promo_banner

Реклама

Читать книгу: «Нечестная игра»

Шрифт:

Прежде чем одержать победу, стоит задуматься, а заслуживаешь ли ты ее.

Майк Дитка, главный тренер «Чикаго Беарз» 1982–1992 гг.


Kandi Steiner

The Wrong Game

Copyright © 2018 by Kandi Steiner



© Белякова А., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024


Пролог

Джемма


Наш разговор должен был быть другим.

По дороге домой я прокручивала каждое слово, которое подумывала сказать. Представляла, как оно рождается: сначала в моей голове, потом на устах. Какой силой и смелостью будет обладать, когда слетит с губ и долетит до его ушей.

Я знала, что собиралась сказать. И также знала, что он скажет в ответ. У меня был план.

И из-за огромного количества стресса, который я не была в состоянии контролировать, появилась присущая мне тревожность. Так было со времен подросткового возраста, а с годами стало только хуже. Я загоняла себя в рамки, составляла планы и списки действий. Ставила перед собой цели, а когда достигала их, то праздновала достаточно долго, чтобы решить, за что браться дальше по списку.

Все дело в контроле.

Так что в отличие от обычных женщин, которые узнают об изменах мужа, я не плакала, не кричала и не швыряла вещи через всю комнату, когда правда всплыла на поверхность. Вместо этого я составила список, когда начала подмечать первые признаки его неверности. И постепенно вычеркивала каждый пункт со странным чувством страха и удовлетворения.

Запах чужих духов на его рубашке? Есть.

Сообщения с неизвестного номера, которые появлялись на нашем общем компьютере без ведома моего невежды-мужа, но исчезали с его телефона? Есть.

Оплата номера в отеле по карте, о которой я понятия не имела и узнала лишь благодаря письму, найденному в нашем бирюзовом почтовом ящике? Есть.

К слову, мы красили его вместе. Это был первый пункт в моем списке после покупки дома. Мы оба испачкались в бирюзовой краске – тогда, в магазине, я влюбилась в этот цвет, но теперь, спустя время, возненавидела.

Но в день, когда мы красили этот ящик, мне было все равно.

В тот день мой муж поцеловал меня в губы, забрызганные краской, и сказал, что будет любить до самого конца.

И я поверила ему.

Мой муж был из тех мужчин, что смотрят на своих женщин с восхищением и говорят им приятные слова. Я была убеждена, что, если бы бросила его в яму с великолепными супермоделями, он не смотрел бы на них так, как на меня, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ним. Более того, он бы искал меня и выкрикивал мое имя.

За все время отношений я верила каждому его слову – что может показаться глупостью. Поверила, когда он со слезами на глазах просил меня выйти за него замуж и даже когда однажды за завтраком пообещал, что сделает меня самой счастливой девушкой в мире. Не было никаких оснований уличить его во лжи. И не было никаких причин предвидеть предательство.

Однако…

Последним пунктом в моем списке подозрений на измену стало доказательство того воочию. Электронные письма, сообщения и возвращение домой поздними ночами без алиби, вне всякого сомнения, намекали на это. И все же я не верила до тех пор, пока не проследила за ним, пока собственными глазами не увидела, как он держит другую женщину за руку так же, как когда-то держал меня. Как целует ее и улыбается ей, как когда-то мне.

И когда этот пункт также был отмечен галочкой, я уже не плакала. Не кричала. Не разбрасывала вещи, хотя подумывала вдавить каблуком в педаль газа и подъехать к тому месту, где они стояли, целуясь и смеясь, и бросить перед ним все его вещи.

Но вместо того, чтобы позволить эмоциям разрушить меня, я сделала то, что умела лучше всего. Что делала всю свою жизнь – составила план.

Сфокусировалась на том, что могла контролировать.

На самой себе: я контролировала слова и поступки. Кому рассказать о случившемся, как наши семьи узнают о его измене и как будет протекать бракоразводный процесс. Кто и что после него получит, кому и какие активы достанутся и где каждый из нас останется, когда наши подписи будут стоять на холодных, безжизненных листках бумаги, которые положат конец нашему раннему браку.

Я собралась контролировать свои накаленные эмоции, пока буду сообщать ему о том, что знаю.

