Гарри и Меган. Выбирая свободу

«По торной дороге не ходи. Стремись туда, где не проложен путь. След свой оставь».

Ральф Уолдо Эмерсон

Omid Scobie, Carolyn Durand

Finding Freedom. Harry and Meghan and the Making of a Modern Royal Family

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2021 by Omid Scobie and Carolyn Durand.

All rights reserved. Published by arrangement with Dey Street Books, an imprint of HarperCollins Publishers

© Куприянова В.М., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022

Пролог

Всего лишь мимолетный эпизод. Мы увидели, как Меган поправила пояс своего белоснежного пальто Line the Label и откинула прядь волос с лица. Взглянув на взволнованного Гарри, она погладила его по спине. Для него было не в новинку выступать перед прессой, но на этот раз все выглядело иначе. Он не призывал к благотворительности, не убеждал международных лидеров серьезно отнестись к изменениям климата. Дело было личное: новость о помолвке с Меган. Держась за руки, пара направилась к толпе фотографов, ожидавших неподалеку.

«Ты справишься», – прошептала она принцу, когда они миновали боковой вход в Кенсингтонский дворец и направились по длинной, укрытой навесом дорожке в Санкен-Гарден. Благодаря декоративному пруду с лилиями, разноцветным фиалкам, тюльпанам и бегониям в свое время для принцессы Дианы этот сад стал одним из любимых мест в резиденции, которую она когда-то считала своим домом.

Большая фотосессия пары была посвящена помолвке. Я очутился на месте спустя всего несколько минут после стремительной гонки по шоссе, прибыв из Оксфордшира, где проходили мои выходные. Кэролин опередила меня и была уже там с небольшой группой придворных корреспондентов, которые работали с коронованными семьями на повседневной основе. Будучи давними членами этого сообщества, мы получали свежую информацию, сопровождая главных членов королевской семьи дома и за границей.

Преимущество столь тесного взаимодействия с монаршими особами заключается в том, что ты всегда находишься в центре важнейших событий их жизни. Мы были на ступеньках роддома «Линдо Винг», когда появились на свет Джордж, Шарлотта и Луи. Не всегда получается осознать те моменты, которые когда-нибудь станут частью истории. Но даже самые толстокожие репортеры растаяли, когда Гарри улыбнулся Меган, державшей его руку в своей, а поздравительные возгласы слились в единое «гип-гип-ура!». Ощущение магии этого момента было всеобъемлющим.

Кэролин и я начали работать с правящей семьей Великобритании задолго до того, как Меган присоединилась к так называемой «фирме». Годами мы ездили с Уильямом, Кейт и Гарри по миру. От Сингапура до Соломоновых островов, от Лесото до Индии, от Соединенных Штатов до Новой Зеландии – у нас были те же планы и маршруты, что и у молодых королевских особ. Я всегда сравнивал эти поездки со школьными экскурсиями или лагерями, потому что мы так же теснились в больших автобусах и боролись за лучшие номера в отелях. Чувство товарищества присутствовало не только среди репортеров, сотрудников и охраны – оно охватывало и самих членов венценосной семьи.

Вспоминается история с потерей моего паспорта в Сан-Паулу. Я судорожно перерывал свою сумку в аэропорту, когда мне позвонил один из дворцовых служащих. На заднем плане слышался смех Гарри. Они нашли документы на полу. Не желая бросать меня одного в Бразилии, принц отправил одного из офицеров охраны с моим паспортом в наш терминал, чтобы я мог вовремя улететь в Чили. Когда мы в следующий раз увиделись с Гарри, он назвал меня не по имени, а Паспортом. Ему нравится подшучивать над окружающими.

Пребывание вдали от повышенного внимания и давления, оказываемых дома, способствовало разговорам по душам. В той же самой поездке, зайдя пропустить по стаканчику в отеле, Гарри поведал мне, что ему хочется побыть «обычным парнем», которому можно собраться и отправиться на год в Бразилию, просто следуя собственным желаниям. Он сказал, что ненавидит смартфоны, которыми ему постоянно тычут в лицо, а от звука затворов профессиональных камер ему порой становится физически дурно.

