Отзывы на книгу «Зулейха открывает глаза», страница 55, 2969 отзывов

Роман Зулейха открывает глаза – роман, написанной татарской писательницой Гузель Яхиной. Который произвел на меня и на моих близких знакомых огромное впечатление. Эту книгу я прочитала благодаря одной своей близкой подруге. Она рассказала о том, что сейчас читает эту книгу, а потом я узнала, что автор этой книги татарская писательница, то решила, что точно прочитаю эту книгу. Не много о сюжете этого романа. Крестьянка Зулейха прожившая половину своей жизни в одном доме со своим мужем Муртазой и, с его матерью, жившей в гостевой избе, имя которой так и не указывается в романе, но про себя Зулейха называет ее Убырлы карчык – Упыриха. В один день, она решается «семьи». Потом ее вместе с другими сотнями людьми гонят в качестве бесплатной рабочей силы в Сибирь, что для тех времен было не редкостью. Но не смотря на все скитания и страдания главная героиня сможет узнать, что значит быть счастливой, даже в тяжелые времена… С первой по последнюю страницу я находилась в напряжении, которое не испытывала с прочтения рассказа «Матерь Человеческой» от начала до самого конца, все, события происходящие, на протяжении обоих историй стояли прямо перед глазами, а чувство и эмоции героев я ощущала на себе. Мне нестерпимо было жаль главную героиню, мне просто очень хотелось, что - бы она наконец освободилась от, случаемого с ней ада. Я была в ужасе от того, как к ней относились члены ее семьи. Правда после прочтения книги я изменила свое отношение к Упырихе. Когда я начинала читать, то мое отношение к ней было, как я уже написала, отрицательным, но потом перечитав несколько моментов между Зулейхой и Упырихой я подумала о том, что возможно именно Упыриха помогла ей и ее сыну выжить…

«Парить Упыриху полагается с двух рук и обязательно начиная с живота. Зулейха сначала осторожно ведет веником, подготавливая кожу, потом начинает бить двумя вениками попеременно. На теле старухи тотчас появляются красные пятна, черные березовые листья брызжут во все стороны. - И парить не умеешь. Сколько лет тебя учу… - Упыриха повышает голос, чтобы перекричать долгие хлесткие шлепки. – Сильнее! Давай же, давай, мокрая курица! Разгоняй свою жидкую кровь, может загустеет!... Как же ты мужа своего любишь по ночам, если такая слабая, а? Уйдет, уйдет Муртаза к другой, которая крепче и бить, и любить будет!... Я и то крепче ударить могу. Парь лучше – а не то ведь ударю! Схвачу за волосы и покажу, как надо! Я не Муртаза, спуску не дам!... Где же твоя сила, курица? Ты же еще не умерла пока! Или умерла?! – старуха уже кричит во все горло, приподнимая к потолку искаженное гневом лицо. Зулейха размахивается что есть силы и рубит обоими вениками, как топором, по мерцающему в дрожащем паре телу. Прутья визжат, рассекая воздух, - старуха крупно вздрагивает, через живот и грудь пробегают широкие алые полосы, на которых темными зернышками взбухает кровь. -Наконец-то, - хрипло вздыхает Упыриха, откидывая голову обратно на лавку. … Зулейха кое-как одевает старуху – руки не слушаются. Упыриха это замечает, недобро ухмыляется. Потом садится на лавку, опирается решительно на клюку: - Я с тобой сегодня из бани не пойду. Может, у тебя от услышанного разум помутился. Кто знает, что тебе в голову придет. А мне еще долго жить. Так что зови Муртазу, пусть он меня домой ведет и спать укладывает. Зулейха, запахнув покрепче тулуп на распаренном голом теле, бредет в дом, приводит мужа. Тот вбегает в раздевальню без шапки, не стряхнув с валенок налипший снег. - Что случилось, эни? – Подбегает к матери, обхватывает ее руки. - Не могу… - вдруг ослабевшим голосом шелестит Упыриха, роняя голову на грудь сыну. – Не могу больше… - Что?! Что?! – Муртаза падает на колени и принимается ощупывать ее голову, шею, плечи. Трясущейся рукой старуха кое-как развязывает тесемки кульмэк на груди и тянет за ворот. В открывшемся проеме, на светлом треугольнике кожи темнеет багровое пятно с крупными черными зернами спекшейся крови. Кровоподтек тянется за проем рубахи, вниз, к животу. - За что? – Упыриха изгибает рот крутым коромыслом, из глаз ее выкатываются две крупные блестящие слезы и теряются где – то в мелко дрожащих морщинках на щеках; она припадает к сыну и беззвучно трясется. – Я ведь ничего ей не сделала… - Ты?! – рычит он глухо, буравя глазами Зулейху и ощупывая рукой стену около себя. Под руку попадаются пучки засущенных трав, связки мочалок – срывает, отшвыривает. Наконец в ладонь ложится тяжелая ручка метлы – он ухватывает покрепче и замахивается. - Не била я ее! – сдавленно шепчет Зулейха, отскакивая к окну. – Никогда, ни разу пальцем не тронула! Она сама попросила… - Муртаза, сынок не бей ее, пожалей, - раздается из угла дрожащий голос Упырихи. – Она меня не жалела, а ты ее – пожа… Муртаза швыряет метлу. Черенок больно ударяет Зулейху в плечо, тулуп сваливается на пол. Валенки сбрасывает сама и юркает в парную. Дверь за ней с грохотов затворяется, гремит засов, - муж запирает ее снаружи. Припав горячим лицом к маленькому запотевшему окошку. Зулейха сквозь танцующую пелену снега глядит, как муж и свекровь двумя высокими тенями плывут в дом. Как зажигаются и гаснут окна на стороне Упырихи. Как Муртаза тяжело шагает обратно в баню. Зулейха хватает большой черпак и окунает в стоящий на печи таз с водой, от которого поднимаются вверх пышные клубы пара. Опять гремит засов: Муртаза стоит в проеме двери в одном исподнем, в руке – все та же метла. Делает шаг вперед и закрывает за собой дверь. Швыряй в него кипятком! Прямо сейчас, не жди! Зулейха, часто дыша и держа перед собой черпак на вытянутых руках, шагает назад и упирается спиной в стену, ощущая лопатками крутую выпуклость бревен. Муртаза делает еще один шаг и чернком выбивает черпак из рук Зулейхи. Подходит, рывком кидает ее на нижнюю лэукэ – Зулейха больно ударяется коленями и простирается на полке. - Лежи смирно, женщина, - говорит он. И начинает бить…»

