Держи карман шире, или Нагие намерения

– Сейчас ночь, – напомнил ему Шургин.

Он не хотел связываться ни с какими ментами, тем более приятелями Алекса. Однако рассудительная Клара решила, что иметь при себе представителя правопорядка просто необходимо, и он сдался.

В итоге все вышло даже хуже, чем он думал. Борька Власкин оказался не настоящим ментом, а бывшим. Разжалованным. Его уволили из рядов славной милиции за злоупотребление служебным положением и еще за какие-то мутные дела. Из подъезда Власкин вывалился в распахнутой рубахе, и, когда влез в машину, салон моментально наполнился алкогольными парами. У него была здоровая ряха и неподвижные глазки дикого кабана.

– Это какой же сволочью надо быть, – шепотом заметила Клара, – чтобы тебя даже из милиции выперли.

Было ясно, что она уже сожалеет о своей настойчивости.

– Чего делать будем? – весело спросил Власкин, будто его позвали позабавиться на природу.

– Биться с плохими парнями, – заявил Алекс. На самом деле никто из них понятия не имел о том, как сложится ситуация. Они даже не знали, по верному следу идут или нет.

– Биться я люблю, – сообщил бывший мент, расплывшись в улыбке. – Может, надо было ружье прихватить?

Шургин обернулся, чтобы озабоченно переглянуться с Кларой. Некоторое время оба молчали, слушая, как Алекс с приятелем вспоминают общие приключения.

– Сюда! – неожиданно спохватилась их проводница, указывая на очередной поворот, перед которым стоял покосившийся указатель: «Поселок Рядники».

– Рядники, – радостно воскликнул Власкин. – Славное, должно быть, местечко!

Вероятно, ему не терпелось подраться, и Шургин опасался только одного – что у бывшего мента имеется при себе какой-нибудь пугач, который он с удовольствием пустит в ход.

– Ты сможешь его контролировать? – шепотом спросил он у Алекса, когда они обнаружили нужный забор и выбрались из машины.

– Конечно! – ответил тот голосом глупого короля, который не знает о заговоре министров.

Шургин вздохнул и решил положиться на удачу. Прошел по дороге немного вперед, обернулся, обозрел свое войско и покачал головой. Тощенькая Клара, с самого начала пути не расстававшаяся с сигаретой, ежилась под резкими порывами ветра, Власкин чесал пузо и шумно дышал, озирая окрестности нетрезвым взглядом. Алекс Душкин с задумчивым видом ощупывал забор.

Над поселком Рядники стояла тихая ночь. Ветер привычно перебирал листву, нашептывая деревьям свои колыбельные, загадочно шелестела трава, в гуще которой попискивали грызуны. Луна была белой, как яйцо, а сероватые пятна на ее поверхности казались отпечатками пальцев. Как будто кто-то помуслил яйцо в руке и зашвырнул его высоко в небо. Хлипкое облако распласталось поблизости, не в силах затмить призрачный свет. Пожалуй, недостатка в освещении не будет.

– Полезли через забор, – предложил Алекс.

– Слушайте меня внимательно, – процедил Шургин. – Сначала нужно разведать обстановку, а потом уже всем гуртом брать препятствие.

– Вот я и разведаю.

Не дожидаясь согласия, Алекс разбежался и вспрыгнул на забор, некоторое время собирался с силами, потом сделал рывок и перевалил на ту сторону.

– Сколько их? – кровожадно спросил Власкин.

Дикий кабан у него внутри бил копытом. Вероятно, Алекс однозначно пообещал ему драку, и бывший мент с трудом справлялся с нетерпением.

– Тише вы, – прикрикнула Клара.

Власкин посмотрел на нее и радостно воскликнул:

– О, баба! – Как будто это не с ней он всю дорогу ехал на заднем сиденье.

Клара смерила его опасливым взглядом и прикурила от старой сигареты новую. Сигареты были тонкими, и дым от них шел почти прозрачный. Шургин подумал, что курить такие можно и в самом деле бесперебойно. В этот момент где-то за забором басом гавкнула собака. Потом гавкнула еще раз и зашлась в долгом приступе негодования. Судя по всему, это была большая псина, и она учуяла Алекса Душкина.

