещаю, что это будет быстро, но я попробую, – сказала Айрис. – И ещё…

Она сделала паузу, чтобы подобрать верные слова. Она не хотела, чтобы они прозвучали обвиняюще или грубо.

– Что? – не дождавшись, спросил Джулиус Шелторп.

– А если книгу на самом деле кто-то забрал? Дэвид сказал, что ваш отец плохо себя чувствовал и практически не выходил из кабинета. Думаете, он пошёл бы ставить книгу на полку?

– От моего отца можно ожидать чего угодно. Он был очень педантичен, когда дело доходило до книг. – Джулиус посмотрел на ряды идеально подобранных друг к другу томов. – Но главное – эту книгу никто не стал бы воровать! Ну да, там есть автограф, но, боже, это же не Шекспир! Кто вообще знает этого Этериджа?! Вот вы, мисс Бирн, слышали о нём?

– Да, – сказала Айрис.

– Книги – ваша профессия, – отмахнулся Джулиус Шелторп. – Дэвид, а ты слышал?

– Честно говоря, нет.

– Видите?! И это притом, что Дэвид много читает. Вот поэтому я уверен, что книга где-то тут и стоит. Кому надо её воровать, боже мой?! В доме есть гораздо более ценные вещи. Старинные книги, картины, часы…

– И всё же, – Айрис наклонила голову, – кто мог бы это сделать, если бы захотел?

– Да кто угодно, – ответил Джулиус. – Любой, кто живёт в доме. Хотя не только… Когда отцу стало совсем плохо, приезжали родственники. А если вспомнить день похорон, то… А, нет, в день похорон закрыли все двери в эту половину дома. Ни в библиотеку, ни тем более в кабинет никто не смог бы попасть.

– Да? А зачем? – удивлённо спросила Айрис.

– Дом большой и запутанный. Не хотели, чтобы кто-то из гостей пошёл искать уборную или свою комнату и заблудился. У нас такое бывало. Одна гостья оказалась в боковом крыле и не смогла понять, как вернуться назад. Но она сумела выйти наружу через дверь, которая ведёт к конюшням. И ей пришлось под дождём в марте обойти чуть не всё здание, чтобы зайти с главного входа. Да у нас два года назад даже Констанс заблудилась! Это моя племянница, дочь Элеоноры, – пояснил Джулиус Шелторп для Айрис. – Она тут постоянно бывает, но перепутала лестницы, пошла не в ту сторону, тоже заблудилась и стояла колотила в окно на втором этаже. Ладно, Хардвик шла по двору и её увидела. Лестницы – самое опасное. Они очень похожи друг на друга… Пойдёмте, покажу. Нам всё равно туда…

Джулиус направился к другой двери, противоположной той, через которую они вошли в библиотеку. Он распахнул её – и они оказались опять в том же холле со скрипучей лестницей. Если бы Джулиус заранее не предупредил, то Айрис, наверное, так бы и подумала. Теперь она, конечно, заметила, что здесь не было двери наружу, а в самом низу, внутри «витка», который образовывала лестница, стояла стол с бронзовой статуэткой.

– Господи, как будто мы вернулись в тот же холл! – воскликнула Айрис.

– Да, немного жуткое ощущение, – согласился Дэвид. – Я в детстве тоже иногда останавливался и не мог сообразить, где я.

– Есть такое, – подтвердил Джулиус, с довольным видом похлопав по полированным перилам, непропорционально низким, а на фоне долговязого Джулиуса – опасно низким. – Но, если обратить внимание, тут другие картины на стенах и ещё кое-что по мелочи…

Айрис посмотрела на картины: череда тёмных пейзажей. Да она не отличила бы один от другого под дулом пистолета.

– Но самое надёжное – это статуи. – Джулиус указал на резные фигуры на концах перил. – Здесь девушки, а в том холле, где мы были до того, – львы. Статуи у каждой лестницы разные. Вернее, у двенадцати парадных лестниц. У остальных вообще нет никаких статуй. Вы же знаете, что Клэйхит-Корт – календарный дом?

– Как вы сказали? – переспросила Айрис. Она не была уверена, что правильно расслышала первое слово.

