Читать книгу: «Александрийский код, или Веселая наука быть серьезным. Философия, приключения и юмор в одном флаконе», страница 4

Глава 5. Зов Дельф: Дорога к Пифии

Главным условием получения пророчества является готовность принять его.

Знаменитые Дельфы уютно устроились на южном склоне горы Парнас, неподалеку от Коринфского залива. Местечко приобрело известность благодаря священному храму Аполлона, куда стекались любопытствующие со всей Греции, чтобы узнать будущее и задать вопросы высшим силам. Почтенная Пифия профессионально разъясняла посетителям секреты грядущего, причем делала это с особым удовольствием и полным отсутствием сомнений. Каждой весной Дельфы наполнялись народом: посольства из городов-государств обсуждали политические интриги, паломники искали советов у богов, а любители физкультуры соревновались в борьбе и беге. Завершалось действо культурными программами: выступлением аэдов и худощавых поэтов, сочиняющих гимны лучезарному красавцу Аполлону. Наверху гордо возвышался храм бога солнца – его белоснежные колонны слепили глаз, отражая блеск солнечного света. Внутренний двор представлял собой запутанный лабиринт, ведущий к священной пещере, где восседала знаменитая Дельфийская Пифия – женщина лет эдак неопределенных, облаченная в древнюю хламиду явно еще троянских времен. Вид у нее был весьма серьезный, а голос звучал настолько убедительно, что мог заставить поверить во что угодно даже самого закоренелого скептика. Желающий узнать волю судьбы обязан был сперва выполнить целый ряд обязательных процедур. Как говорится, хочешь попасть к пифии – будь готов пройти весь ритуал: помойся, принеси барашка да переоденься во что-нибудь чистое. Тогда-то и можно будет сидеть в приемной и ждать аудиенции. Посетитель, вымывшись до блеска и задобрив богов, садился смиренно в уголочке и ждал. Ждал долго и упорно, покуда жрица торжественно взбиралась на древний треножник, установленный аккурат над странноватой дырищей в полу. Проглотив пару-тройку густых паров, пророчица начинала вещать свои загадочные откровения, превращая самые очевидные вопросы в совершенно неразрешимые загадки.

Даргор уверенно шел узкими улочками Дельф, будто родился здесь и прожил всю жизнь среди этих извилистых улиц и путанных переулков. Солнце жарило вовсю, горячий воздух благоухал смесью чеснока и свежеиспеченных лепешек. Перед входом в храм Аполлона кипело настоящее людское море. Каждый орал во всю глотку, размахивая руками, и спорил так ожесточенно, будто итог обсуждения решал судьбу всего мира. Мясник Хрисип попался в ловушку, проиграв пари молочнику Ксенофонду, и теперь явно собирался увильнуть от расплаты. Зрители разделились на два лагеря: один требовал немедленного исполнения обязательств, другой сочувствовал бедняге – хозяину лавки. Кто победит в этом споре – торговцы говядиной или поставщики молока, было никому не ясно. Даргор остановился и задумчиво осмотрел собравшуюся публику. Люди возбужденно махали руками, громко спорили, явно получая удовольствие от происходящего. Он пожал плечами и пробормотал сквозь зубы:

– Эх, провинция! Эти люди сошли с ума, честное слово! Какой-то мясник и несчастный молочник устроили публичное разбирательство прямо посреди улицы! Настоящий театр, да и только!

Вдруг мясник, потеряв остатки самообладания, метнул здоровенную баранью кость прямо в голову своего обидчика. Тот успел нырнуть в сторону, но роковая кость угодила точно в глаз ничего не подозревающему Даргору. От внезапной боли он завопил благим матом, но вспомнил вдруг, что впереди встреча с оракулом, а потому лишь пригрозил виновникам кулаком и зашагал дальше, приговаривая сквозь стон:

– Ах, зачем я вообще остановился поглазеть на этот балаган? Лучше бы прошел мимо, бедный я, несчастный!