Почти в ту же секунду вышеозначенный гражданин вынырнул из темноты и перекинул себя через забор в обратном направлении.

– Значит, так, – сообщил он, явно довольный собственной храбростью. – Дом двухэтажный, старый. Окружен еще одной загородочкой, только поменьше и пореже – видно, от прежних хозяев осталась. За загородкой собака неопознанной породы – черная и гладкая, как теленок. Мне она не понравилась.

– Думаю, ты ей тоже, – пробормотала Клара. Несмотря на недавние слезы и облегчение от того, что Душкин остался жив, ненависть все еще плескалась в ее глазах.

– Снаружи охраны нет. На первом этаже горит свет, но из-за собаки я не смог подобраться поближе. Да и вообще… По ночам я предпочитаю не соваться на чужую территорию. Так что к дому пойдете сами.

– Но как мы пойдем? – накинулась на него Клара. – Там же собака.

– Я нападу на собаку, а вы быстренько просочитесь.

– Как это – нападу? – опешила она.

– Прыгну на нее сверху. Она ничего не успеет сообразить.

– Это все, на что ты готов ради большой любви? – мрачно спросил Шургин.

Он надеялся, что дом находится достаточно далеко и никто не слышит, как они вырабатывают свой стратегический план.

– Видишь ли, у меня была психическая травма.

– Я так и знала, – пробормотала Клара, делая длинную затяжку.

– Ему однажды дали по башке, когда он полез ночью к бабе, – радостно сообщил Власкин. – Чуть черепушку не раскроили.

– По-научному это называется фобия, – подсказал Алекс. – Если мне приходится в темноте красться по чужой территории, голова просто раскалывается. Ужасно. Подсознательное ожидание удара… Ничего не могу с собой поделать. Вот если бы у меня на голове была строительная каска, тогда…

– Зачем же ты на разведку пошел? – спросила Клара. – Со своей фобией?

– Хотел убедиться. Думал, может быть, за прошедшие годы что-нибудь изменилось. Но нет – ничего.

Он так преувеличенно сожалел, что Шургин на секунду усомнился в его честности. И сказал:

– У меня в багажнике есть маленькое пластмассовое ведро. Вполне сгодится вместо каски.

Он был уверен, что Алекс откажется с негодованием. Просто забыл о том, что дураки никогда не стараются избежать опасности. Именно прямота была главной чертой характера Алекса Душкина. Прямота, а не хитрость. Оживившись, он сказал:

– Давай посмотрим, что за ведро.

Шургин открыл багажник и показал ему красную пластиковую бадейку с белой ручкой. Алекс схватил ее и пристроил на голову, сделавшись похожим на турка в феске.

– Маловата, но ничего, сгодится! – радостно сообщил он, хлопнув ладонью по днищу. – Только ручку придется оторвать, а то она в рот лезет.

Клара, глядя на него, подавилась дымом и закашлялась. Алекс снял с головы ведро, одним движением избавился от ручки и бросил ее в канаву. И снова водрузил ведро на голову:

– Решено, иду с вами.

– Да на хрен ты нужен, – добродушно ткнул его в плечо Власкин, пояснив для остальных: – Как только начинается рукопашная, он немедленно слетает с катушек. Такого может натворить… А делать людям больно нужно с чувством, с толком, с расстановкой.

– Один садист, а второй настоящий шизофреник, – шепотом сказала Клара Шургину. – Потеря контроля над собой – это тревожный признак.

– Хорошо, я не полезу в драку, – согласился Алекс. – Но все-таки пригожусь. Не забудь, что я умею кричать.

– Нет! – испугался бывший мент. – Только не это.

– Как ты умеешь кричать? – заинтересовался Шургин.

– Страшно. Дар, который я не сразу в себе обнаружил. Первый раз это случилось в седьмом классе. Я посмотрел фильм «Тарзан» и находился под большим впечатлением. Залез в школьный подвал, сосредоточился и крикнул.

– И что?

– Директор принял решение эвакуировать школу. Когда меня нашли, никто не верил, что ребенок на такое способен.

– Не думаю, что нам сейчас стоит кричать по-тарзаньи, – сказал Шургин. – И вообще: давайте выдвигаться, теряем время. Клара, вы участвуете в операции?

