Читать книгу: «Ученики серийного убийцы. История маньяка Кэндимена и детей, помогавших ему убивать», страница 4

Движущая сила стремления к превосходству

«Мне есть чем заняться, куда пойти и на кого посмотреть».

Как заявил Уэйн Хенли, это была любимая фраза Дина Корлла, которую он произносил всякий раз, когда у него возникало непреодолимое стремление удовлетворить свою страсть к мальчикам. При этом он возбуждался, непрерывно курил, доставал наручники, расстилал на полу своей секретной комнаты полиэтиленовую пленку и устанавливал пыточную доску. После этого он принимался разъезжать по городу. Любые попытки удержать его были совершенно бесполезны.

«Существовало два разных Дина, – утверждал Уэйн Хенли. – Основную часть времени он был почти как ребенок. Мы даже дразнили его из-за этого. Мы называли его “Динни-Уини”. А потом он превращался в другого Дина, в героя сериала “Миссия невыполнима”. Мы уже понимали, когда наступал такой момент, потому что он тогда доставал из бардачка в своей машине пачку сигарет и прикуривал одну. Он не затягивался, а просто пускал дым. Его движения становились короткими и порывистыми. Он выглядел очень серьезным. Он находился на задании. Ему требовалось выполнить свою миссию».

Дин Корлл в такие моменты отказывался от роли друга и старшего брата и превращался в хищника, движимого одной лишь похотью, слишком сильного и стремящегося к превосходству, чтобы обычный подросток мог остановить его. Уэйн Хенли и Дэвид Брукс могли сдать его полиции, но по причинам, которые будут рассмотрены позже, они этого не сделали.

Хищники имеют разные облики. Но в любом случае, будь то банкиры, учителя, проповедники, тренеры или убийцы, у них общая цель: посягать на чужую собственность и грабить ее ради собственной выгоды. Чтобы их не раскрыли, они изобретают массу уловок, идут на изощренный обман, вводят в заблуждение всеми доступными им способами. В поисках партнеров они стараются как можно подробнее выяснить, как эти кандидаты в сообщники действуют в разных обстоятельствах, что они рассказывают сами о себе и об окружающих, – а затем тщательно готовят их к тому, что выходит за пределы человеческих норм.

Большинство клинических и криминологических исследований поведения сексуальных хищников сосредоточено на том, чтобы понять, какие методы они используют для сближения со своими будущими жертвами и манипуляции ими. Однако не менее важно выяснить, какие методы применяются сексуальными хищниками, чтобы вовлечь в свою преступную деятельность в качестве сообщников тех, кто не горит желанием участвовать в этом. Эти методы иногда в чем-то совпадают, тем не менее для вовлечения в сферу своих интересов лиц, не склонных к совершению преступлений, сексуальным хищникам требуются особые усилия. Среди их методов может быть соблазнение этих лиц какими-либо вещами или деньгами, угроза насилия или лишения их того, что представляет для них ценность, или же просто продуманное развитие отношений до такого уровня, при котором незаконные требования уже не могут быть категорически отвергнуты.

Таких «помощников» называют партнерами, сообщниками, подельниками, соучастниками, подмастерьями или прислугой. Часто они связаны со своим доминирующим партнером каким-либо общим интересом или же влюблены в него. Иногда они оказываются втянутыми в сложную ситуацию, из которой им нелегко выбраться, и их доминирующий партнер помогает им в этом. Они могут стать сообщниками преступника в силу особенностей их личности (возрастная незрелость, психические заболевания) или каких-либо пикантных обстоятельств, в которых они оказались, не осознавая в полной мере всю степень предстоящей им уголовной ответственности. Если только они добровольно не стремились стать соучастниками преступления, то уровень их участия в этом преступлении не соответствует уровню участия в нем хищников, которые привлекли их к нему. Дэвид Брукс и Уэйн Хенли оказались вовлеченными в криминальный мир разными способами, и каждый из них участвовал в совершаемых преступлениях по-разному. Ни один из них не хотел никого убивать, но каждый стал играть свою собственную роль – ту, которую Дин Корлл навязал ему, и в соответствии с тем, как тот манипулировал им.

