Читать книгу: «Инквизитор. Хроники последнего бастиона»
Таронский. Глава 1
Инквизитор третьей ступени Ордо Стратиус Максимилиан Таронский шагал по длинному коридору из белого мрамора. Черные сапоги неслышно опускались на белоснежные камни, словно вороны на обглоданные дочиста кости. В свете множества факелов фигура инквизитора в длинном кожаном плаще отбрасывала нечеткие тени хищной птицы со сложенными для смертельного пике крыльями. Голова служителя Ордо Стратиус была гладко выбрита, левую щеку до подбородка прорезал кривой шрам. Голубые глаза холодными льдинками прятались в тени низких бровей, подчеркивая строгость тонких губ.
Таронский десятый год служил в Ордене, к своим годам мог похвастаться высоким положении в братской иерархии, слыл лучшим в своем деле, но по-настоящему гордился не чинами и привилегиями, а той репутацией, что приобрел среди определенных кругов Стоунгардского серпа. Там Максимилиан был известен под кличкой Рэкис, что переводилось со староарденского как «рок, судьба».
Потому что мало кто хотел услышать в свои двери стук такой судьбы.
Инквизитор прошел сквозь ажурную коралловую арку, поднялся на открытую балюстраду с тонкими, словно в танце изогнувшимися колоннами. Лишь мельком взглянул на открывшийся вид океана, придавленного свинцовыми небесами, втянул ноздрями соленый морской воздух и остановился у массивной двери красного дерева с бронзовыми крестовидными полосами. Движением руки распахнул хорошо смазанные створки.
Приемный зал Тригмагистрата имел форму правильного пентагона и располагался на третьем уровне башни. Стены из дарийского янтарника светились призрачным желтым светом, который в пасмурный день можно было принять за солнечный. Пол покрывали плотные циновки молочного цвета с тонким ворсом, создающим ощущение стелющейся дымки. По углам зала поднимались выше человеческого роста кованные подсвечники в форме Древа Истины из книги Света Единого.
Центральной фигурой Приемной безусловно являлся массивный пятиугольный стол, окруженный дубовыми креслами с высокими спинками и широкими подлокотниками. В одном из кресел, напротив входа, сидел пожилой мужчина в простой льняной рубахе. Крепкий для своих лет, с множеством морщинок вокруг глаз и короткой бородой. Когда-то давно он взял себе имя Книста Саладарского.
Еще один гость башни Тригмагистрата стоял у раскрытого окна, сложив руки на груди. Облаченный в искусную кирасу с хитрым узором, человек горой возвышался надо всеми, был широк в плечах, с тяжелыми, крупными чертами лица. На пальце поблескивал массивный перстень Стража, темно-синий плащ воина небрежно свисал со спинки одного из кресел. Этого воина знал каждый в землях Стоунгардского серпа, звали его Андреасом Исидором и в былые времена Императорских турниров Страж именовался Летящим Пламенем за ярость и неумолимость.
Таронский сделал несколько шагов и остановился пред столом, уважительно склонив голову.
– Свет тебе, Максимилиан, – тихий голос старика, усиленный сводами зала без труда долетел до ушей инквизитора. – Какое срочное дело привело тебя к нам?
– Свет тебе, Длань Единого Книст, – Максимилиан еле заметно поклонился старцу, прижав ладонь к груди. – Свет и тебе, Глава Стражи.
Андреас развернулся, громогласно ответил:
– Свет тебе, инквизитор, – Страж указал рукой на кресло. – Присаживайся.
– С позволения, останусь на ногах. Не люблю решать важные вопросы сидя, мысли становятся тягучими, – инквизитор качнул плащом, достал из-за пояса пергамент, еще пахнущий чернилами, – Верховный Инквизитор просил донести до вас известия, подчеркнув их чрезвычайность.
Максимилиан сделал шаг вперед, протянул руку с бумажным свитком, передал послание в морщинистые руки Книста. Щелкнув, отлетела печать, пергамент с шелестом раскрылся перед выцветшими глазами старика. Спустя несколько напряженных секунд старик передал письмо Стражу. Тот, прочитав половину, удивленно поднял бровь.
