…облака. Белое ровное поле облаков, от горизонта до горизонта. Взгляд скользит по ним, отмечая небольшие разрывы, напоминающие тонкие трещинки. Облака… Я лечу над ними, охватывая взглядом всё пространство перед собой – нет, взгляда не хватает, это просто невозможно… Я пытаюсь заглянуть за край этой белой бесконечности, но почему-то не могу. А может это и не облака вовсе? Ну, конечно же, это лёд, это замёрзший океан! И это не разрывы в облаках, это небольшие проталинки в девственно чистой глади отвердевшей на зиму воды. Нет, не может быть, по океану надо скользить, а я ног не чувствую. Лечу… Значит облака, всё-таки…

Вот вдали происходит некая метаморфоза, постепенно выявляются неясные силуэты – это из разрывов облаков, из клочьев сгустившегося тумана, начинают формироваться странные, а иногда смутно знакомые фигуры. Драконы в развевающихся перьях, дворцы, становящиеся то готическими соборами, то итальянскими палаццо. Мгновение – и вместо дворца я вижу чей-то знакомый лик… Он меняет выражение, он то женский, то мужской, но всегда знакомый. Кто все эти люди? Вдруг поле облаков освещается молнией. Но, тучи, откуда она могла бы появиться, совершенно не видно – всё вокруг состоит из оттенков белого, всё незыблемо. Ещё молния, ещё, от них слепит глаза и начинает болеть голова. И туч не видно, а это не правильно! Молнии бьют так часто, что даже в противоположную сторону смотреть больно, и я закрываю глаза, проваливаясь в небытие…

Через какое-то время я слышу голоса. Они мне смутно знакомы, и мужской и женский, но глаза не открываются, и я просто слушаю чей-то диалог. Люди стоят недалеко, и хотя они говорят очень тихо, я прекрасно слышу их негромкий разговор.

– Как он?

– Без особых изменений. Не понимаю, почему он всё ещё в коме – никаких реальных показаний для этого нет. Но вот удар головой явно вызвал частичную амнезию…

– Опять? Да что же это такое!

– Алик, перестань! Это совсем другое. Я просканировала его мысли – ничего не затронуто, мыслит нормально. В прошлый раз было намного хуже, а сейчас только частичная амнезия, касающаяся последних лет – я не смогла отыскать ничего, что связано с нами и корпусом. Очень похоже на блокировку. Кстати, и многое из предыдущих связей придётся восстанавливать…

– Всё насмарку… Ох, Машка, не будь он моим другом – давно бы всё бросил. Хотя, с другой стороны, чем серьёзнее задача, тем интереснее её решение! Отступиться от него я не могу – он здесь нужен, ведь равновесие в опасности. Да и не хочу, друг, всё-таки! Ладно, как говаривал один исторический персонаж – мы пойдём другим путём…

Женский голос смеётся, будто серебряные колокольчики по полу рассыпает. Где-то я слышал этот смех… Мужской шикает на неё и голоса становятся ещё тише. Но они в любом случае отдаляются, притухают, и вскоре пропадают совсем…

Глава I

Я открываю глаза и снова вижу белую гладь облаков. Красиво, но довольно однообразно, знаете ли… И как там, на Небесах, ангелы живут, скучно же? То-то они постоянно на Земле себе дела находят, хе-хе-хе… У нас же намного веселее, любая трещинка на потолке интереснее небесного однообразия! Тааак… значит это не облака. И я просто смотрю в потолок. Ну да, вот и трещинки… Поворачиваю голову – ух ты, сколько приборчиков, и почти все попискивают! Я-то думал, что это за фон такой смешной. Значит я в палате и, соответственно, что-то случилось… А что? Не помню. Ощупываю себя и понимаю – руки-ноги на месте, а это мне уже в плюс. Но почему я в больнице? И к тому же весь в проводах. Опыты они тут надо мной ставят, что ли? А если лечат, то от чего? Сплошные вопросы, на которые у меня пока нет ответов – просто не помню, как я сюда попал. И за что…