Сексуальные хищники, подбирая себе сообщников, проверяют их на различные уязвимости, прежде всего на эмоциональную, интеллектуальную и социальную. Многие сообщники являются неуверенными в себе личностями, которые легко попадают в зависимость от других людей и которыми можно манипулировать из-за испытываемого ими чувства вины или страха. Хищник для воздействия на своих сообщников может использовать свойственные им эмоциональные особенности, например, склонность к проявлению ярости, отчаяния, любопытства или страсти. Эти люди могут быть обижены на окружающих, поскольку им кажется, что никто не заботится о них и не удовлетворяет их потребностей. Они могут страдать из-за отсутствия родительской любви (обычно так бывает в неполных или неблагополучных семьях), и у них, как правило, бывает мало друзей, которые были бы способны сразу заметить критические перемены в их поведении и обеспокоиться ими. Они могут вести крайне уединенный образ жизни. С учетом всех этих факторов те, кого хищник выбирает себе в качестве сообщников и в этих целях заключает с ними своего рода условный тайный договор, испытывают совершенно новые для себя чувства: они ощущают себя особенными. Этим людям может не хватать уверенности в себе и чувства ответственности за свои собственные решения, поэтому они невольно ищут кого-то старше и сильнее себя, того, кто может повести их за собой или предложить им что-то такое, чего у них нет.

Исследователь Розалин Макэлвани представила в своих публикациях «жизненный опыт» такого человека, попавшего под влияние хищника. Его нельзя считать сообщником в буквальном смысле этого слова, однако его история наглядно иллюстрирует, как действуют хищники, подобные Дину Корллу. Объект исследования Розалин Макэлвани был ребенком, когда его вовлекли в тесное общение с «благотворителем», который выступал в качестве замены его отца, эксплуатируя плохие отношения ребенка со своим настоящим отцом. Хищник постепенно нарушал личные границы ребенка, одновременно позиционируя себя в качестве того взрослого человека, рядом с которым ребенок больше всего хотел бы находиться. Он создал у ребенка эмоциональную зависимость от себя, подготавливая вместе с тем «сообщество поддержки» ребенка для углубления своих отношений с ним. Хищник использовал подарки и деньги, создавая такой график, при котором наказание ребенка или жестокое обращение с ним чередовались с периодами его поощрения. Этот цикл обусловил принятие мальчиком жестокого обращения как части ожидаемого вознаграждения. Чем дольше продолжалась эта практика, тем с большей неохотой мальчик сообщал об этом окружающим (тем более что, как он считал, ему все равно никто не поверит). Спустя какое-то время мальчик даже стал защищать своего обидчика, которого стал воспринимать как источник получаемых им благ. Только оглядываясь назад, эта жертва смогла осознать, насколько серьезный вред ему причинил человек, которому он всецело доверял. Даже спустя длительное время этот мальчик не мог избавиться от мысли, что факт обнародования им всей правды об их отношениях является предательством.

Механизм периодического вознаграждения зависимого от тебя ребенка хорошо знаком тем, кто практикует сексуальное доминирование и подчинение. И Дин Корлл, безусловно, тоже использовал его в своих целях. В поисках партнера по своим преступлениям он искал того, кто был готов подчиниться или играть роль «сабмиссива». Как «доминант», Дин Корлл считался бы главным, а «сабмиссив» беспрекословно подчинялся бы ему. Такой тип отношений формировал бы близость, основанную на лояльности. Когда Дин Корлл совершал преступные действия (изнасилования и убийства), его «сабмиссив» приспосабливался к этому, покрывал эти преступления и помогал навести порядок. Дин Корлл смог приучить своих сообщников к этому.

Для подростков, особенно тех, для кого характерна неразвитость чувства идентичности (или самосознания), такая форма компромисса влияет на то, как они видят для себя формирование своей личности. «Доминант» предлагает им то, чего они хотят и не могут получить иным способом, поэтому они сдаются. А как только они окажутся скомпрометированы тем или иным преступлением, их уже бывает несложно убедить передать «доминанту» всю сферу ответственности за себя. Как результат, «доминант» получает над ними практически неограниченный контроль.

Психологический уровень тех, кто играет роль подмастерья в командах убийц, часто бывает достаточно низким. Однако не все сообщники хищников похожи в этом отношении друг на друга. Ниже приведенная типология сможет внести больше ясности в то, как работают такие партнерства.