Возможно, именно поэтому, когда я сидела за столом напротив мужа, мое сердце громогласно, быстро и сильно стучало в ушах, угрожая вырваться прямо из груди. И, наверное, поэтому мое дыхание было прерывистым, а глаза сухими от пристального взгляда. У меня не было сил произнести хотя бы слово из тех, которые я так долго планировала сказать.

У меня был план. Я продумала ход разговора. Держала все под контролем.

Я знаю о ней. Знаю, что ты натворил. Я ухожу. Между нами все кончено.

Однако моя поразительная способность все контролировать и составлять списки исчезла, как только я села за наш кухонный стол с мужчиной, который лгал мне годами.

Потому что он заговорил первым.

И все изменилось.

– Джем, – прохрипел он, его голос сломался под тяжестью слов. – Джемма, ты меня слышишь?

– Да-да, – сумела вымолвить я.

Мой голос напоминал его: такой же хриплый и сломленный, пронизанный страхом. Конечно же, он посчитал, что это все из-за его шокирующей новости. Мой печальный, измученный муж решил, что разбил мне сердце неожиданным известием. Вот только меня пугало совсем другое. Я оплакивала свой разрушенный план, который, как думала, будет иметь успех.

Теперь же у меня не было никакого плана.

Теперь мой муж-изменник и его тайная возлюбленная не являлись центром данного разговора.

Теперь мой муж-изменник оказался болен раком.

С которым нет смысла бороться.

Болезнь быстро убивала его.

И он скоро умрет.

«Все в порядке», – пыталась я убедить саму себя, прижимая руки к груди так, что чувствовала биение сердца о ребра. Просто придумай новый план.

Но, как и в случае с моей особой тревожностью, мои планы часто не срабатывали, тем самым ставя меня в затруднительное положение. Внезапно все, что, как мне казалось, я держала на поводке, сорвалось. И как бы я ни пыталась себя успокоить – не получалось. Каждый раз, когда случалось подобное и мой план проваливался, – эмоции побеждали, а мозг отключался. Весь здравый смысл ускользал, как песок сквозь пальцы.

– Пожалуйста, – прошептал он, обхватывая ногами мой стул и притягивая меня ближе. Деревянные ножки издали ужасный скрип о пол, от чего по телу от лодыжек до позвоночника прошлось неприятное вибрирующее ощущение. – Не плачь, мое сокровище1. Все будет в порядке. У нас все будет хорошо.

Он обнял меня, прижимая мою голову к своей груди и гладя рукой по спине. Той же рукой, которой прикасался к другой женщине. И мне хотелось оттолкнуть его так же сильно, как и остаться навсегда в его объятиях.

Он собирался покинуть меня. Он собирался покинуть этот мир.

Мои слезы будто лились по кому-то другому, пропитывая его свитер. И я пыталась разгадать их причину. Однако не потребовалось много времени, чтобы окунуться в водоворот их источников, подобных водопаду из льдинок, которые тают с первыми лучами весеннего солнца.

Мой муж изменил мне.

Он полюбил другую женщину.

И вдобавок я останусь одна, поскольку потеряю его.

Вот только теперь не из-за его неверности. Мое одиночество не будет связано с гордостью, требующей не прощать его измену.

Вместо этого он покинет этот мир, а я останусь оплакивать его вместе с той самой любовницей.

Возможно, я плачу потому, что, несмотря на свой план, я тайно молилась, чтобы он воспрепятствовал ему. Наверное, часть меня просто вообразила, что я брошу его и уйду с высоко поднятой головой. В то время как он будет умолять меня остаться, обещая порвать со своей любовницей, потому что наш брак значит для него намного больше, чем она.

Как бы то ни было, сейчас это не имеет никакого значения.

Сейчас у меня есть муж-изменник, который никогда не узнает, что я в курсе его измены.

Потому что я ни за что ему об этом не скажу.

Почему? Учитывая тяжелый удар судьбы в лице неизлечимого рака, был ли смысл оставлять его одного бороться с болезнью последние недели жизни? Был ли смысл говорить ему, что я знаю о другой женщине, лишь ради удовлетворения желания контролировать все, и бросить ему в лицо доказательство измены со словами: «Ха! Я знаю о твоих шашнях!»?

