Читать книгу: «Прощай, Италия», страница 4

–Красота… Ла-ла, ла-ла, – сыто напел Радик, вспомнив когда-то популярный хит местной группы. – А вообще, жизнь не так уж и плоха. Ну, если разобраться, а представь мы сейчас бы работали какими-нибудт журналистами в местной газете? Лучше было бы, а?

–Нам повезло просто, что со Сергеем Ивановичем познакомились вовремя.

–Это точно, но, знаешь, значит суждено было, чтобы сложилась так, как сложилось.

–Да ты философ прям, – я не спеша закурил, наслаждаясь охватившим голову легким хмелем.

–Да, брат, – Радик взял из лежащий на столе пачки сигарету, прежде чем закурить, вдохнул ее аромат. –Хотя порой как-то большего хочется.

Я пересекся взглядом с итальянкой.

–А вот чего, не пойму. Может ты знаешь, – поинтересовался Радик, заметив, как я кошусь на незнакомую девушку. –О-о-о… Кажется, что именно хочешь ты, я как раз понял.

–Да тише ты, – я ощутил легкую неловкость.

–Молчу-молчу, – наигранно произнес друг, наслаждаясь сигаретным дымом.

Долгой паузы он не выдержал, помахал ладонью перед моим лицом.

–Да хватит, – разозлился я.

–Доверься судьбе, если оно будет, то будет, а если нет…

–Ага, из той оперы: как говорил мой дед, я твой дед.

В позолоченном полумраке возникла улыбка официантки.

–Вы что-нибудь еще хотите?

–Юлия, – отвлекся Радик от грузных мыслей. –Если мы знали, чего хотим, все было бы куда проще.

–Я вас не поняла, – сконфузилась девушка.

–Еще по пиву, – поправил я ситуацию.

–Хорошо, тогда я у вас меню возьму, – Юлия забрала у нас из-под носа кожаные папки, хранящие названия разных изысканных блюд.

Официантка исчезла, словно и не было, сладкий аромат парфюма завис над нами горьким напоминанием о завтрашнем дне, который будет тяжелым и лишенным всякого смысла. Ночь обещала быть долгой и пьяной.

–Баб, что ли, сегодня давай снимем? – выдохнул вместе с дымом Радик, погружаясь в хмельную истому.

–Не хочу.

–Да ладно. Надо же достойно закончить этот вечер, – Радик налил по рюмке, переглянулись, молча чокнулись. – Сильно понравилась? – его ухмыляющиеся лицо, подпертое большими руками, надвинулась на меня.

–Кто?

–Ты сам знаешь кто.

–Да нет.

–Да нет – это уже почти – да. Давай познакомимся?

–Нас сразу пошлют. Да и парни там с ними.

–Ну, мы же тактично… – ухмылка Радика продолжала меня давить. –А что? Мы же все-таки люди интеллигентные.

–Ага, – хмыкнул я и сделал большой глоток пива. –Не пойму, что это, как ты подопьешь, из тебя интеллигентность твоя переть начинает.

–А вот ты сам задал вопрос и сам же на него ответил.

На секунду взгляд собеседника стал абсолютно трезвым и прямым, серьезней обычного.

–Разве я не прав?

Безразлично отмолчался, влил в себя побольше пива, чтобы поскорее стать еще пьянее.

Друг не успокаивался.

–Ну, пусть у тебя рожа чуть туповата, одеваешься ты, как дебил. Но все же… Ты вон в институте лучше всех всякие литературные процессы знал. Чуть писателем не стал.

–Слушай, я не пойму, ты сейчас меня обидел или похвалил?

–Сказал как есть.

–Спасибо.

–А уж как в скоростном беге преуспевал…

–В каком еще беге?

–От цыган.

–Блядь, ты уже лет пятнадцать по пять раз на день вспоминаешь, тебе не надоело?

Радик ответил улыбкой.

