Он никогда не простит меня. Любовно-приключенческий роман

© Борис Михайлов, 2019

ISBN 978-5-0050-3297-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лазурный берег

Проснувшись, долго не могла сообразить, где я. Луч солнца, пробившийся между не плотно задвинутыми шторами, освещал волосатые ноги спящего голого мужчины, отвернувшегося к стенке.

Я попыталась рассмотреть его лицо, прокручивая в памяти события вчерашнего вечера. Имя вспомнить никак не удавалось – Игорь, а может, Дима? Я тоже без ничего. Посмотрела по сторонам, ни ночнушку, никакой другой одежды в комнате не нашла. Не было и его одежды. Осторожно встала, стараясь не разбудить то ли Игоря, то ли Диму, и пошла в ванную. Неожиданно вспомнила, парня зовут Миша. В ванной, слава богу, висело несколько халатов, есть что накинуть. Поколебавшись, принять ванну или ограничиться душем, выбрала душ. Чтобы окончательно проснуться, начала с традиционного холодного. По утрам я обычно принимаю контрастный душ, потом, если позволяет время, долго нежусь в ванне. Сегодня ограничилась душем, влезла в халат внушительных размеров, и отправилась в путешествие по дому искать одежду. Покинув спальню, вышла в широкий коридор, посмотрела в окно и обомлела. За окном – море, у пирса пришвартованы десяток бело – голубых яхт, на рейде еще две большие белоснежные яхты – почти корабли.

Протерла глаза, проснулась, или всё продолжаются сновидения? Откуда в Жуковке море? Яхты не игрушечные, передо мной настоящее море, не бассейн. Посмотрела за окно еще несколько секунд и, не переставая удивляться, поняла, я не в Сочи и не в Крыму, а где-то за границей.

– Как здесь очутилась? Вчера в ресторане «Прадо» отмечали день рождения моей подруги – журналистки светской хроники Ланы Ветер. Ветер – псевдоним, настоящая фамилия вызывала бы постоянные вопросы, не дочь ли она известного банкира. Его имя у всех на слуху, а Лана не хотела, чтобы её воспринимали лишь как дочку известных родителей. В компании были одни женщины, Лана пожелала устроить вечеринку наподобие девичника. Позже, когда мы вдоволь наговорились, изрядно выпили, она позволила присоединиться нескольким молодым людям, близким знакомым. Они и привели с собой Михаила. С первой минуты он принялся клеить меня. Я не поддавалась. Лана шепнула: Михаил сын олигарха, сам почти олигарх. Главное – порядочный молодой человек, каких редко встретишь на тусовках.

Еще раз посмотрела в окно, не сплю ли? Нет, яхты у пирса стояли на месте, одна из дальних яхт – целый корабль, снялась с якоря и быстро удалялась.

Пока Михаил все еще дрыхнет в соседней комнате, решила найти одежду и выйти на улицу, разобраться, где я. Может, и он ничего не помнит? Прошла несколько шагов по коридору и встретила женщину средних лет, судя по одежде, горничную, она приветствовала меня на нормальном русском.

– Встали? Завтракать будете?

– Выпить бы чего – нибудь. Кофе.

– Вам в спальню принести?

– Спасибо, пройду в столовую. Что-то запамятовала, как пройти, – соврала я. Собралась спросить, где нахожусь, но не решилась, – и так думает черте – что обо мне. Судя по всему, не приняла за проститутку. Хотя, кто ее поймет, вышколенная прислуга никогда не покажет своего истинного отношения и не задаст лишних вопросов.

– Меня зовут Катя. По возрасту пора бы Катериной Ивановной, в доме привыкли Катей. Вы тоже так зовите. Пойдемте, провожу.

– А меня, Елена, – сказала я, и направилась за горничной. Столовая оказалась огромным залом, за длинным столом уместились бы человек двадцать, а то и больше. Оставив меня одну, Катя вышла, и я могла спокойно осмотреться. Два огромных окна выходили в сад, я подошла ближе и увидела перед домом восхитительную цветочную клумбу. Полы халата разошлись, и я вспомнила, под ним у меня ничего. Придется признаться, что не помню, где вчера разделась.

Вошла Катя с небольшим серебряным подносом с кофейником, кувшинчиком сливок, чашкой с блюдцем. Из-под салфетки желтел румяный бок круассана.

– Катя, я не запомнила, где вчера оставила свою сумочку и раздевалась.