Принцип равных партнеров предполагает партнерство двух (или более) человек, но такое сообщество было бы неверно называть «командой сообщников» в буквальном смысле этого слова. Эти лица действуют сообща, они оба хотят причинить вред своим жертвам, они расширяют сферу порочных наклонностей друг друга. У них пропадают стимулы, чтобы сдерживать свои порочные побуждения. Каждый из них, зеркально повторяя преступные действия своего партнера, усиливает и свое собственное, и его возбуждение. У них могут быть разные роли, но они полностью согласуют их друг с другом. Зачастую, если правоохранительные органы начинают расследование их деятельности, каждый из них старается возложить основную вину на своего партнера и заключить сделку с правосудием. В таких случаях эти лица склонны утверждать, что являлись просто faux accomplice, то есть мнимыми соучастниками преступления.

Доминирующие и сабмиссивные партнеры одинаково преданы друг другу, однако при этом один из них играет ведущую роль в силу психологических особенностей обоих партнеров.

Уступчивые (послушные, покладистые, сговорчивые) сообщники – это партнеры, которые соглашаются на определяемую им ограниченную роль в совершаемых преступлениях из-за сильной эмоциональной связи с основным преступником. Вне этих отношений они не рассматривали бы возможность участия в том или ином преступлении. Чаще всего такой «уступчивой сообщницей» является женщина, которая в случае уголовного расследования утверждает, что участвовала в преступлении из любви к своему партнеру и (или) страха потерять его. Исследователи описывают «уступчивых сообщников» как людей с низкой самооценкой, которая сложилась у них из-за того, что они длительное время были изолированы от общества и подвергались словесным оскорблениям. Их вовлекали в преступления путем туманных обещаний, заверений в тесных отношениях и (или) угроз. Как правило, они неохотно участвуют в преступлениях, но поддерживают существующие связи даже в том случае, когда у них появляется возможность оборвать их или же совершить то или иное действие, способное положить конец таким отношениям.

Вынужденные сообщники участвуют в преступлениях из-за открытой угрозы причинения им вреда или их убийства. Они не хотят быть вовлеченными в преступную деятельность, но понимают, что у них просто нет выбора.

Прислуга оказывает необходимую помощь основному преступнику до или после совершения преступления. Лица этой категории знают о готовящемся преступлении, но ничего не делают, чтобы предотвратить его или сообщить об этом властям. Их роль может заключаться в приобретении оружия, обеспечении основного преступника транспортом или ложным алиби, ликвидации улик на месте преступления или их сокрытии.

Уэйн Хенли и Дэвид Брукс подпадали под категорию «уступчивых сообщников». Их вовлекли в преступную деятельность обещанием денег и ложным впечатлением, что преступления, к которым их привлекал Дин Корлл, будут незначительными. Ни один из них не хотел никого убивать, поэтому ни один из них не мог считаться равноправным партнером основного преступника.

Сексуальный садизм

Дин Арнольд Корлл хотел все контролировать, однако он жил в мире, где у него было мало власти. Он представлял собой не уверенного в себе одиночку, который обнаружил, что быть геем в Техасе весьма проблематично. Прикосновение мужчин к мужчинам здесь считалось отклонением от нормы. Чтобы скрыть свои тайные гомосексуалистские наклонности, он научился быть симпатичным. Этот облик помог ему позже, когда в его поведении стали проявляться элементы жестокости и у него развилась тяга к убийству. После смерти Дина Корлла полицейские опросили его семью, соседей, коллег, начальников и даже его убийцу, и в результате получился портрет человека, про которого вполне можно было бы сказать: «С виду это вполне нормальный парень!» Но это была только видимость. Да, он делал что-то хорошее для других, но он также совершал по отношению к окружающим и порочные, иногда даже совершенно отвратительные поступки. Если бы его не убили, он бы продолжил свою преступную деятельность. Его сообщники ни разу не видели, чтобы он начал мучиться угрызениями совести. Он делал «свое дело». А им следовало только все уладить и «подчистить» за ним.