–Давай знакомиться, нам все равно терять нечего, – прошептал Радик. – Только сначала еще по одной. Разлитие текилы он сопроводил попутной песней: – «А мы уходим рано, запутавшись в долгах, с улыбкой Д’Артаньянов, в ковбойских сапогах».

Ни с кем знакомиться мы не стали, продолжили пить, веранда почти опустела, осталась только пара человек из компании по соседству. Кудрявая девушка давно ушла. Когда к нам явился официант и сказал, мол, закрываемся, мы, желая вырвать последнее удовольствие у жизни, заказали напоследок по рюмке чего-то непонятного.

–Вот это, – Радик тыкнул пальцем во вновь принесенное меню.

Распив и попрощавшись с другом крепко обнявшись, я выдвинулся домой пешком. Он остался ждать такси. Обогнув угол театра, остановился у его фасада с большими светящимися афишами над широким входом: «Пир во время чумы», «Рай в шалаше», «Время назад», внизу красным шрифтом – премьера. Прочитанное почему-то вызвало разочарование. В захмелевшей голове закружили обрывки воспоминаний – веселые студенческие годы, спектакли по выходным. Одногруппники – парни и девчонки, спорящие тогда модном о Коэльо, ативно обсуждающие Гая Ричи, ярко повяившегося тогда в мировом кинематографе.

Никто из них не знал, что в будущем им придется быть кореспондентами в какой-то месной газетенке, котору никто не читает, офисными прислужниками или набравшими лишних килограммов домохозяйками. И оправдывать несбывшиеся мечты семейным счастьем, и медленно стариться рядом с каким-нибудь мужем, может быть даже совсем случайным, появившимся в жизни от сложившейся ситуации и безволия.

Ступеньки уходили вниз вместе с шумящими по бокам фонтанами. Городской ветер ловил их пропахшие хлоркой капли и уносил ввысь. Голубая плитка светилась, лавочки пустовали. А мне хотелось только одного, чтобы завтрашний день никогда не наставал – застрять бы в этой ночи и не видеть пасмурных лиц, требующих вернуть им автомобили… Не слышать ни слова жалости, ни угроз, ничего. Ступать по городу и верить, что все еще впереди… И жизнь – эта такая лирическая песня без грубых выражений и резких сюжетов, которую исполняет чудесный женский голос, красиво растягивая слова о предчувствии красивой и большой любви.

Когда поднимался по скверу, увидел одинокую девушку. Она сидела в полном безлюдии. И прошел бы мимо, если бы краем глаза не заметил, что эта та кудрявая девушка из кафе. Кажется, она плакала. Остановился.

–Что с вами? – спросил я.

Кудрявая подняла глаза. Ее печальное лицо, едва освещенное затаившимся в листве фонарем, мгновенно огрубело.

–Тебе что надо?

Голос ее был приятный, хоть и резкий.

Я ретировался, может и не плакала она вовсе, просто среди ночи вся такая красивая и молодая сидела одна, не более того.

–Я просто хотел помочь.

–Слушай, – продолжила девушка. – Ты откуда такой наглый взялся? Мало того, что весь вечер на меня пялился, так еще и здесь меня достать решил.

Я почувствовал, что разговор завязался и подсел рядом. Она, конечно, отодвинулась.

–Так что ты на меня смотрел-то? – интонации незнакомки сделались чуть добрее.

–Понравилась.

–А, ну, поздравляю.

–Что ты одна?

–Тебя спросить забыла. Если что, ты мне вообще не понравился. Это я так, – кудрявая брюнетка протерла ладонью остатки слез, – чтобы ты не надеялся.

–Мне все равно.

–Ну, тогда хорошо. Потом не огорчайся.

Дорога пустовала. Машины закончились. Случайные пешеходы тоже.

–Давай тебя до дома хоть провожу, что тебе тут сидеть одной?

–Слушай, а если, допустим, я за городом живу, как ты меня собрался провожать? Пешком?

