На площади Горького. Сборник стихов

© Елена Никандрова, 2016

ISBN 978-5-4483-5518-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У тебя из окон

 
У тебя из окон – церковь,
Сквер: деревья и кусты,
Яркий ряд афиш концертных,
Две дороги на мосты;
Вдалеке под желтым краном
Прибывают этажи,
Вид – широкой панорамой.
У тебя из окон – жизнь.
 
 
У меня из окон – окна,
Полисадники-сады,
На карнизах кошки мокнут,
Из трубы кирпичной – дым,
Крыши ветхих, неказистых —
Двести лет уже – домов.
У меня в окошки втиснут
Мир из сказок, книг и снов.
 

Там за рекой

 
Там за рекой, где пахнет хвоей и мелиссой,
Где в кронах сосен отдыхают облака,
Где лось ступает так торжественно, и лисы
Растят пушистые и рыжие бока…
 
 
Там у дороги, размываемой дождями,
Где одуванчики, крапива и осот,
Где ветви тонкие береза к ветру тянет,
И солнце катится по небу колесом…
 
 
Там на воротах скачет резвая синица.
Там дом и лестница. И выше на этаж —
В просторной комнате со шторами хранится
Моей любви нераспакованный багаж.
 

Лето в деревне

 
С ветки сорвать золотой налив
И, потерев об рукав, вкусить.
Вывести лодку в речной залив —
Где там премудрый пескарь туси'т?
 
 
Лето в деревне – почти что рай.
Красный закат. Васильки во ржи.
Девушки-куколки, выбирай!
Смейся! Гуляй! Нарушай режим!
 
 
В наших широтах держи за хвост
Лета жар-птицу. Исчезнет вмиг.
Первые всходы… Второй покос…
В Яблочном Спасе растают дни.
 
 
Только и вспомнишь – калитка, дом,
С грядки шершавые огурцы…
 
 
Лето похоже на шапито:
Были гастроли, уехал цирк…
 

До свидания, май

 
Май запомнится мне конопато-рыжим,
Временами – холодным, дождливо-грустным.
Если верить, что дождь выбирает крыши,
То моя, из металла, ему по вкусу.
Дом с мансардой построен довольно просто.
Говорили, покрыться бы ондулином.
Снова дождик шифрует свои вопросы:
Отбивает – короткий, короткий, длинный,
Барабанит в карнизы веселой дробью,
Затихает и враз исчезает где-то…
 
 
До свидания, май! Высыхает кровля.
За калиткой смеется подруга-лето.
Колонковые кисти, кармин и кадмий
Вынимает июнь, живописец робкий.
Начинает чуть видно, потом мазками
Отрабатывать технику лессировки.
Обозначится поле, овраг, болото
И кувшинки, и мостик, и ко'пны сена.
Слой за слоем, проявятся те полотна,
Что веками живут на музейных стенах…
 

Передышка

 
Один сияет и топорщится
на майском утреннем
спектакле,
другой от солнца с ветром
морщится,
едва удерживая пакли
свои седые – одуванчики
чуть расцветут и тут же тают.
А я присела на диванчике,
за сорняками наблюдаю…
 

Медитация

 
Узкоглазому японцу подобно
В глубине десятилетнего сада
Я под вишней расцветающей сяду
Поразмыслить об устоях и догмах…
 
 
Месяц май скоропостижен и дерзок,
Одурманит, очарует, оглушит.
И запутаешься в думах о лучшем,
Обещания забыв и аскезы…
 
 
А иллюзий у него полон короб,
Дней на сто, пожалуй, каждому хватит:
О богатстве, об успехе, о свадьбе.
Скоро – сказка, только дело – не скоро…
 
 
Вот и ты поднимешь планку повыше.
Что ж, мечтать, как говорится, полезно.
Но на всякий… Если будешь проездом…
Я – в саду… как все японцы… под вишней.
 

В день погожий

 
В день погожий сделать стрижку и себе,
И газону. Откопать велосипед
В старом доме. Прокатиться до моста
По грунтовке… Здесь красивые места:
Небо тонет в дамбой схваченной реке —
Горе-море¹ катит волны налегке.
У черёмух облака берут пример —
Гроздья пышны. Чайки пробуют при мне
Самый высший пилотаж: пике и взлёт —
Рыба в клюве… Я звоню тебе: «Алё,
Может, плюнешь на ответственность свою,
Сядешь в поезд по маршруту май – июнь?»
Ты не споришь…
 

Беседка

 
Вот здесь беседка – в ней беседовать,
Вдыхать жасмин, пить крепкий чай,
Не видеть неба темно-серого,
Следить, как первая свеча —
Цветок каштана – разгорается,
Несется шмель, цветенью рад,
Вплетает робко в сетку рабица
Свои побеги виноград…
Сидеть то парой, то компанией
И, спутав даты, имена,
Из жизни случаи забавные
Под птичий щебет вспоминать…
 
 
Остынет чай за разговорами,
Слетится к ночи комарьё
Отведать в вазочке фарфоровой
Варенье «царское» моё…
 

А может сложиться

 
А может сложиться и так (ну допустим).
Что я, переев суеты и дорог,
Уеду в какое-нибудь захолустье,
Где сеют пшеницу и до'ят коров.
Где женщины вяжут, пекут, вышивают.
Мужчины – кто плотник, а кто и гончар.
Где речь пусть неграмотная, но живая.
И повода нет обращаться к врачам…
 
 
А может сложиться и так (ну представим)
Что ты, не привыкший ничем рисковать,
Приедешь, покрасишь наличники, ставни.
И мебель починишь: комод и кровать.
Ты в разных ремёслах достигнешь искусства.
Я стану налаживать сервис и быт.
Забудется вечное: «Вынеси мусор!»
Здесь просто не принято – сор из избы…
 

Пастушья сумка

 
И ты устанешь быть серьезной.
В леса из города умчишь
Занять сережки у березы,
Ловить июньские лучи…
 
 
Искать коричневые шляпки
Едва пробившихся маслят.
Смотреть, как дом осиный сляпан,
Стрекозы в воздухе висят…
 
 
Бросать печаль в пастушью сумку²
И трогать пальцем львиный зев.
Листать пейзажи как рисунки,
В лужайку клевера присев.
 

Скоро июль

 
До корочки золотистой
Июль все вокруг прожарит.
Я буду ходить в батисте,
Надолго забыв про шали…
У платья подол раздует
Прибрежный разбойник-ветер,
Потреплет макушки туям,
Погладит коленки детям,
Идущим за ручку с мамой,
И снова вернется к чайкам…
 
 
Июль принесет обманы
И много знакомств случайных.
Закружатся карусели —
Кататься давно хотелось.
Созреет на грядках зелень.
В плодах ощутится спелость.
И день муравьиной тропкой
Сбежит, исчезая где-то…
Я в августе стану кроткой,
Поверив в конечность лета.