– Сейчас принесу.

– Спасибо. Проводите лучше.

Мы миновали несколько дверей и остановились в одной из спален, Катя распахнула дверь, и я увидела на столе свою сумочку, а на спинке стула свое вечернее черное платье с высоко открытой грудью, в котором пошла на день рождения Ланы.

– Вы свободны, – сказала Кате, молча ждавшую меня. – Обратно дорогу найду. – Она повернулась и ушла. Я подняла платье, кроме него ничего в комнате не было. А комбинашка, бюстгальтер, колготки, трусики? Где все? Не было и моих новых туфель от Версаче, что только на днях купила за тысячу двести долларов.

Решила слегка позавтракать, потом разбудить Мишу и спросить, где одежда. В сумочке были карточки VISA и MASTER – CARD, в Греции ли я, или в Италии, купить одежду можно, но в банном халате не выйдешь, к тому же, еще на два размера больше!

Я вернулась за стол, налила себе кофе, разбавлять сливками не стала. Есть не хотелось, но круассан из-под салфетки так соблазнительно смотрел на меня, что не смогла не отломить кусочек. Он был великолепен, и я съела весь. Вернувшись в спальню, я сильно хлопнула дверью, и Миша проснулся, повернулся ко мне.

– Иди сюда! Чего рано встала? – Он привстал и протянул ко мне руки. Я не стала подходить, молча разглядывала того, с кем провела ночь. «Порядочный молодой человек, кого редко встретишь на тусовках» … Был ли у нас секс? Не помню. Скорее всего, был, раз оба нагишом спали. – Иди ко мне, – повторил он. – Побалуемся поутрянке?

– С утра никакого баловства не признаю, извини. Скажи лучше, где мы находимся, – в Греции, Турции? Где моя одежда?

– В Ницце. Неужели ничего не помнишь? Проверяли паспорта, у тебя оказалось, что-то не так оформлено, пришлось заплатить, ты возмущалась, кричала, что недавно летала в Париж, и паспорт был в порядке.

– Правда? Не помню. Как могла кричать, французского я не знаю?

– По – английски.

– Так мы в Ницце? Мама родная! Как же ты умудрился привезти сюда?

– Ничего не помнишь? Набралась вчера! С вечеринки заехали к тебе, взяли загранпаспорт, и махнули на Чкаловский.

Миша завернулся в простыню и встал.

– Пойду в душ, и будем завтракать. – Он расстегнул на мне халат, обнял, поцеловал. – Красавица, моя! Пошли в душ! – Схватил за руку и потащил в ванную, я вырвалась. Настаивать он не стал.

– Хочу одеться, где всё?

Он посмотрел по сторонам, задумался.

– Неужели Катя унесла? – Подошел к громадному креслу и отодвинул его. На полу валялись все наши шмотки – и мои, и его. Повесили на спинку и все свалилось. Миша вышел, я принялась одеваться. Надела трусики, бюстгальтер, короткую комбинашку, натянула колготки и тут же сняла. Сходила в соседнюю комнату за платьем.

Возвратился Миша и, увидев меня во всем выходном прикиде, бросился обнимать, я отбивалась. Никаких чувств я не испытывала, впрочем, и стыда тоже. Впервые со мной случилось, чтобы мужчина овладел мною меньше чем за сутки. Вечером познакомились и в ту же ночь постель. Как Кирилл начал изменять, особенно, когда не стал скрывать своих отношений с Эльзой, я изредка позволяла себе развлечься. Физиология требовала, но таких скоропалительных романов не случалось. Михаил осмотрел меня и вынес приговор.

– В этом наряде на улицу не выйдешь. Над русскими здесь и так смеются за дорогую и не ко времени одежду. – Помолчал. – У тебя, конечно, больше ничего. Пошлю водителя, купит шорты и маечку. На ноги что взять?

– Обувь для меня проблема. Сама должна выбирать.

– Пойдешь в лодочках на одиннадцати сантиметровом каблуке?

– Ты знаешь, сколько они стоят!

– В них в клуб, на вечеринку, а не на улицу в жару.

Он достал мобильник, вызвал шофера и распорядиться насчет одежды для меня. Я тоже вынула из сумочки свою трубку и набрала Софью Михайловну. На дисплее светилось отсутствие сигнала.

– Семерку впереди набрала? – спросил Миша.

– Не первый год замужем.

