Вымощенная тропинка за тремя точечными девятиэтажками притягивала Полину какой-то непохожестью на остальные пешеходные дорожки. Казалось бы, вот он город, бесконечное количество людей, машин, криков и звуков, а тут, стоит только завернуть за угол, почти тишина и прекрасный вид на озеро. Дневная прогулка с собакой уже прочно вошла в её ритм жизни, а в конце июня она ещё и приносила удовольствие. Последние года три она вообще старалась во всём приносить себе всяческие маленькие радости. Полоса препятствий детства пройдена, сложный маршрут по выращиванию и воспитанию детей закончен, осталась красивая тропинка к небесам, которая давно не пугала.

В далёком и странном детстве цифра пятьдесят казалось ей чем-то таким страшным, примерно, как для некоторых конец света. А теперь даже появился вкус к жизни. Она почувствовала в себе аристократические замашки. То перчатки ажурные покупала, то пальто с пелериной и непременно шляпку. Муж не возражал, Бог наградил его истинно мужскими качествами. Он понимал, что женщинам, как, к примеру, автомобилям, требуется ремонт, отдых и вложение денег, чтобы замедлить старение. Деньги он регулярно, раз в неделю, подкладывал в шкафчик, стоящий в коридоре их квартиры.

И, заглядывая в зеркало перед выходом из дома, Полина отсчитывала нужную сумму. Аккуратно складывала деньги в кошелёк и отправлялась за покупками. Дети звонили часто, жаловались на жизнь. Но Поля научилась не брать их нытьё близко к сердцу, размышляя, что их марафон ещё только начинается, пусть бегут, лишь бы были живы и здоровы.

– Редлик, ты чего застрял? Пошли уже, не вздумай есть всякую гадость, – чуть строго, но спокойно, окликнула пуделя хозяйка, легко дёрнув за поводок. Но пёс и не думал шевелиться. Стоял как вкопанный.

– Опять боишься? Никого же нет, дяденька слишком далеко, чтобы тебя обидеть. Пошли…

Она повернулась и испуганно вскрикнула: – О Господи!

По краям тропинки сидели три кота и в упор, не отворачиваясь, презрительно смотрели на собаку. Редли был из той породы пуделей, которая отличалась особой добротой и невероятной трусостью. А, впрочем, кто знает этих животных, у них свои правила общения. А так как кошки, несомненно, умней собак, то они чувствовали спинным мозгом, что этого пса можно не опасаться, а даже наоборот, пугнуть немного. Поля тоже испугалась. Она сама давно не любила большое скопление людей, а уж скопление кошек наводило на неё необъяснимый ужас.

Женщина, взяв пуделя на руки, медленно двигалась по тропинке, стараясь не глядеть в кошачьи глаза, тем более, что кошек в траве оказалось не три, а все шесть. Сразу вспомнила, что у сестры вчера умер на даче кот, о чём она сообщила по телефону. Полина чуть ускорила шаг, и почти выбежала из-за угла дома прямо на детскую площадку.

«Наваждение или предупреждение? Нужно съездить к сестре, просто так ничего не бывает» – решила она.

Да, Полина Алексеевна, как и все женщины её возраста, верила в приметы, знаки свыше и прошлую жизнь. Она почитывала книги по эзотерике, каббале, астрологии и древним мифам. Загадочное и непонятное начало притягивать её, как только испарилось желание притворяться молодой. Мужчины уже почти не волновали её тело, но мозг волновали очень. Из-за этого желания что-то понять, она читала много книг, написанных мужской рукой, надеясь зарядиться их энергией и найти ответы на свои вопросы о бессмертии души. Но мужчины, как выяснилось, и сами ничего внятного сказать об этом не могли, а простая болтовня с подругами приносила массу удовольствий и хорошее настроение.

Вечером, накормив и напоив родного мужа, она спокойно сказала:

– Петюнчик, я уеду к сестре на недельку, что-то на душе неспокойно.

