Читать книгу: «Лазутчик и крот», страница 4

– Попробуй совладать с этим.

Раззадоренная Лиса взялась за рукоять и через мгновение прыгнула в сторону обнаглевшего зрителя. Лександр резко ударил предплечьем по лезвию, выбив из рук противницы смертоносное оружие. В следующее мгновение он сбил Лису с ног и оказался сверху. Он не дал ей ни шанса выбраться. Бросив сопротивляться она заметила, что сорочка ее оппонента укоротилась слева до локтя. Его предплечье закрывал бронзовый рукав. Они с минуту смотрели друг другу в глаза. Взор Лисы сменился с ненавистного до растерянного. Зрители почти неистовствовали.

Лександр встал и подобрал свой меч под громкие овации. Он подошел к первым рядам открытого театра. Зрители немного расступились. Затем Лександр поставил свой меч вертикально, уперев лезвие в каменную скамью. Он положил правую ладонь поверх рукояти. Зрители замерли в ожидании. Лександр ударил левой рукой по рукояти. Меч раскрутился проделав никак не меньше сотни оборотов. Было ощущение, что он остановится очень не скоро. Такие трюки и фокусы местной толпе особенно нравились. Через минуту Лександр взял рукоять и поднял лезвие вверх. Зрители взорвались новыми овациями. На лице Лександра засияла улыбка.

На выходе с арены Лиса встретилась с Тнаком. Она приветствовала его теплым дружеским объятием.

Солнце клонилось к закату. В порту пришвартовались два запоздавших корабля. Один с серебряными, другой с золотыми парусами. С них сошли всего три человека. Болпир встретил последних гостей и отвез на Царской повозке в Нижний дворец.

Посередине просторного пиршественного зала, стоял огромный стол из черного дерева. Оно встречалось только в северных джунглях, на границах Великих пустынь. Самая дорогая из всех известных древесных пород.

С кухни расходился запах мясных и рыбных блюд. Слуги несли на золотых и серебряных тарелках различные яства.

Хозяин дворца пожимал руки прибывавшим гостям и приглашал сесть. Справа от него сидели Февраль и Март. По левую руку он посадил Царя города Гольштайн и Верховного Старейшину города Аршвисс.

Аэстет чокаясь золотыми чашами с Февралем, объявил начало пира и сказал:

– Очень приятно быть в компании своего родственника.

– Не только вы из одной семьи, – вмешался Царь города Гольштайн. Его звали Иззя. Это был толстый мужчина среднего роста. С его красного лица почти никогда не сходила едкая ухмылка. Одет он был в роскошный праздничный халат, расшитый золотыми нитями по синей ткани.

– Это ты на кого намекаешь? – с издевкой спросил Февраль.

Иззя перевел взгляд на Льва сидевшего неподалеку.

– Неужто? – удивленно спросил, обычно не разговорчивый Март.

Иззя развел руками и заявил:

– Наши со Львом отцы, родные братья, по-моему это всем известно.

Лев поперхнулся и выплюнув вино через плечо, громко возразил:

– Да не в жизнь! Мой дед говорил, что твоего отца к нам подбросили. Ему скорее всего еще и рога наставили, за восемь месяцев до твоего рождения, недоносок.

Сидевшие рядом с ними рассмеялись, особенно Февраль. Смущенный Иззя покраснел еще больше.

На самом деле в шутке была доля правды. Их отцы действительно росли в одной семье.

Вот только Лев со своим родителем были полной копией всех своих предков. Отец Иззи не был похож, не то что на них, но были сомнения, и в том что он Тюрнгл.

Так или иначе, батька Царя Гольштайна уехал с Острова Брани в двадцать лет. Вместе со своей молодой женой из племени Нурен он отправился на далекий юго-запад. Там он нашел гору, полностью состоящую из золотых пород, до которой не добирался еще не один первооткрыватель. Около ее подножья он и основал поселение Гольштайн. От первого брака у него родились четыре дочери. После смерти первой жены, он сочетался браком с молодой красавицей из знатной семьи племени Нурен. Иззя родился, когда его отцу было глубоко за шестьдесят.