Мои первоначальные мысли о поступке Упырихи., как вообще женщина могла так поступить с другой женщиной, как вообще человек может так поступать. С давних времен сложилось, что мама не любит жену сына, так бывает в большинстве случаев жизни. Большая редкость, когда невестка сможет найти язык с мамой мужа. Но от этого момента становилось тошно, неужели люди так могут подставить, Упыриха же знала, что Зулейхе достанется от Муртазы. Даже в таком возрасте, когда казалось бы, нужно доживать свою жизнь и не думать о подставах. Но уже после прочтения, уже после глубоких мыслей и переосмыслений. Я подумала, а возможно она сделала это не из злости и не из ненависти, да Упыриха не любила Зулейху, но вдруг она сделал это ради самой Зулейхи, что бы та не позволила себя ударить, что бы та заступилась за себя. « - Молчи-и-и-шь, - осуждающе произносит старуха, позволяя надеть на себя чистую исподнюю рубаху и шаровары. – Всегда молчишь, немота… Если бы кто со мной так – я бы убила.». Я думаю, кого она имела виду, когда произносила последние слова, скорее всего себя ведь именно в тот момент Упыриха обидела Зулейху. Но возможно себя и своего сына, все же они оба издевались над ней почти всю жизнь Зулейхи в этом доме. Упыриха считала себя сильной, властной женщиной, которая и жить умела: злиться, ненавидеть, отвечать на зло; так же она считала, что именно в этом заключается жизнь в ненависти, а после этого жизнь закончится. И знаете я с ней соглашусь, возможно жизнь это и есть ненависть, злость, обида – это будет без этого не деться никуда, но она упомянула еще кое о чем о…любви. И этому стоит уделить большее внимание, чем злости и ненависти. В определенный момент любовь, должна затмить ненависть и злость. Наверно для Упырихи это был ее сын, которого она, как и полагается матери любила. Дальше судя по событиям книги Упыриха продолжила своей злостью, появлявшись в некоторых моментах, направлять Зулейху. Даже если в момент, при жизни, она делала это не ради того, что бы помочь Зулейхе, то дальше, при смерти, именно злостью она пыталась помочь, но возможно она хотела помочь внуку.