Я поворачиваюсь на бок, и тут же отсоединяется один из проводков, которыми я весь опутан. Прибор, к которому он подсоединён, начинает истошно пищать, я пытаюсь встать и выключить его, но понимаю, что слишком слаб. Тут резко распахивается дверь и в палату влетает прелестное существо в коротком белом халатике. Из-под смешной шапочки с красным крестиком выбивается тёмная чёлка, а под ней виднеется пара огромных испуганных зелёных глаз. Девушка высока и стройна, а длина её точёных ножек сразу располагает меня к ней. Нет, ну правда, когда тебя лечит симпатичная медсестра, то и лечение идёт успешнее! Об этом даже фильмы есть… Меж тем девушка, бросив на меня взгляд, отключает пищащий прибор, и поворачивается ко мне. На лице её расплывается улыбка.

– Как хорошо, что Вы пришли в себя! Мы уже беспокоиться начали…

– А долго я был без сознания?

– Почти месяц…

Ого, целый месяц! Кто бы мог подумать… А почему, собственно? Я же не ощущаю никакого дискомфорта, а значит со мной всё в порядке. Так, подожди, месяц…

– Девушка, Вы извините, но я почему-то не помню, что со мной произошло. Случайно не подскажете? Вдруг знаете. Ну, хоть в общих чертах…

– В общих – знаю.

Она опять улыбается. Надо же какая милая улыбка, она мне положительно нравится!

– Поступили ночью, после автомобильной аварии, с травмой головы. Водитель такси, на котором Вы ехали, погиб на месте, к сожалению, а Вас выбросило с переднего сидения через лобовое стекло. От серьёзных травм спасло то, что Вы не были пристёгнуты…

– Хммм… никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… Ведь обычно пристёгиваюсь! Кажется… А из-за чего авария была не знаете?

Медсестра нахмурилась, по её лицу пробежала какая-то тень. Она встряхнула головой, как бы отгоняя непрошеные мысли, и на её лице опять появилось подобие улыбки, теперь, правда, не такой лучезарной.

– Знаете, мне рассказывали, что это была довольно странная авария. На совершенно пустой улице, по которой вы проезжали, вдруг появилась большая машина с тёмными тонированными стёклами, догнала вас и, резко вывернув, направила вашу машину в стену. Потом эту машину разыскивали, но даже следов не нашли – было темно, номеров никто не видел… У Вас есть враги?

Враги? С чего бы, я же вполне мирный человек… Стоп. А кто я? Не помню… Ни фига себе, сказал я себе! И как только я попытался хоть что-то вспомнить, голову пронзила резкая боль. Я скривился и откинулся на подушку. Медсестра тут же подскочила и склонилась надо мной.

– У Вас что-то болит?

В глазах её была неподдельная боль, как будто это у неё вдруг что-то заболело. Я кивнул и показал на свою голову, виски которой кто-то зажал в тисках. Девушка промолвила: «Минуточку!», повернулась к какому-то шкафчику, позвенела там чем-то, пощёлкала и развернулась ко мне уже с наполненным шприцем в руках. Бац! – во мне уже игла, и я постепенно ощущаю, как боль уходит, а сам я опять погружаюсь куда-то…

…Проснулся я от лучей солнца. Ничего не болело и я, вполне довольный собой, потянулся на своём ложе. Тут же раздался писк очередного прибора, и дверь в мою палату открылась. Предчувствия меня не обманули – это была вчерашняя длинноногая медсестра со своей приятной улыбкой. Она щелкнула тумблером на каком-то сложном устройстве, противный писк стих и осталась только парящая надо мной улыбка.

– Что же Вы так резко поворачиваетесь? Даже проводочки не выдерживают…

Смотрит строго, а в глазах прыгают смеющиеся бесики. Ой, совсем забыл!

– Девушка, а как Вас зовут? Только не говорите, что Алёнушка!