Между прочим, глаз у Даргора моментально заплыл, превратившись в живописнейший фиолетовый фонарь. Шустро миновав столпотворение, он бесстрашно ступил на территорию рынка. Дело предстояло важное: необходимо было выбрать достойного представителя овечьего племени для ритуальных целей. Давясь от пыли и раздражаясь на суматоху рынка, Даргор, морщась, продрался сквозь толпу к продавцам баранами. Глаз, украшенный ярким синяком, мигал чаще обычного. На его лице мелькнула еле заметная усмешка:

– Хороший народ эти эллины! Даже покупку барашка превратили в целую церемонию. Интересно, есть ли инструкция у богов по выбору подходящего экземпляра? Может, купить сразу двух, чтоб наверняка угодить этому Аполлону?

Быстрым взглядом окинув бесконечные торговые ряды, Даргор задержался возле пожилого продавца овец. Немного пошептавшись и помахав руками, как было принято здесь делать при торге, он ухватил одного крепкого молодого барашка и ускоренным шагом последовал к храму Аполлона. Путник, морщась от беспощадного солнца, осторожно скользнул в гостеприимную прохладу храма. Теряя терпение, он преодолел череду бессмысленных очистительных ритуалов и спокойно устроился на каменной скамье, мысленно набрасывая в уме список вопросов, которые непременно следовало задать знаменитой Пифии. Сообразив, что дальнейшие волнения бесполезны, он расслабился, закрыл глаза – и моментально отключился, продемонстрировав редкое искусство отдыхать в самых неподходящих обстоятельствах. Громкий чих жрицы вывел его из забытья. Открыв глаза, посетитель растерянно осмотрелся, соображая, где находится и зачем сюда пришел. Напротив него, над широкой расселиной, возвышался старый треножник, на котором сидела Пифия – зрелая женщина с отрешенным взглядом. Монотонным гортанным голосом она принялась выдавать пророчества:

– Он пришел, говорят, бог среди смертных, волею случая ставший собственной тенью. Какого интересно, черта, занесло тебя сюда?

Пифия уставилась на гостя взглядом, от которого мороз продрал по коже.

– Почтенная дочь Аполлона, – вежливо поклонился посетитель. – Не стану ходить вокруг да около. По правде говоря, я пришел сюда, потому что веду серьезную партию, в которой рискую всем самым ценным – своей репутацией и головой. Вопрос один: получу ли я выигрыш или проиграю последнее?

Пифия скрестила руки на груди и задумалась. Молчание длилось минуту, вторую, пятую. Неожиданно раздался тихий храп, прерванный резким движением глаз.

– Спешивший взять себе долю вечности потерял право на вечность вовсе. Возврат потерянного – начало конца. Горящий желанием отомстить всей вселенной пусть осознает: любой силе противостоит равная. Строишь планы низвержения мудрых? Помни: потерявший честь стремится к бесславию. Будущее покрыто мраком, конец неясен…

Поджав губы, жрица добавила напоследок:

– Имеешь ли мужество встретить финал достойно?

Даргор сдвинул брови:

– Что это значит?

Пифия устало махнула рукой:

– Если ты не понимаешь, значит, еще рано спрашивать. Возвращайся, когда поймешь смысл своих вопросов.

Услышав невнятные пророчества предсказательницы, Даргор мрачно нахмурился. Левый глаз его угрожающе почернел и распух. Рассуждая трезво, он заключил, что поездка вышла накладной и бесплодной. Сделав это неприятное открытие, он глубоко вздохнул и недовольно фыркнул, отдавая дань традиции людей, столкнувшихся с глупостью окружающих. Даргор ушел из храма, возмущенный и неудовлетворенный. Впервые в жизни он понял, что совет мудрого оракула может оказаться еще большей головной болью, чем сама проблема.

– До скорого свидания, – небрежно бросила Пифия, утратившая всякий интерес к этому миру, и захлопнула тяжелые веки.

Неделя прошла в мучительных раздумьях. Настолько мучительных, что Даргор опять собрался к пифии, твердо намереваясь получить конкретные ответы на вопросы, которые раньше остались без объяснения. Через неделю путешественник бодрым шагом шел по улочкам Дельф, мурлыча песенку и предвкушая встречу с оракулом, искренне надеясь на ее удивительную способность давать полезные советы. Город ожил повседневными заботами после вчерашнего праздничного буйства: торговцы вовсю кричали, расхваливая товар – маслины греческие, сыр овечий, амулеты чудодейственные; паломники толкались возле святилища, дожидаясь очереди задать вопросы провидице. Даргор пробивался сквозь очередь, расталкивая паломников локтями. Уже почти подобравшись к воротам священного храма, он натолкнулся на плотную фигуру кузнеца Анифана, преграждавшего дорогу.