Нам с Кэролин было известно, что Гарри мечтает о жизни вне стен дворца. Путешествуя с принцем, особенно по сельской местности, мы замечали, как к его желанию окунуться в повседневную деревенскую атмосферу зачастую примешивалось чувство горечи. Он знал, что это невозможно, но все равно хотел общаться с местными жителями без всей этой суеты, всегда сопряженной с его приездом.

Тогда, как и сейчас, Гарри сильно тосковал по той нормальной обстановке, которую пыталась создать Диана, посещая с детьми парки развлечений и «Макдоналдсы». Забавно, что у этого ребенка, рожденного в невероятном богатстве и привилегированности, любимой частью Happy Meal была дешевая пластиковая игрушка.

Гарри отличается от своего брата Уильяма, который похож на их чинную и прагматичную бабушку-королеву. Гарри эмоционален и предан утопическим идеалам, и это, в общем-то, замечательно. Его желание вырваться за пределы дворцового «пузыря», проявлявшееся во всем – от «обнимашек» на официальных приемах до стремления служить на передовой в рядах вооруженных сил, – это положительная черта, даже если иногда она создает проблемы остальным членам королевской семьи. Его чистосердечие положило начало новой главе в истории этой семьи, когда он полюбил Меган Маркл.

То, что я британец смешанного расового происхождения, стало одной из причин, подвигнувших меня, как и многих других более молодых людей разных национальностей, заинтересоваться жизнью герцога и герцогини Сассекских. Брак представителя дома Виндзоров и американской актрисы выглядел чем-то крайне захватывающим. Примечательно, что я познакомился с Меган раньше, чем с Гарри. Впервые я пообщался с ней во время недели моды в Торонто после того, как она дала интервью на красной дорожке. И каково же было мое изумление, когда спустя год Мег, как называют ее близкие друзья и нынешний муж, завладела сердцем самого знатного холостяка Великобритании.

Даже на заре их отношений было ясно, что Гарри нашел женщину, благодаря которой он обрел смысл жизни, ведь ее гуманистические устремления совпадают с его собственным желанием помогать людям, оказавшимся на обочине общества. Мир с изумлением наблюдал за стремительным развитием отношений этой пары. А мы с Кэролин видели, как многочисленные таблоиды начали обвинять Меган в том, что она – наглая и напористая «социальная альпинистка». Некоторые представители британской прессы не особенно скрывали расистские намеки в комментариях и заголовках.

Эти публикации оказались неприятным сюрпризом для Меган. Став новым членом королевской семьи, она привнесла в свои благотворительные проекты и официальные встречи непосредственность одиннадцатилетней девочки, рассылавшей письма мировым лидерам, в том числе Хиллари Клинтон, и протестовавшей против сексистской рекламы мыла. Для нее было не в новинку засиживаться допоздна перед мероприятиями, пытаясь самостоятельно разобраться в повестке и делая собственные заметки, хотя для этого существовал специальный штат сотрудников. «Я могу работать только так», – уверяла она меня. Помимо прочего, подобное отношение к делу заставило принца объявить, что он нашел «соратника», которого всегда искал.

Все выглядело каким-то нереальным, когда в марте 2020 года, в день ее последнего официального приема, мы с Меган обнялись на прощание в одной из парадных комнат Букингемского дворца. Они с Гарри приняли трудное решение отказаться от монарших полномочий, чтобы защитить свою семью. Прежде нам доводилось бывать в роскошном Зале 1844 по случаю позитивных событий – аудиенции королевы или приемов для прессы. Но в тот момент даже свет малахитовых канделябров, падавший на живописные портреты, казался мрачным, ведь молодые члены королевской семьи расставались не только со своим персоналом, но и с устоявшимся жизненным укладом.

Мы с Кэролин сопровождали Меган на всех заключительных мероприятиях, но все еще не могли поверить, что эта встреча финальная. Сотрудники, которые работали с парой с самого первого дня, были опечалены концом истории, казавшейся столь счастливой: два человека полюбили друг друга, поженились, родили ребенка, служили королеве – занавес. Теперь они покидают страну. Прощаясь со мной, Меган произнесла: «Так не должно было случиться».

Да, мы с Кэролин стали свидетелями многих приватных и публичных столкновений, через которые пришлось пройти Гарри и Меган за эти два года. И все же это не было последней страницей книги, которую мог бы написать кто-то из нас, и точно не эпилогом совместной жизни супругов.