У смерти есть забавный способ показать нам жизнь. И то, что когда-то было важно для меня – потребность доказать его проступок, за которую я так крепко держалась по дороге домой, – теперь не имело значения. Кроме одного.

Я любила его.

Данное чувство было легко определить.

И поскольку любовь – единственное, за что я могла по-настоящему ухватиться, то крепко держала ее в руках, до боли сжав пальцы в кулак. Карло Манчини – мой муж, а я – его жена. Он – мое все и до сих пор таковым остается, независимо от того, с кем он делил постель. Я высвободилась из его объятий и поцеловала в губы – те самые, которые, как думала, будут принадлежать только мне, – и сказала, что люблю его. Сказала, что буду рядом. Затем взяла за руки и пообещала, что не оставлю его.

И я оставалась рядом до последнего дня.

Где-то в этом смутном, быстротечном промежутке времени, мне кажется, часть меня умерла вместе с ним.

Я наблюдала, как рак постепенно забирал моего некогда сильного мужа, превращая его в кожу да кости. Видела, как его серые глаза тускнеют, губы становятся пепельно-бледными, а руки – слабыми, пока я крепко сжимала их в своих. Каждый день, глядя в зеркало, я замечала, как мой взгляд меняется, становясь безжизненным. Всего за несколько недель, – которые казались вечностью, хотя пролетели в мгновение ока, – двадцатидевятилетняя девушка превратилась в пожилую женщину.

И в день похорон я наблюдала за более молодой и привлекательной девушкой, которая оплакивала его, сидя на заднем ряду в церкви.

Она плакала по той же причине, что и я, хотя готова поклясться, ее сердце горевало больше моего. Потому что она имела счастье быть той женщиной, без которой он не мог прожить – настолько, что даже был готов рискнуть своим браком, своей репутацией и жизнью, которую построил. Она не сомневалась, что является центром его вселенной и последним, что тот видел перед собой, прежде чем ушел в мир иной.

Я же не ощущала того же.

У меня осталась запеканка от соседей, страховка от адвокатов и дом, полный вещей, которые пахли им. Также у меня имелся первый взнос за квартиру в центре города, который я оформила, когда подумывала уехать подальше от своего мужа-изменника. В груди, там, где обычно бьется сердце, образовалась пустая дыра, а в душе вместо цветов любви начали расти сорняки.

Мой секрет медленно съедал меня заживо, обитая в темных, никому не доступных чертогах разума.

Поэтому я разработала план.

Чтобы сохранить контроль над будущим, сердцем, душой, собственным благополучием и жизнью после смерти мужа, я должна была устранить факторы, которые не поддавались контролю. Это казалось так просто.

Так что, сидя в первом ряду в церкви и держа за руку мать моего покойного мужа, я составила план с одним простым пунктом.

Никогда больше не влюбляться.

Это был больше, чем просто план, и даже больше, чем просто цель. Это было обещание.

Которое я намеревалась сдержать.

Глава 1

Джемма


Восемь месяцев спустя

– Нет.

Единственное слово, которое я могла вымолвить, пока мы с моей подругой-начальницей, слившись с толпой, выбирались из «Солджер Филд»2. Теплый сентябрьский воздух приятно обдувал нас. Несмотря на тот факт, что большую часть предсезонной игры «Чикаго Беарз» мы с Белль парились на солнце, пока то наконец не зашло, я все так же улыбалась, наслаждаясь последними теплыми деньками.

Совсем скоро жара спадет, и иллинойсская зима нагрянет со всей своей мощью.

Мне не особо хотелось, чтобы наступали холода, пробирающие до костей. И несмотря на то, что я буду скучать по лету, все же осень являлась моим любимым временем года. Она занимала особое место в сердце по многим причинам: мой день рождения, Хеллоуин, повсюду тыквенно-пряные вкусности и, самое главное, – футбол.

– А ну, цыц! Не смей мне отказывать, – шикнула Белль. Она перекинула свои волосы цвета рыжеватого блонда через плечо, а затем обвила мой локоть своей рукой. – В нашей дружбе я всегда права. Так что поверь мне, когда я говорю, что тебе это нужно.

– Я еще не готова ни с кем встречаться, Белль. Так что прекрати.