– Календарный дом, – повторил Джулиус. – Редкая вещь, но с десяток в стране наберётся. Неужели Дэвид не рассказал? – Он осуждающе покачал головой. – Клэйхит-Корт – старейший, не уступает только Ноулу⁶. Календарный дом проектировали так, чтобы число комнат или ещё чего-нибудь равнялось, к примеру, семи, по числу дней в неделе, или двенадцати, по числу месяцев. Есть какой-то дом, где семь входных дверей, как дней в неделе, и пятьдесят две комнаты, как недель в году. А у нас двенадцать входов, не считая тех, что для прислуги, пятьдесят две каминные трубы, двенадцать парадных лестниц и триста шестьдесят пять окон. А ещё семь турелей – это башенки на углах. Из-за перестроек кое-что поменялось, камины, к примеру, но изначально задумывалось именно так.

– Невероятно… – прошептала Айрис. – А для чего это делалось? Для привлечения удачи? Для чего-то магического?

– Нет, мои предки были добрыми христианами. Думаю, им просто нравились красивые цифры и они считали это забавным. Может, что-то вроде моды того времени. Знаете, как была мода на садовые лабиринты? Об этом доме можно часами рассказывать. Пойдёмте, покажу вам кабинет.

Дверь в кабинет находилась под одним из маршей величественной лестницы и, если о ней не знать, была почти незаметна. Такое же тёмное дерево, как у стенных панелей.

Шторы в кабинете были опущены, и в темноте едва проступали очертания мебели. Джулиус Шелторп щёлкнул выключателем, и жёлтый свет залил комнату.

«Вот оно, место преступления!» – почему-то пронеслось у Айрис в голове.

Она и сама не знала, откуда такие мысли. Просто сам дом, его бесконечные лестницы и комнаты со старинной мебелью были идеальной декорацией для преступления. Похищения голубого карбункула или берилловой диадемы… Книга малоизвестного автора, конечно, не была настолько ценной. Сколько она могла стоить? «Ворон вещей» вышел в 1954 году, и Айрис понятия не имела, какие были цены на книги в те годы, но сейчас такая стоила бы самое большее три шиллинга. Вот уж точно преступление века!

Кабинет оказался удивительно большим, и тем не менее он весь был заставлен шкафами, столами, креслами, подставками, да так плотно, что передвигаться по нему можно было, только лавируя между мебелью. В такой комнате Айрис ожидала бы увидеть беспорядок, но абсолютно всё в ней: книги, инструменты для переплетения книг, банки клея, газеты, – оказалось аккуратно, даже педантично расставлено. Впрочем, человек, который расставил книги в библиотеке настолько продуманно, вряд ли мог оказаться кем-то, кроме педанта.

Айрис посмотрела на стопки книг, сложенные на столах. Логично предположить, что раз граф читал «Ворона вещей» незадолго до смерти, то книга и осталась где-то здесь, в этих стопках. Но спрашивать, перебрали ли их, было глупо: там бы стали смотреть первым делом.

Мог Родерик Шелторп отнести книгу в библиотеку? Конечно, мог. Его жена сказала, что по первому этажу он пусть с трудом, но перемещался. Чтобы попасть в библиотеку, надо было всего лишь пересечь холл.

Стал бы он это делать? Сложно сказать. Айрис не была с ним знакома. Ей он представлялся занудным стариком-библиофилом, одержимым своей коллекцией. Он наверняка и в других вопросах отличался такой же дотошностью и придирался ко всему. Его семье Айрис не завидовала. А если вспомнить непростой характер леди Шелторп, то детство Джулиуса Шелторпа представлялось весьма несчастным.

Безупречный порядок что здесь, что в библиотеке. Да, Родерик Шелторп вполне мог захотеть убрать книгу после того, как прочитал. Его могло раздражать то, что она находится не на месте. Раздражать до такой степени, что он поднялся бы с дивана и пошёл ставить её на полку. Но стало бы его это так заботить, когда он с трудом ходил? Когда он ожидал, что скоро умрёт, и решил написать «финальную» версию завещания?

Дэвид с Джулиусом стояли возле верстака с инструментами и что-то рассматривали и вертели в руках.

Айрис подошла к книжному шкафу – тут их было всего лишь пять. Книги в них тоже стояли «по системе».

– Лорд Шелторп, – позвала она, – а здесь нет другого экземпляра этой книги? Без надписи. Я не смогла найти её в магазинах.

Айрис, пока была в Лондоне, заглянула в три букинистические лавки, которые были не слишком далеко от её дома, но ни в одной этой книги не нашлось. Зато ей предложили другую книгу Этериджа, вышедшую задолго до «Ворона», в 1938 году. Айрис, разумеется, её купила.

