Читать книгу: «Желанный Преследователь»

Примечание:

Сейчас ты читаешь первую часть истории – «Желанный преследователь». Здесь начинается игра страсти, мести и безумной любви, где ничто не кажется тем, чем является. Продолжение событий ждёт тебя во второй части – «Желанный незнакомец», уже доступной на Литрес.

Предупреждение:

Книга содержит нецензурную лексику, сцены эротического характера (18+) и насилие.

Пролог.

Я жила местью с тринадцати лет. Она была моей тенью, моей тайной, моим воздухом. Каждое утро начиналось с мысли о нём – о том, кто забрал мою мать, о том, кто сделал меня заложницей собственной ненависти. Месть была моей силой и моим проклятием.

Но всё изменилось, когда я встретила его иначе. Не врага. Не фигуру в моих планах. А того, кто жёг во мне огонь, который я не могла потушить. Его одержимая любовь ко мне была как безумный шторм – она ломала меня и одновременно удерживала. Он смотрел на меня так, словно я была его смыслом и его гибелью одновременно. Я пыталась сопротивляться. Я пыталась хранить холод и расчёт, но каждое прикосновение, каждое слово, каждая тень его взгляда поджигали во мне то, что я не знала, что у меня есть. Между нами горела химия, что сжигала всё дотла: ненависть, страх, расчет. Осталась лишь страсть – жгучая, безумная, непостижимая.

Я боюсь ему признаться. Боюсь, что он узнает, что все эти годы моя жизнь была направлена против него, что я строила планы, которые теперь кажутся мне чужими. Но сердце и разум спорят – я не могу отказаться от того, что растёт между нами. Я знаю только одно: наша история не кончится просто. Она сожжёт нас дотла, но я не могу отвернуться. Я не могу оставить его, даже если сама могу погибнуть в этом огне.

Глава 1. Демьян

Середина июля, но дождь не прекращается уже восьмой день подряд. Петербург, как всегда, не в курсе, что на календаре лето. Сижу в машине и наблюдаю на мониторе за своим цветочком. Она сидит в кафе, погружённая в чтение новой манги, которую я ей подарил. Эти тома ещё даже не поступили в продажу в России. Как только в Японии выходит новый выпуск её любимой серии, через несколько дней она уже держит его в руках – на русском языке.

Снова сбежала из дома из-за этой сумасшедшей стервы-мачехи. Я бы давно избавился от неё, но мой цветочек этого не хочет. А её желание для меня – закон. Камеры установлены везде, где она бывает, и, по мере возможности, я покупаю те места, чтобы иметь полный контроль и возможность быстро среагировать, не вызывая подозрений у дяди. Через месяц исполнится ровно пять лет, как я её знаю. Скоро и она узнает меня. Очень скоро. Как только ей исполнится восемнадцать, заберу её к себе. И тогда уже никто и ничто не сможет нас остановить. Первого декабря у неё день рождения – в этот день она станет моей. Увезу туда, куда захочет. В Новый год мы войдём как семья. Давно сделал бы это, если бы не мой дядя – генерал, чья безупречная репутация не должна пострадать. Всё-таки он вырастил меня. Пять лет назад мне было столько же, сколько ей сейчас. Уже тогда я плавал в грязи этого мира и носил на себе роль наследника династии отца. Никто не знает моего лица – по совету дяди. Но все знают, что сын Максима Воронова взял дела в свои руки после смерти отца и управляет ими куда жестче. Пока я руковожу преступным миром, дядя зачищает следы. Родителей убили, когда мне было двенадцать. Отец, мать и её брат выросли в детдоме. Папа поднимался с нуля, шаг за шагом забираясь на вершину преступного мира. Дядя этого не одобрял, и матери пришлось выбирать между братом и любимым мужчиной. Она выбрала любовь. С тех пор они не общались. После убийства родителей именно он взял меня под опеку. Сейчас все знают меня как Демьяна Романова, племянника Влада Романова. Все уверены, что я – сын его погибшей сестры. Но никто не догадывается, что эта сестра была женой Воронова. Я живу в тени, и это выгодно – так проще управлять отцовской империей. В преступных кругах ходит имя сына Воронова, но никто не знает, как он выглядит, где живёт и сколько ему лет. Я – демон в тени, чьё имя вызывает страх. За мою голову назначена награда – десять миллионов долларов. Только сначала попробуйте поймать ублюдки. За два месяца до моего восемнадцати лет дядя наконец сказал, кто убил моих родителей. Я нашёл ублюдка, убил его семью у него на глазах, а потом и его самого. В живых оставил лишь четырнадцатилетнего сына – пусть знает, каково это, быть сиротой. Когда всё было кончено, с кровью на руках я сел на мотоцикл и помчался по ночной Москве. Сердце стучало как бешеное, в ушах стоял гул, в глазах – красная пелена. Это был первый раз, когда я убил человека. Когда застрял в пробке, вдруг почувствовал, как мою окровавленную руку накрыла крошечная ладонь. Резко повернулся – из соседней машины на меня смотрела девочка лет тринадцати. Белокурые волосы, огромные зелёные глаза, кукольное лицо. Она улыбнулась – мягко, по-доброму, без страха. Достала из сумки платок и положила его поверх раны. Видимо, решила, что кровь – из-за пореза. Откуда ей знать, что я только что убил пятерых?

