Рота Его Величества

– Отставить! – приказал дед.

Солдаты испуганно оглянулись, но успокоились, заметив, что офицер один, к тому же без кобуры на поясе. (Дед по фронтовой привычке носил пистолет в кармане.)

– Иди своей дорогой, лейтенант! – посоветовал тот, что с ножом. – Не то поранишься!

– Брось нож! – посоветовал дед. – Лучше будет!

– Счас! – ответил громила и прыгнул к деду.

Пока он, воя от боли, ползал по земле, дед достал из кармана «ТТ» и передернул затвор. Второй насильник смотрел побелевшими глазами.

– К стене! – велел дед.

Солдат занял указанное место. Дед пинком поднял второго, поставил рядом.

– Властью, данной мне партией и правительством, за покушение на жизнь офицера Красной армии и попытку изнасилования гражданской немки, – сказал дед, поднимая «ТТ», – я, лейтенант Князев, приговариваю двух гадов к смертной казни через расстрел. Приговор привожу в исполнение немедленно!

– Герр офицер!..

Девчонка повисла у него на руке. Дед выстрелил, пуля выбила кирпичную крошку над головами солдат и срикошетила.

– Идиотка! – сказал дед по-немецки. – Я мог их убить!

– Вы не собирались? – удивилась она.

– Пугал, – объяснил дед. – В комендатуру вести не хочется. Допросы, разбирательства…

– Тогда посмотрите! – указала она.

Дед посмотрел. Солдаты стояли с мокрыми штанами, головы их тряслись.

– Вот что, гниды! – сказал дед, пряча пистолет. – Встречу кого в городе – застрелю! Ясно? – Он повернулся и пошел прочь.

За спиной зацокали каблучки. Дед оглянулся – девчонка шла следом.

– Можно мне с вами? – спросила она. – Я боюсь одна.

– Где живешь? – спросил дед.

– Рядом с вашей частью, герр офицер!

– Ты знаешь меня? – удивился дед.

– Конечно! – ответила она. – Вы бываете в ресторане дядюшки Михеля и сидите там один, никого не приглашая: ни друзей, ни женщин.

– Не видел тебя.

– Меня пускают только в кухню, но я выглядываю в зал.

– Работаешь в ресторане?

– Мы с мутер печем штрудели для дядюшки Михеля. Вы пробовали наш штрудель?

– Нет, – сказал дед. – Я не знаю, что это такое. Ты как здесь оказалась?

– Носила бабушке пирожки.

– Как Красная Шапочка? – усмехнулся дед.

– Вы знаете эту сказку? – удивилась она.

– У нас все ее знают, – ответил дед.

Остаток дороги они прошагали молча и так же, без слов, расстались. Назавтра деду позвонили с проходной.

– Вас какая-то немка требует! – доложил дежурный.

– Какая еще немка? – не понял дед.

– Не знаю. Пришла, лепечет: «Герр офицер Князев, герр офицер Князев…»

– Прогони! – сказал дед.

– Гонял, – вздохнул дежурный. – Не уходит.

«Немкой» оказалась вчерашняя девчонка. Увидев деда, она заулыбалась и протянула корзинку:

– Вот!

– Что это? – спросил дед.

– Яблочный штрудель. Вы же не пробовали!

– Отойдем, – велел дед.

Рядом с воинской частью был парк. Дед нашел свободную скамейку, они сели. Девчонка откинула салфетку, прикрывавшую пирог, и стала нарезать его предусмотрительно захваченным ножиком.

– Он еще теплый! – сказала, протягивая кусок. – Недавно испекли. Мутер постаралась. Сказала: «Обязательно поблагодари русского! Он благородный человек!»

– Себе почему не берешь? – спросил дед.

– Это все вам! – Она спрятала руки за спину.

– Бери! – велел дед. – Один есть не стану.

Штрудель оказался вкусным. Дед жевал с удовольствием, она – с еще большим, откусывая сразу помногу. Дед догадался, что свои пироги гостья пробует не часто.