– Нет, – ответил Джулиус. – По крайней мере, мне нигде не попадалась. Вы хотите её прочитать? Но, мне кажется, это не важно для… Так сказать, для ваших задач.

– Кто знает, – сказала Айрис. – Вдруг это натолкнёт меня на какие-то мысли.

– На какие? О месте на полке?

– Надо прочитать, чтобы понять.

Время, оставшееся до обеда, ушло на то, чтобы обустроиться в комнате. Прислуга развесила её одежду в шкафу и даже разложила кое-что из привезённой косметики на туалетном столике – что Айрис не очень понравилось; она выросла в обычной семье, и от того, что кто-то трогал её вещи, пусть и с самыми лучшими намерениями, делалось не по себе.

Но в целом она бы вслед за Джейн Эйр могла повторить, что приветливый вид этой комнаты сгладил мрачное впечатление от пустых холлов, холодных комнат и огромных лестниц.

Спальня была уютной, с немного потёртой, но красивой гнутой мебелью, покрытой белым лаком, и пухлой кроватью под лиловым шёлковым покрывалом. Три стены были обтянуты выцветшими, но всё равно очень милыми обоями, на которых вились гирлянды пунцовых и белых роз. Четвёртую стену полностью занимало окно: оно начиналось почти у самого пола и уходило под потолок. Айрис теперь рассмотрела, что то, что казалось ей одним огромным окном, на самом деле было двенадцатью меньшими окнами, разделёнными тонкими каменными перегородочками. Каждое из этих окон имело деревянный переплёт, который в свою очередь делил его ещё на восемь прямоугольников.

Айрис подумала, не было ли это ещё одним проявлением того, что дом был «календарным»? Очевидно, что двенадцать – число месяцев в году, а вот двенадцать по восемь раз, то есть девяносто шесть, – что это значило? Ничего вразумительного в голову не приходило. Кроме того, какой же адский труд – стеклить такое окно. Вставить в переплёт девяносто шесть стёкол. А если окон в Клэйхит-Корте было, как сказал Джулиус, триста шестьдесят пять, пусть и не все такие огромные…

Нет, она не могла подсчитать это в уме.

От окна ощутимо тянуло холодом, так что Айрис сразу же закрыла его плотными шторами. Старинные радиаторы, стоявшие в углах возле окна, были едва тёплыми, и Айрис сомневалась, был ли от них хоть какой-то толк. Всё как сказал Дэвид: стеклянный дом с высоченными потолками плохо подходил для того, чтобы жить в нём зимой.

Осмотревшись, Айрис перевесила платья и блузки в привычном ей порядке и выложила из несессера щётку для волос, заколки, лосьон для лица и прочие принадлежности, поставила привезённый с собой маленький будильник на столик возле кровати.

Надев самый тёплый свитер, она устроилась в кресле вместе с обернутым в коричневую бумагу свертком. Внутри были книги, которые она вчера купила у букиниста: «Луна-близнец» Питера Этериджа и «Сильный яд» Дороти Сейерс. Она взяла две, потому что «Луна-близнец» стоила восемь пенсов, а две книги продавались за шиллинг, к тому же Сейерс ей нравилась.

Книга Этериджа была сборником из восемнадцати рассказов, первый из которых так и назывался – «Луна-близнец». В нём рассказывалось о девушке, нелюбимой дочери в бедной семье, которая неясным образом (но при посредстве некоей Амабель) узнаёт о ритуале, когда в первое полнолуние после осеннего равноденствия нужно поймать в ведре воды отражение луны. Айрис было любопытно, какова цель ритуала и кто такая загадочная Амабель, но не смогла дочитать рассказ за один присест. В тексте вроде бы не было ничего необычного: Питер Этеридж на трёх страницах обстоятельно описывал, как девушка выбиралась из кровати, стараясь не разбудить спящую с ней под одним одеялом сестру, одевалась, затем в одних чулках, чтобы не шуметь, выбиралась из дома, уже снаружи надевала башмаки, брала ведро и шла с ним к колодцу вдоль выгона. Всё описываемое было прекрасным и одновременно гнетущим. Айрис почувствовала, что сама вся сжалась, точно это она кралась в полной темноте. Её охватило предчувствие чего-то ужасного – не нападения человека или зверя, а чего-то ещё более кошмарного, о существовании чего ты даже не хочешь знать.