– Еще бы. Если женщины откажутся помогать друг другу, конец света наступит уже в будущем году. – Она бросила сигарету и затоптала ее туфлей. – А вы уверены, что похищенная девушка находится в этом доме? Что, если ее там нет?

– Тогда мы возьмем «языка» и будем его пытать до тех пор, пока он не расколется, – сделал жизнеутверждающее заявление Власкин.

– Итак, – подвел итог Шургин, – диспозиция такова. Борис и Алекс нейтрализуют собаку, Клара стучится в дверь и отвлекает хозяев, а я тем временем обыскиваю дом.

– Но как я буду отвлекать хозяев? – заинтересовалась Клара, которую Власкин с Алексом вдвоем перебросили через забор, не проявив при этом ни капли уважения к ее полу.

– Придумайте какую-нибудь ерунду: что вы заблудились, что на вас напал сексуальный маньяк…

– Маньяк предпочтительнее, – тотчас решила она. – Это не оставит их равнодушными. Заблудилась – совсем не то. Заблудилась – значит, дура. Могут послать подальше.

Очутившись по ту сторону забора среди тесно стоящих деревьев, они растянулись цепью и осторожно двинулись к дому. Два окна первого этажа сияли в темноте – свет лежал перед ними на траве двумя аккуратными лимонными ковриками. Шургину показалось, что в кустах возле крыльца блеснула гладкая черная туша, похожая на дельфиний бок.

– Черт побери! – воскликнул он шепотом. – Как вы собираетесь справиться с этой собачищей?!

– Коронный номер Алекса, – похвалился Власкин. – Победитель собачьих родео! Ни одна тварь под ним еще не устояла.

– Нет, Душкин точно псих, – сказала Клара в ухо Шургину. – Драться с собаками!

От нее пахло какими-то ужасно старомодными духами. Крохотные золотые серьги, качавшиеся в ушах, наверняка достались ей от матери или от бабки. Шургин подумал, что лет через тридцать из нее получится потрясающая старуха – умная, деловая и острая на язык. Почему-то в сорок с гаком такие женщины не производят большого впечатления на мужчин и берут реванш, только когда обзаводятся морщинами и сединами. Сигарета была беспроигрышным дополнением к ее образу.

– Вы сумеете сыграть свою роль? – на всякий случай спросил он, и Клара в ответ презрительно хмыкнула.

– Лучше я, чем эти двое.

«Эти двое» тем временем договаривались о том, каким образом справиться с четвероногим сторожем.

– Разделимся на два отряда, – рассуждал Алекс. – Олег с Кларой пойдут влево, а мы с тобой вправо. Нет, лучше наоборот. Я взберусь на что-нибудь, да вот хотя бы на то дерево, которое перевешивается через забор, видишь? На ту ветку. И изготовлюсь. А ты начнешь дразнить собаку. Она нацелится на тебя, начнет лаять, тут я на нее и прыгну, сечешь?

Пока они разговаривали, упомянутая собака подошла к забору и стояла совершенно неподвижно, только приподняла верхнюю губу, чтобы показать свое оружие. В конце концов она тихонько зарычала, и Клара, увидев ее через неплотно пригнанные доски, не удержалась и воскликнула:

– Мамочки! Вот это зверюга…

Если она думала, что, оценив зверские габариты псины, Алекс Душкин спасует, то ошибалась.

– Ух ты, какая красавица, – пробормотал он. – Плохо только, что она не лает и не беснуется. Когда они беснуются, с ними легче справиться. Давай, Борька, начинай ее дразнить! Делай вид, что ты пытаешься проникнуть на ее территорию. Иначе она так и будет стоять и зырить.

– Отойдем подальше, – Клара потянула Шургина за рукав. – Мало ли что может случиться. Вдруг эта красавица хорошо прыгает?

Женское сердце – вещун. Все дальнейшее случилось очень быстро. Алекс полез на дерево и ловко, как бабуин, перебрался на облюбованную ветку. Власкин, с лица которого не сходила ухмылка, схватился двумя руками за доску забора и потряс ее. Закон Мерфи гласит: если какая-нибудь неприятность может произойти, она произойдет обязательно. Другое дело, что предвидеть ту неприятность, которая случилась с Власкиным, было довольно трудно.