– Всё будет хорошо, чёрный рыцарь. Пока человек жив, всегда найдётся миллион причин быть счастливым, – сказала она и исчезла в потоке машин. Я остался стоять, поражённый её словами и взглядом. Когда пришёл в себя и рванул за машиной, меня подрезали – авария, больница, легкая потеря памяти. Несколько дней спустя, когда мне вернули личные вещи, среди них оказался её платок. Видимо, я не выпускал его из рук. Медсестра решила, что это подарок девушки, и не выбросила. Когда я почувствовал знакомый запах на ткани, воспоминания вернулись – машина, номера, её глаза. В честь этого отправил медсестре щедрый конверт. Найти её оказалось просто. Её отец приехал в Москву по делам и взял семью с собой. Я выяснил всё: родители развелись, мать покончила с собой, отец женился повторно. Девочка жила с мачехой и её дочерью – той самой мелкой тварью, что изводила её. Я заставил эту тварь совершить ошибку и затем шантажом вынудил уехать за границу. Жизнь моего цветка стала хоть немного спокойнее. Хотел избавиться и от мачехи, но, увидев панику в её глазах, остановился. Она терпела всё ради счастья отца – и я не мог разрушить то, что было для неё важно. Эти пять лет она была смыслом моего существования. Из миллионов причин быть счастливым у меня осталась одна – она. Добрая, ранимая, пугливая… Не хотел появляться в её жизни раньше времени. Две причины – возраст и её мягкость. Но присутствовал всегда: дважды в месяц отправлял белые орхидеи, её любимые. Она ставила их на подоконник и ухаживала, пока не приносил новые. Присылал новые манги, редкие лакомства, фрукты, когда она болела, сладости – во время её «тяжёлых» дней. Каждый день, ровно в одно и то же время, отправлял сообщение с анонимного номера. Через камеры видел, как она ждёт их – с лёгкой улыбкой и трепетом.

Первое сообщение испугало её. В камере я видел, как она колебалась, стоит ли показать его отцу. Тогда написал: «Когда тебе исполнится восемнадцать, я приду. Буду тем, кем ты захочешь. Сделаю всё, что пожелаешь». Сначала у нее была настороженность, потом привыкание. Чтобы не вызвать подозрений, она говорила, что сама заказывает себе цветы и подарки. Сводная сестра постоянно пыталась испортить цветы, но мой цветочек защищал их. Постепенно я установил камеры во всех местах, где она бывает: в школе, в домах подруг, у дедушки, в любимых кафе. Позже стал выкупать эти заведения. Хотел купить и торговый центр, где она любит бывать, но оказалось – он принадлежит моему конкуренту. Рисковать не стал, ограничился камерами. С тех пор, как она вошла в мою жизнь, я совершенствую свои навыки. Не доверяю слежку никому. Она – моё всё. Мой мир. Моя собственность. Моя причина быть живым.