– Я не говорила, что ты должна начать встречаться, – словно констатируя факт, она укоризненно подняла палец с черным маникюром. – Я лишь сказала, что тебе нужно с кем-нибудь переспать. А это, подруга, буквально воплощение мечт любого мужчины. – Она указала на стадион, из которого мы только что вышли. – Бесплатные билеты на футбольный матч и горячие цыпочки, с которыми можно хорошо провести ночь без всяких обязательств. – Она покачала головой. – Честно, жаль, что я не подумала об этом раньше. Это же гениально.

– Я вообще ни о чем не думала, – напомнила я. – Я купила эти билеты мужу, чтобы подарить их ему на тридцать пятый день рождения.

– Своему мужу-изменнику, – подчеркнула Белль, повернув налево к улице, заполненной спортивными барами. И хотя я не подала вида, что эти слова задели меня, тем не менее живот неприятно скрутило.

Белль буквально единственный человек, который знал о неверности Карло, если не считать женщину, с которой он изменил мне – хотя та не в курсе, что мне об этом известно. Я сообщила подруге об этом сразу после смерти Карла, по большей части потому, что понимала – если она узнает об этом раньше, то опередит господа бога и ускорит процесс его кончины.

Белль – тот типаж самой лучшей подруги, которая горячо вас любит. Она всегда была честна со мной – порой даже слишком – и никогда не позволяла мне чувствовать себя достаточно комфортно в моем маленьком мирке, где я все держала под контролем. Как только она замечала, что я впадаю в некое состояние самодовольства, то бросала мне вызов.

Я ненавидела ее за это так же сильно, как и любила.

И все же, несмотря на это, понимала, что мне было необходимо поговорить с кем-то о неверности Карло, с кем-то, кто знал нашу с ним историю. Порой я сожалела, что рассказала ей. Там, где я старалась подавлять негативные эмоции и концентрироваться на поставленной задаче, которую могла выполнить, Белль выплескивала все наружу.

Она – не та девушка, которая готова пустить все на самотек.

Особенно в моем случае.

– И я говорю это с величайшим уважением к тебе, к нему и ко всем божьим созданиям, – продолжила она, положив свободную руку себе на плечо. – Но его больше нет, Джемма. Да покоится он с миром. – Она сделала паузу. – И пусть его кастрируют во имя Христа, аминь.

– Белль.

– Шучу, – она вновь сделала паузу, – но это не точно.

В тот момент мне стало стыдно, что мои губы расплылись в слабую улыбку. Будь он жив, увенчайся мой изначальный план успехом, подобные шутки были бы уместны. Ведь в конце-то концов, какая бы подруга не поддержала другую, если бы той изменили? Комментарии о кастрации и пожелания скорейшей смерти приветствуются и, безусловно, ожидаемы.

Однако когда он перестал дышать, когда рак забрал его жизнь до того, как я смогла наладить свою жизнь, все стало иначе. Со мной поступили жестоко и бессердечно, от чего внутри зародилось глубокое чувство вины.

С ним я и жила, пожалуй, последние несколько месяцев.

– Хоть я и ценю твою попытку поднять мне настроение, все же я не позволю отпускать подобные шутки в адрес Карла, – мягко ответила я. – И, скорей всего, никогда не позволю.

– Прости, – прошептала Белль на выдохе, сжав мою руку, пока мы медленно шли за толпой. – Мне правда жаль. Это было чересчур. Ты же знаешь, я не могу не шутить, даже когда это дико неуместно. Помнишь тот день, когда мой кузен хоронил своего кота?

– Когда ты испекла торт в виде лотка с маленькими камушками, напоминающими какашки, и подписала ярко-розовой глазурью: «Мне жаль, что твой кот утонул в унитазе, по крайней мере, тебе больше не придется убирать за ним»?

Белль повернулась ко мне.

– Именно. Я веду себя отвратительно, когда дело касается смерти. В такие моменты мне становится некомфортно, и поэтому я прибегаю к юмору. Несомненно, очень черному юмору. Но, – продолжила она, указав пальцем сначала на мое лицо, а затем на мои женские прелести, – давай вернемся к изначальной теме разговора, поскольку в этой области так же засушливо, как и в пустыне Сахара.