– Поблагодари мутер, – сказал, вставая.

Она тоже поднялась.

– Герр Князев, – сказала тихо. – Я хочу, чтоб вы знали: я вступилась за тех солдат не потому, что у меня с ними что-то было. Я честная девушка и не гуляю с солдатами. Я испугалась за вас. У вас могли быть неприятности. Эти солдаты не пожалуются?

– Пусть только попробуют! – усмехнулся дед.

– Они плохие люди! Я понимаю, русским есть за что нас ненавидеть. Но я не воевала в России, и отец мой не воевал. Он умер до войны, в концлагере. Он не любил нацистов и не скрывал этого.

– Не держи зла, – сказал дед. – Русские, как и немцы, бывают всякие. Эти были не фронтовики – тыловые крысы. Видела их ряшки? – последнее слово дед произнес по-русски, поскольку немецкого эквивалента не знал.

– Что есть «ряшки»? – спросила она.

– Ну… Морды у них такие! – сказал дед по-русски и засмеялся.

Когда он перевел, она тоже засмеялась, показав белые зубки.

– Тебя как зовут? – спросил дед.

– Лиза. А вас?

– Степан.

– Не приходи больше в часть, Лиза, – попросил дед. – Это не положено.

– Куда ж мне приходить? – спросила она робко. – Сюда?

– Можно, – сказал дед, подумав.

– Завтра? – обрадовалась она.

– Завтра не получится, – вздохнул дед. – И послезавтра тоже. В воскресенье…

Спустя полгода дед подал рапорт о женитьбе.

– Совсем охренел, Князев! – сказал командир, вызвав его к себе. – Она же немка!

– Австрийка.

– Какая, на хрен, разница? Или австрийцы не воевали?

– Она не воевала! – сказал дед. – Ее мать не воевала. Отец и вовсе замучен в фашистском концлагере. Обычная рабочая семья. Они не враги советской власти, они за социализм!

– Слушай, Степан, – сказал командир, протягивая рапорт. – Забери, а? Я тебя очень прошу! Насчет браков с немками существует строгий приказ. Сломаешь себе жизнь и мне нагадишь!

– Я к генералу пойду! – набычился дед.

– В Сибирь ты, на хрен, пойдешь! – заорал командир. – К белым медведям! Последний раз прошу – забери!

– Нет! – сказал дед.

…Вечером в общежитие к нему пришли.

– Сдайте оружие! – велел капитан с повязкой на рукаве.

Дед достал из кобуры «ТТ».

– Еще?

– Нету, – сказал дед.

– Так я и поверил! – ухмыльнулся капитан. – Чтоб фронтовик и без трофея? Где чемодан?

– Под койкой.

– Покажешь или сами посмотрим?

– Сами! – огрызнулся дед.

По кивку капитана сопровождавший его лейтенант нырнул под койку, вытащил чемодан, открыл и стал рыться в содержимом.

– Аккуратнее! – сказал дед, когда очередь дошла до стопки пластинок. – Это подарок!

– Было бы кому дарить, – вздохнул капитан, но на лейтенанта прикрикнул: – Осторожнее!

– Ничего нет! – доложил лейтенант, закончив осмотр.

– Собирайся, – сказал капитан деду.

– Мне разрешат попрощаться? – спросил он.

– Еще чего? – хмыкнул капитан. – Знаю я вас, разведчиков! Прыгнул через забор – и ищи-свищи! У тебя, Князев, выбор простой: или идешь с нами, как честный человек, или в наручниках. Но идешь в любом случае!

– Я напишу ей записку, – попросил дед.

– Нет! – отрезал капитан.

У деда оставалась последняя надежда – поезд. Из вагона можно выпрыгнуть. А там… Хотя б объяснить!

Надежда рухнула на вокзале. Комендантский наряд подвел его к вагону с решетками на окнах.