– Хорошо, поезжай, какие проблемы, – только и ответил Пётр, насыпая в горячий чай ложечку сахара. Полина поцеловала его в седую макушку и пошла собирать вещи.

Ехать предстояло пять часов, но Полину это не пугало. Купив на следующее утро подарки сестре и племяннику, она решила ничего не покупать зятю Коле. «Обойдётся, не заслужил». Полина удобно устроилась на сидении большого междугородного автобуса, достала книгу, надела очки и задумалась.

«Когда уходят родители, то близкие по крови родственники становятся ещё ближе? Нет, не у всех так получается. А вот мне повезло, сестра теперь и подруга, и любимая собеседница, и безусловно – советчица. Разница всего на год, почти двойняшки».

Она понимала, что, несмотря на непохожесть их судеб, ближе человека у неё не было. Смущало, правда, то обстоятельство, что на сестру постоянно обрушивались всякие несчастья, а Поля выходила сухой из воды.

«Почему? Все прочитанные теории не дали ответов, кроме астрологии. Видимо, час и день рождения сестры Тани не были такими удачными, как у меня. Бедняга чуть не умерла в тридцать восемь, племянника Мишу избили почти до смерти, родители переехали именно к ней, забрав много сил и нервов со своими сложными отношениями, а теперь ещё муж на старости лет вздумал загулять. И за что ей всё это? Карма?»

Закрыв глаза, Поля представила Татьяну. Убеждённая православная, она носила только юбки ниже колен, часто надевала платок на голову.

Но, самое удивительное, при всех своих неприятностях и соблюдении религиозных традиций, Таня была весёлой, шумной, неугомонной и чуть-чуть властной. Во всяком случае Поля слушалась её почти всегда, вернее, старалась не спорить.

«Разве поспоришь с тем, кто так убеждён, может и в лоб дать, если что. Спорить с ними можно только в те периоды, когда они и сами этого хотят. Убеждённые люди как дети, которые не могут жить без конфет, дающих им ощущение счастья».

Автобус мягко остановился возле небольшого автовокзала города Шаринска. Население его составляло пятьдесят тысяч человек, не желающих считать себя провинциалами, хотя таковыми они являлись, бесспорно. Поля сразу увидела сестру, машущую ей рукой. Улыбнувшись, она поднялась со своего сидения.

– Привет, как доехала?

– Нормально.

– Пошли, накормлю тебя и уйду ненадолго.

– Куда? А что я буду одна делать?

– Ну, хочешь, пойдём со мной. Мне квартиру одну нужно помыть. Бабушка умерла семь дней назад, отец Александр попросил помыть и приготовить поминки на девять дней. Потом беженцы заселятся, квартиру она храму завещала. Денег на поминки мне выдали, целых три тысячи.

– Начинается! Ты веселей ничего не нашла? Она прямо в квартире умерла?

– Да.

– Замечательно! А далеко?

– Нет, две остановки на автобусе.

Поля с наслаждением уплетала солянку, закусывая свежим огурчиком. Она обожала всё, что сестра готовит, особенно выпечку, до которой она и собиралась добраться после супа.

– Да звонят, и я им названиваю каждый день. Как всегда, на жизнь жалуются, денег им не хватает. А кто эта умершая?

– Одинокая совсем. Никого нет. Года три в храм ходила, все проповеди выстаивала. Одевалась бедно, так мы ей вещи приносили и еду тоже.

– Ты и к ней ходила? А не скучно тебе с бабулями?

– Нет, домой она не звала. Один раз попыталась ей помочь донести одежду, так она даже немного рассердилась. Я раньше её глаз-то не видела, вечно завяжет платочек до самых глаз, а тут сверкнула с такой злостью и даже страхом.