Муртазу сына Упырихи я лично для себя воспринимаю, как маменького сыночка. Да он был хорошим хозяином, как считала Зулейха хорошим мужем. Но по отношению к окружающим людям он вел себя, как маленький мальчик. Он не думал о том, что может случиться с его мамой или женой, когда не хотел отдавать имущество, да в те времена это было частым явлением не хотелось отдавать нажитое хозяйство, но я считаю, что мужчина в его возрасте (как никак ему шестьдесят лет) должен был прежде всего подумать не о том, какой я сильный и меня все бояться, поэтому я никому ничего не отдам, а подумать о своих близких людях.

Мне нравятся отношения между Зулейхой и ее спутники по дороге в Сибирь – Изабеллой и Вольфом Карловичем Лейбе. Наверно потому, что эти люди поддерживали ее в трудном пути, для тех времен это и были друзья. Друга не надо называть другом, но даже не назвав человека друга он оставить важные воспоминания в твоей голове на всю твою жизнь. «Мощное произведение, прославляющее любовь и нежность в аду…» так выразилась Людмила Улицкая, я согласна с этим высказыванием, но еще оно прославляет дружбу, с людьми, которыми ты пережил, что – то плохое, при этом они никогда не позволяют себе упрекнуть тебя в чем – то – с друзьми… Так и здесь. Для Зулейхи первым другом стал, изначально психически нездоровый доктор Лейбле. От чего? Спросите? От того, что происходило в стране: от революций, гражданских войн, он просто закрылся в яйцо. «Вольф Карлович жил в яйце. Оно выросло вокруг него само, много лет, а возможно, десятилетий назад, - он не утруждал себя подсчетами: в яйце время не текло и потому не имело значения…» Дальше автор описывает, как яйцо крепчало, росло, вокруг Вольфа Карловича. Он даже отказался от своей жизни, ему было комфортно не видеть окружающий его мир. Но все изменилось во время родов Зулейхи… «Яйцо полностью овладело головой Лейбе – наделось на нее, как толстый чулок. Профессор чувствует во рту теплую слизь, в носу – тяжелый тухлый запах, в ушах – равномерное чавканье от вибрирующих стенок яйца. Ощущает, как его края ползут по шее. Решило меня задушить, понимает запоздало. За измену. А рука уже нащупало вторую ножку. Эта нужная, верхняя, за нее и будем тянуть. Лейбе накладывает большой палец – вдоль бедрышка, четыре других – в обхват. А теперь – тянем-потянем. Давай, малыш, работай – разворачивайся затылком кверху, вылезай… Край яйца достигают профессорского кадыка и вдруг напрягаются, наливаются силой, каменеют, словно хотят оторвать голову Лейбе от тела. Еще бы несколько секунд… Одна детская ножка, туго обхваченная ладонью Лейбе, - уже снаружи. Вторая выкидывается сама, прямо в его другую руку. Разворот, движения книзу, вывод до углов лопаток. Ручка, вторая… Головка. Горло перекручивает, в глазах темнеет, в мозгу вспыхивают одна за другой и тут же гаснут какие – то лампочки. Вот и все, думает Вольф Карлович, сжимая в ладонях скользкое младенческое тельце. Успел. В тот момент, когда края яйца начинают быстро и неумолимо сжиматься, новорожденный впервые открывает рот и кричит. Он кричит так сильно, что слышно даже профессору, ослабевшему и полузадохнувшемуся в яичных внутренностях. Крик нарастает, звенит, наливается мощью – и яйцо вдруг лопается на голове у Лейбе, как переполненный воздухом резиновый шар. Осколки скорлупы, обрывки пленки, куски слизи, тяжелые брызги летят в разные стороны. Вольф Карлович кашляет и хрипит, со свистом втягивая воздух. Его легкие вновь дышат, глаза – видят, уши – слышат. Отдышавшись, он оглядывается, ищет глазами ошметки разорвавшегося яйца – их нет…»

Но именно благодаря Зулейхе, благодаря рождению ее ребенка она смог выбраться из этого яйца, смог освободиться и вновь стать частью этого мира, то есть видеть мир. Он и дал имя: Юзуф. От многолетнего заточения его освободила именно Зулейха. Он увидел, что даже среди проблем, даже среди таких обстоятельств, можно жить… Не нужно прятать себя в какой – то оболочке. Даже, во время революций и войн, надо жить. Жизнь она, по - своему, прекрасна. Даже само слово жизнь вызывает приятные чувства, кому – то в жизни достается больше, кому – то меньше, но всегда нужно осознавать, что скорее всего я живу один раз и в этой жизни не нужно прятать себя в яйцо… Наверно он был благодарен ей и ее сыну и поэтому хотел помочь. Почему – то это мой самый любимый персонаж в этой книги. Изабелла стала другом не то, что для Зулейхи, а больше для ее сына Юзуфа. Первое впечатление от Изабеллы, лично для меня было неизменным и до самого конца. Это был тот персонаж которые не поменялся в моих глазах. Моя симпатия к ней не выросла и не уменьшилась…