Дело в том, что он выбрал не ту доску забора. Плохую доску. Старую. Она едва-едва держалась на одном гвозде. Когда бедолага схватился за нее обеими руками и потряс, решив сделать вид, что лезет на участок, доска хрумкнула и отвалилась, оставшись у него в руках. Собака мгновенно сгруппировалась, и глаза ее загорелись адским огнем. Бывший мент, по совместительству дикий кабан, не дал своему другу Душкину и пары секунд на то, чтобы совершить знаменитый прыжок с дерева на жертву.

Он развернулся и вместе с оторванной доской стартовал с места, закрутив воздух с такой силой, что с земли поднялся маленький вихрь песка. Собака черной молнией метнулась за ним. В один момент оба исчезли из поля зрения. Через второй, внешний забор Власкин перемахнул одним скоком, а собака подлезла под воротами, дав ему несколько секунд форы. Действо происходило в абсолютной тишине – собака считала, что лаять уже поздно, а Власкин полагал, что на вопли о помощи у него просто нет времени.

Шургин мгновенно сориентировался и подтолкнул Клару к образовавшемуся в заборе проходу.

– Пошла! – скомандовал он тоном инструктора, выталкивающего парашютиста из самолета. – Действовать нужно быстро, пока собака не вернулась.

Клара взлохматила волосы, расстегнула пару пуговиц на блузке и, сделав ужасное лицо, бросилась к крыльцу, неожиданно завопив на всю округу:

– Спасите!!! Ради всего святого, помогите! За мной гонятся!

Шургин не стал дожидаться, пока хозяева выскочат на улицу, и быстро обежал дом. Та стена, что выходила в маленький садик, была вся увита плющом, который полз по специально натянутым бечевкам. Это торжество зелени вполне способно было выдержать человека. Ведомый интуицией, он выбрал именно ту цель, к которой изначально стремился – маленькое окно под крышей. Ему казалось, там чулан или что-нибудь в том же роде, где лучше всего держать узницу.

Внизу, за углом, раздавались взволнованные голоса и топот. Клара кричала что-то про ужасного типа, который гнался за ней от самого шоссе, мужчины подавали короткие реплики. Потом принялись звать свою жуткую собаку, которая, как тут же выяснилось, носила кличку Афродита. Они свистели и, судя по звукам, стучали себя по ляжкам – безрезультатно. Возможно, Афродита где-нибудь в кювете доедала Власкина. Или они друг за другом переплывали соседний пруд, распугивая местных лягушек.

Оборвав несметное количество побегов плюща, Шургин наконец добрался до цели и утвердился на небольшом выступе, освободив обе руки. Тогда он потянул створки окна на себя и заглянул в комнату. Вместе с ним туда заглянула любопытная луна, разлив лужицу света на дощатый пол.

Девица была тут. Она сидела на стуле с заведенными назад руками, босая и остановившимся взглядом смотрела на него. Он помахал ей рукой, но она никак не отреагировала. Тогда он лег животом на подоконник и негромко спросил:

– Эй, дамочка, вы там как – живы?

Некоторое время она не отвечала. Но когда он полез внутрь, узнала его и воскликнула:

– Это вы?!

– А вы думали кто – Орландо Блум? – прокряхтел Шургин, перевалив через подоконник и спрыгнув на пол.

– Что вы тут делаете? – изумилась Диана.

– Догадайтесь с трех раз, – проворчал он, присаживаясь перед ней на корточки. – Черт, да вы привязаны насмерть. – Веревка, которой ее прикрутили к стулу, оказалась тонкой, а узлы маленькими и очень тугими. – Как, интересно, я вас буду отсюда вытаскивать?

Героический Орландо Блум, конечно, не сталкивался с такими проблемами – если уж он спасал пленницу, у него в кармане обязательно оказывался подходящий колюще-режущий предмет. У Шургина был только пистолет. Не отстреливать же девицу от стула!

– У вас, случайно, не найдется маникюрных ножниц?

Вместо ответа она начала мелко трястись.