Приходила и уходила незаметно как-то. У нас бабулечки весёлые, в основном. И песни поют, и анекдоты рассказывают. Некоторые шустрые, позавидуешь. Наелась? Тогда пошли, до вечера надо успеть прибраться.

Полина и Таня быстрым шагом добрались до автобусной остановки. Ждали недолго. Стройная Поля, в летних брюках и с голубой сумочкой в руках, зашла первой, а старшая сестра Татьяна следом за ней. Хотя её ноги были чуть полней, чем бы ей хотелось, но она неизменно носила туфли на каблуках. Из женских излишеств Таня любила только туфли и хорошие духи.

Под излишним слоем косметики, возраст, встретившей их кондукторши, определить было трудно. Посмотрев на новых пассажирок пустым взглядом, она молча сунула билеты в руку Тане и отвернулась. Новый пассажир привлёк её внимание, как кролик удава.

– Мужчина, купите билет собаке!

– Зачем, она же у меня на руках?

– Так положено!

– Ну, давайте билет, только тогда она сядет на своё место, – злился мужчина.

Он посадил собачонку на сидение, но она, то ли со страху, то ли из вредности, не садилась, а стояла на всех четырёх трясущихся лапах.

– Пусть сядет, – не переставала командовать кондукторша.

– Женщина, вам заняться нечем? Её место, что хочет, то и делает!

– Не положено стоять, нужно сидеть! – упорствовала хозяйка салона автобуса.

Поля смеялась со всеми пассажирами автобуса, но вдруг заметила, что Татьяна даже не улыбается. Автобус уже остановился на нужной им остановке, но собака так и не собиралась присаживаться.

Выйдя из автобуса, младшая сестра не могла сдержать смех.

– Полный идиотизм! До чего же мы любим издеваться друг над другом.

– Дура! – вдруг резко проговорила Таня.

– Ты чего? Ну, дура, конечно. Кондукторши – это особая порода людей, в прошлой жизни они все были богаты и жадны.

– Вот и я говорю, что особый. Мой связался с такой, теперь ни мне, ни ему покоя нет. Нашел себе под стать. Ладно бы приличная женщина, так нет, кондукторша. Молодая – вот и все достоинства.

– Ты опять про возраст. Мы не старые, мы в самом начале конца! Интересно, в вначале всё интересно, даже сравнивать себя с другими, которые уже в конце. У тебя, зато, какие эмоции!

Татьяна помолчала ещё минутку, на ходу зацепилась сумкой за коробку, лежащую на краю дороги, и разразилась громким смехом.

– Бедная собака, что она думает о нас, людях. Вот он, наш дом.

Старенькая пятиэтажка встретила их весёлым шумом детских голосов и неприглядной картиной помойных бачков. Лавочка у поезда была пуста, видимо все бабушки уже ушли на ужин.

– Подожди, сейчас ключи найду. Вечно в этой сумке бардак, – ворчала Таня, стоя перед железной дверью квартиры под номером тридцать шесть.

– А кто тебе ключи дал?

– Батюшка. Старушка померла одна, соседская девочка в храм прибежала. Кот в квартире орал сильно. Она в дверь стучалась, стучалась, а никто не открывает. Батюшка полицию вызвал, открыли, нашли её на кровати, одетую. Видать прилегла и скончалась.

– Так, а мы эту кровать убирать будем?

– Боишься? Я сама уберу, а ты кухню помоешь.

Светлый и прохладный подъезд сменился полной темнотой незнакомой квартиры. Полина продолжала разговаривать, чтобы не выдать сестре своего страха.

– А почему в храм?

– Куда ещё, если родни нет? Батюшка и распорядился похоронить, раз его прихожанка. Пока разберутся с документами, беженцы поживут.

– И хорошо, а то заберёт государство, продаст кому-нибудь и прощай. Завещание было настоящее?

– Вроде, да. Лично я бы всех заставила писать завещания, чтобы потом наследники не ругались.

– Как-то не хочется, примета плохая.