Дин Корлл рассказал своим сообщникам о сети секс-торговли в Далласе, с которой он был связан. В результате у Уэйна Хенли сложилось мнение о существовании своего рода «синдиката». Дин Корлл, похоже, знал, как работает это преступное сообщество, включая принцип использования мальчиков в качестве помощников, чтобы заманивать в свои сети других мальчиков. В то время существовали тайные сообщества педофилов, и скрытая жестокость Дина Корлла, судя по всему, подтверждала его принадлежность к одному из них. Сеть этих сообществ пересекалась с преступным миром геев, однако геи не обязательно являлись педофилами. Что же касается Дина Корлла, то он оказался и тем и другим. Его привлекла идея организации секс-бизнеса, которая была связана с его стремлением регулярно получать молодых сексуальных партнеров, которых он мог бы контролировать.

На основе опубликованных информационных бюллетеней и документов, обнародованных на слушаниях в Сенате в 1977 году, появилась возможность составить определенную картину о стратегии действий упомянутых преступных сетей. В зашифрованных сообщениях, которые циркулировали в таких сетях, содержались инструкции, как лица, вожделеющие мальчиков, могут удовлетворить свою похоть, не будучи пойманными. Для них дети выступали лишь средством удовлетворения своих низких потребностей. Они могли маскировать это под любовь, но это была только маскировка, чтобы оправдать преступную деятельность в отношении малолетних жертв.

Стремясь избежать ареста, они вели двойную жизнь: старались быть незаметными или же действовали как лидеры скаутов, которым родители доверяли своих детей, учителя, воспитатели, чиновники в молодежных структурах или просто как приветливые соседи. Соответствующая психологическая обработка окружающих являлась не менее важным фактором, чем психологическая обработка непосредственно жертвы, потому что люди многое прощают тем, кто им нравится. Даже те взрослые в Хьюстон-Хайтс, которым казалось странным, что Дину Корллу нравится тусоваться с мальчиками-подростками, не забили тревогу, потому что мало кто из них мог вообразить себе, чтобы парень с безупречным поведением в общественных местах являлся воплощением зла в частной жизни. В районе Хьюстон-Хайтс, где проживали представители синих воротничков с низкими доходами, царили наркотики. Раньше этот район на северо-западе Хьюстона планировался как «пригород трамваев» для городских рабочих, которые хотели жить рядом со своей работой, не находясь при этом в черте города. На протяжении многих лет он деградировал и превратился в достаточно убогое место. Теперь здесь проживали те, кому было трудно найти нормальную работу. Измученные борьбой с бедностью родители не возражали против знаков проявления внимания со стороны человека, который, казалось, заботился об их детях. Они даже не догадывались, что Дин Корлл ценил их сыновей за их невинность, наивность, стройное телосложение и мальчишеское обаяние.

Многие считают, что хищников, у которых на публике – один облик, а в отношении своей жертвы – другой (как у Дина Корлла), можно сравнить с Джекилом и Хайдом. В романе Роберта Луиса Стивенсона «Странный случай доктора Джекила и мистера Хайда» Хайд является существом, полностью потакающим своим желаниям: «Мгновенно во мне проснулся и забушевал адский дух». Он выступает в качестве скрытой от всех составной части личности респектабельного врача Генри Джекила, который в своем окружении считается вполне нормальным человеком, членом социума. Однако Джекил может стремительно превратиться в персону, игнорирующую законы и потакающую своим звериным инстинктам: «В порыве ликования я терзал неподатливое тело, испытывая наслаждение от каждого удара».

Этот персонаж был основан на реальном человеке середины восемнадцатого века, Уильяме Броуди из Эдинбурга, Шотландия, который днем усердно работал и имел высокую репутацию как глава гильдии краснодеревщиков, а по ночам занимался грабежами. В качестве руководителя своей гильдии он заседал в городском совете, как любящий отец проявлял заботу о своих пятерых детях. Он унаследовал состояние, но проиграл его в азартные игры и решил заняться воровством. В контексте деятельности Дина Корлла представляет интерес тот факт, что у Броуди было три сообщника. Когда их поймали, они обвинили его во всех преступлениях, и Броуди был осужден и повешен. Двойственность личности Броуди подтверждает возможность того, что в психологическом отношении самый обычный с вида человек способен успешно скрывать свои чудовищные поступки.