Обычно члены Британской королевской семьи официально не дают разрешение на издание своих биографий. Однако мы с Кэролин имели доступ к широкому кругу лиц, близких молодой чете: друзьям, доверенным помощникам, старшим придворным и многим другим из ближнего круга Сассексов. Кроме того, мы сопровождали Гарри и Меган на сотнях мероприятий, в рабочих поездках и турах, перемещаясь с ними от Ирландии до Тонга. Все это делалось для того, чтобы создать детальный и объективный портрет истинно современной королевской пары, которая, невзирая на похвалы или критику в адрес принимаемых ими решений, всегда оставалась верной своим убеждениям.

Омид Скоби и Кэролин Дюран,

Лондон, 2020

Введение

Прибыв с остатками багажа в четырехакровое поместье Миль-Флер, расположенное в канадском городке Виктория, Гарри и Меган вздохнули с облегчением. Большая часть их вещей была заранее размещена в огромных гардеробных, а сам особняк площадью 11 416 квадратных футов они арендовали еще на заре своих отношений. Фрогмор-коттедж, их дом в Виндзоре, теперь находился на расстоянии нескольких световых лет, но это было не так уж плохо.

Хотя на официальных мероприятиях, состоявшихся накануне отъезда, улыбки не сходили с их лиц, несколько недель в середине ноября перед вылетом из Лондона дались им нелегко. Незадолго до этого начались три судебных процесса против таблоидов из-за вторжения в частную жизнь и взлома телефонов. В этот период герцог и герцогиня Сассекские более чем когда-либо оказались мишенью для прессы.

Все это было чересчур, особенно для Гарри. «Разве королева не заслуживает лучшего?» – восклицал заголовок в Daily Mail, который принц прочел в сети. Он не мог понять, почему медиа так стремились уничтожить их. «Эти люди – просто оплаченные тролли, – сокрушался он позже в разговоре с другом. – Всего лишь тролли… И это отвратительно». Просматривая прессу в айфоне, он иногда не мог остановиться и все читал комментарии под статьей.

«…Г&М мне отвратительны».

«…Они – позор королевской семьи».

«…Мир был бы лучше без Гарри и Меган».

Последний комментарий набрал более 3500 лайков. Гарри пожалел о том, что пошел по ссылке. У него внутри все сжималось каждый раз, когда он читал подобные высказывания. «Это больная часть общества, в котором мы сегодня живем, и никто ничего не предпринимает. Где позитив? Почему все такие жалкие и злые?»

Но принцу досаждали не только пресса и интернет-тролли. Проблема заключалась в самом институте монархии. Редкая неделя проходила без того, чтобы тот или иной аспект их внутренних дел или частных обсуждений не просочился в прессу в искаженном виде. Ощущение было такое, что мало кому из дворцового персонала можно доверять. Отношения Гарри с братом Уильямом, и без того натянутые, становились все хуже.

Пожалуй, единственным положительным моментом за последнее время стало то, что их решение побыть вдали от глаз публики и «шумихи», как это называла Меган, оказалось удачной идеей. Близость к природе и относительная удаленность поместья, расположенного на острове Ванкувер, в округе Норт-Саанич, пошли им на пользу. Впервые за полгода после появления в мае их первенца они могли перевести дыхание. Свежеиспеченные родители трудились без устали, постоянно находясь в центре внимания, – это называется быть частью Британской королевской семьи.

Несмотря на окружавшую их девственную природу, о безмятежности Гарри и Меган могли только мечтать. «По сути „пауза“ таковой не являлась», – сообщал источник, близкий к супругам. Кажущееся идиллическим уединение было наполнено тревогой: Гарри и Меган проводили долгие часы, перебирая возможные сценарии своего будущего. Принц достиг точки кипения из-за постоянных споров, слухов и раздражающих препирательств с дворцом.

Тот год был отмечен целым рядом личных достижений пары, главным из которых стало рождение сына Арчи. Сентябрьский выпуск британского Vogue с Меган на обложке был распродан быстрее, чем какой-либо другой номер за всю историю журнала. Капсульная коллекция одежды, которую она создала с целью собрать деньги для благотворительной организации Smart Works, занимающейся проблемами женской безработицы, была мгновенно распродана магазинами Marks & Spencer и другими ретейлерами. Гарри запустил глобальный независимый проект для путешественников Travalyst, который, по его замыслу, должен был оказать позитивное влияние на туриндустрию.