Когда ей было четырнадцать, её впервые позвали на свидание – и я взбесился. Не стал вмешиваться напрямую, не хотел пугать или вызывать недоверие. Просто сделал так, чтобы встреча закончилась до того, как началась. Когда она пришла в назначенное место, парень уже целовал другую. После этого целый год она отказывала всем. А когда вновь согласилась пойти с кем-то – получила запись, где её кавалер за день до этого «весело» проводил время с одноклассницей. Пусть знает цену людям. До выпускного я оберегал её от всех, кто пытался подойти слишком близко. А потом, в ту ночь, когда весь их класс праздновал, увидел на записях, как один старший парень подсыпал что-то в её напиток. Он почти успел – вывел её наружу, к машине. Я приехал раньше, чем он смог тронуться. После того как разобрался с ним, отвёз её к дому подруги и оставил на садовой скамье. От её имени написал сообщение – чтобы та позаботилась о ней. Она проснулась безопасности, ничего не подозревая. И правильно. Пусть так и будет. Я переехал  в Петербург сразу, как узнал, что она здесь. Дяде сказал, будто это выгодный стратегический шаг – меньше внимания, меньше риска. Он поверил. Всё равно управлять делами можно из любого места, а здесь я ближе к ней. Он не должен знать. Никто не должен. С тех пор она рядом со мной каждую минуту – в объективе, на экране, в сердце. Я вижу, как она живёт, улыбается, грустит. Как листает книги, разговаривает с друзьями, как спит. Единственное место, куда не смотрят мои камеры, – уборная. Есть границы, которые даже я не пересекаю. Она взрослеет. В каждом её движении – уверенность, в каждом взгляде – сила. Её хрупкость обманчива, и, может быть, поэтому я не могу отвести глаз. Иногда, глядя на экран, думаю, что вижу, как она чувствует меня – словно догадывается, что где-то рядом есть тот, кто всегда следит за ней, кто не даст миру коснуться её грязными руками.

Ещё немного – и всё изменится. Тогда я смогу подойти, заговорить, рассказать правду. Всё, что было – годы наблюдения, ожидания, борьбы с собой – закончится. Она поймёт, что я был рядом всегда. Сейчас она идёт по парку – её любимая привычка, когда грустно. На ней наушники, руки в карманах, рюкзак за спиной. Я следую на расстоянии, из тени. Мир вокруг будто исчезает, остаётся только она. Когда возвращается домой, я сижу в машине, смотрю, как она заходит в комнату. Потом завожу двигатель и еду к себе. Дом недалеко – меньше минуты. Хотел купить особняк напротив, но это было бы слишком явно. Даже дядя иногда наведывается, и объяснять ему моё соседство с её отцом, я не собираюсь. В подвале, где стоит всё моё оборудование, пахнет железом и дождём. Здесь я живу. Здесь моё сердце бьётся синхронно с её дыханием на мониторе. Она выходит из душа, завернутая в полотенце, включает музыку. А я просто смотрю.

Скоро… очень скоро всё закончится. И она будет рядом.