– Черт возьми, что с вами?

– Я з… з… замерзла.

Пальцы у нее действительно были очень холодные. Он протянул руку и схватил ее за лодыжку. Ноги оказались еще холоднее.

– Чего же это вы сидели тут, как колода? – проворчал он шепотом. – Нужно было бороться! Извиваться хотя бы, топать ногами.

Он наклонился и попытался распутать узлы зубами, однако только обслюнявил их, отчего они сделались каменными.

– Черт! – прошипел он. – Придется спускаться вниз.

В этот момент в окне за его спиной показалась голова Душкина, увенчанная пластмассовым ведром. Увидев ее, Диана испуганно ахнула. Шургин резко обернулся и пробормотал:

– А вот и ваш принц. Не скажу, что прекрасный, но весь исполненный надежд.

– Кто это? – прошептала она, на минуту перестав дрожать.

– Алекс Душкин, разумеется. Ваша филейная часть произвела на него неизгладимое впечатление.

– Какая… часть?

Судя по всему, она плохо соображала. Впрочем, сам Шургин соображал не лучше. Нужно было срочно что-то предпринять, а он вел себя, как настоящий тормоз.

– Алекс, что там внизу? – прошипел он.

– Их двое, – ответил тот, вглядываясь в темноту. – Здоровенные быки. Один наш знакомый с белой мордой. Зовут его Владик. А второго Павлик. Они завели Клару внутрь и базарят там. Собака еще не вернулась. А что вы тут, собственно, делаете?

– У тебя есть что-нибудь острое – перерезать веревки?

– Нету. Дианочка, тебя связали?!

– Тогда, Алекс, тебе придется выманить сторожей на улицу. Я спущусь на первый этаж и найду что-нибудь на кухне. Или вытащу Диану вместе со стулом через дверь. Ты можешь поторопиться?

– Ждите, – коротко ответил Душкин, и голова его исчезла из виду так же внезапно, как появилась.

Выдирая куски плюща, он в два приема достиг земли, обежал дом и швырнул в окно камушек, подобранный с земли. После чего бросился в кусты и зашуршал в них. Мордовороты Владик и Павлик выскочили на крыльцо моментально. Клара выглядывала из-за их спин с совершенно глупым видом.

– Это маньяк! – запричитала она, увидев, как ворочаются ветки смородины. – Скорее, сделайте что-нибудь!

– Сейчас я его подстрелю, – сообщил Владик и сунул руку под джинсовую куртку.

Клара, понимая, что в кусты забрался кто-то из своих, уже хотела броситься на него, чтобы помешать выстрелить, но Алекс ее опередил. Сообразив, что сейчас его продырявят, как старую кастрюлю, он решил защититься единственно доступным ему способом и воспроизвести крик дикого Тарзана, который получался у него гораздо лучше, чем у самого героя – громче и, главное, страшнее. Задрал голову вверх, уставился на луну, как волк-оборотень, и…

Над поселком Рядники пронесся ужасный, нечеловеческий, душераздирающий вой, от которого с травы на соседних лугах осыпались все кузнечики. Сельчане проснулись в холодном поту и поглубже зарылись в одеяла, а самые отважные псы попрятались в свои будки. Если бы настоящий Тарзан слышал Алекса, он немедленно подал бы в отставку.

Оба мордоворота одновременно присели, потом проворно отпрыгнули с крыльца в комнату, забыв про свое вооружение.

– Что это было? – желеобразным голосом спросил Владик, дрожа подбородком.

– Похоже, к нам в сад забралось какое-то… чудовище. Наверное, оно и съело Афродиту, – проблеял в ответ Павлик и, протянув руку, ловко захлопнул дверь. Обернулся к Кларе и спросил: – А вы уверены, что за вами гнался человек, а не дьявол?

Остальные участники драмы были потрясены не меньше, если даже не больше.

– Кто это так кричит? – тоненьким девчоночьим голоском спросила Диана Звенигородская.

Даже в темноте было видно, как расширились от страха ее глаза.

– Это ваш суженый, – злорадно ответил Шургин.