Она закатывается от смеха. Затем спрашивает уже почти серьёзно:

– Почему не Алёнушка? Вам настолько не нравится это имя?

– Что Вы, что Вы, нормальное имя… Просто не хочется быть братцем Иванушкой. Вы же помните, он плохо кончил…

Она опять смеётся. Какая смешливая девушка, однако. Но когда она смеётся, то очень мило откидывается назад. Красиво и элегантно, надо запомнить.

– Нет, меня зовут… Марина.

Девушка при этом почему-то пристально смотрит мне в глаза, как будто ожидает какой-то реакции на это имя. Хорошее имя, морское. Русалочка этакая…

– А я… меня зовут…

Оппа! Я не помню своего имени. Как это? Да, вчера ведь я уже пытался его вспомнить, а закончилось это только головной болью. Я с надеждой смотрю на Марину.

– Мариночка, Вы знаете, у меня небольшая проблема – оказывается, я не помню своего имени. Это возможно после моей травмы? Поверьте, я не придуриваюсь… К тому же именно после того, как я пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить, у меня начинает дико болеть голова.

Она смотрит на меня внимательно, прямо в глаза. Потом отводит взгляд и спокойно произносит:

– Андрей. Ваше имя – Андрей.

Андрей… Хммм… Ладно, не самый худший вариант, вообще-то. Не Акакий, какой-нибудь, не Пафнутий с Амфибрахием… Андрей? Пусть будет, мне нравится.

– Так, Андрей, значит. Ну, что же, приятно познакомиться! Кстати… А откуда Вы это знаете?

Марина смеётся и качает головой.

– Сильно же Вы ударились. При вас паспорт был, из него и узнала. Он довольно сильно пострадал, но имя читалось чётко.

– А, да, конечно… Меня полиция привезла?

Девушка хмурится, и опять качает головой. Теперь уже более задумчиво.

– В том-то и дело, что не полиция – её мы уже сюда вызывали. Кто Вас доставил в приёмный покой так и не выяснили. Просто врач отвлёкся, потом повернулся на звук захлопывающейся двери и обнаружил Вас на свободной каталке. Видимо кто-то был очевидцем аварии и решил оказать помощь с транспортировкой…

– Ну, вот, даже некого поблагодарить за чудесное спасение. Жаль. Добрые поступки не должны оставаться безнаказанными…

Я откинулся на подушку и оглядел помещение, в котором находился. Хорошая палата, оборудованная по последнему слову техники – вон сколько приборов понатыкано. Интересно, а кто всё это оплачивает?

– А вот тут я Вам точно не отвечу, но знаю, что оплачено полностью. У нас с этим строго, бухгалтерия следит.

– Эээ… Марина, Вы читаете мои мысли?

Она опять засмеялась, мило откинувшись назад. Отсмеявшись, но, всё ещё улыбаясь, моя милая медсестричка поправила одеяло и с лёгкой иронией произнесла:

– Хорошо бы, наверное… Вы весьма красноречиво осматривали палату, а в глазах читался вопрос, который так и рвался наружу. Просто перехватила… Извините, если поторопилась.

– Ну что Вы, наоборот приятно!

Да, действительно очень приятная девушка, такое ощущение, что я её знаю уже давно. Легко с ней общаться, никакого отторжения, узнавания и преодоления искусственных границ. Как будто знал её всегда, а тут просто отлучился…

– Марина, а мне можно вставать?

– Конечно! Даже нужно, но сначала осторожно – Вы же, месяц, были без движения, ослабли…

– Тогда можно освободить меня от этих пут?

– Ой, извините…

Она очень мило краснеет и освобождает меня от разноцветных проводов. Вот, так намного лучше! А то, если честно, я ощущал себя подопытным кроликом – так и представлялось, что сейчас начнут током бить и банан предлагать…

Сажусь на кровати, осматриваюсь, вслушиваюсь в реакции организма. Нет, всё нормально, только спина немного ноет, но это и понятно, если я пролежал почти месяц… Под контролем Марины встаю – так, и тут всё более-менее в порядке. Пять минут – полёт нормальный.