Глава 2. Аврора

Я сижу перед туалетным столиком, сушу волосы после душа и ощущаю – он наблюдает. Всегда наблюдает. Сколько бы ни старалась его спровоцировать, он больше не появляется. Не прикасается. Но ничего, скоро всё изменится. Тот единственный раз, когда он приходил, я притворилась спящей. Хоть и не тронул меня, но его присутствие будто парализовало. Я чувствовала его – дыхание, взгляд, внутреннюю угрозу. И это вызывал терпеть во мне. Не должен враг вызывать такие чувства. Лица не видела, но когда он уходил, приоткрыла глаза. Высокий, широкоплечий – как на снимках, что присылает Андрей. Ни на одном не видно лица, только чёрная одежда, очки и капюшон. Первый раз я увидела его, когда мне было тринадцать. Он был в шлеме, на мотоцикле. С тех пор я играю роль, созданную для него. Пусть видит только то, что я позволяю. Настоящую меня увидит, когда придёт время расплаты. Мне было одиннадцать, когда умерла мама. Почти два года я верила, что это было самоубийство – пока Андрей не рассказал правду. Тогда я была в кино с подругами. Он вытащил меня за экран, прижал к стене и включил видео. На экране – мама. Ей связали руки, заклеили рот. Молодой мужчина в белой маске говорил, что должен убить её, чтобы «достичь вершины». А потом просто повесил. Пока мама пыталась вырваться, он спокойно курил и смеялся. На пальцах – татуировки. Знакомые.

– Эти рисунки тебе ни о чём не говорят? —спросил Андрей.

– Нет… – прошептала я, не в силах остановить слёзы и опустилась на пол.

Он присел рядом, заглянул в глаза.

– Подумай. Несколько месяцев назад ты видела эти руки в крови и перевязала их своим платком.

Я оцепенела. Вспомнила того парня на мотоцикле – раненого, измученного. Тогда мне его стало жаль. Отдала ему свой платок.

– Как ты… как ты узнал? Ты знаешь, кто он?

– Да. В тот день он убил моих родителей, братьев и деда.

Мир рухнул.

– Боже… – выдохнула я, прижимая ладони к лицу.

– Мне нужен ответ, Аврора, – его голос стал холоден.

– Хочешь ли ты отомстить убийце своей матери?

– Почему не полиция? – спросила, пытаясь найти хоть какую-то надежду.

– Потому что у нас нет шансов. Его дядя – генерал. Он защищён. И, кроме того, я не хочу, чтобы его просто посадили. Он должен умереть. Медленно.

Я пересмотрела видео. Видела, как мама борется, как свет в её глазах гаснет. Тогда решила: пока он жив, я не смогу дышать спокойно.

– Да. Я хочу отомстить, – ответила я.

– Меня зовут Андрей. Слушай внимательно, – произнёс он и начал рассказывать.

Так я узнала имя – Демьян Воронов. Он же Демьян Романов. Тот, кто установил камеры в моём доме. Андрей передал телефон и устройство, с помощью которого я могла узнавать, где нет наблюдения.

Вскоре обнаружила камеры повсюду: в комнате, в гостиной, даже у подруг и дедушки. Везде, где бывала.

Страх сковал, но Андрей успокоил – сказал, что теперь мы действуем вместе. Он научил меня играть. Нужно было заставить Демьяна поверить, что я – слабая, невинная, наивная девочка. Чтобы влюбился. Чтобы захотел защитить. Чтобы сам разрушил себя.

Поначалу я получала от него подарки – странные, трогательные. И если бы не знала правду, возможно, действительно бы влюбилась. На это он и рассчитывал. Но я не та, за кого он меня принимает.

Почти пять лет прошло. Мне скоро восемнадцать. Я ни разу не была на свидании – он не позволил. Отгонял всех, кто пытался подойти ближе. Андрей ежедневно присылает отчёты, где и когда он наблюдает, какие камеры установил, куда ходит.

Последние месяцы я пыталась вызвать его появление – и добилась этого лишь однажды. Тогда, специально, оделась иначе, позволила одеялу соскользнуть. Он пришёл. Его дыхание, его присутствие – я чувствовала всё. И впервые услышала голос. Глубокий, спокойный, взрослый. Совсем не такой, как на записи, где умирала мама. Прошло семь лет – и голос изменился.

Что ж, я достаточно ждала. Скоро всё закончится.

Я заставлю Демьяна Воронова умолять о смерти.