«Обжились быстро. Да и что там обживаться – вещей мало, места тоже. Крестьяне кучковались в одном конце вагона, ленинградские «бывшие» – в другом. Зулейха с профессором оказались на городской половине. Познакомились. Высокая дама в зеленой шляпке носила имя под стать – Изабелла. У нее еще были длинное отчество и заковыристая двойная фамилия, но Зулейха не запомнила. Каждое утро Изабелла укладывала седые пряди в высокую прическу. Иногда читала вслух стихи – умные, непонятные, очень красивые, то на русском, а то и вовсе – на грохочущем, как вагонные колеса, французском языке. Никогда не повторялась. Вагон слушал. Зулейха не понимала, как может столько разных, сложных и очень длинных строк уместиться в одной голове, да еще и женской. Лицо у Изабеллы оставалось неизменно спокойным и величественным, даже когда она шествовала к загороженному тряпицей отхожему месту или ловила под мышками вшей. Муж ее, Константин Арнольдович, сухонький старичок с седым треугольником тощей бородки, все больше молчал. Утром просыпался рано и занимал место у дверной щели – дожидался первых солнечных лучей, подставлял под них единственную свою раскрытую книгу, читал. Некоторым страницам улыбался, кивал одобрительно, некоторым – грозил пальцем, сокрушенно качая маленькой головкой, с некоторыми даже спорил. Когда доходил до последней страницы, захлопывал книгу, задумчиво смотрел на серый колосок на обложке – и открывал заново. Иногда они с женой подолгу разговаривали шепотом, но такими мудреными словами, что Зулейха не понимала ни единой фразы, хотя беседа шла по-русски. Странный человек, Зулейха его немного побаивалась.»

Здесь автор хотел сказать, что и женщина может быть образованной, Зулейха не могла этого понять и принять, ведь всю жизнь она знала, что женщина не должна и даже не может учиться просто потому, что это женщина и по - другому быть не может. Только мужчина может быть умным и грамотным. Но я думаю, что именно в Изабелле Гузель Яхина смогла опровергнуть эту мысль. Почему я думаю, что Изабелла все же была другом для Зулейхи? Честно, то я не знаю. Просто обучила ее сына французскому, рассказала о жизни, так это было даже во вред Зулейхе ведь ее сын уехал, именно из – за - знаний. Но общение с ней, по моему мнению, было для Зулейхи чем – то важным, ведь за пятнадцать лет, окружающей частью были лишь Упыриха и Муртаза. Но, встретились и не очень хорошие люди. Здесь это был Горелов. И это было даже хорошо, что он встретился. Просто подчеркнуть то, что будут люди, которые будут мешать нам просто жить. Есть люди, которые просто делают плохо другим, и я думаю, что чаще всего такие люди делают это от зависти, от мести или от простого желания навредить другим людям. Этого не изменить такие люди будут всегда и везде, как бы это грустно это не звучало.

«Но больше всего Зулейха не любила Горелова. Его никто не любил. Староста вагона держал всех крепко, под самое горло. Еду всегда делил сам: склизкую кашу и селедочную похлебку отмерял собственной щербатой кружкой, хлеб резал суровой ниткой внатяг, нещадно лупил чужие протянутые пальцы ложкой: не лезь поперед старосты. Даже питьевую воду из наполовину ржавого, покрытого ледяной коркой ведра сам разливал. Себе брал двойную порцию – за работу. Мужики смотрели косо, молчали. Горелов первым вскакивал с нар, когда дверь открывалась на ежедневный обход и невозмутимый Игнатов со строгим надменным взглядом входил в вагон в окружении солдат. Староста вытягивался перед комендантом, тыкал напряженной пятерней себе в висок, громко и старательно докладывал о том, что «происшествия не имели место быть». Игнатов слушал неохотно, вполоборота, и Зулейхе было отчего-то приятно, что он при этом едва заметно дергал тонкими ноздрями. Иногда Горелова вызывали в комендантский вагон; возвращался он тихий, загадочный, даже мечтательный – может, его там кормили.»