– Голова не кружится?

– Ну, что Вы, Мариночка! Разве только от Вашей красоты…

Девушка старается оставаться серьёзной, но «бесики» в глазах категорически против. Она сдаётся им и заливается смехом. Отсмеявшись, она старается принять более деловой вид, и направляется к выходу.

– Вам надо привести себя в порядок, наверное. Давайте я оставлю Вас на время, Вы помоетесь пока, а я вернусь через полчасика с доктором. Ванная вот за той дверкой…

Она указывает на ранее не замеченную мною дверь, находящуюся в самом углу. Открываю —надо же, действительно ванная! Подхожу к зеркалу, внимательно оглядываю своё отражение. Хммм, вроде бы всё нормально… Старые шрамы на месте, а новые не замечается. Ощупываю голову – нет, вот тут, ощущаются какие-то небольшие новообразования, к тому же есть и следы швов. Значит, действительно приложился головой, и приложился смачно… Ладно, это уже дело прошлое и его не исправишь, так что примем это как данность. Скидываю пижаму и залезаю под душ – всё-всё, пока ни о чём не хочу думать. Успеется…

Глава II

Через полчаса, посвежевший и благоухающий, я возвращаюсь в свою палату, где меня уже ожидает довольно молодой доктор. Приятная улыбка и бейджик на лацкане светло зелёного халата говорят о том, что это хирург, к тому же уже кандидат медицинских наук. Вы замечали, что хирурги улыбаются совсем не так, как все остальные? Вот у какого-нибудь кардиолога, например, в улыбке бывает сочувствие, сопереживание страданиям больного, а хирурги улыбаются очень мило, но холодно – в их взгляде сквозит интерес не к тебе, а к твоим внутренностям. Он тебя заранее препарирует и отсекает лишнее, как хороший скульптор… Интересно, а как улыбаются патологоанатомы? Нет, вот этого я и знать не хочу, пожалуй. Это знакомство лучше отложить…

Доктор осматривает мою многострадальную голову, ощупывает швы, довольно крякая при этом – ему явно нравится его работа. Закончив осмотр, он обращается ко мне.

– Ну, что же, батенька, я Вам более не нужен. Всё, что от меня зависело, я сделал и, поверьте, с этой стороны всё нормально. Теперь Вы продолжите обследование у других специалистов и можете спокойно возвращаться домой. Поздравляю Вас, можно сказать, что Вы очень легко отделались. Удачи!

Я благодарю его, пожимаю протянутую руку, и он уходит. А я остаюсь с одной проблемой… Я не помню, где живу! То есть абсолютно. Тут в палату возвращается моя милая сестричка, и я обращаюсь к ней, как к последнему средству спасения.

– Марина, а паспорт, который у меня был, ещё существует?

– Ну… понимаете… это не совсем паспорт, это остатки паспорта. Там только имя и можно было прочесть, даже номер не сохранился – несколько цифр и всё. Но имя видно чётко!

– Хе-хе… хоть что-то у меня есть. И куда же мне отсюда перебираться? Я же не знаю своего адреса! Может меня вообще ждут, даже ищут?

Девушка качает головой.

– Полиция этим занималась, проверяла все заявления о пропаже людей – ничего…

– Так, я ещё и никому не нужен! Кто я такой, зачем мне вообще жить на белом свете?

Она подходит ко мне ближе и гладит по голове совсем как маленького капризного ребёнка. В глазах её я вижу неподдельное участие, и это останавливает моё словоизвержение.

– Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю…

– Вы?

Марина смотрит на меня непонимающе, потом просто кивает.