– До границы не выпускать! – велел капитан, передавая документы офицеру СМЕРШа. – Вздумает бежать – стреляйте!

Офицер хмыкнул:

– У нас не убежит. Не таких возили!

К белым медведям деда не отправили, но гарнизон для прохождения службы определили дальний. Он не угомонился. Пробовал писать в Вену – почта письма возвращала. Его пытались стыдить, увещевали – не помогло. Кончилось тем, что строптивого лейтенанта исключили из комсомола и уволили из армии. Дед оказался на улице с одним чемоданчиком: без денег и надежд. Родных нет, дома – тоже, дорога к любимой закрыта навсегда. На попутках и перекладных дед добрался до фронтового товарища – адрес у него был.

– Я ненадолго, – сказал дед смущенно. – Сильно не стесню. Найду работу, рассчитаюсь.

– Видала? – сказал товарищ жене. – Платить собирается! Выгодный квартирант! А мне тебе сколько заплатить? За то, что подобрал на нейтралке и на себе пер? И ведь допер, хрен жилистый! На нашей улице я единственный с фронта вернулся. Пусть без этого, – товарищ похлопал по деревяшке-протезу, – зато живой! Бабе моей полгорода завидует, сама она свечки в церкви ставит, а он – платить… Еще раз скажешь – выгоню! Знать тебя не захочу!

Товарища деда звали Николаем. От него я и услышал эту историю…

Дед остался у друга. Он работал на заводе, жил тихо. Потом занял денег и срубил себе дом. Жил в нем один. Женщины городка не могли с этим смириться. Дед был невысок ростом, худощав, но очень красив. Густые волосы, синие глаза, белозубая улыбка… В послевоенном городке даже хромой и рябой считались завидными женихами, а тут и собой хорош, и при должности, и дом имеет! Деда много и упорно сватали, вдовушки и разведенки стучались к нему ночами – он не открывал. Он ждал. Год, пять, десять… Когда в стране повеяло оттепелью, дед стал писать. В этот раз письма в Вену дошли. И вернулись с пометкой: «Адресат по указанному адресу не проживает». Дед пытался искать Лизу через Красный Крест, ездил в Москву, обивал пороги, слал запросы. Ему ответили, что Лиза Крайски, 1927 года рождения, в городе Вена не проживает, а сведений о том, куда она выбыла, не имеется. Только после этого дед женился. Избраннице его было за тридцать. Тихая, застенчивая женщина, работавшая в отделе статистики, она потеряла надежду выйти замуж и на деда не засматривалась. Все случилось неожиданно. У Николая был семейный праздник – отмечали день рождения жены. Мария, так звали мою бабушку, работала вместе с именинницей, поэтому была приглашена. Застолье вышло веселым и шумным, гости пели и танцевали. За столом дед сидел рядом с Марией (ему всегда подсаживали незамужних), ухаживал за ней, приглашал танцевать. По окончании праздника вызвался проводить.

– Я далеко живу, – сказала Мария, – за речкой.

– Далековато, – согласился дед. – Зато я – рядом! Зачем мучиться – ночуй у меня!

– Вы меня не за ту принимаете! – обиделась Мария. – Я не гулящая!

– Знаю, – сказал дед. – Потому и зову. Не просто переночевать – насовсем!

– Вы шутите? – спросила она.

– Нет! – ответил дед. – Не шучу. Хочешь быть моей женой?

– Да… – прошептала Мария…

Через год она родила ему дочку, а еще через пятнадцать – умерла. Военная сирота, Мария много голодала, сердце ее не окрепло. Поздние и тяжелые роды надорвали его вовсе. Жена часто болела, дед отправлял ее на курорты и в санатории, она возвращалась посвежевшей, но это не длилось долго. Городские кумушки жалели деда, взявшего в жены больную женщину, Мария об этих разговорах знала и сильно переживала.