Ложусь на кровать, смотрю на орхидею, что он прислал вчера. Красивая, утончённая, загадочная и величественная  – как он. Если бы не правда, наверное, полюбила бы его.

Но в этой игре жертвой буду не я.

Глава 3. Демьян

Я резко просыпаюсь от звука телефона. Скатываюсь с дивана и бросаю взгляд на мониторы – Аврора ещё спит. Чёрт, еще шесть утра! Кто звонит в такую рань?

Берусь за телефон и вижу имя. Конечно же – он. Кто ещё?

– Вань, тебя убивают? – отвечаю в бешенстве.

– Эмм… нет, – удивлённо отвечает он.

– Тебя нагнули и нужна смазка?! – ору в трубку.

Он вздыхает, уже привыкший к моей вспыльчивости.

– Твой дядя приезжает к тебе, будет примерно к восьми, – спокойно сообщает он.

– Что?! Почему он не сказал? – злюсь ещё сильнее.

– Я-то откуда знаю. Ты просил, чтобы сообщили, если он решит что-то предпринять.

– Хорошо. Разберусь.

– Смазка тебе скоро понадобится, от пятилетней жизни монашки, засранец, – и отключает.

Вздыхаю. Ваня – сын папиного давнего друга, дяди Альберта. Он был единственным, кому отец меня показывал, и до сих пор – единственный настоящий друг. В детстве у меня не было обычной жизни: охрана, учёба онлайн, постоянная пустота после смерти родителей. Дядя Влад взял меня под опеку, а дядя Альберт помогал в делах. Когда мне стукнуло восемнадцать, Ваня пришёл ко мне и стал правой рукой. Несмотря на давнюю дружбу, мне несколько раз пришлось проверять его – он прошёл все испытания. Могу доверять ему жизнь, но не слежку за Авророй. Она только моя.

Однажды Ваня был у меня – иногда приезжает для личных встреч. Я подвыпил и по-своему признался: после того как узнал Аврору, у меня никого не было. Теперь он дразнит меня этим при каждом удобном случае. Раньше я жил разгульно, трахал всё, что двигалось; рост и мышцы, над которыми работал с двенадцати лет, делали меня старше на вид. Скандалы с проститутками дяде приходилось улаживать часто. Потом всё это стало противно. Я ждал и жду только моего цветочка. Скоро получу долгожданный приз – подарю ей всё её первое.

Понимаю, что отвлёкся. Дядя приезжает без предупреждения – это плохо. У нас свои люди среди его охраны; обычно мы знаем о его передвижениях. Но сейчас – не к добру.

Цветочек обычно просыпается к десяти. Сегодня среда – значит, она будет в библиотеке до двенадцати. Надо успеть сопроводить дядю до этого времени.

Поднимаюсь наверх, принимаю душ, потом спускаюсь в гостиную и сажусь за стол. Тётя Лида приносит завтрак. Она со мной с тех пор, как я купил дом; работала у прежних владельцев и осталась – не стал лишать её работы. Всегда приветлива, не задаёт лишних вопросов, а мне это удобно.

– Твой любимый омлет, Демьян, – улыбается она.

– Спасибо, тётя Лид. Скоро приедет дядя. Подготовишь дом? Но он не знает, что я знаю о приезде.

– Поняла, дорогой, – кивает и уходит.

После завтрака созваниваюсь с дядей Альбертом и обсуждаю дела: кто-то пытается объявить нам войну, сожгли амбар с товаром – придётся разгребать перед заказчиками. Найду этих ублюдков и лично прикончу.

В подвале ищу улики, как звонит телефон. Притворяюсь спокойным:

– Доброе утро, дядя. Как дела?

– Не прикидывайся: тебе уже доложили о моём приезде, – отвечает он сухо.

– А когда будешь? – спрашиваю.

– Через пятнадцать минут, – и отключает.

Он знает, что я слежу за ним так же, как он – за мной. Иногда забываю о его дьявольском уме.