Самое обидное, что скорее всего даже после финала книги Горелов не даст спокойной жизни главным героям… Важное место в романе уделяется материнству. Материнство, считается главным назначением женщины в этом мире. Говорят, именно для этого она и приходит в этот мир. И Зулейха смогла выполнить свою задачу, даже спустя время, она не только подарила жизнь, но и смогла ее вырастить. Сын Зулейхи, Юзуф – это так же самая главная причина почему Зулейха выжила вообще, наверно если бы не ребенок, то она б уже по дороге умерла, ведь говорят, когда женщина носить в себе жизнь – это делает ее сильнее, она меняется. Возможно она бы даже не старалась держаться, либо умерла от голода, либо утонула, либо замерзла. Ведь, автор сам нам намекал на то, что Зулейха может погибнуть. «Смотреть на следующие сани Игнатову неловко. Казалось бы: ну убил мужика, оставил бабу без мужа. Не раз уже бывало. Тот сам виноват – кинулся с топором как бешеный. Всего – то хотели поначалу дорогу спросить… Но Игнатова не отпускает какое – то противное, сосущее чувство. Жалость? Больно уж мелкая баба, тонкая. И лицо бледное, нежное – словно бумажное. Ясно дорогу не выдержит. С мужем, глядишь, пережила бы, а так… Получается, будто Игнатов не только мужа – и саму ее убил.» Благодаря материнству, Зулейха смогла забыть прошлое, даже не забыть, а перестать думать о нем, то есть оставить прошлое в прошлом, благодаря настоящему, которое появилось у нее – это ее сын Юзуф. Даже если бы она не утонула, не умерла с голоду, не замерзла, то возможно именно прошлое съело бы ее. Оно уже съедало ее по дороге.

«…Четыре младенца, рожденные лишь для того, что - бы умереть. Каждый раз после родов, поднося к губам для поцелуя крошечное сморщенное личико дочери, Зулейха с надеждой вглядывалась в прикрытое еще припухшими веками полуслепые глазки, в дырочки носа, в ствол кукольных губ, в едва различимые поры на нежно – красной еще коже, в редкую поросль пуха на головке. Ей казалось, что она видит жизнь. Позже оказывалась, что видела смерть…»

«Зулейха пыталась запретить себе думать о дочерях, но не вышло. Шамсия – Фируза, Халида – Сабида, плескала вода о борт. Шамсия! – надрывно кричала чайка в небе. Фируза! – откликалась вторая. Халида! Сабида! – подхватывали другие.»

Прошлое давило на нее все время. До появления: Юзуфа.

«Она перестала думать обо всем, что не касалось сына: про Муртазу, который остался где – то далеко, в прошлой жизни (забывая, что новорожденный был плодом от его семени); про Упыриху с ее страшными пророчествами; про могилы дочерей. Она не думала о том, куда забросила ее судьба и что будет завтра. Важен был только сегодняшний день, только эта минута – тихое посапывание на груди, тяжесть и тепло сыновьего тельца на животе. Перестала бояться даже того, что однажды утром не услышит слабого дыхания в разрезе кульмэк. Знала: если жизнь сына прервется, то и ее сердце мгновенно остановится. Это знание поддерживало ее, наполняло силой и какой – то незнакомой смелостью… » Ведь, когда мы живем ради чего – то, тогда то, что мы потеряли в прошлом отходит на десятые планы. На первом плане, то что дорого нам сейчас и это дает нам силы жить. Нам не стоит страдать из – за того, что сделало нам больно, конечно боли не становиться меньше или больше, но ты просто перестаешь об этом думать. И я думаю, что на основе этой истории можно добавить слов к известной мудрости «Лечит время», а именно «Лечит время и люди, которые нас любят и которых любим мы».