– Я бы попросил вас, дорогой Максимилиан, прокомментировать это, – похожий на узловатую ветку палец Книста указал на пергамент.
Таронский на мгновенье задержался с ответом, собираясь с мыслями, потом сухой, лишенный эмоций голос разлетелся по залу:
– В отчете вичхантеров из экспедиции Равса указывается, что в заброшенном маяке на юге материка обнаружен свежий тайник еретиков. После этого у форта «Жженый лист» произошел бой с нежитью, среди которых замечен Призрак Крови. Также, в одном из отчетов Смотрящих-из-темноты поясняется, что в городе действуют сразу три ведьмы, которых необычайно трудно изгнать. И появляются они именно там и тогда, когда поблизости нет вичхантеров или храмовников Ордо Гостус.
– И что из этого следует? – спросил Глава Стражи.
– Что из этого следует? – инквизитор сделал вид, что задумался, его холодные глаза поднялись на воина. – Мы сделали вывод, что в городе действует саботажник Темных. Один или в группе, это не столь важно.
Максимилиан позволил себе пройтись по залу, заложив руки за спину. Теперь в нем видился не тихий гость, но человек прекрасно знающий как вершатся судьбы, знающий, почем цена за жизнь на городских окраинах. От этого человека повеяло мраком казематов, огнем костров и магической сталью.
– Вичхантеры обнаружили тайник, – продолжил Максимилиан. – Тайник оказался пуст, но его содержимое было на месте еще седмицу назад. Призрак Крови не может покидать по своей воле поля Гранфилд, нужен кто-то…
Инквизитор сделал пальцами жест играющего на флейте человека.
– Кто-то, кто позвал бы его за собой, поманил. Причем, этот кто-то должен сам находиться в стенах города. И, наконец, ведьмы…
Максимилиан подошел к окну, у которого стоял Страж, остановился напротив. Посмотрел прямо в глаза, произнес:
– А ведьмы, за которыми вот уже несколько лун гоняются наши люди, каким-то чудом избегают встреч с ними. Словно знают все наперед. Или словно кто-то им подсказывает.
– Что ты имеешь в виду, инквизитор? – угрожающе пророкотал Андреаса. – Ты обвиняешь меня в том, что я не контролирую ситуацию? Или в том, что…?
– Не произносите дальнейшую фразу, милсдарь, – перебил его Максимилиан, примиряюще поднимая руки. – Иначе Длань обвинит меня в клевете, а я не имел в виду ничего такого, видит Единый.
Инквизитор отошел от играющего желваками Стража, обратился к задумчивому Книсту:
– Позволено ли мне будет задать Длани вопрос, напрямую касающийся этого дела?
– Задавай, если того требует расследование, – старик подался вперед, облокотившись о стол.
– Я хотел бы узнать, по какой причине орденскую тюрьму покинул заключенный по имени Кортес? Кортес Альварес, если быть точным.
– Какое это имеет отношение к ваших чертовым ведьмам и еретикам? – рыкнул Андреас, но его остановил еле заметный жест Длани. Старик потер пальцами висок, словно вспоминая что-то, развел руками:
– Не вижу причин заинтересованности данной фигурой Ордо Стратиус. Поясните, господин инквизитор?
Щека со шрамом Максимилиана еле заметно дернулась, инквизитор разомкнул сжатые губы:
– Данный человек подозревается во многих преступлениях. Уже этого одного было бы достаточно, чтобы Кортес гнил в темницах до конца своей никчемной жизни. Но у нас, – инквизитор сделал ударение на последнее слово. – Есть доказательства, что Альварес связан с этим саботажником. Если, к примеру, сам не является таковым.
От внимания Максимилиана не ускользнуло, как его собеседники чуть заметно переглянулись. Внутренне инквизитор усмехнулся.