Опоздавший Лександр, зайдя в пиршественный зал восхитился волшебными мозаиками. Еле оторвав взор, от движущихся картинок, он осмотрел стол и не смог найти места рядом с Февралем. Пришлось втиснуться между Лисой и Тнаком, сидевшими на самом дальнем краю скамьи. Выждав неловкую паузу последний спросил у Лександра:

– Я смотрю, что на острове Брани уже достигли равноправия?

Напротив сидела знатная женская компания, ведущая политические и деловые беседы между собой. Тнак подслушал, как они решали кого на какие должности ставить, а кого убирать.

– Дамы из Лута. Скажу тебе по секрету, что Сандалик специально предложил отобрать власть у оставшихся в их городе мужей. Так он избавился от любого инакомыслия. Эти женщины во всем следуют курсу, исходящему от Февраля. Правда иногда, слишком уж безудержно. Февраль порою и сам бывает поражен их идиотским инициативам.

– А кто сидит рядом с Сандаликом? – спросил Тнак. – Человек чуть не развязавший утром драку на причале.

– Его зовут Костаправ. Он вероятно лучший полководец на Острове Брани, что сильно раздражает Льва. По крайней мере, то что он лучший боец не вызывает никаких сомнений.

– Я думала ты лучший? – удивилась Лиса.

Лександр отрицательно покачал головой и ответил:

– Посмотри на мой шрам в пол лица. А ведь нас было трое, против его одного. Меня он единственного оставил в живых.

Слуга не успевал подносить Костаправу серебряную чашу с крепкой фруктовой настойкой. Каждый раз он выпивал все залпом. Тарелку он тоже опустошал довольно быстро. Он был на четверть Немерейцем. Его отец был чистейшим Тюрнглом, а мать имела смешанную наполовину кровь. Но несмотря на это, Костаправ ненавидел Немерею всей своей темной душой. Уже в двадцать лет ему пришлось взять командование Форт Роббус на себя. В одной битве погибли его дядя и старший брат. Первый был военачальником. Второй считался пожалуй лучшим бойцом острова Брани всех времен. Костаправ проявил недюжинный талант полководца. Он несколько раз разбивал Льва в сражениях, меньшими силами. А однажды неожиданным ударом сокрушил и все объединенное войско Февраля дойдя до стен Нурена. Его проблемой было то, что его интересовали только битвы и пиры. Причем если в двадцать лет равным образом, то к тридцати годам он предпочитал праздновать по нескольку месяцев подряд, прежде чем сделать вылазку и дать бой врагу. В конце концов, год назад, Февраль окружил Форт Роббус со всех сторон. Была заблокирована даже гавань. Лев командовавший всей конницей предлагал начать немедленный штурм. Сандалик же предложил провести переговоры. Костаправ согласился разговаривать только с Лександром и еще одним человеком, не обещая в итоге, что переговорщики останутся в живых. Февраль послал Сандалика вместе со своим племянником. После щедрых предложений, Костаправ согласился о переходе под начало единого правителя.

– А почему он пощадил тебя? – спросила Лиса.

– Говорит, был поражен моей дерзостью. Мы устроили тогда засаду, незаметно проникнув в Форт Роббус. И поверь, что от такого чудовища как Костаправ это очень высокая похвала. Обычно он приказывает своим войнам не жалеть никого, ни солдат, ни женщин, ни детей.

– Тогда жаль, что его сегодня утром не постигла такая же участь, – сказал Тнак.

– Ты несколько наивен мой друг. Лев ничуть не лучше Костаправа. Я рассказал тебе сегодня, как его предали правители из Фрадерс, утаив одну деталь. После того как Лев убил их собственноручно, он принялся за их малолетних детей.

Лиса и Тнак были ошарашены.

С другой стороны стола Февраль жестом подозвал к себе Лександра. Слуги в мгновение принесли для него еще один стул, усадив рядом с правителем Острова Брани.

– У вас отменный вкус. Дворец, пиршественный зал, вся эта мозаика. Это какое-то волшебство? – спросил Март у Царя Вулканического острова.

– Если любишь искусство, не жалко вкладывать в него всего себя без остатка, – ответил Аэстет.

– Искусство… без остатка. Никакое это не волшебство, а трюки факиров, – ехидно влез в разговор Февраль.

– По крайней мере, я не трачу свое состояние на бесконечные войны.