– Куда прешь, гражданин? Очередь соблюдать положено! – грозно прорычал кузнец, перекрывая собой проход.

Даргор смерил его свысока ленивым взглядом и презрительно бросил:

– К тете зашел. Не мешайте родственнику повидаться с родней!

Пока Антифан чесал затылок, пытаясь понять странную семейную связь, хитрец юркнул мимо и очутился внутри сумрачного помещения, пропитанного густым ароматом ладана. На треножнике восседала та же Пифия, отрешенная и задумчивая. Даргор отвесил глубокий поклон и хотел было обратиться к пифии, но услышал голос оракула первым:

– Между прочим, – произнесла Пифия лениво, прикрывая глаза, – чаще всего тот, кто задает вопрос, уже знает ответ, просто хочет его подтвердить.

Посетитель опустил глаза, пряча неудовольствие:

– Почтеннейшая пророчица, – вежливо обратился он, хотя голос выдавал едва сдерживаемый гнев. – Мой трон томится одиночеством, а моя былая слава потускнела сильнее старого медяка. Быть может, просветите меня, как вернуть утраченный блеск? – с приятной небрежностью поинтересовался Даргор, пытливо заглядывая в лицо жрице.

– Да-да, медяку легко придать блеск, если сильно потереть, – фыркнула она. – Только вот цена-то у него останется медяшной!

Даргор почувствовал, как душа готова была взлететь от гнева к вершине Олимпа, сбросив маску приличия. Но он усилием воли подавил порыв и изобразил липкую улыбку.

– Понимаете, уважаемая Пифия, мерить божественное земными мерками – примерно то же самое, что черпать море чайной ложкой! – ядовито заметил посетитель, кипя от внутреннего негодования.

Жрица демонстративно проигнорировала дерзость гостя, шумно хлебнула пара и закрыла глаза, готовясь вещать свои загадочные откровения:

– Пленник амбиций, лови мудрость краткую: Дорога к власти пролегает мимо собственного покоя. Судья мира – первый под прицелом. Лук один – возмездия стрела верна. Финал близко, колчан пустеет…

После этого она осторожно открыла один глаз и уставилась им на краснеющего от ярости клиента. Тот кисло поморщился от назойливых предсказаний Пифии, чувствуя знакомое раздражение, когда женщины начинают учить его жизни. Возмущение его крепло с каждым мгновением: ведь он – бывшая гроза Олимпа, повелитель людских судеб, а теперь должен терпеть назидательные речи обычной смертной, разглагольствующей о будущем. «Да… Положение крайне незавидное. Прямо стыдно признаться, – думал Даргор, отчаянно пытаясь сдержать бушующее недовольство. – Когда бывший небожитель вынужден прислушиваться к болтливой особе, это заставит нервничать любого уважающего себя Олимпийского гражданина!»

– Ну, знаете ли… – процедил сквозь зубы бывший бог, морщась от неприятного чувства унижения.

Он скрипнул зубами, но все-таки изобразил воспитанность – глянец-то уже протерся до дыр, а остался один фарс. Внутри бывший бог бурлил от раздражения, вынужденный внимать занудству этой женщины, но внешне оставался непоколебим, как статуя Аполлона. Состроив суровую мину, он усмехнулся и пообещал себе забыть это неприятное посещение как можно скорее.

– Замечательные пророчества! – произнес гость с самодовольным видом. – Но знаете, многоуважаемая Пифия, глупцы склонны доверять пророкам, а мудрецы полагаются только на проверенные факты. Будем знакомы! – тут Даргор церемонно раскланялся и направился к выходу уверенной походкой.

Не успел беглец переступить порог, как позади прозвучал рокочущий голос, заставивший его пошатнуться. Предупреждение догнало его мгновенно:

– Шагнувший прочь от совета приближается к пределу!

Коротко, выразительно и беспощадно. Даргор хмыкнул, распрямил грудь колесом и двинулся дальше широкими шагами, сделав вид, будто вовсе не слышал никакого пророчества. Лицо его оставалось неподвижным, а шаги были стремительны.