–Давай, вставай, – резко вырвалось у меня.

–Ты мне не нравишься, – разозлилась кудрявая, но почему-то поднялась.

Я хотел было пойти вверх, она остановила.

–Стопэ, – железно и твердо вырвалось из тонких губ.

Наши взгляды пересеклись. Я подумал, что мне сейчас суждено идти одному через квартал и дальше домой, встречать завтрашний, неизбежно приближающийся, день. А ей оставаться здесь.

–Нам туда, – девушка показала в сторону, и мы пошли молча вместе.

Пересекли дорогу, направились мимо витрин с бесчувственными манекенами в модной одежде. У одного из них кудрявая остановилась. Показала на болванку со смуглым лицом, голову украшала серая кепка, шею закрывал клетчатый шарф, на теле сидел тесный костюм, через замутненное стекло не разобрать какого цвета.

–Вот такое тебе пошло бы.

–Уверена?

–Поверь мне.

–Да я буду в этом на какого-то ретро-бандита походить.

Девушка смерила меня взглядом.

–У тебя лицо слишком туповатое для этого.

–Это почему?

–Ну такое – колхозного типа, – кудрявая посмотрела в упор. – Один плюс – глаза бесхитростные.

–Я городской…

–Мне это не интересно.

Пройдя по зебре, миновали стадион, подсвеченный вышками с большими прожекторами. Оказались у нового элитного дома, самого высокого в округе. Зашли во двор, что пах еще краской новых детских площадок со скрипучими качелями, набором турников и лесенок. Сбоку крыша подземного гаража уходила вдаль, обрывалась, словно пропасть. В низине начинался частный сектор из мелких домишек и таких же мелких огоньков.

–Мы пришли, – сказала девушка.

–Поздравляю, – процитировал я недавнюю ее фразу.

–А ты еще и хам.

Прислушался к себе, понимая, что еще недавнее действие алкоголя прошло, выветрилось за пару минут. Голову приятно кружил сиреневый сумрак. Непредвиденные обстоятельства перерастали в романтическую встречу. Я закурил.

–Еще и куришь…

–Ты же видела уже.

Дальше разговор прервался, показалось, что все – сказать нам больше нечего.

А почему ты плакала? – разрядил я тишину.

–Тебе реально это нужно знать?

–Реально.

Разглядел забавную ямочку на подбородке у кудрявой, захотелось коснуться ее пальцем.

–Ты уверен?

–Уверен.

Девушка поправила непослушные волосы и направилась к подъезду.

–Тогда мне надо еще выпить, – выпалила, обернувшись.

Ножки в джинсах были стройны, укороченная джинсовая куртка обнажала изгиб талии. Несмотря на миниатюрность, походка моей случайной спутницы была уверенна, по-женски грациозна и тверда.

–Что встал?

Я последовал за вздорной брюнеткой.

Пикнул домофон. Я открыл дверь и пропустил даму вперед.

–Мужчина в подъезд должен первый заходить, бестолочь, – улыбнулась она, первый раз за короткое время нашего знакомства.

Балкон был прозрачен, открытый встречным ветрам городского поднебесья.

Семнадцатый этаж… В руках бокалы красного вина.

Сидя на полу, облокотившись на стену, мы смотрели на дымящийся трубами город. За черной и широкой рекой, усыпанный мелкобисерными огоньками, начинался левый берег. За домами, ближе к алому от плавки агломерата горизонту, дремала темная окраина, по которой я еще недавно блуждал с закадычным другом в поисках побитого авто, топча земную грязь человеческой низины.

Из кухни звучала музыка на красивом, но непонятном мне языке. Если бы я сказал, мол, не понимаю, что здесь делаю, то соврал. Я чувствовал своим крепким плечом ее хрупкое плечо – самой лучшей девушки. Я был уверен, что она самая лучшая, хотя никаких аргументов для этого не было. Если только эта чудная ямочка и, конечно, кудри… Я просто чувствовал…