Он взял у меня трубку, пощелкал кнопками и вернул.

– Роуминга нет. Возьми мою, позвони, – протянул свой мобильник.

Я предупредила Софью Михайловну, что осталась в Переделкино у Норы и вернусь в понедельник. Она передала трубку сыну. Игорек спросил, когда пойдем в зоопарк, ответила, что скоро, посоветовала слушаться бабушку и вернула телефон Михаилу.

– Свекрови звонила? – догадался он. – А надумает звякнуть?

– Ей все равно, где я.

Миша сел завтракать, я присела рядом, налила себе кофе, взяла еще круассан, намазала вареньем, и, наконец, смогла внимательно рассмотреть своего ночного партнера. Он был моим ровесником или чуть старше. Тридцать – тридцать три. Высокий открытый лоб, свидетельствовал о неординарности ума, карие глаза и постоянная улыбка делали его привлекательным. Пьяна была, а разглядела, что не урод, красивый мужчина.

– Твой дом? – спросила, когда он перестал жевать и наливал кофе.

– Родители арендуют, пока строим свой в Антибе. Отсюда 40 минут на машине. Выбрали Антиб, где полно русских. Березовский, Бронштейн, Леонид Рожецкин, много знакомых.

– Рядом с ними твои не будут выглядеть бледно?

– Папа всё учел. Наш дом и парк величественнее и больше чем у Березовского. Сегодня увидишь. Проект перепланировки заказали у питерских архитектора и специалиста по парковому ландшафту. Дом почти готов, уже можно представить, как будет выглядеть к будущей весне, когда строители закончат все работы. Собирайся, поедем, познакомишься с предками.

Спросила, всех ли случайно знакомых дам, представляет родителям. Михаил объяснил, что давно хотел познакомиться со мной, еще на свадьбе с Кириллом глаз положил. Я не помнила его. С моим мужем, оказывается, знаком. Пока Кирилл не ушел, а я не стала соломенной вдовой, Михаил не решался подойти.

– Обязательно надо было напоить? Мог найти традиционный способ знакомства. Теперь за кого принимаешь? Любительница выпить, готова в первую встречу к мужику в постель. Я не такая. Кстати, не спросила: ты женат? – Михаил покачал головой.

– Разведен.

– Герл – френд есть?

– Ты ревнива.

– Вот еще! Про меня все знаешь, а я про тебя ничего. Про отца твоего слышала – олигарх в алюминиевом бизнесе, правая рука Чорного и Дерипаски, часто мелькает в телевизоре, дача на Николиной горе. Тебя на тусовках встречала, но представлены не были. Тоже алюминием занимаешься?

– Алюминием тоже.

– А чем не тоже?

– Сотовой связью, совместно с фирмой «Сименс», Интернетом в самолетах.

Пришел водитель Борис и принес мне новую одежду. Шорты, майку, кроссовки «Найк», белые носки, шляпу от солнца и офигенные очки. В Москве они стоят не меньше пяти сот баксов. В спальне переоделась, все оказалось на меня, словно сама выбирала. У меня стандартные размеры и все идет. Как раз были и кроссовки, а шорты просто блеск. Примерила итальянский купальник от Версаче. И он сшит будто на меня. В меру открытый, в меру скромный. В Серебряном бору девки извелись бы от зависти. Поблагодарила Бориса за великолепный вкус. Одно омрачало. Мой черный бюстгальтер просвечивал сквозь белую майку. Может снять и пойти без него? Попробовала одеть голубой с белой чайкой от купальника, тоже просвечивает. Вышла к Михаилу, натянув майку на голое тело. Он увидел меня и захлопал в ладоши.

– Настоящий абориген! Не стыдно пройтись по Английской набережной.

– И родителям представишь в этом прикиде? Не пойду.

– Хорошо, пробежимся по здешним магазинам, прежде чем ехать. Выберешь, что по душе, хотя спортивный стиль тебе идет. Поехали!

По пути он сыпал названиями улиц и площадей. Запомнила Гарибальди, площадь недалеко от дома. Покружили по узким и кривым улицам, выехали на широкую магистраль и остановились решить мои проблемы, Михаил привел в универмаг Galerie Lafayette. Взяли легкое открытое платье, бюстгальтер и босоножки за 99 евро. Я собиралась брать за 25 евро, Миша убедил взять эти от Chanel.

– В них принцессой Монако выглядишь. Отец будет в полном отпаде.