В Канаде Гарри и Меган намеревались продолжить работу. У них было запланировано множество дел, в том числе завершить подготовительный этап запуска некоммерческой организации, а также продолжить сотрудничество с благотворительными проектами, которые они патронировали в качестве членов королевской семьи. Оказалось, что обшитый деревом рабочий кабинет в канадском поместье как нельзя лучше подходит для всего этого. Из окон открывался чудесный вид на подстриженные лужайки с канадскими елями и березами. Зачастую они плавно перемещались на кухню, где продолжали обсуждать дела за чашкой чая или кофе.

Решение пары уехать за границу – и остаться там на Рождество, пропустив традиционные семейные торжества в Сандрингеме, загородной резиденции королевы в Норфолке, – только усилило поток негативных высказываний в их адрес. Британские газеты назвали это «болезненным щелчком» королеве, хотя в реальности, прежде чем покинуть страну, внук согласовал свои планы с бабушкой, то есть с боссом. Королева, которая регулярно виделась с Гарри и Меган, пока они жили в Виндзоре, на самом деле одобрила эту поездку. Помимо всего прочего, молодые супруги провели в ее поместье в Норфолке два предыдущих Рождества. И это не говоря о том, что другие члены семьи, включая Кембриджей, тоже порой отсутствовали на этих приемах.

Рождественские приготовления еще не начались. Приближался День благодарения, и Дория, мать Меган, готовилась покинуть Лос-Анджелес и прибыть в Викторию. Накануне приезда Меган обменивалась радостными сообщениями с матерью, а той не терпелось увидеть своего дорогого внука Арчи. Малыш быстро рос и заметно вытянулся с их последней встречи летом. «Он в девяностой перцентили по росту^[1]», – хвасталась Меган друзьям, с готовностью доставая телефон, чтобы показать фотографии своего мальчика.

Хотя их канадское пристанище считалось временным, Гарри и Меган делали все возможное, чтобы дом был комфортным для ребенка. Острые углы закрыли резиновыми накладками, а некоторые предметы обстановки убрали из соображений безопасности. Полугодовалый малыш теперь мог стоять и все чаще не ползал, а ходил, держась за мебель. Родители старались исключить любой риск. Также они пытались защититься от папарацци: по периметру поместья было установлено дополнительное заграждение, чтобы предотвратить появление длиннофокусных объективов во время прогулок по лесу или песчаному побережью.

Защита Арчи и неприкосновенность частной жизни были для супругов главным приоритетом. Гарри рано познал неприглядную сторону взросления в королевском «аквариуме», наблюдая за тем, как папарацци неустанно преследуют его мать. Меган тоже быстро усвоила этот урок. Оба супруга хотели быть уверенными в том, что их сын сам выберет свой путь, а не будет следовать властным решениям семьи, в которой родился.

Первые дни в доме на канадском берегу принесли Гарри и Меган покой, которого они так желали. Начиная день с йоги и совместного приготовления завтрака, впервые за много месяцев супружеская чета почувствовала хоть какое-то умиротворение. Но, несмотря на окружавшую их тишину, Гарри и Меган испытывали смятение. На них давила тяжесть предстоящего решения. После почти трех лет бесконечных нападок со стороны британской прессы и недостаточной поддержки от семьи назрела необходимость перемен. Как это будет выглядеть, еще предстояло разобраться, но они знали, что должны следовать зову своих сердец.

Глава первая
Вызывает Лондон

В свое первое утро после приземления в Лондоне в июне 2016 года Меган направилась прямиком в Selfridges. У молодой американской актрисы была миссия: купить туфли.

В универмаге на Оксфорд-стрит она блуждала по обувному залу площадью 35 тысяч квадратных футов – крупнейшему в мире – в поисках товаров своих любимых дизайнеров, Stella McCartney, Cloé и Marc Jacob. Ей хотелось отыскать пару, соответствующую здешним ценникам. Несмотря на то что драматический сериал Suits^[2] с ее участием уже шестой сезон успешно шел по кабельному, Меган оставалась бережливой покупательницей. Ее детство частично прошло в тесной лос-анджелесской квартирке, переделанной из гаража. Она была единственным ребенком разведенных родителей, испытывавших финансовые трудности, и ей не нравилось выкидывать деньги на тренды, которые быстро выйдут из моды. Если уж она вкладывалась во что-то, это должно было быть долговечным, как каблуки Sergio Rossi. Временами по-детски тревожной Меган казалось, что всему хорошему однажды может прийти конец.