– Мне бабы в спину шипят: «Обнаглела совсем! Муж полы в доме моет», – жаловалась Мария жене Николая. – Как будто я в самом деле такая! Он мне запрещает мыть! Говорит: «С твоим сердцем нельзя».

– Повезло бабе, а она слезы льет! – ответила подруга. – Мало ли, что говорят! Это их от зависти корчит. Я сама тебе завидую! Такой мужик, а хоть бы посмотрел на другую! Мой вот инвалид, а норовит на сторону сбегать, кобель одноногий! Поймаю – вторую ногу оторву!

Лечение жены и подраставшая дочь требовали средств. Дед оставил спокойную, но малоденежную работу на заводе и устроился кочегаром в школу. Работа была сезонной, график давал много свободного времени. Дед строил дома, летом уезжал на шабашки. На воспитание дочери времени не хватало, а мать с ней не справлялась. Дочку они упустили…

Занятый воспоминаниями, я не заметил, как подошел к лесу. До него оставалось шагов пятьдесят, когда из-за ближних кустов вышли двое. Один из них держал в руках длинноствольный помповик. Черный зрачок ствола смотрел мне в лицо. Я выдернул затычки из ушей.

– Стоять! – приказал тот, что был без ружья. – Руки вверх!

Я подчинился. Парочка подошла ближе. Ствол помповика едва не упирался мне в грудь. Какое-то время мы рассматривали друг друга. Незнакомцы были одеты в военную форму, причем какого-то древнего образца: гимнастерки без погон, но с петлицами, шаровары, ботинки с обмотками, на головах – пилотки. Оба невысокие, лица смуглые, глаза – щелочки, однако не такие, как у китайцев или наших бурят. Но главным было даже не это! Уши у них были не человеческие! Острые, поросшие шерстяным пушком, они располагались перпендикулярно голове и при этом двигались! Звериные ушки…

Похоже, я их тоже озадачил. Странные люди глядели на меня с нескрываемым удивлением. Воспользовавшись ситуацией, я оценил вооружение. У солдатика с однородными петлицами имелся помповик, патронташ и штык на поясе. У второго (в петлицах по кубику – командир) – большой револьвер в открытой кобуре, как у ковбоев из американских вестернов. Рукоять пристегнута ремешком – чтоб не выпал при беге. Хорошо для сохранности, но плохо при внезапном нападении. Ковбои перед боем эти ремешки отстегивали, этот не озаботился.

– В чем дело, господа? – спросил я как можно дружелюбнее. – Я нарушил границу?

– Господа в Петрограде! – огрызнулся командир.

– Прошу прощения: товарищи!

– Тамбовский волк тебе товарищ! – сообщил остроухий.

– Так вы из НКВД! – догадался я. – Как Лаврентий Павлович? Все в трудах и заботах?

Он выпучил глаза.

– Замнем! – предложил я. – Ближе к делу. Предъявить паспорт?

– Сами найдем!

Остроухий запустил мне руку в карман.

– Поосторожнее! – предупредил я. – Боюсь щекотки.

– Молчать! – рявкнул остроухий.

Он вытащил смартфон и стал его рассматривать. Солдатик скосил взор. Мне это не понравилось.

– Поаккуратней, пожалуйста. Вещь хрупкая. Не надо ее тискать. Чай, не девка…

– Я приказал молчать! – окрысился старший. – Косухин, врежь ему!

Солдатик осклабился, перехватил помповик и замахнулся прикладом. Удар по колену оказался для него полной неожиданностью. Я поймал помповик, выпавший из его рук, и дал старшему то, что он сулил мне. Остроухий грянулся на землю, смартфон отлетел в сторону. Я наклонился, чтоб поднять, и в этот миг над головой свистнула пуля…

4

Рик сидел на ветке и смотрел в монокуляр. Солдат он заметил, когда те переваливали через гребень, и теперь просто наблюдал. Судя по всему, очхи пришли надолго. Выставив дозор на возвышении, солдаты таскали хворост от ближайших кустов, двое побежали с котелками к ручью – будут готовить обед. Кашу из концентратов или щи из сушеных овощей – в Союзе армию разносолами не балуют.