Арденские письмена
Отрывок из летописи Тригмагистрата «О падении Империи, о нелюдях и конце эпохи
«Случилось это в эпоху Полного Солнца, в году сто пятидесятом от рождения Света Единого. Виктумская Империя раскинулась от края до края Арденских земель, на священном материке Атиль. Священный Император заканчивал объединение разрозненных княжеств, огнем и мечом ковал могучее государство под стягами Единой Церкви. Клирики-храмовники несли символ веры от гор Дарии до Черного пролива, заставляя вставать на колени магов старых богов. Непокорные племена, дерзнувшие бросить вызов власти Императора, встречались с холодными клинками панцирников-легионеров.
К исходу лета было отправлено две экспедиции на соседний, Мертвый материк. Разведчики не вернулись к назначенному сроку, не вернулись они и позже, сгинув в неизведанных землях. Согласно летописям, похожий на клешни материк получил название Мертвый благодаря поистине бесплодным землям, на которых ничто живое не могло просуществовать дольше одного дня.
Однако же, испещренный жерлами вулканов, словно гнойными нарывами, зловонный от испарений ядовитых гейзеров, черный от разъедающей пыли, Мертвый материк не был необитаем. Ходили легенды о столь жутких чудовищах, что редкие рыбаки осмеливались выходить ночью на промысел в Черный пролив. Говорили, что с маяков в хорошую погоду можно увидеть, как сонмы призраков и демонов вереницей стекаются для своих черных месс к огромному ущелью, разделяющему Мертвый материк.
Зима, кроме небывалого голода, принесла и смуту. Многочисленные еретики и язычники, северные шаманы и фанатики с островов – все, скрывшиеся в свое время от ока храмовников, теперь возглавляли недовольных, клеймя Церковь и Императора. Они назвали себя «Темными», словно насмехаясь над истовыми детьми Света Единого.
Запылал бунтами запад Арденских земель, имперские егеря не успевали справляться с повстанцами в лесах на востоке. Разгневанный Император приказал клирикам Церкви уничтожить «гниль, лишь зовущуюся людьми».
К исходу весны храмовники пленили троих лидеров нечестивцев, троих выродков, именуемых себя Великими Шаманами. Не решаясь вести их в Столицу для публичной казни, клирики бросили связанных язычников в утлую лодку без весел и руля и, подгоняя магическим ветром, направили в сторону Мертвого материка, где тех ждала неминуемая и мучительная смерть.
К лету года сто пятьдесят первого от рождения Света Единого восстания прекратились. Империя вздохнула свободно.
Но Единый отвернулся от мира людей. С первыми опадающими листьями, когда с океана подул благой Ветер Грез, к северному побережью, со стороны Мертвого материка, подошла армада каменных кораблей под багровыми стягами. С кораблей на землю людей хлынула многочисленное войско нелюдей, ведомое тремя вернувшимися для мести Шаманами. Редкие дозоры не смогли даже предупредить прибрежные гарнизоны, были сметены этой жуткой армией.
Половина Империи была потеряна спустя седмицу после вторжения. Мертвая армия гнала перед собой хаос и отчаяние, оставляла позади изуродованную землю.
Те чудовища, призраки и демоны действовали не только силой. Бесплотные духи-разведчики проникали в города и вселялись в стражников, распахивая ворота перед отрядами Шаманов. Зачастую им помогали вновь появившиеся еретики и ведьмы, предающие своих соплеменников.
Император решил дать решающую битву близ города Гранфилда, собрав все свои отборные войска. В пятый день месяца ливней две армии сошлись в смертельной схватке. Гудела земля от тысяч копыт и ног, небо разрывали мириады стрел и магических шаров, стоны и крики воинов долетали даже до гор Дарии. Кровь лилась реками, живые шли в атаку по трупам своих товарищей, воздух трещал от волшебных чар.
Дни и ночи, бились защитники Империи. То казалось, что войска Мертвых иссекают, когда вдруг новая волна поднималась из земли. Раз за разом, раз за разом. И таяли силы легионеров.