– Да, я. Вам ведь сейчас нужна помощь, Вы как заново родились и беззащитны перед этим миром. А я чувствую, что в Вашей душе нет вражды, Вы шутите и не теряете бодрость духа даже в безвыходных ситуациях…

– Ну да, вот только что, показал себя во всей красе. Даже стыдно…

– Должны же и у Вас быть какие-то недостатки! А то бы сразу надо было признавать Вас святым со всеми вытекающими…

Улыбается, но как-то задумчиво. Видно, что она что-то уже обдумывает и надеюсь, что это касается и меня. Не хочется пребывать в полностью подвешенном состоянии, не имея даже места, где можно переночевать. Да и остальное пока покрыто плотным туманом…

А моя возможная спасительница явно приходит к какому-то решению и поворачивается ко мне уже с просветлённым взором. Сейчас её глаза стали совсем зелёными и выражают явное удовлетворение итогом размышлений.

– Как же я забыла! Ведь мой хороший знакомый недавно уехал на длительный срок и попросил меня присматривать за его квартирой. Ключи он оставил, соседей предупредил, так что никаких препятствий не предвидится. Живите спокойно, пользуйтесь всем, что там есть – он разрешил…

Она отошла на пару шагов и окинула меня взглядом. Чуть усмехнулась каким-то своим мыслям и произнесла:

– Кстати, вы одного роста, да и комплекция примерно одинакова. Я принесу какую-нибудь одежду через пару дней, когда Вы будете выписываться – то, в чём Вы были в такси, пришлось уничтожить.

Да, конечно, наша жизнь ведь состоит и из таких мелочей! За прожитое время мы обрастаем кучей вещей и привычек, крупных и мелких, о многом вообще перестаём думать. Решаем, что надо бы купить новую рубашку, но с ситуацией, когда одеть вообще нечего сталкиваемся крайне редко. Это уже чистый форс-мажор должен случиться… Как у меня сейчас.

– Марина, Вы же просто меня спасаете! Чем я смогу отблагодарить за всё это? Я даже не представляю…

– Ой, перестаньте. Мне это ничего не стоит, а Вы заодно и за квартирой присмотрите. Так что я ещё во всей этой истории и в выигрыше остаюсь!

Девушка смеётся, и у меня исчезают последние сомнения. Надо же, как всё удачно складывается, как будто специально придумано…

…Следующие два дня я был окончательно замучен врачами. Некоторых специалистов я даже в кошмарном сне представить не мог, но какие-то были знакомы с детства. «Айболиты» явно пытались разобрать меня на запчасти, но я оказался крепким орешком – не дался! Не на того напали… В общем: посмотрели, поковыряли, послушали, почитали записочки, отправляемые друг другу, рассматривая всевозможные графики и таблицы, поцокали языками и пришли к выводу – жить буду. К вечеру второго дня, совершенно обессиленный я вернулся в свою палату, а там меня уже ждала моя добросердечная сестричка с небольшой сумкой, в которой находилась одежда. Предчувствия её не обманули, и Марина оказалась права – всё пришлось впору, да и фасончики мне вполне приглянулись. Хороший вкус у её приятеля, всё-таки… Льняные светло серые брюки, льняная же рубаха, только белая, белые мокасины – всё было довольно приятного качества и сидело на мне вполне прилично. Даже обувь, а это бывает крайне редко. Хотя, с другой стороны, я ведь вполне себе среднестатистический, не большой, но и не маленький, не худой, и не толстый – обычный. Так что задача одеть меня с чужого плеча вполне выполнима.

Марина оглядела меня и явно осталась довольна результатом.

– Ну, вот, я так и знала, что всё подойдёт и понравится. Да вы и похожи с моим приятелем, вообще-то…

– Неужели? Может, и зовут его Андреем?

Девушка опять залилась смехом. Смеялась она очень заразительно, и я расплылся в невольной улыбке вслед за ней. Немного отсмеявшись, она кивнула.

– Да, как это ни странно, но тоже Андрей. Такое вот редкое имечко… Он художник.

Так, интересно. Просто день совпадений, не иначе. Может это праздник сегодня такой – День нереальных аналогий?

– Эээ… Видите ли, Марина, я ведь тоже художник, как это ни странно. Во всяком случае мне так кажется… Нет, что это я, точно! Это-то я помню.