– Чушь! Полная ерунда и бессмыслица старой вещуньи! – выругался он на ходу, не заботясь о том, что его услышат.

Посетитель пулей выскочил из храма Аполлона, и мигом очутился на дворе, залитом ослепительным солнцем. Только он начал приходить в себя после бегства из храма, как перед ним вырос кузнец Антифан собственной персоной. Без долгих разговоров он двинул Даргору прямо в правый глаз и объяснил кратко:

– За тетю!

Потерпевший, потирая пострадавший орган, отправился восвояси, злобно бормоча и проклиная судьбу. Глаза его теперь походили на две аппетитные сливы, только цвет одной был багровый. Лицо Даргора тут же стало предметом всеобщего любопытства и сочувственных взглядов случайных встречных. Не обращая внимания на зевак, он направился прямиком в ближайшую рыбную лавку, прикупил пару свеженьких барабуль и тут же использовал их по назначению – приложив их к пострадавшим местам. Барабули сотворили чудо – и спустя всего каких-нибудь четверть часа пострадавший сразу почувствовал долгожданное облегчение, засиял прежним энтузиазмом и нетерпением окунуться в новые авантюры. Тревожные мысли были отправлены сразу же куда подальше, ибо настоящий момент требовал немедленного внимания. Предстояла грандиозная операция против мерзавца Гермеса Трисмегиста, осмелившегося нанести ему чудовищное оскорбление. Внезапно ему в голову пришло блестящее решение: новое амплуа знаменитого странствующего доктора обеспечит доступ в Александрию и облегчит исполнение опасного замысла. Продумав все до мелочей, Даргор удостоверился в гениальности своего плана и немедленно перешел к активным действиям, начав с закупки необходимых принадлежностей. Несколько сотен метров отделяли его от торговой площади, где кишмя кишел народ, слышался многоголосый галдеж, поднималась пыль и раздавались азартные выкрики продавцов. Здесь кипела настоящая ярмарочная суета: торговцы горячо зазывали покупателей, дети носились между лотками, мужчины азартно перебрасывались костями, соревнуясь в везении. Ароматы жареного мяса и пряностей кружили голову, заслоняя туманом гастрономического блаженства. Невозмутимо шествуя среди ярмарочного беспредела, Даргор временами делал остановку у продавцов лекарственных средств, с интересом рассматривая ассортимент. Он успел прикупить бутылочку редчайшего бальзама, горшочек целебной мази от ревматизма и щепотку чудодейственного порошка от бессонницы – полный набор лекаря-мошенника высочайшей квалификации. Покупки бережно уложил в сумку, повесил ее на плечо и задумчиво зашагал дальше, тихо насвистывая незамысловатый мотивчик, подходящий для любого случая. Шагая уверенно вдоль торговых рядов, Даргор внезапно заметил странное скопление любопытствующих граждан, сгрудившихся вокруг какого-то невзрачного деревянного ящика. Его взгляд невольно притянулся к яркой тропической птице с переливающейся сине-зеленой окраской и огромным красивым хвостом, от которого невозможно было оторваться. Рядом суетился невысокий мужчина восточного типа, вероятно, сириец, который громко завлекал публику:

– Люди добрые, смотрите сюда! Эта птица из дальних краев, самая настоящая индийская птица-прорицательница! Спрашивайте ее обо всем, что угодно – она скажет языком богов, а я вам разъясню! Цена вопроса – всего пять оболов!

Кто-то крикнул в толпе:

– Эй, говорливая птица, скажи-ка, что ожидает мою жену?

Павлин озабоченно хлопнул крыльями и солидно закаркал:

– Крак, краааак!

Маленький человек восторженно воскликнул:

– Граждане, сообщаю с уверенностью: птица утверждает, что завтрашний день принесет супруге счастливчика замечательный ужин из рыбы! Правда, она будет вареная, старая и костлявая, но птица заверяет, что любовники супруги съедят ее первыми, а муж получит остаток!