Погибли всадники Диких Полей. Как один полегли панцирники Железного Кулака. Последний воин-храмовник врубился в строй нежити. Погибли преторианцы, роняя позолоченные тяжелые копья из обессиленных рук. Погиб Император, вышедший с мечом из шатра навстречу отряду духов.
Разрозненные отряды людей отступали к последнему крупному городу – приморскому Стоунгарду. Казалось, ничто уже не поможет в этой войне, конец был делом времени.
И тогда в последнюю Церковь Света Единого пришел человек, назвавшийся Тусклым. Он заключил с клириками тайный договор, о котором невозможно помянуть даже в летописях сиих. В обмен на некую услугу Тусклый предоставил в распоряжение Церкви артефакт небывалой мощи, после чего словно исчез, скрывшись от соглядатаев в переулках Стоунгарда. Клирики же поспешили в главную молельню храма, заперев за собой массивные ворота.
На следующий день Мертвая армия была остановлена. Ошеломленные дозорные поспешили послать гонцов со срочными депешами в город. Волна нежити, грозящая стереть с лица земли все человечество, без причины остановилась, медленно разбредалась, исчезала и таяла.
А к вечеру стало известно, что в некогда могучей Империи не осталось в живых ни одного человека со способностями к магии. Что клирики пожертвовали свои жизни и силы неведомому артефакту, оборвав нити волшебства над всем Арденом, уничтожив тем самым Шаманов.
Однако, это был лишь вдох свежего воздуха в горящем доме. Нелюди никуда не ушли. Оставив во власти людей небольшой полумесяц побережья с единственным городом Стоунгардом, нечисть превратила остальной материк в гниющее подобие Мертвой земли. Пилигримы и кочевники поговаривали о таинственных звуках с полей Гранфилда, о живых мертвецах, о пропадающих людях, о городах-призраках. Даже в священном Стоунгард не было спасения – ведьмы могли встретиться в самый черный час на узких улочках его, призраки утаскивали зазевавшихся путников, демоны пожирали младенцев в яслях. Чистое небо, солнце и звезды скрылись за пеленой дамы и серой пыли, выползла из склизких канав чума.
Некогда могущественная Империя лежала в руинах. Душами выживших завладел холодный страх. Род человеческий остановился, покачиваясь, на краю пропасти, за которой только тлен и забвение.
Так наступил конец эпохи Полного Солнца. Так наступила эра Черных Небес”
Таронский. Глава 2
Максимилиан быстрым шагом сбежал по широкой лестнице парадного входа башни Тригмагистрата, остановился на покрытой копотью мостовой. Втянул ноздрями воздух Восточного квартала, шумно, коротко выдохнул. И уже неспешно двинулся к небольшому фонтану в центре площади, задумчиво опустив голову.
Вокруг шумела городская жизнь. В час Забытого Солнца народу было много, все спешили сделать свои дела до наступления темноты. Возле храмового сада поставил свои подмостки цирк-шапито, старались перекричать друг друга зазывалы из Красных Фонарей. Бегали, сверкая бледными пятками мальчишки-подмастерья с цеховыми холщевыми сумками. Погрузившись в учебные записи, скорым шагом пересекали площадь клирики-студиозы. Лениво шаркая по мостовой обтертыми древками алебард прогуливались мордатые стражники в засаленных плащах. И лишь кувшиньщики никуда не спешили, зная, что найдется много желающих прочистить горло от горького привкуса серой пыли прохладным вином.
Инквизитора, идущего к фонтану, спешащий народ предупредительно обтекал, издалека приметив фигуру в черном.
Максимилиан подошел к влажному бордюру, откинул тяжелый плащ, сел, закинув ногу на ногу. Поднял глаза к шпилю башни Тригмагистрата, вновь и вновь прокручивая в голове услышанное в пятиугольном зале. Бегущая со ступенчатой пирамиды вода заглушала городской шум, веки инквизитора сами собой опустились.