– Зато я трачу! В том числе и твое. И войны тебя не касаются, только за мой счет. Хотя какие тебе войны, ты всегда был неженкой. Без моего имени не сумел бы приструнить даже местных селян.

Слуга поднес Сандалику серебряный кувшин и собрался наполнить его чашу. Тот прервал его жестом. Затем перехватил кувшин в свои руки и налил вина в опустошенный бокал старейшины Аршвисса. Его звали Гнет. Пятидесяти лет от роду, он имел приятную наружность, которая располагала в его пользу еще прежде, чем он успевал заговорить.

– Благодарю за вино.

– Разве серебряный кувшин сделан не в вашем городе? – спросил Сандалик.

– Большинство Серебряных кувшинов такого качества изготавливают у нас.

– Значит говорят правду, что Аршвисс окружают две серебряные скалы?

– А это молодой человек, будет тайной.

В разговор вмешался Иззя:

– Две серебряные скалы хорошо, а одна золотая все таки лучше. Зуб даю, что большинство самых дорогих чаш на столе из Гольштайна. Ведь за сто серебряных монет, дают одну золотую.

– Видимо у вас с этим никаких проблем, – подначивал его Сандалик.

– А ты сомневаешься? В любом богатом доме нашего города, золота больше, чем в этом прекрасном дворце.

– Может успокоишься, – прошипел ему на ухо Гнет.

Но Иззя уже распалился и его было не остановить:

– Я много слышал про Фрадерс, Нурен… От капитанов самых роскошных торговых лодок. Те из них, кто впервые видел мой город, приходили в ступор. Я просил их сравнить какой-нибудь Лут с Гольштайном. К вашему возможному сожалению, города острова Брани, иначе как сточной канавой они не называли.

Февраль шепнул на ухо, сидящему рядом с ним Лександру:

– Каков наглец. Надо бы поподробней разузнать про его золотую гору.

Племянник соглашаясь кивнул головой.

Оживленные беседы застолья прервал упавший с грохотом участник.

Это был Костаправ. Количество выпитого им за сегодняшний вечер, опьянило бы даже слона.

Встав, он в пьяной манере, начал безумно угрожать всем вокруг. Февраль попросил Лександра вывести его прочь из дворца. Тот с огромным усилием потащил спотыкающегося Костаправа к выходу.

– Помоги мне Тнак, – обратился Лександр.

Молодой человек, не хотел оставлять Лису, но повиновался своему новому знакомому.

Вытащив не соображающего Костаправа на воздух, они повели его за стены дворца.

– Проводим его в город, – сказал Лександр.

Они тащили под руки пьяного безумца по ночной дороге. Белый огненный шар освещал им путь. Когда они дошли до Мраморного домика, пришлось сделать передышку. Тнак был обессилен.

– Чей это дом? – спросил Лександр.

– Мой, – случайно вырвалось у Тнака.

– Заведем его внутрь.

– Я не оставлю его у себя дома.

– Открывай дверь, – настаивал Лександр.

Тнака не прельщал такой поворот событий, но он испугался перечить своему новому знакомому.

Войдя в дом, они уложили вырубившегося Костаправа посреди гостиной. Лександр заглянул за самодельную стену достал кувшин с Пойлом и открыл крышку.

– Положи! Не пей! – крикнул Тнак. – Я принесу тебе вина из кладовой.

– Да мне и вода подойдет.

– Нет! Это сильнодействующие травы, они от болезней и опасны для здорового.

– Странно, а похоже на обычную воду.

Лександр пытался рассмотреть содержимое через горлышко, но затем все же передал кувшин Тнаку. Тот закрыл его и положил на место. Достав из кладовой сладкого вина, они пошли обратно в сторону дворца.

– Нужно спешить, а то опоздаем к главному празднеству, – сказал Лександр.

– А что за главное празднество?

– Ты не слышал про наши обычаи? Увидишь.

После того как Костаправа увели из дворца, все встали со своих мест. Слуги убирали блюда, стулья и стол, заменяя все мягкими кушетками. Они зажигали благоухающие кувшины и затушили половину светильников.

Февраль стоял в небольшом кругу со своим полководцем, сыном и советником.

– Лев, что ты знаешь про этот Гольштайн?