Но, если в тот день молодая женщина и ощущала некоторый подъем, находясь в окружении дорогих босоножек и туфель на шпильках, это было вполне простительно. Прошло совсем немного времени с того момента, как она вернулась с греческого острова Гидра, где состоялся роскошный девичник. Меган организовала его в честь предстоящей свадьбы Линдсей Рот, одной из своих лучших подружек по колледжу. Она серьезно отнеслась к обязанностям подружки невесты и разработала насыщенную программу пребывания на острове, включавшую пешеходные экскурсии, купание, дневной отдых и дегустацию блюд местной кухни. Остров Гидра находится в двух часах пути на катере от Афин, и передвигаться по нему можно только на велосипеде или верхом на ослике.

Прошедший уикенд разительно отличался от типичных девичьих вечеринок в Вегасе с катанием на лимузинах и зависанием по клубам в нарядах, которые Меган называла «повязки фаллической секты». Вместо этого девушки окунулись в более изысканные удовольствия на залитом солнцем берегу Средиземного моря, наслаждаясь свежими греческими салатами и рыбой, попивая вино и общаясь друг с другом.

Все было обставлено так, как это нравилось Меган: просто и со вкусом, весело, но спокойно и душевно, а главное – тщательно продумано. Она привыкла все планировать. Это повелось еще со времен учебы, когда ей приходилось жонглировать школой и подработками. Потом были долгие годы хождений по кастингам в поисках ролей. Наконец наступил момент, когда она, став успешной телезвездой, покоряла все новые карьерные высоты, параллельно запуская интернет-проект о популярном образе жизни. Все это время Меган упорно работала не только над разработкой этих планов, но и над их осуществлением.

Поездка в Лондон не стала исключением. Туфли значились лишь в начале списка, подготовленного до прибытия в британскую столицу. Меган составила перечень ресторанов и баров, обязательных для посещения, а также людей, с которыми она надеялась повидаться.

Туфли значились лишь в начале списка, подготовленного до прибытия в британскую столицу. Меган составила перечень ресторанов и баров, обязательных для посещения, а также людей, с которыми она надеялась повидаться.

Это был отличный период в жизни тридцатичетырехлетней Меган. Высококонкурентный мир шоу-бизнеса распахнул перед ней свои двери, предоставив огромный выбор возможностей. Ее успех был результатом настойчивости и уверенности в себе. Помимо этого она с ранних лет демонстрировала готовность работать усерднее сверстников.

Уверенностью в себе она отчасти была обязана родителям, беззаветно любившим свою дочь. Ее мать, Дория Рэгланд, и отец, Томас Маркл, познакомились на съемках сериала «Главный госпиталь», где он был светорежиссером, а она – временной сотрудницей в гримерке. Спустя два года родители Меган расстались. Но и после развода их объединял общий ребенок: они не конфликтовали, опека была совместной, праздники отмечали всей семьей.

Однако самым главным показателем заботы Томаса и Дории была их озабоченность образованием Меган. Ни один из них не поступил в колледж сразу после выпускного, при том что Дория состояла в клубе одаренных учеников школы Фэрфакс в Лос-Анджелесе. Сначала ей пришлось работать в магазине антиквариата, принадлежавшем ее отцу Элвину Рэгланду, а затем турагентом, что положило начало длинной череде профессиональных занятий. В колледж Дория поступила намного позднее, так как семья не могла ей в этом помочь. Собственный опыт преодоления финансовых трудностей, обусловленных недостатком образования, заставлял ее постоянно подчеркивать, насколько оно важно.

Когда речь заходила об обучении, Томас и Дория хотели для дочери только самого лучшего. Ее учеба началась в Литл-Ред-Скулхаус, небольшой престижной частной школе, куда начиная с 1940-х годов отдавали своих детей представители голливудской элиты – включая Джонни Деппа и Скарлетт Йоханссон. Затем Меган поступила в католическую школу Пренепорочного Сердца в Лос-Фелис – образовательное учреждение для девочек, реализующее программу среднего и старшего звеньев.