Я закатила глаза, выдергивая руку из ее объятий, чтобы покопаться в сумочке. Я судорожно искала помаду, пока мы шли к барам Саут-Луп.

Используй свое чувство юмора, Джемма. Ты прекрасна. Все хорошо.

– В этой области все в порядке, спасибо, – сказала я, указывая на свою промежность, когда наконец нашла помаду. Я раскрутила тюбик бордовой помады, указывая им прямо на свою лучшую подругу. – С ней происходит много всего.

Белль усмехнулась.

– Ох, ладно. Простите меня за то, что я думаю, якобы двадцатидевятилетняя женщина может хотеть нечто большее, чем фаллоимитатор с тремя вибрационными скоростями.

– Четырьмя, – поправила я ее, нанося бордовый цвет на верхнюю губу, а затем размазав его по нижней. – И эта двадцатидевятилетняя женщина совершенно довольна всем.

Белль нахмурилась и до конца пути к барам, которые мы часто посещали после матчей, не переставала говорить о важности того, чтобы мое либидо не увяло, и что моей вагине нужно иное внимание.

Это была та черта Белль, которая меня раздражала, но также и нравилась – она могла даже рыбу уговорить купить кислородный баллон. По мнению Белль, она всегда знала, что хорошо, а что плохо. И могла всегда подобрать нужные слова, дабы убедить тебя в этом.

Это одна из способностей, что сделала ее успешным предпринимателем.

Белль основала собственное агентство по дизайну интерьеров сразу после окончания колледжа. Честно говоря, у нее уже выстраивались толпы клиентов лишь благодаря тому, что во время стажировок она затмевала всех сотрудников. И, к счастью для меня, она нуждалась в помощнике – другими словами, в том, кто будет управлять ее жизнью. Где она отлично ладила с людьми и разбиралась в дизайне, а я занималась финансами и организацией, и все это идя рука об руку. Мы были лучшей командой в Чикаго.

Белль ни разу не переходила черту: выходя за пределы офиса, она оставляла свое звание начальницы и становилась моей лучшей подругой. Хотя по жизни она все равно оставалась начальницей.

И была непреклонна в этом вопросе.

К тому моменту, когда мы наконец-то добрались до нужного нам бара, мне отчаянно хотелось выпить и чтобы моя лучшая подруга уже закрыла свою тему.

Однако ей еще было что сказать.

– Агх, ты уже молчишь минут десять, – буркнула она, резко останавливая нас у бара, набитого чикагцами, празднующими победу футбольной команды. Это была последняя предсезонная игра, и у всего города появилась надежда на многообещающий сезон – особенно у жителей южных районов. В то время, как большинство болельщиков «Чикаго Бэарз» вновь организовывали пикники на парковках и в парках вокруг стадиона или же направлялись в центр города, я предпочитала буйную атмосферу спортивных баров Саут-Луп.

Честно говоря, я бы предпочла что угодно, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру.

Когда Карло был еще жив, мы обычно смотрели игры дома с нашими соседями. Я готовила, он – развлекал гостей, и именно об этом я и мечтала в детстве.

Когда я купила ему билеты на игры, то представляла, что мы пойдем на них вместе: окунемся в атмосферу разогрева перед матчем, будем сидеть в окружении остальных болельщиков, положим начало новым традициям…

Белль вздохнула, и я отбросила воспоминания о Карло в сторону.

– Послушай, я знаю, что слишком много шучу, – произнесла Белль, обняв меня за плечи. Она взглянула в мои глаза, дабы убедиться, что я слушаю, после чего продолжила: – Но я абсолютно серьезна, когда говорю, что люблю тебя и знаю, что ты через многое прошла за последние восемь месяцев.

Ее взгляд смягчился, и я сглотнула, отбрасывая любые эмоции, которые могут проскользнуть в моих глазах, пока она так проникновенно смотрит на меня.

– Я не говорю, что тебе следует начать встречаться. Черт, если кто и против любви, так это я. Привет, – наигранно сказала она, очерчивая рукой свою стройную фигуру. – Одинока по жизни, и мне нравится это, понимаешь? Но если я ни с кем не встречаюсь, это не значит, что я не гуляю, не развлекаюсь, не вижусь с людьми, – она впилась в меня взглядом, – и не занимаюсь сексом.