– Мало сведений. К гаваням можно пройти только на лодке. Там опасней чем на скалистых островах и надо знать местное течение. Говорят оно уносит корабли в далекое южное море. По слухам, там такие шторма, что назад пути нет.

– Отец, я рассказывал Сандалику про золотой город, у меня есть точные сведения…

Февраль не дослушав, отвел своего главного советника в сторону.

– Устроишь ссору с этим болтуном Иззей. А пока Сандалик, иди подбери нам шлюх и посмотри чтобы отдельная комната была готова. Аэстет обещал предоставить нам место.

Гнет сетовал на неосторожность Иззи. Их спор прервали подошедшие Февраль и Аэстет.

– А что вы думаете про дворец моего брата? По-моему мозаики, какая-то иллюзорная дрянь. Чем он нас опоил?

– Удивительная вещь. Если честно, то я крайне сражен, – признался Гнет.

– Это братец называется наука, – сказал Аэстет.

– Какая еще наука? Больше похоже на невероятный хлам. Что-то подобное я видел на нищих ярмарках Лута, – раззадоривал Февраль.

Такое, Царь острова Вулкана терпеть не мог. Он не хотел открывать секрет движущихся мозаик, но сдержаться перед оскорблениями своего родственника был не в силах. Если бы он был чуть смелее, мог бы сказать крепкое словцо, а если бы был поумнее промолчал. У Аэстета в глубине души присутствовало некое желание, хоть в чем-то оставить с носом своего двоюродного брата. Для этого он принял наиболее глупое решение.

– Пойдем за мной, – обратился Аэстет к своим собеседникам. – Я покажу вам такое, что поразит вас всех.

Он повел их в свою галерею. Февраль крикнул Льву, чтобы открытие праздника начинали без них. На улице им встретились Тнак и Лександр. Первый поспешил в зал к Лисе. Второй наткнулся на своего дядю. Тот приобнял Лександра за плечи и посмеиваясь велел идти вместе с ним.

Они спустились в парилку. Аэстет начал рассказывать всякие небылицы про то, как он все спроектировал и построил. На самом деле, он и сам не знал точно, как работает изобретение Демиха. Иззя и Гнет поверили на слово и были поражены фиолетовым свечением воды. Февраль осмотрел фонтаны с едкой усмешкой, приняв все за очередную бесполезную безделушку, построенную своим двоюродным братом. Лександр решил поразвлечь правителя острова Брани и поставил меч на поребрик бассейна. Он раскрутил его и раскланялся под громкие хлопки Февраля, который громко воскликнул:

– Вот это я понимаю трюк!

Разозлившийся Аэстет снял со своей груди золотую цепочку, на которой красовался рубин. Он окунул его в бассейн и достал. Камень начал истощать ярчайший свет, который ослепил всех вокруг.

Лександр, охмелевший от выпитого по дороге вина, споткнулся и столкнул свой крутящийся меч прямо в воду. Он успел ухватить рукоять, пока она еще была в воздухе, но лезвие погрузилось в бассейн. Лександр резко дернул руку вверх вытащив меч из воды. На клинке заиграли разряды молний и искр. Лександр отбросил меч в сторону. Лезвие угодило в толстую каменную колонну около стены и разрезало ее надвое. Аэстет впервые заметил удивление в глазах Февраля.

– А вот это уже интересно, мой брат.

– Нам следует уходить, – взволнованно сказал Аэстет.

Он в спешке спровадил всех наверх. Последним поднялся Лександр, с осторожностью подобравший свой меч. Клинок сиял багровыми переливами. Четверо гостей вышли из галереи на улицу.

Аэстет заметил Демиха, спрятавшегося за статуей седого мудреца. Пропустив пир он все же стал свидетелем произошедшего. Посмотрев на царя он обратился к нему с глубокой досадой в своем голосе:

– Зачем, ваша Утонченность?

В ответ последовал только нервный глубокий вздох.

Пиршественный зал полностью поменял свои декорации. Теперь он сочетал в себе черты религиозной секты и борделя. Посреди комнаты хаотично расставили несколько десятков лож. Освещение стало более тусклым. Слуги раздавали гостям черные маски закрывающие лицо, вокруг глаз. По стенам развесили бархатные ткани с изображением животного с лошадиной головой, торсом быка и нижней частью туловища человека.