И хотя он сразу сообразил, что стал свидетелем сольного выступления Алекса, желудок у него помимо воли свернулся рулетом. Честно сказать, такого страшного вопля ему не доводилось слышать никогда в жизни. Он даже не предполагал, что люди могут издавать подобные звуки. Если бы его спросили, какое вообще живое существо способно так кричать, он вряд ли нашелся бы с ответом.

– Какой суженый? – помертвевшими губами переспросила девица.

Вероятно, она решила, что ее, как прекрасную принцессу, собираются отдать на растерзание дракону.

– Душкин, разумеется. Теперь-то я точно знаю, что он шизофреник. Но – храбрый шизофреник. Поглядите, с какой отвагой он бросился на вашу защиту.

Он подошел к двери, приоткрыл в ней маленькую щелку и прислушался. Потом закрыл ее и вернулся обратно, стараясь ступать так, чтобы не скрипели половицы.

– Кажется, ваш любимый перестарался. Вместо того чтобы выманить бандитов на улицу, он загнал их в дом. Теперь они отсюда неделю не выйдут.

Тарзаний крик Душкина разнесся далеко окрест и перепугал массу народу. В эту самую ночь рыбнадзор совместно с рядниковским участковым по фамилии Шпилюк проводил операцию по отлову браконьеров, глушивших рыбу в местном озере. Они сидели в зарослях как раз с той самой стороны, где начинались частные земельные угодья, и, когда услышали это жуткое, выворачивающее кишки завывание, заметались по подлеску, не зная, куда бежать.

Участковый Шпилюк, отличающийся чрезмерно серьезным отношением не только к службе, но и к жизни вообще, сразу же решил, что его прямой долг – пойти и выяснить, все ли в порядке в поселке. Во многих домах горел свет, но граждане боялись даже нос высунуть на улицу. Только бабка Нюра выбежала ему навстречу в длинной белой рубахе и сообщила, что у нее сдохла коза. Бабка Нюра настаивала, что коза скончалась от разрыва сердца, и Шпилюк пообещал привлечь к расследованию инцидента местного ветеринара.

«Главное, чтобы не пострадал никто из жителей, – думал он, шагая по дороге с табельным оружием на изготовку. – Интересно, как может выглядеть существо, издающее столь отвратительные звуки?»

Существо выглядело очень даже неплохо. Оно вылезло из кустов смородины и почесало нос. Шургин велел выманить бандитов на улицу, но они не только не вышли, но, наоборот, крепко заперли дверь. Необходимо было придумать что-то еще.

В то время как Алекс думал, Шпилюк шел по проселку и наконец приблизился к стоявшему на обочине незнакомому автомобилю. Достал фонарик и осветил номер. Номер оказался московским, и участковый, торопясь и пыхтя, записал его в свой блокнот. Пистолет на время пришлось спрятать, и от страха за свою жизнь он безумно вспотел: чудовище-то могло выскочить в любой момент.

Шум, раздавшийся в придорожном кустарнике, заставил его мгновенно прыгнуть за машину. Шпилюк был смелым парнем, но в тот миг он почувствовал такую слабость во всех членах, как будто косточки в его теле в один миг растворились, словно сахарные. Удержаться на ногах оказалось совершенно невозможно, и он сел возле колеса, каким-то чудом удерживая в мягких пальцах пистолет.

Однако из придорожной канавы выбралось никакое не чудовище, а незнакомый мордатый мужик в расстегнутой рубахе, который пошел к забору дома, купленного недавно приезжими из столицы. В руках у мужика была широкая доска, и он нес ее перед собой таким образом, будто собирался драться. Испытав громадное облегчение, Шпилюк тем не менее еще некоторое время собирался с силами и приводил в порядок эмоции.

Мужик (а это был, разумеется, Власкин) тем временем перебросил свою ношу через забор и сам полез следом. Делал он это неуклюже, но все же одержал победу и мешком свалился на землю с той стороны ограждения. Ловкий Шпилюк через минуту повторил его маневр и двинулся по следу. Однако через некоторое время потерял незнакомца из виду и, сколько ни оглядывался по сторонам, так и не смог его обнаружить. Тогда он взбежал на крыльцо дома и застучал кулаком в дверь.

– Это участковый Шпилюк! – закричал он. – У вас все в порядке?