Я лишь уставилась на нее, по-прежнему не понимая посыл ее слов.

– У тебя же есть билеты? – продолжила она. – Ты любишь «Бэрс».

– «Беарз».

– Я так и сказала.

– Нет, скажи правильно, иначе я тебя даже слушать не буду.

Белль закатила глаза.

– «Беарз».

Я улыбаюсь.

– Так лучше.

– Ненавижу тебя, – подруга сильнее сжала мое плечо. – В общем, ты настоящая загадка для парней. Девушка, которая любит футбол? Такие на вес золота, Джемма. Так что, вместо того, чтобы заставлять свою жизнерадостную лучшую подругу, которая, на секундочку, в принципе ненавидит футбол, страдать от походов на каждую домашнюю игру, рискни и познакомься с парочкой новых людей. Повеселись с несколькими парнями, которые любят футбол так же, как и ты, и кто знает, что из этого получится, – Белль самодовольно улыбнулась. – И, возможно, после каждой игры чей-нибудь большой член доставит тебе удовольствие. Думаю, в любом случае, это беспроигрышный вариант.

Было трудно не улыбнуться.

– Думаю, ты самая озабоченная девушка из когда-либо существовавших.

– Виновна по всем пунктам. А теперь, – продолжила она, протягивая свою руку, – дай мне свой телефон и позволь скачать приложение для знакомств, и… просто доверься. Хоть раз в жизни. Это же не идет вразрез твоим планам, верно? Никакого конфетно-букетного периода, никаких статусов «в отношениях» на Фейсбуке3, это не приведет к любви, браку, детям и всему подобному.

Покусывая щеку, я обдумывала ее доводы. В каком-то смысле Белль права – возможно, мне правда нужно немного любви. Я была полна решимости больше никогда никому не доверять, в особенности обладателям глупых щенячьих глаз, глядящих на меня и говорящих, что будут любить меня и только меня. Это больше не прокатит.

Но вот футбол, пиво и немного веселого секса?

Не то чтобы мне этого не хотелось…

И если бы я могла стать другим человеком, то стала бы Белль. В свои тридцать она была счастлива в одиночестве, успешна в карьере, а ее единственной работой, казалось, были путешествия. Белль никогда не нуждалась в мужчинах и никому не позволяла ухаживать за собой дольше недели. Она вдохновляла меня и вселяла надежду, что существует жизнь и без Карло.

Мое сердце вновь ухнуло от мыслей о нем, потому что был период, когда мне хотелось всего того, о чем говорила Белль. Сейчас же от этих желаний мне хотелось свернуться калачиком и спрятаться или начать пинать первого парня, кто приблизится слишком близко. В прошлом мне хотелось выйти замуж, создать семью и жить за городом. Хотелось найти того самого, с кем можно состариться, от души посмеяться, и на кого не страшно опереться в трудную минуту.

Теперь же я могла опереться только на себя, потому что только я сама способна не позволить себе вновь упасть.

Поэтому, вместо того, что позволить эмоциям взять вверх, я вернулась к первому пункту своего плана – того самого, что составила после смерти мужа.

Не оплакивай мужчину, которого, как казалось, ты хорошо знала. Помни, каким он был на самом деле.

– Ладно, – согласилась я, выбрасывая мысли о Карло из головы.

Белль слегка подпрыгнула от радости, но я вскинула указательный палец, дабы приостановить ее празднование.

– Но все будет по моим правилам. Если в один момент мне захочется все прекратить, никогда больше не видеть того парня, или станет мерзко от происходящего, я выйду из игры. Понятно?

– Понятно, – согласилась Белль, по-прежнему протягивая свои ручонки к моему телефону. – Только убедись, что он тоже выйдет из тебя. Юху!

Я закатила глаза.

Белль все еще улыбалась, радуясь своей гениальности и шевеля пальцами в ожидании моего телефона.

– Все пройдет идеально. Просто поболтай с парнями в приложении, ведь так, если ты возненавидишь их после свидания, – э-э, то есть после игры, – поправила она, – то сможешь просто удалить переписку. Таким образом, они больше не смогут связаться с тобой. И, если честно, я думаю, тебе следует каждый раз общаться с новым парнем.