Выходя на крыльцо, держу руки в карманах. Кортеж подъезжает. Три бронированные машины – на всякий случай. Он, конечно, госслужащие, а не мафиози, но перестраховывается.

Дверь бронированного «Мерседеса» открывается, дядя выходит в солнцезащитных очках. Для сорока двух лет он выглядит отлично: почти без морщин, ни одного седого волоска – не исключаю, что красит. Рост – унаследовал, наверное, от него. Волосы чёрные, как у меня; у него голубые глаза, у меня тёмно-карие. Каждое утро он полтора часа проводит в зале – привычка, которой научил и меня.

– Привет, дядя, – улыбаюсь.

– Привет, сынок, – хлопает меня по плечу и криво улыбается.

Слово «сынок» всегда колет – хоть я и мстил, облегчения не чувствую.

– Надеюсь, завтрак ждёт? – заходит он в дом.

– Конечно, господин Романов, – тётя Лида встречает его вежливо.

– Давно не виделись, как дела? – он любезничает.

– Всё хорошо, – отвечает она и отходит.

Он садится во главе стола; тётя Лида накрыла всё, что он любит. Раньше дядя часто наведывался, теперь реже.

Я усаживаюсь рядом и допиваю уже четвертый кофе.

– Какими судьбами, дядя? – интересуюсь.

– До меня дошли слухи, что ты преследуешь дочь Кузнецова, – спокойно бросает он.

Чашка выскальзывает из рук – сердце замирает. Как он узнал?

– И кто распустил эти слухи? – рычу я.

– Следи за тоном, Воронов – перед тобой старший, – его глаза темнеют.

– Отвечай, – более спокойно спрашиваю я.

– Зачем? Чтобы ты убил его? Не волнуйся: это мои люди, никто лишний не знает. А теперь объясни, зачем ты это делаешь и как давно. Не заставляй копать мне самому, – он ест бекон, как будто говорит о погоде.

– Она моя. Как только ей исполнится восемнадцать, я заберу её к себе. Пока что ухаживаю издалека. Она знает, что я жду. – Говорю твёрдо.

Дядя в бешенстве кидает приборы, вытирает рот салфеткой и достаёт сигареты – ещё одна его привычка, которую я перенял.

– Ты мелкий говнюк, хоть понимаешь, кто такой Кузнецов? – скрипит он зубами. – Для всех он бизнесмен. Ты-то знаешь, кто он на самом деле. В своё время они с твоим отцом чуть не убили друг друга. Пришлось всем авторитетам вмешаться, чтобы не началась война. Тогда спецслужбы не смыкали глаз.

– Но ничего же не случилось, их жёны уладили всё. Они разделили дела и правили по-разному, – говорю расслабленно.

– Кузнецов назначил награду за твою голову – самую большую. Тебе повезло, что он ещё не знает, что ты живёшь в паре шагов от него. Скорее всего, он думает, что ты просто племянник генерала. Откажись от этой глупости и вернись со мной в Москву, – приказывает он.

– Ни за что. Не лезь в мои дела, дядя. Мне уже двадцать три. Я сам решаю. Не откажусь от неё, даже если меня пристрелят. Я уже пять лет здесь, скоро всё закончится, и заберу её. Кузнецов будет рад, что его дочь отдана племяннику достойного генерала. Он никогда не узнает, кто я на самом деле, – отвечаю твёрдо.

– Рано или поздно узнает! У тебя дела плохи – сожгли один из твоих главных амбаров. Скоро и до тебя доберутся! – встаёт он в ярости.

– Я сказал: не лезь, дядя, сам разберусь, – встаю и направляюсь к выходу.

– И ни в коем случае не тронь Аврору. Станешь мне врагом. А теперь отдыхай как дома, – говорю и выхожу.

В гостиной что-то разбилось – слышу звон.

Дядя зол. Но мне наплевать. Ничто и никто не встанет между мной и моим цветочком.