В отсутствии Февраля, речь держал Лев.

Миф о великом Харсте

Все предки Тюрнглов, когда-то жили на далеком западе. Несмотря на все распри они процветали, а в борьбе рождали сильнейших. И вот боги решили испытать наше племя. Поля больше не давали всходов, диких животных почти не осталось, вся рыба ушла в глубину морей, железо истощилось, бронза больше не лилась. Тогда явился к ним Харст. Они пришли в ужас от этого зверя, но он принес к ним дары и рассказал, что жил вместе с богами. Старейшины Тюрнглов спрашивали, за что им было ниспослано наказание. Харст ответил, что это было не наказание, а проверка и они должны терпеть пока не станут свободными. Зачем тогда отправили к ним такое чудовище с дарами? Зверь ответил, что пришел по собственной воле помочь нашему племени, несмотря на то, что боги пророчили ему, что за свободу он расплатится смертью. Тогда вышел вперед знатный молодой охотник по имени Аллен и просил Харста научить их быть свободными. Зверь сказал, для этого вам нужно будет познать, как отринуть ваших богов. Среди Тюрнглов закрались сомнения и беспокойства. Вперед вышел старший брат Аллена, по имени Патр. Кто-то считал его мудрецом, кто-то убогим, кто-то безумцем. Но все Тюрнглы восхищались его волей и духом. Ибо с рождения имея физические недостатки, от которых умирали еще в младенчестве, он старался их преодолеть и давал фору многим сильнейшим воинам. Он научился взбираться на самые высокие скалы, ночевать в горах в самые снежные дни и плавать среди холодных течений. Патр требовал прогнать Харста. Но его младший брат защитил зверя и вдохновил Тюрнглов учиться у него быть свободными. Речь была словно мед для ушей и племя согласилось с Алленом. Первым делом, Харст наставил их отказаться от ревности отдав ему своих жен для оргии под светом белой звезды. Тюрнглы согласились. Вторым делом Харст наставил их отказаться от всех клятв данных друг перед другом. Тюрнглы согласились. И третьим делом он наставил их бросить своих стариков и следовать за ним через непроходимые горы на восток, ибо там найдут они землю, что принесет им все блага. Тогда Патр восстал и держал долгую речь, начав склонять многих Тюрнглов к отказу от искушений зверя. Они колебались весь день до ночи, обещая дать ответ на следующее утро. Патр сидел во дворе своего дома под тусклым светом белой звезды. Он просидел там всю ночь в раздумьях. С утренней зарей к нему пришел Аллен. Подойдя и обняв брата, Патр обещал ему, что Тюрнглы выдержат все испытания ниспосланные богами. Но перед ним скинул свой обманчивый облик Харст и сразил его мечом прямо в сердце. Через минуту ко двору пришли Тюрнглы, среди которых был настоящий Аллен. Они схватили Харста. «Зачем ты это сделал? Мы и так приняли решение идти за тобой». «Значит на то, воля богов,» – зверь вложил рукоять меча в руку Аллена и велел вогнать ему в грудь. Аллен долго колебался, но решился свершить правосудие, еще раз взглянув на тело убитого брата. Двадцать лет Тюрнглы шли через горы на восток. Многие погибли в перевалах, расщелинах и лавинах. И когда на ночном небе вновь появился белый огненный шар, Аллен увидел с вершины равнину простирающуюся до Бирюзового моря.

Да начнется наша оргия по заветам Великого Харста! – громко произнес вернувшийся Февраль.

– Ульсар, – тихо произнес Тнак. Он искал глазами Лису.

Но его ожиданиям не удалось сбыться. Под локоть его взял Демих и потащил к выходу.

– Куда ты меня тянешь?

– Нужно все прятать! Как можно скорее.

Когда они оказались на улице, Демих поведал ему всю историю. Тнак хотел вернуться к Лисе, но доводы старика перебили желание.

Первыми заняли кушетки богатые дамы из Лута. Они схватили самых молодых и красивых слуг и начали срывать с них одежду.

Зал наполнялся шлюхами из борделя. Лев взял за руку хозяйку Дома любви. Он столкнулся с Иззей. Тот в обнимку причитал свою молоденькую пассию:

– Только не теряйся, не отходи от меня.