Пока примеряла платье, ему позвонили, и он долго разговаривал. Будь одна, застряла бы в шикарном торговом центре на весь день, но Михаил торопил на выход.

Уже на улице сказал, что звонил отец, приглашает на морскую прогулку. Нас ждут, следует поторопиться. Я все же настояла посетить косметический салон, привести в порядок голову. Мы прошли недалеко пешком и оказались на местном Арбате – улице Массена. Показалось, здесь я бродила с Кириллом, когда по пути из Сан – Ремо в Канны, останавливались в Ницце. Михаил отлично говорил по – французски и в косметическом салоне попросил за меня сделать что – нибудь с головой на скорую руку. Я, конечно, не поняла, что он сказал. Пообещав через час заехать за мной, исчез по своим делам. Едва он вышел, мастер на чистом русском спросила.

– Действительно, что-то на скорую руку, как сказал ваш спутник, или приличную прическу сделать?

– На скорую руку? – переспросила я. – Ни в коем случае! Не привыкла на скорую руку. Вымойте и сделайте приличную укладку. И не спешите.

– Ваш молодой человек попросил уложиться в час. Не знаю, успею?

– Не торопитесь, я должна выглядеть хорошо. Мало ли что он сказал. Плачу я.

– Как говорят англичане, спешить не буду, но потороплюсь.

По моим обновкам – дорогому платью и босоножкам, браслету на руке, она вмиг оценила мою платежеспособность и старалась вовсю. Молодую мастерицу звали Натали, ее семья во Франции с 1920 года. Себя относит к четвертому поколению французских русских. Несколько раз бывала в России. Несмотря на небольшой французский прононс, говорила на литературном русском. Мы разговорились о моде, о косметике. Михаил приехал через полтора часа, к завершению укладки и похвалил. Уложенные в замысловатую прическу, волосы придали моему лицу аристократичность, платье и обувь делали из меня настоящую светскую даму, которой не стыдно показаться родителям моего похитителя.

– Принцесса, прямо! – воскликнул Михаил, покоренный моим новым видом.

– Повторяешься. Уже говорил.

– Постаралась, хотя к таким темпам работы не привыкла, – произнесла Натали по -русски. Михаил протянул ей три сотни и спросил:

– Достаточно?

– Я дам сдачу, – сказала она.

– Оставьте себе, – ответил Михаил и повел меня на выход. В шоп – туре по магазинам он тоже не позволял расплатиться, везде платил наличными или предъявлял карточку. Мне это не нравилось, не привыкла быть зависимой даже в мелочах, и мы повздорили.

– Ты кто мне, муж? Любовник? Ни то, ни другое.

– Ты моя гостья.

В Ницце Халецкие снимали дом на границе старой и новой частей города. Все близко. Пляж, магазины, театр. Когда мы с Кириллом отдыхали в Италии и приезжали на Лазурный берег, Ниццы я не запомнила. Теперь с интересом смотрела по сторонам. Познакомиться с городом не удалось и на этот раз. Из -за задержки с прической, мы опаздывали в Антиб.

Спрятанный в глубине парка дом родителей Михаила, я увидела не сразу, он был окружен тенистыми аллеями, множеством цветочных клумб, перед домом, в солнечной радуге бил фонтан.

Особняк бывшего владельца был вычурным, мало приспособлен для жилья и приема многочисленных гостей. Потому родители и взялись за перестройку дома.

Михаил привел показать почти готовый первый этаж. По мраморным ступеням мы поднялись в просторный холл с колоннами, в центре широкая лестница вела на второй и третий этажи. Осмотрели несколько гостиных, бильярдную, я заглянула в действующую ванную комнату с туалетом. Дальнейший осмотр прервал приход отца Михаила.

– Что ж ты прежде не заглянул к нам, не представил даму, а повел показывать не достроенный дом, – набросился он на сына.

Давид Осипович – настоящий светский лев с гривой седых волос, галантно поцеловал мне руки, и, взяв под руку, повел во двор к одноэтажному аккуратному домику, где меня встретила мама Михаила и пригласила к столу, накрытому к завтраку.

Инесса Серафимовна – молодящая особа неопределенных лет с гордой дворянской осанкой, держалась как знающая себе цену, чтобы не сказать, как королева. Дружелюбно улыбнулась мне, протянула руку, и я от волнения чуть не поцеловала, представив на секунду, что я на приеме у королевы, но вовремя опомнилась и слабо пожала. Она спросила, впервые ли в Ницце, что успела посмотреть. Я рассказала, что бывала проездом, ничего не видела, и спасибо Михаилу, привез показать город и покупаться.