Мы вполне можем представить себе сексуально-садистских хищников, таких как Дин Корлл, в образе Джекила/Хайда. Их неприметный облик и обычное поведение, не привлекающие внимания окружающих, служат для них надежным укрытием. Даже когда они пытаются как можно дольше следовать своей нравственно лучшей стороны, как это пытался делать Джекил, им не хватает сил на это. Каждый раз, когда они потакают своим желаниям, они, как об этом сказано в «Странном случае доктора Джекила и мистера Хайда», испытывают «более необузданную, более яростную склонность к злу». Как отмечает Джекил, «я не раз замечал, что в моем втором персонаже мои способности казались обостренными до предела, а дух – более напряженно-эластичным…» В конечном итоге он принимает свое экстравагантное пренебрежение к другим людям.

Для окружающих хищники, нацелившиеся на детей, ведут себя как вполне обычные люди. Они стремятся свести к минимуму подозрения, подменяя для детей их родителей, бабушек и дедушек или старших братьев и сестер. Их присутствие в жизни ребенка внешне кажется благотворным и приносит облегчение родителям, особенно родителям-одиночкам, которые остро нуждаются в поддержке. В результате хищники завоевывают доверие, следствием которого является молчаливое разрешение побыть наедине с ребенком, которого они выбрали в качестве жертвы. Все дело в том, что большинству родителей или лиц, опекающих детей, внушен традиционный образ хищников в виде подонков, которые шныряют возле игровых площадок. Хищники используют эти трафареты, чтобы представить себя по-другому. Они не крадутся вдоль домов и не ведут себя так, будто им есть что скрывать. Они выглядят уверенными в себе, добропорядочными, откровенными людьми. Они совершают поступки, которые родители считают хорошими, и, таким образом, сводят на нет любые подозрения тех, кто может подумать о них что-то плохое. «Это – хороший человек, ведь он – волонтер бойскаутов… Он навещает больных детей… Он – священник, работающий с молодежью». Большинству людей трудно поверить, что среди них действуют такие ловкие обманщики, способные дать фору Джекилу и Хайду.

И все же как некоторые личности становятся теми, кто причиняет вред детям, чтобы удовлетворить свою собственную похоть? Хотя какой-либо универсальной формулы не существует, мы попробуем прояснить, как может развиться эта склонность.

Сексуальный садизм – это дисфункция развития нервной системы, связанная с желанием доминировать над другими и причинять им боль. Хотя мнения о происхождении сексуального садизма расходятся, эта склонность к насилию, судя по всему, формируется из определенных ассоциаций, связанных с удовольствием и болью на ранних психосексуальных стадиях юности. Согласно имеющейся статистике, у более трети сексуальных садистов (по их собственному признанию) извращенные желания появились задолго до подросткового возраста. Личности этого типа наслаждаются чувством силы и авторитета, которое возникает от контроля над покорным человеком. Некоторые изыскивают способ наслаждаться этим легально, находя партнеров по обоюдному согласию. Другие не хотят действовать таким методом, а предпочитают причинять боль тем, кто не желает общаться с ними. Последние являются садистами-преступниками. Поскольку они совершают действия, за которые их могут посадить в тюрьму, они могут впоследствии прибегнуть к убийству, чтобы устранить свидетелей их преступления.

Психическое состояние любого человека может быть либо эгосинтоническим (когда личность живет в гармонии со своими качествами и поступками), либо эгодистоническим (когда личность испытывает дисгармонию). Большинство сексуальных садистов совершают преступления, находясь в эгосинтоническом психическом состоянии, то есть им комфортно от того, что они делают. И чем больше они потакают своей похоти, тем активнее они оправдывают сами себя. Это называется оргазмической стабилизацией. Концепцию оргазмической стабилизации предложила в 1965 году группа психологов, изучавших взаимосвязь между мастурбацией и девиантной сексуальностью. Исследователи обнаружили, что какие-либо образы, предметы или переживания, сопутствующие оргазму, влияют на механизм возбуждения. Чем чаще эти предметы или образы присутствовали во время оргазма, тем сильнее у человека становилась потребность использовать их для того, чтобы испытать удовлетворение. Отсутствие социальных связей может сделать таких людей более зависимыми от своих одиноких фантазий.