От толпы отделился неприметный человечек в сером балахоне и длиннополой шляпе, похожей на гриб, боком, словно осматриваясь, приблизился к сидящему храмовнику Ордо Стратиус. Уселся в паре шагов от него, достал из глубокого кармана новостную простынку, принялся читать, то и дело бросая рассеянные взгляды на проходящих людей.
– Милсдарь утомился? – голос серого человечка тоже казался каким-то бесцветным, неотличимым от людского гомона вокруг. Голос человека, который привык говорить так, чтобы слышали только те, к кому он обращался.
– Не ерничай, Скитор, – губы инквизитора еле шевельнулись, глаз он так и не открыл, подставив лицо бледному солнечному свету, пробивающемуся сквозь пепельные облака. – Что узнал?
– Кортес Альварес убыл сегодня утром через Южные Врата. С ним ушло еще два воина, по виду – мерсинарии.
– Через Южные? – в голосе Максимилиана промелькнуло легкое удивление. – Ты ничего не путаешь?
– Обижаете, милсдарь Рэкис, – человек названный Скитором заерзал, устраиваясь поудобнее. – Смотрящие-из-темноты очень редко ошибаются, особенно ваш покорный слуга, вам это известно. Именно через Южные.
– Страж сказал про задание в Мертвых Землях, но они на севере, – скорее себе, чем собеседнику, произнес инквизитор. – Почему же Кортес ушел через Южные врата?
Человек в сером еле заметно пожал плечами, вновь заговорил:
– И вот еще что, милсдарь. Глава Стражи лично провожал его.
Максимилиан промолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу. Потом открыл глаза, его холодный взгляд, словно нож, окунулся в толпу, проговорил:
– Слушай, Скитор, слушай и запоминай. Первое – узнай кто эти наемники, что ушли с Альваресом. Второе – мне нужен наш человек на хвосте у отряда Кортеса. Меня не интересует, как ты это сделаешь, но сделай. И третье – установи негласную слежку за Главой Стражи. Докладывать будешь лично мне.
– За Летящим Пламенем? – похоже, последнее испугало человека в сером куда больше, чем перспектива отправить одного из соглядатаев в Мертвые Земли. – Но мы подчиняемся Тригмагистрату, в том числе и Страже…
– Скитор, – в голосе инквизитора послышался металл. – Сделай, что я сказал. За расследование дела еретика отвечает Ордо Стратиус и я лично. Так что и ответ держать мне, а не тебе, смотрящий.
– Как будет угодно милсдарю, – Скитор покорно склонил голову. – Позвольте узнать ваши дальнейшие действия?
– Я пройдусь по друзьям Кортеса, – инквизитор встал, звякнув ножнами. – Возможно, нащупаю утерянную ниточку.
Кожаный плащ храмовника волнами потянулся за удаляющейся фигурой Максимилиана.
Скитор еще немного посидел у фонтана, делая вид, что читает, потом как-то незаметно слился с толпой, растворившись в потоке жителей Стоунгарда.
Арденские письмена
Отрывок из летописи Тригмагистрата «О смутных временах»
До пятого года Черных Небес последний оплот рода человеческого, Стоунгардский Серп, сотрясали смуты и брожения умов. Так в одном из храмов Единой Церкви близ поселения Луговки случайно зашедший в келью клириков служка стал свидетелем ужасающего темного ритуала, проводимого прямо под алтарем Света Единого. Разбуженные его криками люди подняли на вилы недавних проповедников, предав огню тела еретиков. В другом месте, близ Калийских болот, охотники поймали клирика-пиллигрима, который совершал ритуал превращения местной пастушки в ведьму.
Поднялась волна гнева народного. Рухнула неприкасаемость Церкви. В поисках духовной защиты Люди бросились к иным волхвам, к шарлатанам и прочим язычникам и еретикам. Спустя несколько в Стоунгарде и за его пределами появилось множество новоявленных церквей и храмов, объявляющих себя и только себя истинными носителями Света, а остальных – богохульниками и пособниками темных.