– Значит ты и потаскух возишь с собой, – засмеялся Лев.

Лиса столкнулась с Сандаликом. На нем не было маски. Она почти повиновалась его взгляду и готова была пойти с ним. Их прервал Лександр взявший ее за руку. Расстроенный Сандалик быстро похватал случайных проституток и увел в другую комнату. За ними озираясь шел Февраль и его личные рабы, ждавшие весь вечер на кухне. Для правителя острова Брани была уготована отдельная оргия. Сандалик, разбиравшийся в самых постыдных извращениях, был устроителем. Такое не слишком приветствовалось даже для знати и должно было быть скрыто от прочих глаз.

Самая молодая из Лутовских дам оказалась не расторопной. Когда всех разобрали ей достался седой и кудрявый Болпир. Впрочем даже в свои немолодые годы, он был все еще в форме. Белокурая красотка разделась и легла перед ним, широко раздвинув ноги. Правой рукой она ласкала себя, а левой принялась за него.

Вокруг несколько пар уже стонали от страсти. Остальные были в прелюдиях и разговорах. Шею пожилого Льва целовала его новая возлюбленная. Несмотря на его грубость, она следила за ним весь вечер с кухни. Осознав его высокий статус, она загорелась особым желанием. Лев аккуратно взял хозяйку борделя за волосы и спустил ее голову к своему животу.

Лиса оказалась в том же положение, что и днем на арене. Лександр смотря в ее очаровательные глаза, нежно гладил рыжие волосы. После поцелуя, он снял с нее платье и начал раздеваться сам.

За стенами Нижнего дворца, Тнак столкнулся с дочерью Болпира.

– Что ты здесь делаешь Алена?

– Я не могла позволить этой распутнице совратить тебя!

Демих велел торопиться. Втроем они поспешили к мраморному домику.

– Забирай все кувшины.

Молодой человек осторожно пробрался в свое жилище. Стоял громкий храп. Тнак аккуратно вынес несколько глиняных сосудов, обхватив их руками.

Вы собрались в город? – спросила Алена. – Там сейчас опасно, пьяные гости устроили беспорядки.

Что ты сама здесь делаешь? – негодовал Тнак.

Алена чуть смутилась, но не ответила. Она была влюблена в Тнака. Четыре месяца назад Демих решил подшутить над своим молодым другом во время карнавала. Он смешал его вино с крепким корнем, охмеляющим втройне. Обычно умеренный Тнак, стал до нельзя развязен. Он танцевал с Аленой и поцеловал ее. На утро он ничего и не вспомнил. Восемнадцатилетнюю дочь Болпира природа не наградила большой красотой. Она была девушкой ничем не примечательной, разве что, некрасивой горбинкой на носу. Ей почти не оказывали знаков внимания, поэтому ее девичий инстинкт ухватился за Тнака. Алена повсюду тайно следовала за ним. Тнак этого не замечал. Его пожалуй впервые смутила такая случайная встреча, да еще и посреди ночи.

Демих торопил их все сильнее. Разделив кувшины между собой они двинулись в сторону города. На подходах стал виден густой дым и зарево пожаров со стороны квартала моряков. Опьяневшие воины с острова Брани, устроили свою праздничную вакханалию. Арта не мог сдержать закаленных бойцов со своим слабым гарнизоном.

– Нам нужно попасть в южную часть порта. Я недавно купил корабль. Только держите это в тайне, – сказал Демих.

– Мы идем вдвоем, – настаивал Тнак.

– Алена может нам помочь.

– Я готова.

Они обошли стену по склону и попав в пылающий квартал моряков двинулись на юг. Там был секретный проход к торговым причалам, который знал только Демих. Им мешал забредший сюда пьяный страж из отряда Льва. Он сидел на деревянной лавке, взглядом уткнувшись в землю. Рядом с ним лежал огромный боевой топор.

Тнак оставив кувшины, схватил палку. Алена остановила его сказав:

– Обойди сзади, я его отвлеку.

Демих подтвердил, что это лучшая идея.

– Стой кто идет! – встал с лавки зашатавшийся страж.

– Меня прислали к тебе твои друзья, – волнительно промолвила Алена.

– Сойдешь, – он подошел к ней и взяв за плечи, заставил опуститься на колени. Расстегнув пояс, он недовольно сказал:

– Ты чего ждешь? Можешь приспустить с меня штаны.

