Моё поколение

© Геннадий Хомский, 2017

ISBN 978-5-4483-8249-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хомский Геннадий Степанович

Моё поколение

 
Встретив старых друзей после долгой разлуки,
Замечаем: походка у них тяжела,
Под глазами мешки и морщинисты руки,
А виски затянула белесая мгла.
 
 
И обдаст душу нам вдруг волною холодной,
В них, как в зеркале, зримо увидим себя.
Жизнь дохнёт нам в лицо грозовой непогодой,
Журавлиною песней про осень трубя.
 
 
Мы немного взгрустнём, но совсем ненадолго:
Ныть, копаться в душе нету времени нам.
Жизнь подхватит опять, как широкая Волга,
Закружит, понесёт по могучим волнам.
 
 
Беззаботного детства не узнали мы вкуса,
Повзрослеть нас заставила рано война.
В день Победы и нас, нас – мальчишек безусых,
И за бой, и за труд награждала страна.
 
 
С той поры о покое не бывало и речи:
Мы сменили отцов, что с фронтов не пришли,
И на наши ещё неокрепшие плечи
Сотни новых забот тяжким грузом легли.
Было трудно, но мы не скисали, не ныли,
Не искали путей без забот и тревог,
На развалинах дымных города возводили
И торили в тайге стёжки новых дорог.
 
 
В том, что наша страна стала крепче и краше,
В том, что в космос пошла нетореной тропой,
Есть наш труд, есть наш пот и рабочие наши
Кровяные мозоли порой.
 
 
Что с того что у нас плечи никнут устало,
Что порой уступаем уже молодым,
Мы не будем грустить: мы создали немало,
И, я верю, немало ещё создадим.
 

1979 г.

«В селе, затерянном средь сопок…»

 
В селе, затерянном средь сопок,
Я в первый раз увидел свет,
И мне тайги могучий шёпот
Был лучшей песней много лет.
 
 
Теперь от мест родных вдали я,
Теперь я житель городской,
Топчу не заросли лесные,
А гладкий камень мостовой.
 
 
Живу, оторван от природы,
Как от родной груди дитя,
И мчатся месяцы и годы,
Печально днями шелестя.
 
 
И в шуме городского ветра
Истосковавшейся душой,
Я часто слышу шелест кедров
И чую запах смоляной.
 
 
Мне снятся те, родные, дали
Далёкой юности моей,
Где сопки вдоль Уссури встали,
Как ратный строй богатырей.
 
 
Брожу я по лесной полянке,
Освободившись от забот.
Вокруг, как девушки-селянки,
Ведут осины хоровод.
 
 
Наполнен воздух птичьим звоном,
Дрожит зелёный полусвет.
Кивают мне дубы и клёны,
И я киваю им в ответ.
 
 
Но с гулким колокольным боем
Звенит будильник – ночь прошла.
И снова утро трудовое,
И вновь заботы и дела.
 

1973 г.

«Не сидел в раскисшем я окопе…»

 
Не сидел в раскисшем я окопе,
Посылая пули по врагу,
Не тонул зимой в болотной топи
И не мёрз в шинели на снегу.
 
 
Не пришлось солдатскою дорогой
Мне идти от смерти на вершок:
Было лет в те годы мне немного,
Но то время помню хорошо.
 
 
Помню как в тревожный час заката,
Побросав привычные дела,
Уходили в армию ребята
И мужчины нашего села.
 
 
Помню как мы ждали почтальона
С письмами от братьев и отцов,
Помню я листочки похоронок
И рыданья безутешных вдов.
 
 
Не забыть мне нашего соседа,
Что ушёл красивый, молодой,
Но горел в подбитом танке где-то
И вернулся страшный и слепой.
 
 
Я глядел с невольною опаской,
И мой взор туманили слеза,
На лица истерзанную маску,
На его незрячие глаза.
 
 
Помню зримо, как ломая руки,
Причитала, плакала жена:
– Ну за что тебе такие муки?
Что с тобою сделала война?
И война мне чудищем безликим
Представлялась часто в пору ту,
И я ночью просыпался с криком
И глядел пугливо в темноту.
 
 
С той поры прошли, промчались годы,
Но душа смятения полна
И шумит, как море в непогоду,
При проклятом имени – война.
 
 
И когда я слышу, что на свете
Вновь шумит военная гроза,
Предо мной встаёт лицо соседа
И его незрячие глаза.
 

1967 г.

Осень

 
Туманы над рекой – всё чаще,
В лесу разгулье желтизны.
Гортанный крик гусей летящих
Несётся звонко с вышины.
 
 
Летят метелицей цветистой,
Кружатся листья на ветру.
На крыши, молодой и чистый,
Ложится иней поутру.
 
 
В полях пустынно и спокойно,
Под вечер тянет холодком…
И сердце трогает невольно
Печаль колючим коготком.
 

1973 г.

Обелиск

 
Обнесена оградкой низкой
Площадка посреди села…
Прямое тело обелиска
Как оперённая стрела.
 