– Сейчас мы посмотрим, как бабуля наша жила.

В тесный коридор квартиры не попадал солнечный свет из окон, поэтому сестрам пришлось долго искать выключатель. Когда всё же его нашли, то лампочка осветила только гвоздик в стене, на котором висело старое пальто.

– Бог мой, это пальто нашей мамы, я ей его отдала, – Таня быстро перекрестилась.

Глаза Полины округлились, она не могла отвести взгляд от знакомого пальто, изнемогая от ужаса. На полу стояли две пары стоптанных тапочек. Полина очнулась и вдруг поняла, что не ощущает никакого запаха старости и лекарств, так характерный для квартир старых людей.

– Пахнет нормально.

– Да, сама удивляюсь. Сколько к бабушкам хожу, больше всего не люблю этот запах старости.

Окна в единственной комнате были завешаны тёмными шторами, но свет из коридора давал возможность увидеть старый стул и тумбочку со стоящим на ней телевизором.

– Да, телевизор времён молодости наших родителей. Иди на кухню, время терять неохота.

Полина Алексеевна брезгливо дотронулась до кухонной двери и громко заорала, отпрыгивая назад.

– Мяу, – услышала она, как только чуть приоткрыла дверь.

– Ты чего так орёшь?! Это кот её, наверное. Не худой, я смотрю, даже толстый. Форточка открыта, на улице, наверное, кормится.

– Тань, у меня сердце прихватило. Лучше бы я с тобой не ходила. Куда теперь этого кота? Себе возьмёшь?

– Можно и взять на дачу. Только я там теперь не бываю. Как поймала своего с этой кондукторшей, так и не хожу, противно. Сын тоже там живёт, а я одна в квартире, наслаждаюсь жизнью. Мне и одной хорошо! Что тут у нас? Да, посуды почти нет, нужно одноразовую купить на поминки. Помоешь пол, подоконник протри и всё. И ненужное выкидывай. Батюшка просил всё выкинуть. Новые жильцы сами купят, что им понадобится.

– Тань, а зачем девять дней отмечают?

– Надо, на суд Божий Душа отправляется, нужно поддержать с земли. Молитвы и добрые слова им в плюс будут, когда степень наказания определится.

– Там учитываются добрые слова?

– А как ты думала, конечно, учитываются.

– И ты точно это знаешь?

– Верю, мой давай. Уже вечер, не до ночи же здесь сидеть.

Поля нашла под раковиной пустое и почти чистое ведро и тряпку. Сходила в ванну и налила воды. Ощущение животного ужаса не покидало её. Она старалась даже не смотреть на кровать в углу комнаты, успела заметить только старый лакированный шкаф и стол, возле которого стоял ещё один стул.

«Как же бедно живут наши старушки. Что за жизнь такая, даже порадоваться нечему. Целое поколение несчастных, бедных, никому не нужных людей. Кошмар…». Но додумать она не успела. Возглас сестры добил её окончательно.

– Господи Иисусе! Мама дорогая! Вот это да!

Полина сбила ведро с водой и всё содержимое растеклось на пол кухни. Боясь пошевельнутся, Поля только беззвучно наблюдала, как кот недовольно поднимал лапы, опасаясь их намочить.

– Поля, иди сюда!

– Я боюсь!

– Теперь боюсь и я, но всё равно иди.

– Нет, иди сама ко мне.

– Я не встану!

Полина стараясь перешагнуть через лужу на полу, всё же поскользнулась и, пытаясь удержать равновесие, влетела в комнату. Сбив кота, она со всего маха упала на сестру, которая сидела на злополучной кровати. Животное громко мяукнуло и отлетело под стол. Когда Поля поднялась, то увидела в руках Тани красный потёртый пакет. На полу валялась груда старой одежды, ещё несколько пакетов и пожелтевшие газеты.

– Посмотри, – выдавила из себя Таня.

– Не пугай, скажи, что там?