Получив удар по затылку, разъяренный страж развернулся и повалил Тнака начав душить. Не прошло и мгновения, как в его голову прилетел еще и кирпич. Подоспевший Демих спас своего друга. Страж рухнул без сознания.

– Ты спас мою честь! – подлетела к поднявшемуся Тнаку плачущая Алена. Она впилась зубами в его губы. Он почувствовал небольшую боль. Кровь чуть стекла на его подбородок. Тнак немного отринул ее от себя. Она нежно посмотрела на него, после чего они слились в поцелуе.

– Пойдемте голубки, нам надо торопиться, – подгонял Демих.

Подобрав кувшины, они устремились в порт.

Закончив со своей возлюбленной Иззя встал с ложа. Он двинулся на кухню в поисках вина. Отхлебнув немного, он побеседовал с поваром о прелестях жизни. Распробовав сладкий пирог он пришел в окончательный экстаз. Казалось ничего не может нарушить идиллию, но когда он вернулся в зал настроение поменялось.

На кушетке, его любимую пассию имел, как собаку, Сандалик. Иззя побежал на него как рассвирепевший кабан и ударил кулаком в лицо. Сандалик отскочил от своей новой суки и повалив толстяка на пол принялся его избивать. Тот верещал как свинья. На помощь к нему пришел только Гнет. Он ударил глиняным кубком по голове Сандалика, пустив немного крови.

Вскочивший со своего ложа Аэстет встал между ними, но драка никак не унималась. Так продолжалось с минуту, пока вернувшийся от своих тайных утех Февраль не закричал:

– Прекратить!

Все тут же замолкли. Сандалик изложил на ухо своему правителю суть дела.

– Аэстет, твои слуги приготовили покои для гостей? Всем расходиться по комнатам. Хотя Иззя и Гнет испортили всем праздничную оргию, разборки проведем с утра.

Гости повиновались Февралю.

Через час после инцидента Иззя, его любовница и Гнет тайно покинули дворец. Добравшись до своих кораблей они приказали тотчас отходить от берега.

– Последний? – спросил Тнак, укладывая кувшин в потайную каюту.

– Еще немного Пойла у меня дома, заберем его к утру. А вот все оставшееся Цветье в Нижнем дворце, в кабинете. Сходим за ним позже. Надеюсь Аэстет не наделает еще глупостей.

Февраль проснулся к обеду. Он захватил с кухни вина и вышел в сад. Там гуляли несколько человек, слушавшие пение птиц. Подойдя к Аэстету правитель острова Брани объявил:

– Значит два слизняка успели ускользнуть. Что же мой брат, выходит виноватым остаешься ты.

– Почему такая мелочевка тебя задела?

Февраль заговорил тише:

– Все всё видели. Для искупления твоей вины, ты должен позволить мне закалить оружие в твоей парилке.

– Нет, исключено.

– Брат, я не прошу тебя. Я советую как выйти из ситуации без последствий. Поверь, мы не так близки как ты думаешь. Я надеюсь ты наслышан о том, что случается с теми кто мне перечит.

– Я тебя не боюсь.

– А что касается твоей жены и детей. Да всего острова. Я дам одну команду и здесь не останется никого.

– Я…

– Согласен, я понимаю. Только что, в твоей галерее я видел Лександра. Он приволок туда какую-то телегу и хочет видеть тебя. Не хорошо заставлять его ждать. И кстати, это будет наш втроем секрет.

Вечером корабли с острова Брани отшвартовались один за другим. Аэстет ходил по разрушенному кварталу моряков вместе с Артой. Они то тут то там, находили погибших часовых.

Тнак возвращался к себе. По дороге он встретил Лису. Они смущенно отвели взор друг от друга. Войдя в мраморный домик, он обнаружил множество разбитых кувшинов. Повсюду были следы обыска.

Болпир передал ключи женщине, убиравшей зал в Нижнем дворце. Он подобрал осколок глиняной кружки. На нем была едва различима голова куницы. Аэстет заказывал такую посуду у очень известного мастера. После поворота замка раздался истеричный вопль. Внутри скрытой комнаты, лежали три молодые жрицы из Дома любви. У всех было перерезано горло.