Марина смотрит на меня с лёгкой улыбкой, в глазах её опять просыпаются маленькие бесенята. Видимо живут они там и им там хорошо.

– Вот видите, Вы многое помните. Вспомните и остальное, я уверена – ведь никаких особых повреждений в Вашем организме не выявлено, а голова – предмет тёмный…

– Да-да, помню. Исследованию не подлежит.

Улыбнулись теперь старой шуточке, известной каждому. Вообще шутки – это некий сигнал принадлежности к определённому кругу, иногда даже сообществу. Есть профессиональные шутки у докторов, у бухгалтеров, у инженеров и учёных. Шутку математика вряд ли поймёт художник или философ, но и наоборот тоже. А уж профессиональные шутки патологоанатомов… Тьфу ты, да что же они мне всё на ум приходят? Всё, пора выбираться из больничных стен!

Да и моя спасительница была того же мнения. Мы быстро отметили меня в каких-то списках, я подписал некие бумаги, Марина их заверила и мы вышли на улицу. Как оказалось такси нам не потребуется, ведь до дома идти было примерно полчаса, а погода стояла прекрасная – начало лета, зелень благоухает свежестью, в воздухе разливаются ароматы цветения сирени и жасмина. Народу на улицах не много, хоть мы и идём по самому центру. Я с удовольствием понимаю, что узнаю свой Город, мне знакомы проспекты и переулочки, скверы и отдельные дома. В памяти всплывают имена архитекторов и стилей, я даже понимаю, какие мне близки, а к каким я совершенно равнодушен. Значит это не стёрто, это со мной, и я говорю об этом Марине.

– Не волнуйтесь, Андрей, всё должно на этот раз получиться. У Вас пострадала только одна линия воспоминаний связанная именно с людьми и взаимоотношениями. Вполне вероятно, что общение и постепенное вхождение в привычный ритм жизни вызовет и привычные ассоциации… Я уверена, Вы всё вспомните!

Знаете, приятно, когда в тебя верит такое прелестное длинноногое существо, на которое сворачивают шеи все встречные мужички. Она идёт рядом, совершенно не обращая внимания на окружающих, легко касаясь ножками земли. Просто парит, а не идёт… Да и мне рядом с ней становится спокойно, даже возникает ощущение, что я давно её знаю. От Марины веет настоящей, не напускной женственностью, но при этом – ни капли вульгарности. Такие девушки созданы Небесами не для заигрываний и баловства, они созданы для любви. Это штучный товар, таких много не бывает. Да и не надо…

– Андрей, а Вы помните, чем занимались, какие картины писали?

Вопрос сбивает меня с плавного течения лирических мыслей. Вот и хорошо, вовремя, а то так можно до многого додуматься – потом будет очень неприятно возвращаться в обыденность и реальный мир. Так, а что же я пишу? Перед глазами возникают лица людей, какие-то кажутся знакомыми, какие-то не очень, но все они заключены в рамы…

– Вы знаете, Мариночка, мне вот сейчас вспоминаются только портреты. Кое какие я даже помню, рука сразу ощутила как это делалось… И, что самое интересное, мне это нравится!

– А что тут странного? Хороший жанр, сейчас отнюдь не все этим занимаются честно, да ещё и с должным отношением к субъекту произведения…

Вдруг во взгляде её оживают бесики, они начинают свой танец в её оливковых глазах, они почему-то смеются. Она улыбается вместе с ними и на ходу поворачивается ко мне.

– А Вы мне покажете свои работы? Потом, конечно… Ой, Вы же можете работать в квартире, там есть мастерская, да и материалов предостаточно! А заказами я Вас просто завалю – у меня куча знакомых и приятелей…

Оппа… Да, вот об этом я как-то вообще не подумал. На что жить… А Марина, получается, и об этом позаботилась? Да она просто ангел во плоти!

12 3 След.

CUSTOS STATERA, или Записки «Почётного святого»

Глава I

Глава II

С этой книгой читают