Татьяна поднялась и вытряхнула из красного пакета на голубое покрывало его содержимое. На кровати лежали стопки денежных купюр, перевязанные атласными ленточками.

– Ни фига себе, бабуля! – вырвалось у Полины Алексеевны. – Где ты это нашла?

– Подожди, дай мне успокоиться. Садись, нужно посчитать.

– Ну, уж нет, я к этой кровати, ни за какие деньги, не подойду. Считай сама. Что ты вообще делать с ними собираешься?

– Отнесу батюшке. Нет, надо же. Я начала уже всё в узел завязывать, чтобы на помойку выбросить. Во всех пакетах старые газеты, им лет двадцать, не меньше. Вещи все эти мы ей в храме собирали, чтобы бабушку одеть. Случайно как-то газета выпала, а потом и пачка денег. Смотри сколько, даже доллары есть.

– Сказала – не буду смотреть, значит, не буду.

Татьяна начала собирать деньги назад в пакет. Сверху накрыла газетами, выпавшими вместе с пачками.

– Дома посчитаем, сейчас нужно уборку закончить. Ты там помыла?

– Вот я тебе всегда удивляюсь. У меня руки, ноги трясутся, а ты про уборку. Как я теперь мыть буду, а? А вдруг кто-то про них знает и сейчас зайдёт?

Звонок телефона прервал беседу. Полина вздрогнула, но мелодия звонка была слишком знакомой. Сумка лежала в кухне, поэтому пришлось наступить прямо в воду на полу. Она знала, кто звонит.

– Да, доча, я слушаю. Всё нормально. Я у тёти Тани. Что делаем? Уже ничего, думаем. Да так, о жизни. Не волнуйся, я тебе попозже перезвоню. А что у меня с голосом? Нормальный голос. Напуганный? Нет, тебе кажется. Пока, целую.

Пока Полина разговаривала, Таня уже собрала с пола всё, что вытащила из шкафа, завязала в три узла и положила красный пакет сверху.

– Заканчивай, уже почти темно.

– Может Коле позвонить, пусть за нами приедет.

– Сейчас, пусть сидит на своей даче. Ему про деньги вообще нельзя заикаться, он к ним ещё более неравнодушен, чем к женщинам.

Напуганные сёстры закончили уборку за час. Не найдя больше ничего интересного, они удивились, что старушка не хранила ни одной фотографии.

– Тем лучше, – подвела итог всем событиям Поля, – новым жильцам ничего и не надо, тем более всё такое старое. Хотя и странно, умер человек и что после себя оставил? Детей нет, друзей тоже нет, даже фоток нет, только пакет с деньгами. И кому они принадлежат? В полицию теперь и то не позвонишь, отпечатки на деньгах твои, Таня.

Настало время испугаться Татьяне.

– Вот я дура, зачем я их трогала? Ты почему мне раньше не сказала?

– Как-будто я что-то понимала. Я в квартире, где кто-то умер, вообще боюсь находиться.

Шорох под кроватью заставил вздрогнуть обеих сестёр. Поля схватила Татьяну за руку и не собиралась её отпускать.

– Кот! И как его теперь оттуда доставать?

– Я не полезу, уже ночь, а ночью все черти просыпаются, – взмолилась Полина. – Пусть теперь там и сидит. Завтра принесём ему еды.

– Нам ещё вещи выносить, забыла?

Решили, что узлы выбросят завтра, а с собой возьмут только пакет с деньгами и кота.

Полина никак не могла решить, что ей страшнее нести. Согласилась на кота. Как можно ласковей повторяя – кис, кис, Таня пыталась выманить животное из-под кровати. Но он не сдавался. Ухватив несчастного за переднюю лапу, она вытянула его на свет. Тот царапался, но против уверенной в себе женщины и кот бессилен.

Вышли в подъезд. Полине, всё же, пришлось нести пакет. Кот, затаив обиду на Полину, не соглашался идти к ней на руки и вцепился в Татьяну намертво.