Как я уже упомянула выше, о том, что для Юзуфа настоящим другом смогла стать Изабелла, благодаря ей он смог получить образование, там, где это было невозможным, где люди не должны были вообще получить образование. Благодаря ей и Иконникову (которого, стоит сказать Зулейха не любила, за пьянство). Благодаря Изабелле он выучил французский, а благодаря Иконникову – нашел себя в рисовании. Но именно из – за, полученного, он в финале книги оставляет мать и уезжает. Но он решил это сделать не из – за того, что не любил свою маму, он не был эгоистом, просто он не мог так вот оставаться там, без получения новых навыков и навечно оставаться завклубом в Семрук. Зулейха и сама это понимала. Людям, обладающим какими – либо знаниями, навыками, умениями, тяжело среди других людей, которые не обладают этими знаниями. То есть ему после смерти Изабеллы и уезда Иконникова даже поговорить было не с кем, а это очень тяжело. В тот момент, когда Юзуф уезжает становиться в очередной раз нестерпимо жалко Зулейху, ведь получилось, что все равно вложив столько сил, отказавшись от любви, пережив еще очень много она все равно потеряла ребенка, но внутри себя я надеюсь, что все же в будущем, добившись того чего желал, он смог вновь встретить свою маму… На любовную линию автор тоже уделил достойное внимание. Любовь она есть везде, говорят, что в тяжелые времена любви не место, но любви найдется место везде. Игнатов и Зулейха – люди между, которыми чувства даже и не должны были возникнуть. Ведь Игнатов именно он убийца Муртазы – мужа Зулейхи. Но если Гузель Яхина объединила их не просто так, а именно по этой причине. Возможно потому, что Игнатов стал освободителем для Зулейхи, вряд ли когда – ни будь стала тем, кем она стала (об этом позже). Я не оправдываю убийство, каждый имеет право на жизнь, но здесь Муртазу в любом случае надо было убрать. Ведь тогда книга имела бы другой смысл. Что касается Игнатова, то он даже и не думал о любви и семье, как о чем – то серьезном. Он считал, что любовь должна быть к великим вещам, а женщину любить – это по мелкому. Но общаясь с Зулейхой внутри него постепенно возникало то самое незнакомое чувство, которое не возникало в нем никогда в него жизни. Он стал добиваться ее ждать с ней встреч. А вспомнить, сначала он даже не видел в Зулейхе женщину. Я думаю – это нормально, когда люди не верят в любовь, я еще маленькая, что - бы говорить о подобных вещах, но мое мнение, что просто не стоит заморачиватся об этом, нужный человек он придет, придет откуда ты даже его не ждешь.

Сама Зулейха для меня стала тем, кого я не ожидала увидеть на протяжении развития книги. Если изначально она была слабой, немощной, которая почти и не разговаривала. Как и говорила о ней Упыриха – она была не живой. Но потом от происходящих событий она стала сильной, независимой – женщиной, которая может за себя постоять, стала охотницей, начала сама зарабатывать себе на жизнь, даже отрезала себе пальцы ради своего сына. Почти, как Упыриха. Так же меняется ее отношение к окружающему миру: к религии, к общению. Она почти перестала уделять внимание молитвам, начала думать о том, о чем раньше боялась, делать вещи, которые раньше она даже и не могла сделать. Я рада, за нее. За то, что ее жизнь изменилась и как по мне в лучшую сторону. Думаю, что Зулейха спустя время – это тот идеал женщины к которому и надо стремится (в некотором смысле). В этой книги можно найти много смыслов, но главный, что человек меняется и от самого себя можно ожидать, что угодно. Нас меняют люди, время, обстоятельства. Скорее всего, я скажу об этом только сейчас, я думала, что Упыриха ела своих детей и кормила своего сына. Даже были мысли, что именно поэтому автор опиывает Муртазу таким сильным и здоровым. Я винила ее, но потом подумала, что не была в такой ситуации и дай Аллах никогда не окажусь. Я не знаю, как бы я поступила, мы не были там поэтому судить, кого – то не побывав в этой шкуре – это глупо. Нельзя знать, что мы будем делать, просто нельзя. Я думаю в этой истории, каждый персонаж это прообраз любого человека, того времени: начиная с главной героини – Зулейхи, заканчивая главным «злодеем» - Гореловым. Мне нравятся описания в этой книги и то, что они повторяются это точно не минус, они повторяются в нужный момент. Самое главное, что автор понимает, о чем пишет, сейчас очень мало таких писателей, которые знают, о чем пишут…

#Цитата «Без смотрящего вам тут амба»

С первых строк понимаю хорошо написано, захватывает, но не скажу, что прочитала на одном дыхании… Для меня женские судьбы в книгах очень привлекательны. Конечно, не все авторы убедительны, выписывая характер, но сюжеты часто интересны. Данное произведение в очень хорошо наполнено национальным татарским колоритом, но читается легко. Смысл многих слов понимаешь по контексту, а в конце книги есть большой словарь. По сюжету могу сказать лишь то, что женская доля всегда тяжела, а доля татарской женщины тяжелее вдвойне. Она никогда не живет для себя - нужно ублажить мужа, свекровь, всю ближайшую родню, детей… А дальше всех героев книги намотало на колеса Красной махины, совершенно не разбирая, кулак ты, руководитель политических ячеек или красноармеец. Это наша история, многое до сих пор замалчивается, но многое и не скрыть уже. Интересно, как сложилась судьба Юсуфа?