Ясно осознавая, сколь многим родители жертвуют ради ее обучения в подобных заведениях, Меган ощущала личную ответственность, связанную с этой привилегией. «Оба моих родителя начинали с малого, поэтому они старались много отдавать, совершая простые акты доброты. Это могло быть объятие, улыбка или дружеское похлопывание по плечу – просто чтобы подбодрить нуждающегося человека и показать, что все будет хорошо», – написала она в 2016 году в своем блоге The Tig, посвященном стилю жизни. «Я росла, наблюдая за этим, а значит, подобные вещи казались мне абсолютно естественными».

Меган была сверхмотивированной. Она всегда первой поднимала руку, когда учитель задавал вопрос, и вызывалась читать вслух. У нее были блестящие отметки и идеальная посещаемость. Ее чувство ответственности распространялось не только на учебу в школе. Будучи маленькой девочкой, она столкнулась на улице с бездомным и стала умолять маму: «Давай поможем ему!» Стремление прийти на выручку человеку, который в этом нуждается, нормально для ребенка – но Меган, в отличие от многих, не забывала о том, что ее тронуло. Весь остаток дня и еще длительное время после этого происшествия ее продолжал мучить вопрос: «Что я могу сделать?»

В десять лет Меган впервые отправилась с матерью за границу, на Ямайку. Большинство туристов безвылазно сидели в отеле, в то время как Дория брала дочь с собой, выходя за его территорию, и показывала ребенку трущобы. Меган видела, как живут те, кому меньше повезло в жизни. В тринадцать лет девочка стала волонтером на благотворительной кухне в районе Скид-Роу в Лос-Анджелесе. «Первый день оказался по-настоящему страшным для меня, – делилась со своими подписчиками Меган. – Я была совсем юной, а там все казалось жестким и диким. Несмотря на то что рядом находилась большая группа других добровольцев, я перепугалась не на шутку».

Сомневаясь, идти ли ей снова в столовую для бездомных, Меган обратилась к Марии Поллиа, школьной учительнице богословия. Мария являлась волонтером «Движения католических рабочих». У нее накопился большой опыт работы с людьми, живущими на обочине общества, и ей хотелось вдохновить юную и пылкую студентку на подобную деятельность.

«Жить – означает ставить потребности других выше своих страхов», – сказала Мария. И девушка вернулась к своим обязанностям.

«Эти слова навсегда останутся со мной», – признавалась Меган.

Из-за вечной готовности помогать другим и стремления добиваться высоких результатов одноклассники часто воспринимали Меган как «лицемерку» – им казалось, что таких «идеальных» людей просто не бывает. Однако будущая герцогиня Сассекская никогда не считала себя идеальной. На самом деле она нередко задумывалась о том, как стать лучше. Из-за смешанной расы и не всегда четкого понимания своего места в жизни некая часть ее хотела, чтобы окружающие видели, насколько она хороша во всем. Девушку коробило от мысли, что ее могут посчитать аутсайдером.

В старшей школе напор Меган не ослабевал. Она присоединялась к каждому клубу: от комитета по подготовке выпускного альбома до театральной студии Genesian Players. Ее избрали королевой выпускного бала. Артистичная от природы, стремящаяся в любом деле заслужить похвалу, Меган по-настоящему расцвела.

Жижи Перро, которая несколько лет учила Меган актерскому мастерству, рассказывала: «Она была невероятно трудолюбива. Я была ошеломлена таким серьезным отношением к работе в столь юном возрасте». Меган полностью выкладывалась даже в самых маленьких ролях, наподобие секретарши из мюзикла «Энни».

По словам Перро, Томас часто помогал с декорациями для школьных пьес и старался посещать как можно больше представлений. «Его лицо, сияющее от гордости за свою маленькую девочку, всегда можно было увидеть в зрительном зале», – рассказывала она.

Также отец сыграл важную роль в становлении Меган как феминистки, или, как она сама себя называла, «защитницы женщин». В возрасте одиннадцати лет она вместе с классом смотрела телепередачу, которая была прервана рекламным роликом средства для мытья посуды. Закадровый голос вещал: «Женщины по всей Америке сражаются с жирными кастрюлями и сковородками». Мальчишка, сидевший рядом с Меган, выкрикнул: «Да, там им и место – на кухне!»