– Жена сына Софьи Михайловны и Георгия Семеновича? – удивилась она, и сникла, услышав мое имя. – Михаил назвал вас родственницей Комаровских.

– Разве не родственница? – вступился за меня Михаил. – Мама, пожалуйста, больше никаких вопросов к Лене. Упреждая дальнейшие расспросы, сообщаю: с мужем Лена давно не живет, развод в стадии оформлении. Сменим тему.

Давид Осипович предложил что-нибудь выпить. Я спросила сок. Разговор зашел про общих знакомых, соседей по Жуковке. Родители хорошо знали Комаровских, были знакомы и с Валерием, первым моим мужем.

Миша шепнул, что отец с пониманием отнесся к моему приезду, а мама слишком старомодна, не следует обижаться на неё.

Я выпила сок, Михаил что-то поел и Давид Осипович напомнил, пора отправляться.

– Если на море, может, переодеться? – спросила я.

Инесса Серафимовна успокоила, переодеваться не обязательно. На «Альбатросе» имеются пляжные принадлежности для гостей. «Альбатрос» – яхта, догадалась я. С собой взяла лишь купальник.

На борту нас тепло приветствовали ее хозяин Николай Семенович Быков и его супруга Вера Сергеевна, пара значительно моложе родителей Михаила. Давид Осипович представил меня как новую пассию сына. Я собралась уточнить, что лишь недавняя знакомая, но передумала, пусть буду пассией. Плевать, что подумают. Конечно, в ближайшие часы Инесса Серафимовна выложил подруге всё, что знает про меня, а с Верой Сергеевной они подруги, я поняла с первой минуты после их жарких объятий и поцелуев.

Мне выделили отдельную каюту с противоположного от Михаила борта, мама побеспокоилась. Как он потом объяснил, предупредила, что не допустит в своем доме адюльтера сына со снохой хороших знакомых. Михаил пошутил, что мы не в доме, а на яхте в нейтральных водах, но Инесса Серафимовна шутку не приняла.

Все разделись и загорали на палубе, стюард и стюардесса в матросках разносили напитки, звучала меланхолическая итальянская музыка.

– Зайдем на небольшой частный остров, принадлежащий семье Бекасовых – нашим компаньонам, – объяснил Михаил. Анжела – их дочь с мужем живут в Жуковке, должна их знать. – Я кивнула, он продолжал. – Нас ждет барбекю из какой-то очень редкой рыбы. – Он что-то еще рассказывал о Бекасовых, я не слышала, рассматривая огромную красавицу – яхту, обходящую нас. Кто-то с нее махал рукой, мальчишка приставил развернутую ладонь к носу, дразнил меня. «Обставили вас». Меня это рассмешило.

Направляясь в открытое море, наша яхта шла вдоль восточного побережья полуострова. В огромный морской бинокль я рассматривала многочисленные дворцы и виллы, принадлежащие мировым знаменитостям и «новым русским», открывающуюся панораму Ниццы, залив Ангелов, с десятками небольших и величиной в целый теплоход, яхтами. Впервые видела Лазурный берег с моря. С каждой минутой «Альбатрос» все дальше удалялся от причала и вскоре открылся западный берег полуострова Антиб – Жуан-ле-Пен, знаменитая крепость на дальнем плане.

Высокое голубое небо, иссиня – бирюзовое море дополняли живую незабываемую картину, открывающуюся перед глазами. Волна счастья и непонятной радости переполняли меня. Хотелось кричать от радости: как хорошо! Редко, когда я чувствую себя так великолепно.

Подошел Давид Осипович, и отвлек от созерцания моря и далекого берега. Заговорили о красоте здешних берегов, что видела на Лазурном берегу, в каких музеях бывала. Сказала, что в Антибе только в музее Пикассо. В Монако, в княжеском дворце, в казино Монте – Карло, в Каннах в музее кино.

– В Антибе постарайтесь найти время посмотреть музей Наполеона и морской музей. Нигде больше нет такой богатой коллекции макетов старинных кораблей, картин на морские темы и разных предметов, связанных с морем.

Инесса Серафимовна позвала мужа, и прервала нашу беседу. Одна я оставалась недолго, подошел Михаил.