И не было в том большой лжи, адепты темных сил, когда-то поддерживающие Великих Шаманов, действительно начали поднимать голову, желая вернуть свой порядок в Стоунгардские земли. Однако, Тригмагистрат и храмовники-дознаватели были начеку. Вновь запылали очистительные костры инквизиции…».
Таронский. Глава 3
Таверна на Городской площади ютилась между домами кладбищенского смотрителя и магазином оружейника. Приземистое двухэтажное здание питейной походило на старого, скособоченного мужичка, втиснувшегося между двумя высокородными, бесцеремонно растолкав их мощными бревенчатыми плечами-стенами. Различия в архитектуре настолько бросались в глаза, насколько могут различаться боевой молот и изящный эспадон. Дома погостника и оружейника возвышались над своим невзрачным соседом на целый этаж, покрытые белым дарийским мелом, со стреловидными окнами и тонкими декоративными рейками. Торговцы гордились своими домами, это было видно сразу.
Фасад таверны тонким слоем покрывала вязкая эльсенская смола, самый дешевый из красящих материалов. Из-за нее таверна приобрела нездоровый зеленый цвет, пятнами белели следы от рук и плеч незадачливых гуляк, которых угораздило качнуться в сторону стены. Окна на первом этаже отсутствовали, вместо них хозяин прибил старые легионерские щиты. Над дверью, легко покачиваясь, висела ржавая цепь, на которой некогда держалась сорванная ныне вывеска.
И, тем не менее, эта таверна была излюбленным местом сорвиголов Стоунгарда. Здесь можно было встретить и гладиаторов, пропивающих заработанные на Арене деньги, и вернувшихся из дальних походов воинов, и хмурых ассасинов, и многих других, ценящих свою жизнь лишь немногим дороже жизней других. Отдельной кастой шли барды и рассказчики, пользующиеся здесь необычайной популярностью, но рискующие получить в зубы при любом неудачном слове.
В зале было всего четыре стола, но они своей длинной могли потягаться с малой имперской ладьей. Тяжелые, неподъемные столешницы намертво прибиты к толстенным ножкам, засиженные до блеска скамьи крепились к полу массивными стальными ушками.
Над столами висела кованая лампада со множеством тускло горевших дешевых свечей. Их свет создавал в зале тот полумрак, когда посетители еще могли считать деньги в ладони, но увидеть лицо сидящего в другом конце зала становилось уже непростой задачей даже для хорошего егеря.
– То есть ты, инквизитор, предлагаешь мне вот так вот взять и сдать своего боевого товарища? – воин в легкой кожаной броне с грохотом поставил на стол огромную глиняную кружку. – То есть, практически, ты предлагаешь мне пойти на предательство?
Максимилиан сидел напротив, через стол, медленно перебирая в пальцах серебряный динар. Он, чуть склонив голову на бок, смотрел на собеседника, в глазах читалось спокойствие, граничащее со скукой. Словно все, что он слышит, было для него далеко не новостью.
– Знаешь что, инквизитор, – воин подался вперед своим могучим телом, нависая над столешницей. – За такое на пограничье убивают.
– Я знаю, – голос храмовника не выдал даже толики напряжения. – Я знаю, Сардук, воин Свободной роты.
– Да что ты знаешь! – взорвался воин, треснув кулачищем по дубовой поверхности. – Что ты можешь знать о пограничье? О том, что такое умирать от клыков чудовищ Мертвой Земли? О том, что такое плечо товарища в бою, когда о жизни приходиться лишь молиться? Что значит стоять в ударной линии панцирников и смотреть сквозь щель забрала как исчадия Тьмы несутся на тебя?
Сардук угрожающе понизил голос:
– Что можешь знать об этом ты, храмовник, всю свою жизнь просиживающий штаны за стенами? А Кортес знает, он всю свою жизнь смотрит смерти в глаза.