– Теперь и мои отпечатки на пакете появились. Я повязана!

– Не трусь, батюшка всё разрешит.

– В смысле деньги заберёт и раздаст нищим?

– Не язви, ему и не такие подношения приносят. На содержания храма знаешь сколько надо?

– Да я не против, просто так спросила. Кто-то поднимается, про деньги молчим.

Таня развернулась навстречу поднимающейся по ступеням девочки и нарочито громко сказала: – Да, хорошая была бабушка, богобоязненная.

Девочке на вид можно было дать лет пятнадцать. Худенькая, как все подростки, которые за одно лето вырастают как молодые деревья, только вверх.

– Девушка, извините. Это не вы Клавдию Митрофановну нашли?

Полина с удивлением уставилась на сестру, до сих пор не называвшую умершую по имени.

– Да, но я не находила, только кошка сильно кричала. А вы кто ей? – почти безразлично спросила девушка.

– Я никто, но мне поручили организовать поминки на девять дней. Приходите послезавтра в 12.00. А вы её хорошо знали?

– Плохо. Она домой к себе не пускала. Мама иногда заставляла ей еду относить, когда выбрасывать жалко. Так она только перед дверью брала, но не пускала. Грязно у меня, говорила.

– Ничего там не грязно, – вклинилась в разговор Полина, – Вот бедно, это точно. А вы сильно напугались, когда узнали, что она умерла?

Девочка удивлённо посмотрела на спрашивающую женщину и промолчала. Пауза затягивалась.

– Полина, что это к девочке со своими страхами привязалась. Пора нам, вот мусор в пакете выбросить хотим, да кота накормить.

– Это кошка.

– Что?

– Это кошка Фрося, она не бабушкина, она из соседнего подъезда, Савушкиных.

Татьяна ухмыльнулась, поглаживая кошку по голове.

– Девушка, отнесите, пожалуйста, кошку домой, а то мы торопимся. Вот спасибо, мы побежали.

Слово побежали, не очень-то подходило к ситуации. Тем более по ступенькам. Не все площадки были освещены, да и пакет оказался не таким уж и лёгким.

«Тяжелый груз – эти деньги. Несёшь, несёшь его по жизни, а кроме страха и усталости ничего не испытываешь», – думала Поля, пока они спускались с третьего этажа.

Вечер был тёплый, звёздное небо будто улыбалась двум странницам, бредущим по ночным улицам.

– На, неси их. Я устала, полдня ехала, потом такие страхи, сил больше нет. Я надеялась отдохнуть, поболтать, а тут такое.

На полупустом автобусе сёстры решили не ехать. Люди разные, лучше не рисковать и на глаза никому не попадаться. Пройти две остановки по краю освещённой улицы в другой ситуации им было бы в удовольствие. Но сегодня эмоции одолевали не радостные, приходилось оглядываться и прятаться от встречных прохожих.

– Давай нести вместе, тяжело что-то, – попросила Таня.

– Давай, теперь уж всё равно.

– Поль, а представляешь, как бы мы с тобой погулять на эти деньги? Куда бы ты поехала в первую очередь?

– Я? В Сингапур, наверное. Там, говорят, очень хорошо. Хотя и в Европу хочется. Да ну тебя.

Они старались смеяться тихо, но ночное небо так хорошо отражает любой звук, особенно смех.

Добравшись до Таниной квартиры, они не выдержали и пересчитали деньги. Их оказалось полтора миллиона рублями, и около десяти тысячи долларами. Таня завернула их в те же старые газеты, положила в красный пакет и поставила в кладовку.

– Всё, я сплю, утром рано пойдём в храм и отдадим деньги батюшке…

12 3 4 След.

Девять дней. Иронический женский детектив

Часть первая

Глава 1. Кошки

С этой книгой читают

Другие книги автора