Франсуа и Мальвази. II том

© Анри Коломон, 2019

ISBN 978-5-4474-9732-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга III. Глотки Мальвазии

Часть I. Огонь и Воды…

 
Как жили мы борясь
И смерти не боясь
Так впредь отныне жить:
– Тебе и мне!
 
 
В бессмертной вышине
И в знойной низине
В живой волне
И в яростном огне!
 
 
И в яростном – огне!
 

Глава I. Война за Испанское Наследство

Из всех внутренних и внешних затруднений, которые испытывала Франция в начале царствования Людовика XIV, ее могла вывести только уверенная в своих возможностях, сильная королевская власть. Поэтому установившийся режим абсолютизма был необходим и в известном смысле прогрессивен.

Однако весьма скоро стали обнаруживаться и его отрицательные стороны. При абсолютизме – централизованности государства, не могло быть людей двигавших свои инициативы. Их не стало. По словам герцога Сен—Симона – представителя знатной родовитой аристократии, выдающегося просветительского деятеля: «абсолютный без возражений, Людовик искоренил в стране всякую инициативу, не исходящую от него самого».

Суть такова: что один король не допускал чтобы это делал кто другой, не мог все двигать вперед сам, по стереотипу сложившемуся у королей с былых времен, да и самого Людовика после фронды и суперинтенданства Фуке, видеть в каждом выдающемся и деятельном человеке: соперника и врага способного со временем покуситься на власть в королевстве, что было вовсе не реально. Не так уж окрепла центральная власть, еще о многое она спотыкалась. Нередко противились суды, парламент. Хотя уже после фронды принцев, дворянство, как единая сила, сошла с политической арены, оставалось много прежних хлопот. И самое государство было далеко не полным в нынешнем видении. Независима Лотарингия, глубоко врезающаяся и находящееся посреди территории независимое Авиньонское графство. Лишь со временем присоединились Эльзас со Страсбургом, Франш – Конте, и другие территории. Большие части Дофине и Прованса оставались за линией рубежа. Корсика была Генуэзской.

Кроме того значительны были владения дворян и в самой Франции, где в некоторых областях состоятельные аристократы все еще оставались заправилами местной провинциальной жизни. У большой части различных слоев дворянства был в моде дух умеренного, позитивного фрондерства.

Но в противовес всему, что умиряло основную часть дворянства непосредственно, и косвенно остальную, являлось то, что оно целиком и полностью с материальной стороны зависело от ренты и служения; и втянулось в жизнь на подачки короля, считавшиеся знаком особого благоволения и положения в обществе. Доходные звания, должности. Чины, титулы, награды, пенсии, а так же земли и денежные подачки, и наконец сильная полиция и тюрьмы, все служило тому, чтобы наставить на путь пресмыкания перед властью, а молодое поколение воспитать в том же духе.

Вернемся же к королю – солнцу, вначале своего правления, как достиг возраста совершеннолетия, обещавший стране изобилие и блеск. Именно упоение властью, после горемычных скитаний с королевой—матерью и другим регентом кардиналом Мазарини во время Фронды, когда за него как короля ничего не ставили, в резком контрасте породило в нем слова: «Государство – это я», ставшие девизом абсолютизма.

Со временем король сдерживал свои желания все реже и реже, проявляя их во внешней политике, как например 1681 году без объявления войны заняв имперский город Страсбург с прилегающими к нему Эльзасскими землями.

Конечно пути присовокупления земли были разными, и по степени законности, но и в самых мирных из них полностью проявлялась сущность первого абсолютистского короля. Людовик хотел закрепить свои южные границы /как раз там где находятся неполные Дофине и Прованс/, путем покупки за сто тысяч экю маркизата Салуццо с городом у одного итальянского князя, через его первого министра Маттиоли. Тайный договор был уже заключен, сам министр получил за это конечно же богатые подарки… как тот же Маттиоли продает секрет Австрии, Савойе, Испании. Разгневанный Людовик XIV, приказывает заманить хитреца во Францию схватить и бросить до конца жизни в Пиньероль. Как никак первого министра итальянского княжества, прямое оскорбление всему ему. Примечательно что король Испании Карл II, всячески потворствовал решению французского короля.