Исследователи Лиза Шаффер и Джули Пенн утверждают, что большинство сексуальных садистов начинали как мазохисты, которые наслаждаются болью или унижением. В последующем тот, кто попробовал себя в роли доминирующего партнера, предпочитает именно этот статус. Садисты могут получать наслаждение от различных действий в отношении своей жертвы. Они могут избивать ее кнутом, связывать, укалывать иглами, применять к ней электрический ток, имитировать повешение, насиловать, наносить порезы, пинать ее, избивать или душить. Они могут также опаивать свою жертву психоактивными веществами, вызывающими измененное состояние сознания, или же держать ее в заключении. Иногда садисты применяют психологические пытки, например, демонстрируют жертве видеозаписи того, как они поступали с другими несчастными.

Криминолог Ли Меллор охарактеризовал сексуальный садизм «эротизированным процессом коммуникации», который, по его мнению, включает в себя следующие поведенческие циклы: негативное воздействие на жертву, наблюдение за ее реакцией и выставление самому себе высокой самооценки после достижения успеха. Он классифицирует сексуальных садистов по трем основным категориям:

• наносящие физические увечья своим жертвам (так называемые «деструктивные» личности) или воздерживающиеся от этого,

• предпочитающие общаться со своей жертвой в течение короткого или длительного периода времени,

• применяющие в отношении своих жертв простые или изощренные методы.

По критериям Ли Меллора, Дина Корлла следовало бы отнести к числу «деструктивных» садистов, устраивающих длительные по времени акции насилия с применением изощренных методов. Это означает, что он калечил или избивал своих жертв, пока они были еще живы, держал их какое-то время в заточении и практиковал различные методы причинения им боли. Постоянная потребность к доминированию над жертвами выступала залогом того, что Дин Корлл будет снова и снова множить свои преступления. Каждый этап его акций насилия над жертвами в подавляющем большинстве случаев был сексуализирован в результате стремления Дина Корлла подчинить эти акции своим фантазиям, основную роль в которых играл оргазм. Садисты его типа чаще всего получают больше удовольствия от продления своего возбуждения с помощью мучений жертвы, чем от логического завершения сексуального акта. С учетом психопатического расстройства личности таких хищников свойственное им отсутствие угрызений совести позволяет им изобретать новые идеи, как заставить свою жертву испытать боль. По словам бывшего сотрудника ФБР Роберта Хейзелвуда, сексуальные садисты – это «большие белые акулы преступного мира с девиантным поведением и маниакальными наклонностями, которые привыкли создавать чрезвычайно сложные фантастические образы и отличаются непревзойденной хитростью, паранойей, ненасытным сексуальным голодом и страстью к причинению боли своим жертвам».

Судебный психиатр Парк Дитц, обследовав вместе со своими коллегами тридцать сексуально озабоченных мужчин-садистов, обнаружил, что при совершении преступлений они действовали отнюдь не импульсивно. Они детально планировали и тщательно скрывали свои преступные действия, сохраняя при этом, как правило, отдельные компрометирующие улики (письма, фотографии и видеозаписи) в качестве своеобразных сувениров, которые помогали им в последующем вновь и вновь восстанавливать в памяти содеянное, испытывая от этого извращенное удовольствие.

Хотя Дин Корлл обычно выбрасывал многие вещи, принадлежавшие жертвам, на свалку поблизости, иногда он сохранял ключи от дома той или иной жертвы, предметы их одежды, фотографии, удостоверения личности. Зачастую он уговаривал Уэйна Хенли надеть пояс жертвы или ее ботинки. «Это было просто отвратительно, – вспоминал Хенли. – Необходимость делать это смущала меня. Я казался себе каким-то ходячим памятником прошлого». В конечном итоге Хенли смог придумать какой-то предлог, чтобы отказаться от этого. Для Дина Корлла ношение его сообщником элементов одежды, принадлежавших убитым мальчикам, позволяло ему вновь возвращаться к своим преступлениям. Когда он видел одежду убитого на своем сообщнике, у него возникало ощущение безраздельной власти сразу над двумя мальчиками.