– Нет! – крикнул женский голос ему в ответ.

После небольшой паузы громыхнула щеколда, и на пороге возникли два бугая, из-за спин которых выглядывала тощенькая мадам с сигаретой в зубах.

– У нас тут… маньяк, – заявила она, пыхнув в Шпилюка дымом. – Он гнался за мной от самого леса.

– И выл?

– Нет, выло что-то другое, – покачал головой один из бугаев. – Но на нашем участке. Оно сидело вон в тех зарослях!

Он пальцем показал на смородиновые кусты, ветки которых кренились к земле, увешанные зелеными еще ягодами. Присутствие участкового отрезвило хозяев, и, пока тот лазил в кусты, раздвигая их заряженным стволом, они спустились в сад и тоже принялись осматривать территорию. В это самое время Душкин стоял возле маленького сарайчика, прижавшись щекой к шершавым доскам, и наблюдал за действиями Шпилюка. И так увлекся, что не услышал, как сзади к нему подкрался беломордый Владик.

Владик же, заметив напряженную спину и ногу, которую Алекс держал на отлете, не стал разбираться, что это за тип в странной красной шапке. Поднял с земли большую дубину, сделал широкий шаг, размахнулся и со всего маху шарахнул Алекса по голове. Пластмассовое ведро ухнуло и наделось тому на голову уже как полагается – плотно и хорошо. Вопреки ожиданиям, Алекс не рухнул на землю, а повернулся к беломордому лицом.

– Ну? – с вызовом спросил он, наступая на него грудью. – И чего это ты сейчас сделал?

Ведро наделось по самые уши, и уши оттопырились в стороны, как у слоненка Дамбо. Из-под нижней кромки сверкали абсолютно сумасшедшие глаза.

– Никто не смеет нападать на меня! Я – самый сильный в стае! – Он размахнулся и провел хороший хук правой, попав Владику прямо между глаз. Тот упал и отключился. Алекс же задрал голову и разверз рот. Луна, оказавшаяся в поле его зрения, съежилась, предчувствуя недоброе.

В это время Шургин, сгоравший от нетерпения, не выдержал и решил вылезти через окно обратно в сад, чтобы как-то решить вопрос с веревками.

– Не бросайте меня! – воскликнула Диана, почувствовав, что внутри у нее все сжимается от ужаса.

– Перестаньте хныкать, – прикрикнул тот и перебросил ногу через подоконник.

И тут первый всхлип вырвался из горла пленницы. Спазмы начали сотрясать ее тело, она сморщила подбородок, отвесила нижнюю губу и зарыдала в полный голос.

Первым услышал ее рыдания Шпилюк. В два прыжка он очутился под чердачным окном и закричал:

– Вон он! Лезет по стене! Эй, ты, руки вверх!

Шургин, который уже начал спускаться по плющу на землю, молниеносно взлетел обратно и исчез в окне.

– В доме что, находится женщина? – крикнул участковый, и Павлик, который все еще оставался в поле его зрения, от неожиданности подскочил на месте. – Если так, то она в опасности!

Он хотел броситься в дом, но не успел. Нечеловеческий рык, который переполошил всю округу, повторился снова! Прокатившись над садом, он улетел дальше, в космос, и созвездия содрогнулись и рассыпались, поскакав по небу белыми бусинами. Рык был не то чтобы ужаснее прежнего, но гораздо злее и кровожаднее, как будто чудовище уже отведало свежей крови и озверело окончательно.

Клара и Павлик шарахнулись в разные стороны. И только облеченный властью Шпилюк остался стоять на месте, хотя волосы у него на голове шевельнулись, будто живые. В поселке, кроме него, не было ни одного представителя правоохранительных органов. На него, как на единственную надежду, смотрят сейчас рядовые граждане. Он не должен опозориться.

И вот Шпилюк, к руке которого прирос пистолет, сделал два осторожных шага в направлении сарая. Ни звука, ни шороха. Тогда он сделал еще один шаг, вытянул шею и заглянул за угол.