Беззастенчивые захваты чужих владений втянули Францию в бесконечные кровопролитные войны, какой являлась война за Мантуанское наследство. Но самой тяжелой и разорительной для народа и страны стала так называемая общеевропейская война за Испанское Наследство, начавшаяся в 1701 году и окончательно закончившаяся через долгие тринадцать лет, вызванная длительной борьбой Бурбонов с австрийскими Габсбургами за гегемонию в Европе, а так же выступлением на политической арене молодых капиталистических государств – Англии и Голландии, тоже преследовавших свои цели.

Причиной борьбы за наследство и как следствие войны послужило отсутствие мужского потомства у короля Испании Карла II Габсбурга. В 1700 году он умер бездетным. Основными претендентами на престол Испании, обширные владения в Америке и Европе¹, выступили монархи, имевшие детей от браков с испанскими принцессами, сестрами умершего короля это: французский король Людовик XIV Бурбон, на основании прав своей покойной жены Марии – Терезии, расчитывавший получить корону для своего внука Филиппа Анжуйского и император Священной Римской Империи Леопольд I Габсбург, женатый на другой сестре Маргарите— Терезии, выставивший кандидатуру своего сына Эрцгерцога Карла.

Англия и Голландия же, стремясь использовать начавшийся упадок Испании в своих интересах, не допуская при этом усиления империи, и в то же время Франции, настаивали на разделе испанских владений.

Людовику Бурбону, с помощью французской дипломатии при мадридском дворе и Папы Римского, удалось добиться того, что в завещании Карла II, его корона передавалась по наследству принцу Филиппу Анжуйскому, который в том же семисотом году сразу же и стал испанским королем под именем Филиппа V.

Англия и Голландия согласились с этим при условии независимости Испании от Франции и не допущения какой – либо унии между ними. Но вышло совсем наоборот: французский король через своего внука стал фактически управлять страной, со всеми ее владениями. Это именно в то время возникла, и Людовику XIV принадлежит фраза: «Нет больше Пиренеев!»

Мало того, в феврале семьсот первого, он объявил Филиппа V своим наследником, выявив тем самым намерение добиться объединения двух государств под одной короной, что противоречило интересам Англии и Голландии². Обеспокоенные чрезмерными притязаниями на Испанию они выступили на стороне Леопольда I Габсбурга. Причиной тому еще послужило то, что ранее они безуспешно добивались предоставления им торговых привилегий в колониях – права Метто…

В Гааге 7 сентября того же 1701 года Англия и Голландия заключили союз с императором Священной Римской Империи против Франции, составив тем самым антифранцузскую коалицию, или Большой Альянс и в мае следующего… семьсот второго года объявили войну, хотя сама империя начала военные действия годом раньше, в северной Италии за Миланское герцогство, где Евгений Савойский разбил французов в битве при Кьяри.

Позднее к антифранцузской коалиции присоединились Бранденбург, Пруссия, Дания и большая часть других германских княжеств. На самом южном участке региона стран войны, Англия денежными субсидиями сманила Португалию /первоначально союзник Франции/, воспользовавшись финансовыми затруднениями двора. К тому же выдающийся политический деятель, первый министр португальского короля маркиз де Помбал с самого начала был за это.

Объединенными усилиями, и главным образом португальскими войсками удалось выиграть сражение под испанским городом Кадисом, благодаря чему Английский флот в 1704 году захватил Гибралтар.

Другой союзник Франции Савойя, примкнула к антифранцузской коалиции уже в 1703 году. У Франции остались лишь Испания, Бавария и ряд других мелких государств в Германии. Даже архиепископ Кёльнский, заявивший о своем нейтралитете, проявлял некоторые отхождения от слова в пользу Большого Альянса. Силы постоянного и могущественного союзника – Швеции, были надолго отвлечены войной с Россией³.

Франция оказалась фактически в полной европейской изоляции. Необходимо было разрежать нависшие тучи либо успехами, либо мирными договорами. Выбор пал на войну.

Военные действия повелись одновременно: в Испании, испанских Нидерландах или Фландрии, южной Германии, Италии и на морях, от чего по обширности театра военных действий эту войну воистину называют общеевропейской.