Инквизитор вздохнул, сощурившись, произнес:
– Предательство, воин, это когда сдаешь чужим своих. Когда от твоих действий гибнет то, ради чего ты когда-то сражался. А ты сражался за жизнь, за Стоунгард, за Свет, воин. Сражался хорошо, знаю. Но это для одних ты – герой. Для других ты – пыль, разменная монета. Для тех, кто сражается за Тьму, кто хочет уничтожить все то, что ты любишь. Для тех, кто предал свой род и своих предков. Для таких, как этот Альварес. Он ударил тебе в спину, Сардук. Ударил легко, со смехом. Он – твой враг. А врага не предают, его убивают. Так помоги мне сделать это.
Сардук, опустив голову, смотрел в кружку, где на дне, в остатках эля, плескалось его отражение. После продолжительной паузы голос воина прозвучал глухо, хрипло:
– Я не верю, что Кортес – предатель, еретик. Он не способен на такое. Если бы ты знал историю его жизни, ты бы не стал обвинять Альвареса, инквизитор. Мы расстались на том моменте, как он попал в ваш каменный мешок. Больше я его не видел, если тебя это интересует. Но об остальном не спрашивай, не проси рассказать. Помни лишь одно – он хороший товарищ и отчаянный боец. Это все, что ты должен знать. А теперь уходи.
Максимилиан не заставил повторять дважды, поднялся из-за стола. Скользнул взглядом по притихшим посетителям, вновь посмотрел на Сардука:
– В доме, где жил Кортес, были найдены шаманские свитки и книги. А в подвале, на алтаре из камней Мертвой земли, был найден труп десятилетней девочки. Ей вырезали сердце еще живой, поддерживая душу в теле черной магией. Это то, что должен знать ты.
Дверь таверны хлопнула, под плащ проник холодный ночной ветер. Максимилиан прислонился плечом к бронзовому фонарному столбу, снял перчатку и устало провел по лицу рукой. Поднял глаза к звездному небу, несколько минут вглядывался в далекие миры Света, не знающие Тьмы. В миры, одним из которых должен был стать Арден. Но не стал, и уже, наверное, никогда не станет.
Максимилиан мотнул головой, отгоняя излишнее романтическое наваждение, черной тенью двинулся по улице. И вряд ли кто заметил, как рядом с ним появилась еще одна фигура, в широкополой шляпе.
– Милсдарь Рэкис, готов доложить, – голос, похожий на шелест дождя, деловито прервал размышления инквизитора.
– Говори.
– Спутников Кортеса зовут Джастис Рыжий и Номад по кличке Маркиз. Оба – профессиональные мерсинарии.
– Маркиз – это титул?
– Нет, – усмехнулся Скитор. – Кличка, из-за любви к дорогим камзолам. Когда-то прибыл с Кронк-Шабак, много воевал, трижды продлевал контракт на охрану пограничья.
– Джастис, – назвал следующего инквизитор.
– К сожалению, о Джастисе мало что известно, лишь что он бывший легионер. Но ни номер легиона, ни под чьим началом сражался узнать не вышло. Слывет хорошим фехтовальщиком.
– Ясно, – инквизитор и смотрящий-из-темноты свернули к Северным воротам. – Что еще?
– За Главой Стражи, – Скитор нервно сглотнул. – Установлена слежка. Но он сегодня не выходил из башни Тригмагистрата. Может…
– Дальше, – прервал его Максимилиан.
Смотрящий удрученно покачал головой, но продолжил:
– За Кортесом послан агент. Они сейчас у Тихой бухты, устроились на привал.
Инквизитор остановился, повернулся к Скитору.
– Не к маяку ли они идут? Не к шаманскому ли схрону? – Максимилиан смотрел куда-то в сторону, мимо тайного соглядатая. – Как раз по Южному тракту.
Его холодный взгляд пронзил карие глаза Скитора:
– Хорошо работаешь. Докладывать обо всех изменениях немедля, в любое время суток. Ай да Кортес, всех обвел вокруг пальца…
– Это еще не все, – произнес смотрящий. – Сегодня у одного из торговцев на рынке была обнаружена книга Блэкхэда «Еретики».
Инквизитор на мгновенье оцепенел, потом жестко приказал:
–Веди к нему. Немедля.