Мне с детства нравились книги о самобытности других народов, в особенности татар. Может быть, благодаря тому, что родилась и прожила 30 лет в Татарстане. Книжные полки у бабушки с дедушкой были заполнены такими авторами, как Абдурахман Абсалямов, Камал Галиаскар, Аяз Гилязов и другие. И вдруг - такой же автор современности. Для меня книга оказалась очень личной.... как воспоминание счастливого детства, когда дедушка рассказывал сказки, а с бабушкой велись разговоры и о жизни, передавались истории семьи. Мне маленькой всегда казалось, что те тяжелые времена не коснулись моего родного края. Оказалось, что это не так. Книга написана в стиле повествования о жизни женщиной, как будто она рассказывает её своей внучке. Книга обязательна к прочтению своей правдивостью без прикрас и без осуждения кого-либо

Очень понравилось. Из всей современной литературы, особенно с исторической подоплекой, это очень даже достойный вариант. Приятный легкий слог, хороший сюжет.

Чудесная повесть! Бесподобный стиль написания. В процессе чтения, я словно погрузилась в мир повести и жила и сопереживала вместе с героями. Очень яркие персонажи. Всем рекомендую. Только я так и не поняла, когда же Зулейха открыла глаза?.. По-моему, так и прожила с закрытыми. Но повесть от этого не потеряла для меня и толики всей прелести. Редко встречается книга, что читается на одном дыхании.

"Если в стране нет хорошей литературы, то всякие Зулейхи открывают глаза "— столь нелестным образом мне отрекомендовали данное произведение в муниципальной библиотеке, заронив зерно сомнения в душу, и без того искалеченную современной русскоязычной литературой. Однако, приняв на себя определённые обязательства в рамках Новогоднего флэшмоба 2016 года, я просто не могла пойти на попятную. Пришлось читать.

Написав роман о злоключениях раскулаченной крестьянки из глухой татарской деревни, сосланной на спецпоселение в Сибирь, Гузель Яхина грамотно разыграла имеющиеся у неё на руках козыри: национальный вопрос и сталинские репрессии. Темы уже не столь животрепещущие, чтоб ломать копья в жарких спорах, но ещё по-прежнему весьма болезненные, дабы пробудить читательский интерес.

Национальная самобытность нашла своё воплощение в языковом выражении: сквозь весьма добротный и живой русский язык то и дело проскальзывают образные татарские словечки, значение которых можно подсмотреть в прилагаемом словарике, но куда как интереснее попытаться разгадать по контексту. Татарский домострой — нарочито грубый, закостенелый в патриархальном укладе и женском бесправии, показанный глазами жертвы, получился особенно колоритным и наиболее убедительным фрагментом произведения. Становится малость не по себе, когда читаешь про гротескный вариант исповедуемой многими мантры простого женского счастья "Kinder, Küche, Kirche, Kleider", и всеми фибрами души хочется возблагодарить Клару Цеткин и Розу Люксембург за возможность быть кем-то большим, чем гибридом подстилки и домработницы!

А вот с сибирской ссылкой Яхина несколько перемудрила. На мой вкус, она довольно нелепо попыталась разбавить чудовищные тяготы освоения северных территорий нарочитой пестротой социально-классового состава переселенцев, смешав в тисках непроходимого урмана и непокорной Ангары религиозных деятелей, врачей, художников, ленинградских интеллигентов, крестьян и деклассированных элементов. Справедливости ради замечу, что этот топорный и насквозь искусственный приём положительным образом сказался на читабельности произведения, сделав его более фактурным и нажористым. Также я оставлю на совести автора многочисленные художественные преувеличения на грани абсурда, когда землянку роют чуть ли не ложками, баба на сносях устраивает заплывы по Ангаре или, первый раз в жизни взяв в руки огнестрельное оружие, точным выстрелом укладывает медведя.

Вот чего я категорически не приемлю, так это заигрывание автора с читателем посредством примитивного юмора, способного самым вульгарным образом опошлить любое литературное произведение. Дабы избрать цементирующей связкой своего произведения сардоническую иронию над молодой советской властью, надо быть автором уровня, как минимум, Булгакова или Платонова, но Гузель Яхина, как ни пыжилась, всё-таки не смогла прыгнуть выше головы. Её желчный юморок, если и не умаляет трагичность описываемых событий, то придаёт повествованию некую карикатурную лубочность, начисто лишая чувства эмоциональной сопричастности.