Во главе англо – голландских войск стоял герцог Мальборо; имперских – принц Евгений Савойский. Французский маршалы К. Л. Виллар, Н. Катина, Л. Вандом, Виллеруа, совершили ряд грубейших просчетов, переоценив свои силы и потерпев несколько поражений. Удачно начавшееся наступление в Баварии окончилось поражением в битве при Гохштедте в 1704 году сведя на нет успехи прошлогоднего сражения в этом же направлении.

Победа союзников у Рамильи что в тринадцати милях северней Намюра привела к тому, что были потеряны весь север и восток Фландрии. Битва началась 23 мая 1705 года между 62 тысячами армии герцога Мальборо и 60 – тысячами французов Франсуа де Нефвиля, герцога де Виллеруа. С приказом от Людовика XIV вступить в сражение, французская армия достигла равнины у городка Рамильи, но неразумно растянула одной линией длиной в четыре мили весь центр от Рамильи до Офуса. Сильная группировка атаковала левые силы французов, не давая подтянуть подкрепления из центра. Мальборо не разрешил своей кавалерии поддержать эту атаку из-за болотистых почв. И половина батальона из этого фланга промаршировала необнаруженной французами к центру, поддерживать финальную стадию концентрировавшейся группировки нападения. Это сокрушило растянутую армию французов потерявшую 17 тысяч убитыми, ранеными и сдавшимися в плен,/ против 5 тысяч солдат противника/, к следующему утру вынужденную поспешно отступить назад.

Потерпев поражение под Турином от Евгения Савойского, французскому маршалу Н. Катина пришлось вывести войска из Северной Италии. В тоже время высадившиеся в испанской Каталонии, при поддержке Английского флота, австрийские войска во главе с эрцгерцогом Карлом взяли Барселону 9 октября 1705 года. Победно захватив Каталонию и Арагон ставленник императора на испанский престол провозгласил себя королем, вторым по счету. В 1706 году им был даже на короткое время захвачен Мадрид, но проигранное сражение заставило сдать город. Продвижение на юг так же закончилось поражением в битве при Альманса 1707 год.

В Средиземном море английский флот напал на важный в стратегическом положении остров Менорку с его городом-портом Маоном.

На французского маршала де Вандома была возложена осада города Ауденарде, когда подошли армии Альянса под командованием герцога Мальборо и принца Евгения Савойского. После массированных маршей и форсирования Шельды, изнуренные отряды атаковали сходу, от начала до конца блестящим мальборовским маневром и сражение стало выиграно с тяжелыми потерями французов.

Победив при Ауденарде союзники перенесли военные действия с Фландрии на землю самой Франции и скоро снова выиграли сражение под Лиллем.

11 сентября 1709 года, но уже во Фландрии в районе селения Мальплаке, что между Монсом и Валансьеном, произошло новое и грандиозное сражение между французской армией К. Виллара, тяжело больного после ранения, что дало ему потом возможность говорить о своей непричастности, и англо—австро—голландскими войсками Евгения Савойского и герцога Мальборо, насчитывавшими 117 тысяч против 90 тысяч.

Савойскому удалось охватить левый фланг противника и отвлечь на себя его резервы. Тогда герцог Мальборо атаковал центр и правый фланг французов, которые после упорного сопротивления потеряв убитыми и ранеными 14 тысяч человек были вынуждены отступить к Валансьенну.

Вскоре в октябре союзники овладели важной крепостью Монс. Сражение за Монс, явившееся для них так же победным, является типичным для периода господства линейной тактики и примером полководческого искусства генералиссимуса Евгения Савойского.

После разгрома при Мальплаке и Монс положение Франции оказалось окончательно безвыходным; военные действия велись уже в глубине ее территории, а все крепости во Фландрии, с которых вначале войны были изгнаны голландские войска оказались в руках союзников. Еще в …шестом году Людовик XIV был согласен пойти на большие уступки, а в семьсот десятом, в голландском городе Гертруденберг вынужден был добиваться мира даже ценой отказа от испанского трона.