Я протянула ей свой телефон, начиная пробираться в бар. Белль шагала за мной, все так же подпрыгивая от радости, как маленькая девочка, которой только что дали двадцать баксов на игрушки.

– Значит, новый парень каждую игру, – повторила я. – Ладно, теперь я готова повеселиться. Это место больше напоминает… логово для тусовки. Где можно найти друга для игры.

– Друга, который, потенциально, будет катать тебя на своем члене весь ближайший игровой сезон.

От комментария Белль брови бармена резко поднялись, когда мы медленно скользнули на два пустых стула в углу бара. Я засмеялась, качая головой в знак того, что ему не стоит знать подробности.

– Титос4 и воду с лаймом, – заказала я. – Две, пожалуйста. – Затем повернулась к своей лучшей подруге, которая что-то лихорадочно печатала на моем телефоне. – Я серьезно, Белль. Если в какой-то момент мне станет от этого противно, я прекращу это шоу. И, – продолжила я, указывая на нее, – если это произойдет, тебе придется ходить со мной на все оставшиеся игры. И не смей жаловаться! Даже если на улице будет минус пятнадцать.

– Ага, хорошо, как скажешь, – ответила она, быстро отмахиваясь от меня, прежде чем продолжить печатать на моем телефоне.

Бармен придвинул к нам напитки, и я улыбнулась ему, протянув свою кредитку. Когда он улыбнулся в ответ, я замешкалась, задержав на нем свой взгляд чуть дольше, чем следовало. Он повернулся так быстро, что у меня не хватило времени метнуть в него свой фирменный взгляд, тем не менее от его улыбки я невольно сжала бедра под барной стойкой.

Белль схватила свой напиток и сразу же начала потягивать его из трубочки, по-прежнему стуча пальцами по экрану моего телефона. А я продолжала пялиться на мужчину с моей кредиткой в руках, когда тот зашагал к противоположной стороне бара, чтобы обслужить следующего посетителя. Он обладал широкими, округлыми плечами, узкой талией. На нем была футболка, заправленная за пояс джинсов, и от одного взгляда на нее мне стало трудно сделать следующий глоток. А когда я взглянула на его идеальную округлую задницу в темных джинсах, то представила, как они спускаются ниже и ниже…

Скажем так, мне захотелось узреть вид спереди. И с боку. В общем, со всех ракурсов в целом.

Пожалуй, я готова переспать с кем-нибудь.

– Все! – гордо воскликнула Белль, держа мой телефон на расстоянии вытянутой руки, словно изучая собственный шедевр. – Твоя шапка профиля готова. Я выбрала лучшие фоточки, хотя нам стоит сделать новые, на которых ты искренне улыбаешься, – она сделала акцент на последних словах, подмигивая мне, прежде чем вновь уткнуться в мой телефон. – Хочешь посмотреть, какие именно фотографии я добавила?

– А у меня есть выбор?

Белль проигнорировала меня.

– Горячая итальянская чика, которая любит следовать своим спискам задач так же сильно, как и смотреть футбольные матчи. Вперед, «Беарз»!

Я рассмеялась.

– Господи, Белль.

Она вновь не обратила на меня внимания.

– Владелица билетов на все игры сезона ищет крутого СБО парня, чтобы подарить ему второй билет на матчи. Если ты любишь футбол, пиво и поболтать – пиши. Жду твоего сообщения, и если повезет, то, может, именно ты будешь сидеть рядом со мной во время кик-оффа5.

– Честно говоря, это звучит на пятьдесят процентов пошло и на пятьдесят – просто ужасно, – ответила я, понимая, что нет смысла спорить о каких-либо правках. Глядя на экран телефона через плечо, я взглянула на фотографии, которые подруга выбрала для меня. На аватарке стояло селфи, которое я сделала две недели назад на первой домашней игре. На ней я слегка ухмылялась, стоя в выгоревшей оранжевого цвета футболке «Чикаго Беарз», перекинув длинные каштановые волосы через плечо. Мои глаза выглядели зеленее обычного, поскольку в тот день солнце светило слишком ярко, проникая в мою квартиру сквозь панорамные окна.