Меган была крайне расстроена этим инцидентом, и Томас поддержал дочь в ее намерении выступить с протестом. Она разослала письма «самым могущественным людям, которых только могла себе представить», включая первую леди США Хиллари Клинтон, ведущую новостей телеканала Nickelodeon Линду Эллерби и собственно производителя средства для мытья посуды. И все ей ответили. Меган получила письмо из Белого дома; Nickelodeon записал с ней интервью; производитель моющего средства изменил текст рекламы на «люди по всей Америке сражаются с жирными кастрюлями и сковородками».

В старшей школе интерес Меган к актерству перерос в главную жизненную цель, но мать – всегда сосредоточенная на важности высшего образования – посоветовала ей сначала окончить колледж. Дория хотела, чтобы ее дочь имела профессию на случай, если с карьерой актрисы не сложится. Это не стало проблемой для Меган, которая решила не ходить на профессиональные прослушивания до тех пор, пока не окончит школу и не обеспечит себе поступление в Северо-Западный университет.

В старшей школе интерес Меган к актерству перерос в главную жизненную цель, но мать – всегда сосредоточенная на важности высшего образования – посоветовала ей сначала окончить колледж.

Меган зачислили в частный колледж, расположенный в пригороде Чикаго, – одно из лучших учебных заведений в стране. В этот период она и получила свою первую небольшую роль в клипе Тори Эймос на песню «Тысяча океанов». Меган всего пару раз мелькает в кадре в качестве прохожей, которая рассматривает певицу, запертую в стеклянной витрине. Гонорар составил 600 долларов, и через несколько недель девушка отправилась на пробы для участия в клипе Шакиры. Роль Меган не получила и вообще больше нигде не снималась вплоть до последнего курса колледжа, когда она появилась в «Главном госпитале».

В Северо-Западном университете Меган вновь оказалась в окружении студентов по большей части из состоятельных семей. Изучая организацию труда, она совмещала полную учебную нагрузку и подработки, позволявшие оплачивать учебу, жилье и питание. И это помимо работы няней, покрывавшей дополнительные расходы, а также выступлений в театре и волонтерской работы.

«Не представляю, как тебе вообще хватает суток на все это», – удивлялась ее хорошая знакомая, которая ходила с Меган забирать из колледжа ее последние задания по основной специальности. Девушку поражала способность подруги совмещать давление и жесткие требования к учебе с другими занятиями.

«Где ты умудряешься находить время?» – спрашивала она.

А Меган просто не развлекалась, подобно большинству своих сверстников. Вероятность встретить ее в баре посреди недели равнялась нулю. Пятничными вечерами, пока соседки по комнате расходились по вечеринкам, Меган отправлялась в профессорские дома – работать няней. Она вступила в сообщество «Каппа-Каппа-Гамма», поселилась в его общежитии и обзавелась там дружескими связями. В число ее хороших подруг входили Женевьев Хиллис и Линдсей Рот. Однако студенческая жизнь Меган больше напоминала картины об Эль Вудс^[3], нежели фильм «Зверинец»^[4]. Став ответственной за отбор новых членов сообщества, Меган курировала их поступление и адаптацию. Также она собирала деньги на благотворительность, вместе с другими студентками из «Каппа-Каппа-Гамма», участвуя в различных мероприятиях вроде танцевальных марафонов. Однажды девушки протанцевали 13 часов, чтобы собрать деньги для Team Joseph, некоммерческой организации, привлекающей внимание к проблемам больных мышечной дистрофией Дюшенна. «Я была выжата как лимон», – признавалась впоследствии Меган.

К третьему курсу большинство зачетов у Меган было сдано, и с помощью Мика, старшего брата своего отца, ей удалось попасть на стажировку в посольство США в Буэнос-Айресе. Никто в семье точно не знал, что именно предпринял дядя Мик и не была ли его занятость в сфере коммуникаций прикрытием для работы в ЦРУ. Но, как бы то ни было, родственные связи позволили двадцатилетней Меган расширить свои горизонты и попробовать себя за пределами театральной сцены.

«В Северо-Западном университете меня увлек театр. Я знала, что хочу играть, но мне претила мысль стать воплощением клишированного образа: девушка из Лос-Анджелеса, которая решила стать актрисой, – признавалась Меган в интервью журналу Marie Claire. – Я хотела большего и всегда интересовалась политикой, поэтому полностью поменяла свое основное направление в учебе и сосредоточилась на театре и таком предмете, как международные отношения».