 
Густые ели вдоль аллеи,
Травы тёмно-зелёный ворс.
Пролитой кровью пламенеют
Гвоздики в обрамленье роз.
 
 
Спешат машины по дорогам,
В полях работы слитный гул…
А здесь печаль в молчанье строгом
Несёт почётный караул.
 
 
Сжимает сердце боль тупая,
В глазах колышется туман:
На мраморной доске читаю
Фамилии односельчан.
 
 
И предо мною, как живые,
Они встают, ровняя строй,
И юные, и пожилые,
Такие разные собой.
 
 
Один – молчун неторопливый,
Другой – подвижен и речист,
А третий песни пел на диво
И был отменный гармонист.
 
 
Встречали росные рассветы
Они среди родных полей,
Любили землю, краски лета,
Ласкали женщин и детей.
Но Родина сказала: – Нужно!
В суровом памятном году,
И в бой они поднялись дружно,
Как шли, бывало, на страду.
 
 
Над обелиском купол неба
И необъятен, и глубок,
И запах зреющего хлеба
Приносит тёплый ветерок.
 
 
Вокруг село. Село родное.
Сады у каждого двора.
И незнакомая с войною
Шумит счастливо детвора.
 
 
Давным-давно их с нами нету,
Могилы их в чужих краях,
И дел нелёгких эстафету
Давно несут их сыновья.
Но подвиг за Отчизну павших
Не затемнить туманом лет.
Они живут в свершеньях наших,
Зовут вперёд как яркий свет.
 
 
Всегда и всюду неизменно
Они где бой и смелый риск…
И, символ памяти нетленной,
Стоит высокий обелиск.
 

1975 г.

Разговор с отцом

 
С листов семейного альбома,
Упрямо голову склоня,
С прищуром глаз, таким знакомым,
Отец, ты смотришь на меня.
 
 
Гляжу на старенькое фото,
А в сердце горя горький ком…
Отец, отец, в бою каком ты
Сражён губительным свинцом?
 
 
Светило ль солнце золотое,
Иль ночи тьма была вокруг,
Когда ты вдруг в горячке боя
Оружье выронил из рук?
 
 
Увы, напрасные заботы,
У похоронки слог скупой:
Погиб за Родину. И с фото
Глядишь навеки молодой.
 
 
Любил ты жизни ритм весенний,
Любил ты трели соловья,
И совершенно невоенной
Была профессия твоя.
 
 
Но в дни июньские лихие
Беда к нам постучала в дверь,
И ты, как многие другие,
Одел солдатскую шинель.
 
 
Четыре года в грозных схватках,
Под шум свинцового дождя,
Сражались вы с рабочей хваткой,
Ни сил, ни жизни не щадя.
Как много крепких, полных жизни
Сожгла проклятая война.
Но знает Родина, Отчизна,
И помнит ваши имена.
 
 
Свои вершины обелиски
Повсюду гордо вознесли.
И мы вам кланяемся низко
Поклоном русским до земли:
 
 
Солдатам, генералам знатным,
Всем, кто сгорел в военной мгле,
За беспримерный подвиг ратный
Во имя жизни на земле.
 

1973 г.

«Когда под снежной пеленою…»

 
Когда под снежной пеленою
Лежит усталая земля,
Каким-то радостным покоем
Душа наполнена моя.
 
 
Сыпучий снег, мороз трескучий,
Деревья в инее седом,
Полей широких блеск колючий,
Речушка под звенящим льдом,
 
 
И небо бледно-голубое
В косынке облачных полос, —
Всё это русское, родное,
Всё это близкое до слёз.
 

1977 г.

Сельский вечер

 
Над крутыми лесистыми сопками
Оталела заря, словно мак,
И в село потаёнными тропками
Из низин пробирается мрак.
 
 
Потянуло вечерней прохладой.
Парни шумной ватагой прошли.
И гармошка, девичья отрада,
Заиграла задорно вдали.
 
 
Где-то пляшут: ритмично и туго
Каблуки молодые стучат.
И поют, соревнуясь друг с другом,
Голосистые стайки девчат.
 
 
Полночь. Смолкли напевы частушек.
Тихо гаснут в домах огоньки.
Спит село. Только хоры лягушек
Продолжают концерт у реки.
 
 
Да с листвы ветерок шаловливый
С шумом сбросит слезинки росы.
И свою перекличку лениво
Проведут беспокойные псы.
 

1973 г.

Утро

 
Горит заря над сопками седыми,
Бледнея гаснут звёзды в вышине.
В туман одета, точно в сизом дыме,
Земля спокойно дремлет в тишине.
 
 
Лишь лёгкий ветер, как шалун-мальчишка,
Порой шумнёт в кустарнике густом.
Промчались утки над рекою низко
И сели на болото за холмом.
 
 
С мычанием прошествовало стадо
На луг из деревеньки за рекой.
Повеяло росистою прохладой,
И небосвод налился синевой.
Диск солнца показался из-за сопки,
Лучей рассыпав золотой венок.
И тянется к нему с улыбкой робкой
На тонкой ножке синий василёк.
 

1967 г.