За углом уже стоял Власкин со своей доской наготове. Как только башка участкового появилась в поле его зрения, он плавно отвел доску назад, а потом резко послал вперед. И все увидели, как Шпилюк, отброшенный неведомой силой, вылетел из-за угла сарая и покатился по траве. Раздался выстрел, и пуля из его пистолета угодила в окно. Посыпались стекла, и Клара длинно завизжала.

Воспользовавшись всеобщей паникой, Шургин выполнил-таки свою миссию. Он побывал на первом этаже, отыскал нож и разрезал веревки, которые мешали ему освободить Диану. Пришлось тащить ее на себе, потому что идти она не могла. Перекинув пленницу через плечо, он скатился с крыльца и скрылся в зарослях.

– Давайте спрячемся в кладовке, – дрожащим голосом предложила Клара Павлику, который зыркал глазами по сторонам и причитал:

– Владик, ты где? А? Где ты? Куда ты подевался?

Она взяла его за руку, затащила в дом, втолкнула в кладовую под лестницей и закрыла ее на защелку. Потом выбежала обратно в сад и крикнула:

– Дело сделано! Сматываемся!

Раздался многоногий топот, шуршание листвы, хруст сломанных веток, а через некоторое время вдали зашумел мотор автомобиля. Именно в этот момент из своего боевого похода вернулась виноватая Афродита. Преследуя Власкина, она забежала в лес, увидела зайца и, как истинная охотница, отвлеклась от человека и погналась за дичью.

Некоторое время спустя Шпилюк со стоном приоткрыл глаза, увидел над собой страшную морду с оскаленными клыками и снова надолго потерял сознание.

Позже, когда предпринимались попытки расследовать ночной инцидент, он давал путаные показания и подолгу молчал, с трудом формулируя ответы на самые простые вопросы. В конце концов решили, что участковый перенес слишком сильный стресс, чтобы считаться надежным свидетелем. В его показаниях, например, присутствовал следующий пункт: «Перед тем как потерять сознание, я видел мужчину с ведром на голове».

* * *

– Где ваши очки? – спросил Шургин, когда первые несколько километров дороги остались позади. Только теперь он позволил себе сбросить скорость. – И где ваши туфли?

– Н-н-не з-знаю. – Девица продолжала трястись, как древняя стиральная машина, подключенная к розетке.

Она ни о чем не спрашивала и сидела, сжавшись в комочек. Шургин понимал, что ей нужно оказать первую помощь – растереть руки и ноги, чем-нибудь укрыть, дать воды, успокоить. Но на это не было времени. Лучше поскорее добраться до дома.

– Вы знаете, что случилось с вашим мужем? – спросил он, мечтая о том, чтобы она знала. Ему не хотелось выступать в роли утешителя. Во-первых, ему не было ее жалко: мужа-то она не любила. Во-вторых, Диана Звенигородская – неприступная гора самостоятельности. Пусть подкоп под эту гору делает кто-то другой, Алекс, например.

Гора самостоятельности посмотрела на него затуманенным взором и облизала губы:

– Да, я знаю. Они сказали мне, что его машина взорвалась.

Власкин, который после забега с собакой по лесу совершенно протрезвел, подал реплику:

– Кто взорвал машину?! Вы учтите, если что, я могу разобраться. Слышите, мадам, как вас там?

Алекс ткнул его локтем в бок:

– Потом познакомитесь.

На заднее сиденье им пришлось втиснуться втроем, благо Клара была тощей женщиной и не заняла много места. Несмотря на спешку, она наотрез отказалась садиться рядом с Алексом, хотя, оказавшись соседкой Власкина, не много выиграла. В трезвом виде дикий кабан вел себя, как обычная свинья – постоянно лез к ней с пошлыми предложениями и распускал руки. Шургин желал избавиться от него не менее страстно, чем Клара, поэтому, не задавая лишних вопросов, довез до самого подъезда.

– С нас причитается, – сказал он, выбравшись из машины и хлопнув Власкина по плечу. И, ради справедливости, похвалил: – Ты увел с поля боя самого опасного врага.

Он имел в виду собаку, которая запросто могла откусить кому-нибудь голову или другую симпатичную часть тела.

– И нейтрализовал участкового, – подхватил Алекс. – Если бы ты его не приложил доской, он бы в меня выстрелил. Он вообще мог меня убить.