Сообщение вызвало море радостного гогота и одобрительных криков. Маленький торгаш, ощутив вкус славы, бодро призвал следующих клиентов испытать счастье. Даргор заинтересовался зрелищем и долго наблюдал за диковинной птицей, стараясь оставаться незамеченным. После очередной порции предсказаний и очередного взрыва смеха зрители начали расходиться. Павлин, потеряв интерес к происходящему, решил вздремнуть, уткнув клюв в пол. Сириец грустно рассматривал содержимое кошелька, подсчитывая выручку. Покупатель подошел поближе и, хитро улыбнувшись, неожиданно озвучил свое выгодное предложение:

– Хороший человек, а почему бы нам не заключить сделку? Я хотел бы приобрести твою дивную птицу.

Продавец недоверчиво взглянул на незнакомца, прикусив губу:

– Это недешево, уважаемый господин. Птица принадлежит семье богов и способна давать важные советы!

Даргор равнодушно пожал плечами:

– Боги, говоришь? Очень соблазнительно. Сколько просишь за товар?

Сириец назвал сумму, значительно превышавшую стоимость любой обычной птицы. Но покупатель лишь усмехнулся и протянул хозяину серебряную монетку:

– Прими плату, друг мой, и забудь обо всех прошлых пророчествах. С сегодняшнего дня твоя птица предсказывает будущее новому господину!

Сделка состоялась. Великолепный павлин был осмотрен новым хозяином с большой тщательностью, после чего последовало посвящение питомца в грандиозный замысел:

– Послушай-ка, теперь ты мой персональный ассистент в лечении болезней, почтенный друг! – таинственным голосом произнес Даргор, игриво цокнув языком.

Павлин пребывал в полной растерянности, потому выразил свое недоумение коротким, но многозначительным криком: «Крааак!», поглядывая на своего нового хозяина с явным подозрением и неприязнью.

– Когда пациенты начнут приставать с вопросами, – продолжал Даргор, – ты отвечай солидно и достойно: «Крак, крак», дабы внушить веру в твои необыкновенные способности. Людям нравится вера в чудеса, и я намерен воспользоваться этим обстоятельством!

Птица нахохлилась, но, осознав всю серьезность положения, решила воздержаться от открытого протеста.

– Питание у тебя будет отменное, – торжественно пообещал Даргор, пытаясь погладить пугливого павлина. – Но пусть боги Олимпа услышат мои слова: не подведи меня в ответственный момент, не то моя репутация погибнет стремительней, чем флот Клеопатры при Акциуме! – решительно добавил он, сурово сдвинув брови.

Тут Даргор смерил птицу тяжелым взглядом и процедил сквозь зубы:

– Ну а ты отправишься прямиком на кухню, дорогуша, к услугам лучшего повара.

Павлин задумался ровно на долю секунды и моментально упал в глубокий обморок, красноречиво продемонстрировав полное понимание ситуации.

Даргор дождался утра и отправился в гавань, где суда поднимали якоря и выходили в открытое море. К счастью, первый же капитан согласился взять пассажира с питомцем на борт, получив за услугу приличную сумму серебра и большую корзину спелых фиников. Матросы поначалу отнеслись к доктору и его болтливой птице с осторожностью, ожидая от них массы хлопот. Однако вскоре стало понятно, что пассажир ведет себя чрезвычайно благоразумно: держит своего красавца подальше от съестного и корабельных веревок, зато позволяет птице показывать такие изумительные трюки, что команде остается только радоваться и свистеть от восторга. За неделю путешествия команда искренне привязалась к новому члену экипажа и перестала замечать вечное насвистывание Даргора и неизменное карканье птицы. Судно спокойно скользило по тихим водам Средиземного моря, а пассажир дружелюбно болтал с матросами, ненавязчиво собирая сведения о вместимости трюмов и качестве перевозимого груза. Капитан охотно отзывался на расспросы, расхваливая вино и масло так восторженно, будто представлял императорскому двору лучшие образцы эллинской кухни, заметно гордясь своими богатствами и всячески рекламируя продукцию. Тем временем павлин прекрасно развлекал экипаж, распуская пышный хвост и громко выкрикивая «крак-крак», заставляя суровые лица моряков постепенно смягчаться и растягиваться в улыбке. Павлин панически боялся только одного члена команды – корабельного повара. Все началось с того памятного дня, когда любопытство занесло его на камбуз, где он с ужасом обнаружил ощипанные тушки своих собратьев и испытал сильнейшее нравственное потрясение, получив незабываемый жизненный урок. Тот вечер павлин провел, печально вышагивая по палубе, то и дело нервно косясь в сторону кухни, откуда время от времени показывался ненавистный кулинар. Кок, судя по всему, тоже не питал особой симпатии к капризному питомцу. Едва завидев павлина, он азартно хватался за ножи и начинал их яростно точить, отчего птица невольно содрогалась, подозревая самое худшее. Голова господина Даргора целиком была занята гениальными идеями будущей авантюры в Александрии, поэтому тревожные взгляды ассистента оставались вне поля его зрения. Экипаж быстро примирился с существованием пернатого пассажира и перестал обращать внимание на россыпи перьев и прочие доказательства его наличия на борту. Если не считать повара, который морщился всякий раз и угрожающе приговаривал:

– Шлеп-хлуп-плюх! Видимо, пора заняться украшением меню экзотическим блюдом!

К счастью для павлина, мечты повара так и остались мечтами, поскольку судно благополучно вошло в александрийскую гавань еще до наступления ночи. Было уже темно, когда путники спустились на набережную Александрии, освещенную редкими фонарями. В порту было оживленно донельзя: грузчики бегали вприпрыжку, стараясь успеть все сразу, торговцы орали во всю глотку, торгуясь за каждую копейку, трактирщики развешивали фонари, заманивая ароматом жареной рыбы. Прибывший неспешно прошелся по портовым улочкам, перемолвился словцом с капитаном дальнего плавания, выяснил цены на масло и хлеб и заглянул в пару-тройку трактиров, где без устали рубились в карты местные завсегдатаи. Поблуждав еще немного, гражданин направился прямиком в самую оживленную харчевню на набережной и бесцеремонно распахнул дверь. Просторный зал был забит моряками, чьи лица лоснились от жирной еды, а глаза блестели от дешевого вина. Посетители азартно размахивали пальцами, соревнуясь в игре, именуемой «Морра». Грубоватый гигант с золотой серьгой гаркнул:

– Три!

На что тощий человек бойко выставил два пальца:

– Два!

Крики одобрения сотрясли стены харчевни, хотя удача в этой игре подчинялась лишь прихоти слепого случая. Какой-то субъект с лихо выполненной татуировкой дружески хлопнул молодого игрока по плечу:

– Ставь крупнее, приятель! Жизнь коротка, бери свое! Сегодня ты здесь, а завтра – неизвестно где!

Вино бесцеремонно переходило из рук в руки, и игра набирала свежую прыть. Повеселевшая толпа оглушительно орала и азартно делала ставки, надеясь наконец заключить выгодную сделку с капризной Тюхе – той самой богиней удачи, чье расположение в Александрии ценилось дороже папируса и перца, вместе взятых. Даргор оперся о колонну и с ленивым интересом наблюдал за суматохой вокруг игрового стола. «Какие поразительные существа эти люди, – рассуждал он. – Какое поразительное искусство жить одним днем! Мило, черт возьми, но бессмысленно!»

Он окинул зал внимательным, но небрежным взглядом и тут же приметил главаря. Лицо господина мгновенно расплылось в любезной улыбке, и он двинулся навстречу будущей добыче.

– Можно и мне попытать счастья? – с притворной робостью поинтересовался Даргор. – Правда, опыта в этих делах у меня никакого, но чувствую, повезет!

– Почему бы нет? – благодушно отозвался гигант с серьгой в ухе. – Хорошая компания требует щедрых ставок. Присаживайтесь, любезнейший!

Новый игрок небрежно швырнул на стол золотую монету и в три счета оставил здоровяка с пустыми карманами. Матросы сбежались к столу, дивясь фантастическому везению незнакомца.

– Кажется, этот господин владеет искусством чтения мыслей! – завопил рыжеволосый обладатель жиденькой бороденки.

Громила немедленно сдвинул брови и угрожающе навис над столом, упершись в него своими пудовыми кулачищами.

– Кра-а-ак! – внезапно раздалось из-под стола, откуда на толпу смотрело возмущенное лицо павлина, высунувшегося из плетеной корзины.

Зрители дружно загоготали, а новоиспеченный победитель равнодушно пожал плечами:

– Когда деньги сами прыгают в карман, грех их отталкивать! – пояснил он, бросив на стол горсть звенящих монет. – Берите деньги и выпейте за мое здоровье!