Бывший тюремный психолог Эл Карлайл, который подготовил характеристику серийного убийцы Теда Банди, заявил, что сексуальные садисты постоянно создают новые фантазийные образы. Сочетание гнева и похоти придает их фантазийной деятельности цель и направленность дальнейшего развития. Мысленно они так часто репетируют сценарии насилия, которые возбуждают их, что им легко реализовать это на практике, как только появляется такая возможность. Эл Карлайл высказал следующее мнение: «Поскольку у личностей этого типа могут оставаться неприятные воспоминания о жестоком обращении с ними в детстве, о чувстве разочарования, безысходности, унижении, травле или бесправии, они прибегают к фантазиям, чтобы убежать от реальной действительности, почувствовать себя сильными». Если они видят кого-то на улице, кто привлекает их внимание, они могут включить этот образ в свою очередную фантазию. В таких случаях они стремятся сделать то, что они себе представляли в своем воображении.

По утверждению Эла Карлайла, процесс фантазирования снимает стресс, компенсирует депрессию и пустоту. «Это приводит к раздвоению личности, одна из которых реализуется в действительности, ‹…› а другая, скрытая от окружающих, оказывается способной проявлять власть и контролировать других людей, то есть воплощает в себе тайные помыслы этого человека». Если хищником движет гнев, то его скрытая от окружающих, тайная часть личности «принуждает его причинять другим людям боль и страдания». Убийца постоянно стремится испытать чувство наслаждения, картины которого рисует ему эта темная сторона его сущности. Он находится под ее властью и может пытаться иногда сопротивляться ей, но в конечном счете оказывается не в состоянии отказаться от получаемого удовольствия. Один из участников психологического исследования сказал Элу Карлайлу: «Прекратить эти опыты психологически невозможно».

Как правило, фантазии, рождающиеся в голове хищника, появляются в его воображении задолго до первого акта насилия. Серийный убийца и сексуальный садист Эдмунд Кемпер, убивший и расчленивший шесть молодых женщин, подтвердил это правило, описывая свои преступления: «Это было то, что рисовалось в моих фантазиях, что разыгрывалось и переживалось мной сотни раз до того, как оно произошло на самом деле».

Часто психические нарушения личности будущего хищника возникают в результате сложных отношений с матерью, которая может ввести своего ребенка в заблуждение относительно того, любит она его или отвергает. Она может проявлять чрезмерную опеку, и ее сын превращается в инфантильную личность. Чтобы угодить матери, мальчик стремится создать образ «хорошего сыночка», скрывая при этом свое разочарование и огорчение от необходимости вести себя соответствующим образом. Позже он может попытаться избавиться от деспотического влияния матери, сам доминируя над другими. Если такие действия перерастают в убийство, то это только укрепляет уверенность хищника в своей правоте. Перед очередным убийством Дин Корлл приходил в возбуждение, нервно метался в разные стороны и принимался разъезжать по городу. Акт насилия был для него способом успокоиться.

Джефф Найтберд, писавший в 1973 году для журнала Crawdaddy, специализировавшегося на рок-музыке, предположил, что начало преступлениям Дина Корлла положили его извращенные связи с мальчиками-подростками, которые продавали себя, чтобы получить деньги на наркотики (это подтвердил в своих показаниях Дэвид Брукс). Джефф Найтберд допустил, что один из партнеров Дина Корлла в последующем решил прервать отношения с ним, и в ответ Корлл задушил его. Совершив это преступление, Корлл обнаружил, что ему понравился этот опыт. Нельзя также исключать, что его жажда крови возникла случайно во время секса по обоюдному согласию. В любом случае, как только Дин Корлл перешел границу дозволенного и совершил первое убийство, он почувствовал вкус к этому и повторил убийство, на этот раз уже заранее спланировав его. «Какое воодушевление, какой приток жизненных сил, какой триумф для человека, который всю свою жизнь тайно лелеял фантазии о мальчиках, однако был скован страхом оказаться отвергнутым!.. Удушение – это высшая степень безумия… Удушение – это действие плоть к плоти, лицом к лицу. Здесь сосредоточены страсть и эмоции». И все же Дин Корлл не мог позволить, чтобы любовь к мальчикам привела к потере им своего статуса в обществе, поэтому им было принято логичное (для него) и рациональное решение избавиться от них. Их убийство, таким образом, носило упреждающий характер. Ему требовалось заблаговременно уничтожить тех, кто мог обвинить его в его преступлениях. Ему было необходимо избавиться от свидетелей (это подтвердил в своих показаниях Уэйн Хенли).