– Любуешься панорамой?

Яхта тем временем минула южную оконечность полуострова, и мы оказались в открытом море.

– Теперь можно посмотреть на Канны. Но вряд ли что увидишь, – заметил Михаил.

Держать в вытянутых руках тяжелый бинокль я скоро устала и отдала его Михаилу.

– Пойдем, присоединимся к родителям.

Родители Михаила, несмотря на возраст, в купальном одеянии смотрелись еще ничего. Давид Осипович по утрам бегал, в каждом доме имел спортзал и бассейн. Инесса Серафимовна держала нескольких массажистов, собственного косметолога и спортивного тренера – врача. Подробности выложил мне Михаил, когда мы улеглись загорать на водяных матрасах. Много лет назад слушала бы его, раскрыв рот, теперь не удивлялась. Массажистка и ко мне приходит, когда позову. В состоянии нанять врача – тренера и приобрести всё, что позволяют себе Халецкие. Конечно, у меня нет их миллионов, но и не мне жаловаться на бедность. После исчезновения Валерия – первого мужа, я осталась богатой вдовой. Квартира с обстановкой в Люблино потянет на два миллиона баксов с хвостиком, дом в Жуковке, оценен в три миллиона. В последнее время ощутимый доход приносит салон модной одежды, принадлежащий мне. От желающих купить его, нет отбоя. Хоть сегодня могут взять за восемьсот тысяч. Надумаю заняться другим бизнесом, надеюсь, сторгуюсь и за миллион.

Валерий приучил держаться на равных в любой компании, ощущать себя независимой. Сейчас, наслаждаясь приятным легким ветерком, несущим горячий воздух с арабских берегов, комфортом, окружавшим меня, подумала, а ведь и я могу купить яхту. Не такую огромную, но вполне удобную, чтобы пригласить подруг с мужьями и любовниками. Года три назад, после отдыха в Италии, я завела с Кириллом разговор о яхте где-нибудь в Крыму или на Средиземном море. Кирилл не возражал, но ставил условие, чтобы всеми проблемами с будущей яхтой я занималась сама. Он слишком занят и ему не до яхты. «Хочешь яхту, давай купим, но меня не будешь напрягать решением многочисленных проблем, что будут постоянно возникать».

В те дни я занималась перестройкой салона и открытием бутика. Отец Кирилла открыл неограниченное финансирование, и вся организационная работа легла на мои плечи. Понятно, я наняла дорогого дизайнера, пригласила модного архитектора, работы поручила известной строительной фирме. Кому заниматься салоном было, однако и мне оставалось дел через край. Крутилась с утра до позднего вечера. Кирилл жаловался, мало уделяю ему времени, подруги обижались, перестала посещать девичники и посиделки. С детства привыкла любую работу делать добросовестно и вникать во все мелочи, требовала, чтобы нанятые помощники точно выполняли мои пожелания. Так что, и мне было не до яхты еще. К тому же у двух близких подруг яхты имелись. В Севастополе пришвартована яхта Ольги, у Ланы в Пирее, в Греции, и при желании, я с Кириллом или любовником, могли воспользоваться чужим гостеприимством. Против собственной яхты был и Георгий Семенович. Считает, не имеет смысла для трех – четырех месяцев в году держать собственную яхту, выгоднее снимать, брать напрокат.

Инесса Серафимовна тем временем поднялась и пошла в бассейн. Михаил, воспользовался отсутствием матери, принялся уговаривать пойти к нему в каюту, посмотреть, как устроился. Я ответила, что не любопытна и предпочитаю позагорать на палубе.

– Пошли, пока маман нет. Умираю, как тебя хочу.

– Это уже слишком. Насколько помню, не давала повода к такому предложению. За кого принимаешь? – возмутилась я. – Силком посадил в самолет, приволок в свой дом, воспользовался, что не в себе, изнасиловал. Кирилл узнает – обоих убьет.

– Никто тебя не насиловал. Рассказывай! И Кириллу наплевать с кем ты. Отлично знаешь.

– Знаю. В эти минуты где-то в Штутгарте или во Франкфурте с Эльзой.

«А Михаил ничего! Не знаю, правда, какой он любовник. Если ночью у нас что-то было, ничего не помню. Возможно, и не было. Неужели, уважающий себя мачо, позволит себе изнасиловать женщину в полной отключке? Посмотрим, как сложатся наши отношения, когда вернемся в Москву.