В первом приближении, этот роман — летопись страны, попытавшейся выстлать себе дорогу в светлое социалистическое будущее трупами своих сограждан, их разбитыми надеждами, слезами, потом и кровью. Однако за ширмой политических репрессий тридцатых годов, искалечивших судьбы не одного поколения, скрывается история об удивительной способности человека приспосабливаться к изменяющимся условиям окружающей среды и, даже в исключительных обстоятельствах, строить свою жизнь по совести.

Есть такие авторы и их книги, которые с первых слов наполняют эмоциями, ты читаешь взахлеб, растворяясь на страницах текста. "Зулейха открывает глаза" - именно такая. Живая, дышащая чувствами, мыслями, страхами и болью маленькой татарской женщины. Трепетная книга (по-другому сказать не получается). Какая судьба! Не каждый такое выдержит. Ах, как пишет Гузель Яхина. У меня было стойкое ощущения, что я читаю своего любимого Айтматова! Яркие образы, точное и "богатое" описания природы, героев, психологии и, конечно, глубокое уважение к традициям своего народа. Читая книгу, сразу видно, как трогательно, с любовью автор относиться к своим героям (начиная от самой Зулейхи и заканчивая дегенератом Гореловым), как кропотливо она прописывает мысли, чувства, внешность жителей Семрука, не упуская ни одной детали, а, наоборот, подчеркивая их как что-то особое, присущие только им. Да и вся книга - она о любви. О любви матери к ребенку, женщины к мужчине, человека к родине, человека к человеку, в конце концов. О любви, которой всегда есть место в жизни, даже в далеком сибирском трудовом лагере. Зулейха, Юзуф, Игнатов, Лейбе, Изабелла, Иконников - все стоят перед глазами, как живые, со своими историями, мыслями и надеждами, трогают до глубины души. Книга очень достойная, и я рада, что она пополнила собой мою библотеку. Еще не раз я к ней вернусь...

Потрясающая книга из тех, что возвращают веру в русскую литературу и отечественных авторов. Эта книга с первых абзацев захватила своим богатым, правильным, "тем самым" литературным русским языком, а потом уже добавился и сюжет, и яркие образы героев, и глубокие истории каждого из них, и всё-всё-всё, что не отпустило меня спать, пока последняя страница не была прочитана.

Это большое наслаждение, это настоящая литература, это одна из лучших книг 2015 года, которая точно не будет забыта читателями.

прекрасная живая книга о бывших людях, но самых живых, сумевших сохранить человеческое достоинство в суровых диких условиях. жуткое, бесчеловечное время 30-х годов, в котором благоденствует только нечисть: подлый подхалим Горелов, пройдоха Кузнец, завистница Груня. книга о хрупкой, но сильной духом Зулейхе из небольшого татарского села, она и замужем не была сильно счастливой: своевольный хоть и не злой муж, вредная, ненавистная, изводящая капризами свекровь Упыриха... но оставшись одна в тяжелейших условиях на грани выживания прошла через все испытания, не сломалась, не озлобилась, не предала свое достоинство, сумела вырастить и воспитать сына, и кто знает, если бы он родился и вырос в родной деревне родителей, появился бы у него шанс, призрачный, но все же... стать художником. в сибирской глуши жизнь (вернее злая воля советской власти) собрала в маленьком поселке для раскулаченных и прочих "антисоветских элементов" много интересных, даже выдающихся людей, сгинувших из большой жизни по клевете и злобе окружающих подлецов: профессор Лейбе, в неприятии и непонимании кошмарной действительности выстроивший вокруг себя стену защит - яйцо, и только появление новой жизни - маленького Юзуфа смогло разбить этот несокрушимый кокон. Талантливый, но слабый художник Иконников, силой памяти и своего искусства воскрешающий картины прекрасных далеких земель и городов знакомит Юзуфа с "большим миром", помогает развить талант, приобщить к прекрасному. и даже беспощадный убийца Игнатов на поверку оказывается совсем неплохим, непропащим человеком, и даже героем. искренне рекомендую книгу к прочтению, для меня она стала самым большим открытием этого года.

Не могла определиться 4 или 5. все же 5. Первая треть книги несколько нудновата.Потом затянуло. Книга о том,что не смотря ни на что люди должны оставаться людьми. Живо представляла себе Ленинградскую интеллигенцию в сибири валящимими лес, и простых тружеников-"кулаков"....люблю такие книги, когда за историей страны стоит человек...