Но изменения международной обстановки внесло существенные изменения в позиции разных участников Большого Альянса. В Англии вигов, являющихся активными сторонниками продолжения войны с Францией, сменили тори, после известия о полной победе России под Полтавой над Швецией. Являясь сторонниками сближения с Францией ставили себе целью борьбу с Россией, за ее невыход в Балтику и присоединение исконно русских земель. Обострились противоречия с Голландией. Вступление на имперский престол Карла VI Габсбурга в 1711 году, сделало реальной возможность объединения в руках Габсбургов австрийских и испанских владений, что грозило повторением времен Карла V, когда под его властью подпало пол – Европы. Это же содействовало отходу от империи многих ее союзников. Их положение, некогда блестящее, еще больше усугубила победа Виллара над войсками Евгения Савойского при Денен.

Денен, город северной Франции в районе которого 18 – 24 июля 1712 года произошло сражение. Французы насчитывали 108 тысяч; австро – голландцы 122. Ввиду двойственности политики Великобритании, где правило тори, не желавшее воевать, тем более в таком изменившемся положении, не в свою пользу, английские войска не учавствовали, и Евгений Савойский отказался от решительных действий, втянулся в борьбу за крепости, чем и воспользовался маршал Виллар, 18 июля, форсировав реку Шельда и демонстрацией 22 – 23 числа наступления на Ландреси, которая была осаждена, французы вынудили противника перебросить значительные силы на свой левый фланг, после чего главные силы нанесли удар на Денен, где находились коммуникационные переправы союзников. Уничтожив восемь тысяч из находившихся здесь двенадцати, сами потеряли только две. После потери Денена и как следствие своей военной базы Маршьенна, Евгений Савойский снял осаду с Ландреси и отступил к Монсу и Турне. Сражение при Денен шло так же характерно для тактики и стратегии того века – нанесения ударов по коммуникациям, а не живой силе противника.

Победа при Денен способствовала заключению Утрехтского мира, после которого Голландия, вновь получила право держать свои войска в семи крепостях и городах Фландрии для самозащиты… вновь, после почти такой же как близнец общеевропейской же войны только тогда /за 5—6 лет перед/, ведшейся не с Большим Альянсом, а Аугсбургской Лигой, на тех же самых фронтах, направлениях, тех же почти театрах морских действий, почти с теми же самыми участниками, с той лишь существенной разницей, что там где прежде тянулась цепь неудач, потом шли победы, и даже так же под занавес короткая измена фортуны. А, впрочем, все войны былого напоминают одна другую.

Война с империей продолжалась до – 14-го года и после ее неудач в Испании, где проявились таланты Филиппа V, закончилась подписанием Раштатского мира… Однако, все это было потом /и снова/, а пока все в том же первом году изгнания шевалье д’Обюссон и граф де Гассе только отправляются в свите маршала Катина в Испанию, спешащего оказать свое содействие Филиппу V. Который уже успел сдать Мадрид 26 июня сего года. Так что в Мадрид они не попали по случаю воцарения там нового короля. За него и отличную мадридскую жизнь, на которую они рассчитывали пришлось повоевать и уже только после возвращения столицы и по случаю возвращения мадридского двора на свое прежнее место они разместились сначала при дворце во флигелях, неся ночную дворцовую службу, а затем уж перебрались в город, желая как можно подальше отдалиться и от маршала и от въедливого церковника, которого он взял с собой в роли советника ли?

Близость с ними не предвещала ничего хорошего и друзья считали что правильно поступили, что потерялись из поля зрения, неся караульную службу во дворце, когда галереи темнели тусклым светом, освещая ковровые дорожки, портьеры на стенах и драпировки… Шумный двор стихал, отходил ко сну, вместе с маршалами, дьяконами, придворными и королем. И им так же предоставлялась возможность вздремнуть поочередно.