Перечитывая профиль, который Белль только что переписала, я нахмурилась.

– Что значит СБО?

Белль посасывала свой напиток через трубочку.

– О… это значит смуглый, беззаботный и общительный. Ну, еще и привлекательный. Все дети сейчас так говорят, это что-то вроде нашего В/П/М6, которое мы использовали в старые добрые времена AOL.

– Ох… – Я обдумывала ее слова, гадая, когда же пропустила появление этого жаргона. Мне было почти тридцать, но я не настолько древняя. Я, ради всего святого, по-прежнему в курсе всех соцсетей.

– Я в уборную, – быстро произнесла Белль, спрыгивая с барного стула. Она сунула телефон мне в руку. – Держи, начинай просматривать варианты. Свайп вправо значит, что ты считаешь их сексуальными, влево – что у них нет ни единого шанса.

Я рассмеялась.

– Это абсурд.

Белль лишь пожала плечами.

– Добро пожаловать в мир свиданий двадцать первого века. Скоро вернусь.

Как только она ушла, я сморщила нос, глядя в приложение в телефоне, который лежал на барной стойке. Но вместо того, чтобы взять его, я перевела свое внимание на экран телевизора позади меня в баре, решив понаблюдать за игрой, которая только что началась в Калифорнии. «Сан-Франциско Форти Найнерс» были впереди «Денвер Бронкос» на три очка, и, когда во время атаки у нападающего «Денвера» был зафиксирован офсайд7, я резко вскинула руки, драматично застонав.

– Ох, судья, да брось, – выдохнула я, делая глоток водки. – Идиоты.

– Они фиксируют офсайд весь период8, – пожилой мужчина хмуро глядел на меня из глубины бара. – Болельщица «Бронкос»?

– «Беарз», – ответила я, не отрывая глаз от экрана. – Однако неважно, за какую команду ты болеешь, данное решение судьи было ужасно несправедливым.

– Остается надеяться, что наши судьи просто позволят нашим парням сыграть в этом сезоне, – вмешался друг этого мужчины, и я заметила, что на том была футболка «Беарз».

– Я больше беспокоюсь о нашей линии нападения. Если мы не можем защитить квотербека9, то неважно, сколько фолов10 зафиксирует судья.

Они оба что-то пробубнили и подняли за меня свои кружки с пивом, я в ответ подняла свой стакан, делая еще один глоток, после чего перевела взгляд на экран мобильника.

Я вздохнула, наконец-то беря его в руки.

С минуту я смотрела на первого парня, появившегося на экране. Блондин в очках, округлое лицо, добрые глаза. На аватарке он сидел в кресле на лужайке, вроде как предназначенной для барбекю, на его коленях лежала собака, а в руке была банка пива. Он выглядел забавным, словно друг, с которым можно просто посмотреть футбол.

1.Слово gem (англ.) – сокровище, пишется так же, как сокращенное имя главной героини Gem (Gemma) – Джемма.
2.Футбольный стадион, расположенный в центре Чикаго. Является домашним полем для команды из НФЛ «Чикаго Беарз».
3.Деятельность социальной сети запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 закона РФ «О средствах массовой информации»).
4.Крафтовая водка.
5.Кик-офф (англ. Kick-off) – стартовый удар в начале игры и в овертайм в американском футболе.
6.В оригинале A/S/L – age, sex, location. Что в переводе значит: возраст, пол, местоположение.
7.Офсайд (англ. Offside) – момент в игре, когда у игрока атаки во время передачи мяча от одноклубника фиксируется положение «вне игры».
8.Матч в американском футболе делится на 4 периода по 15 минут каждый.
9.Квотербек (англ. Quarterback) – лидер команды нападения, перед началом каждого периода задает построение команды на поле и комбинацию, которая будет разыграна.
10.Фол – нарушение в игре.
399 ₽
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
22 апреля 2024
Дата перевода:
2024
Дата написания:
2018
Объем:
367 стр. 13 иллюстраций
ISBN:
978-5-04-200821-4
Издатель:
Правообладатель:
Эксмо
Формат скачивания:
epub, fb2, fb3, ios.epub, mobi, pdf, txt, zip
Входит в серию "Freedom. Романтические бестселлеры Кэнди Стайнер"
Все книги серии