Посетители одобрительно зашумели и протянули руки к соблазнительному блеску монет. Но тут как из-под земли вырос хозяин харчевни, ловко прибрал добычу к рукам и с грохотом опустил на стол несколько пузатых кувшинов с вином и тарелку с закуской.

– За чье здоровье будем пить? – гаркнул верзила.

– За мое собственное здоровье! Доктора Даргора, который сегодня прибыл в Александрию в обществе одного весьма болтливого павлина! – растянул губы в широкой улыбке игрок.

Моряки дружно подняли кубки и грянули хором: «За попутный ветер и полное брюхо!»

– Спасибо, – усмехнулся Даргор, – кстати, раз уж мы празднуем мою удачу, не подскажете ли, где в этом городе доктор и его птица могут найти приличное жилье?

Моряки оживленно зашумели и наперебой стали рекомендовать заведения:

– Эй, приятель! – гаркнул один из них. – С твоей птицей самое место к тетке Кальепе! У нее и гостиница своя, и трактир! А харчи – язык проглотишь!

Доктор раскланялся с гостеприимными моряками и бодро зашагал на поиски жилища достопочтенной Кальепы.

К счастью, дом Кальепы находился поблизости, в хорошем районе города. Даргор решительно прошел через ворота и попал в просторный двор, уставленный столами по кругу. Квартиросъемщик присвистнул от удовольствия. Дом оказался настоящей находкой для начинающего врача: расположился он аккурат напротив храма Сераписа, мимо которого горожане ходили непрерывной чередой. «Практика обещает быть прибыльной! – мысленно подсчитывал Даргор, причмокивая. – Место отличное – храм напротив, народу полным-полно. А таверна Кальепы – просто клад! Одни уходят довольными и веселыми, другие – навеселе и больными. Идеально для любого приезжего эскулапа!»

Навстречу выбежала хозяйка. Тетушка Кальепа оказалась женщиной отменного нрава и аппетитной округлости, напоминающей спелый плод тыквы. Однако внутри нее бурлила душа рыночной торговки, способная любую беседу превратить в бойкую распродажу новостей и слухов. Хозяйка гостеприимно встретила гостя вопросом:

– Куда разместить? Наверху светло, внизу шумно, или желаете рядом с кухней с окнами в сад?

– С окнами в сад, – повторил квартиросъемщик, еще раз оглядывая жилище. Тут же вынул из кошелька монеты и вручил бойкой хозяйке. Лицо тетушки Кальепы, успевшей оценить толщину кошелька клиента, озарилось счастливой улыбкой.

Хозяйка мигом препроводила гостя в беседку, утопающую в густой зелени виноградника.

– Скажу кухарке поскорей что-нибудь сварганить! – сообщила Кальепа, хлопнув в ладоши. – Только скажите, господин..?

– Господин Даргор, – уточнил постоялец, гордо приподняв подбородок.

– Рыба или мясо понравится господину Даргору?

– Предпочитаю бараньи мозги и овечий сыр, – объявил Даргор, выразительно причмокнув.

– Мозгов нет, – развела руками хозяйка.

– Совсем нет? – уточнил постоялец.

– Совсем и ничьих! – подтвердила Кальепа.

– Жаркое подавайте, чтоб пожирнее, – распорядился гость. – Учтите, птицы я не ем, поскольку моя собственная весьма чувствительна. От одного вида жареных цыплят закатывает глаза и норовит рухнуть в обморок.

Тут постоялец сорвал мешковину с корзины, и перед хозяйкой предстал сонный, раздраженный павлин.

– Буду иметь в виду, – невозмутимо пообещала тетушка Кальепа и исчезла из виду.

Через минуту-другую из кухни потянуло ароматом жареного мяса, заполнившим весь двор. Даргор уже развалился на широкой скамье, вытянул уставшие ноги и приготовился сладко вздремнуть, как внезапно раздалось требовательное: «Крааак!»

– Опять ты шумишь, ненасытная душа! – раздраженно упрекнул господин павлина, угрожающе приподняв палец. – Кто тебе разрешил отвлекать хозяина от важных размышлений? Ладно, сегодня я тебя прощаю, но завтра будь готов ответить за свое карканье!