Со второй половины утра они отправлялись к себе на городскую квартиру, после ужина еще урывая утреннюю тишь, прекрасно разморившись доспать в самом приятном состоянии, какое только может возникнуть в процессе отдыха. Весь остальной день до самого вечера оставался за ними и они отлично проводили время несравнимое ни с какой другой военной компанией. Холодное время и светлая южная весна несравненны с зимой и весной с холодными дождями в той же Фландрии, да и Мадрид это совсем не то же самое, что тот же Лилль, особенно если уметь пользоваться временем. Д’Обюссон отставал в этом отношении от своего друга графа и поэтому ему частенько выпадало прогуливаться по улицам одному, по дороге и находя себе занятия. Так же он прохаживался в тот приметный изо всех остальных день на котором остановится наше внимание. Шевалье от нечего делать беспечно прогуливался и заплутал куда—то слишком в сторону, оказавшись на ремесленной улице оживленной и освеженной от пыли после прошедшего дождя. Заметил как молодой лицеприятный бедолага с котомкой на палке через плечо (видно с деревни) стоял и смотрел как у конюшни взнуздывают лошадь, и зная в этом толк не выдержал.

– Да как ты… Не так. Дай покажу.

– Катись восвояси – грубо оборвал его грузный подмастерье.

– Тебе не нужен работник? – спросил он тут же, самовольно прицепляясь к ремням.

– А ну катись отсюда покуда цел!

И вслед за словами схватив парня двумя ручищами сзади отпихнул его с такой силой, что тот по его намерению свалился прямо в мутную лужу. Вставая парень назвал заскорузлого грубияна висельником, от чего подмастерье не выдержав, схватился за дрыну, пошел дубасить и уже чуть не начал, как Франсуа обнажил свою шпагу и преградил дальнейший путь рассвирепевшему подмастерью. Сие вмешательство возымело действие на обоих так как подмастерью пришлось бросить дрыну и спасаться от того, что увечья пришлось бы получить ему не будь в ногах проворства и отменного заднего хода. Парень же спокойно в это время отрехнулся от воды и поднял котомку.

– Спасибо, синьор. – поблагодарил он шевалье д’Обюссона, – Без вас бы мне этот придурок жизни все косточки переломал бы.

Он мало что понял из сказанного молодым испанцем, но как только смог постарался спросить его имя.

– Фернандо. А вы никак француз. Я чуть-чуть по – французски могу.

– А по—итальянски?

– И по – итальянски немного умею…

Шевалье д’Обюссон что-то решив насчет этого парня вынул из кармана кошель с большим количеством медяков, исключительно мараведи и сентаво: часть выданного жалованья с казны, предпочитавшей расчитываться этим.

Сменяй на дублоны. Сегодня в …трактире «Пять тростников» в пять.

И повернувшись пошел дальше. Д’Обюссону нужен был слуга, одного Рамадана им уже не хватало, тем более, что Фернандо был бесценен в смысле языка.

Точно пять, ударил колокол близстоящей церквушки. Сзади к Франсуа, сидящему на стуле в трактире подошел Фернандо, честность и расторопность которого была доказана наменянными и принесенными деньгами.

Однако вскоре такая жизнь для шевалье и графа кончилась, как только снова настал критический момент. Маршал Катина и въедливый дьячок отправляясь на юг, туда где снова создалась угроза соединения австрийских войск с португальскими, отнюдь о них не забыли и прихватили с собой, но уже отправив в действующую армию.

Еще не закончилась весна и впереди еще целое лето невыносимой ужасающей жары, от которой не удалось отделаться ни на кусок под городской тенью Мадрида. И наоборот, события развернулись так, что лето, в кое они попали сразу по началу похода, урвало часть прекрасного весеннего времени.

Дорога лежала на юг к морю. Причиной похода являлось то, что там их поджидали английские, португальские и испанские силы эрцгерцога Карла и 25 апреля под Альманса состоялось сражение в котором армия Филиппа V …снова победила! Можно было считать удивительным тот факт, что д’Обюссону и де Гассе выпадали всегда победные сражения из сонмища всех тех поражений, которые были и которые еще предстояло понести.

Но так или иначе, помаявшись еще в Испании довольно долгое время, несмотря на то, что напряженная обстановка там спала и они привыкли к этой стране, шевалье и граф наведались однажды с визитом к своему непосредственному начальнику и сославшись на то, что при переходе через Иберийские горы граф де Гассе простудился легкими, попросили чтобы их отправили на Менорку.