Рик еще раз пересчитал противников. Все правильно – полувзвод, четырнадцать солдат при офицере. Знаки различия на таком расстоянии рассмотреть невозможно, но офицера он определил сразу – по выправке. В военных училищах Союза курсантов дрючат будь здоров – ровная спинка остается пожизненно. Какого рожна их принесло?

Противник Рика не беспокоил. Во-первых, далеко. Во-вторых, в лес, где на дереве примостился Рик, очхи не пошли. И не пойдут. Лес – территория веев, незваному гостю здесь сделают больно. Рик ухмыльнулся, а затем вздохнул. Было б замечательно, если бы кто-то из очхи все же решился. Хорошее ружье Рику не помешает. В Союзе стволы хромируют изнутри, чистить такие – удовольствие. Ружья у очхи всем лучше. По способу заряжания, надежности, кучности боя… Вот у Рика полуавтомат, а толку? Три раза выстрелил, затем толкай патроны в подствольный магазин. Долго, неудобно. В «скорпионы» Союза патроны, считай, сами заскакивают, а простой механизм перезарядки позволяет вести огонь быстро и эффективно.

К лесу очхи не приближались, Рик погрустил по этому поводу и вернулся к наблюдению. Очхи сварили обед, поели и разлеглись на камнях отдохнуть. Кроме, естественно, дозорных. Пора и ему поесть! Рик достал из сумки сверток – Ула сунула, провожая, – развернул тряпицу. Сало! Душистое, недавнего посола, с чесночком и мясной прорезью – такое, какое он любит. Где, интересно, Ула взяла свежину? Весной в станице поросят не режут. Поразмыслив, Рик вспомнил: неделю тому у соседки свинья подавилась картошкой – пришлось прирезать. Соседка на всю улицу голосила: свинка была молодой, могла расти. Вот Ула и разжилась! Брату не сказала: сюрприз! Замечательная у него сестра, повезет кому-то с женой!

«Не позволю зятю ее обижать! – решил Рик. – Кто бы тот ни был!»

Он набросился на еду, поочередно вгрызаясь то в кус сала, то в ломоть хлеба, и не заметил, как съел все. Запив обед водой из фляжки, Рик откинулся спиной на ствол и слегка осоловелыми глазами глянул в сторону очхи. Те пребывали в прежнем состоянии.

«За каким чертом их принесло? – подумал Рик. – Ладно б патруль, здесь они не выводятся. А сразу полувзвод? Ищут кого? Не похоже, вон, на камнях валяются. Ждут? Но кого? Чужие здесь не ходят, а веи только в лесу. Странно…»

Рик собрался вздремнуть вполглазка (что еще делать после обеда), как дозорный очхи начал подавать знаки. Офицер вскочил и поднял солдат. Рик насторожился. Офицер взобрался к дозорному на возвышение и приложил ладонь ко лбу. Рик проследил направление, навел монокуляр. По долине кто-то шел! Рик хукнул на линзы, протер их платочком и глянул снова. Человек, пересекавший долину, был странно одет: узкие штаны в обтяжку, легкая куртка… Какие-то нелепые ботинки… Незнакомец был без головного убора и коротко острижен. Очхи? Что делать штатскому очхи в пограничной полосе? Союз отселил гражданских в глубинные районы. Беглец? Тогда почему так спокойно вышагивает? Беглецы не бродят по открытому пространству днем, они прячутся и ждут сумерек. Надо быть идиотом, чтобы сбежать из Союза в Новую Россию. Убить перебежчика, конечно же, не убьют – не те времена, но шпионом признают наверняка. А это тюрьма – лет на двадцать. Лучше аплодировать Генеральному секретарю…

Рик перевел монокуляр на очхи. Солдаты, таясь за валунами, вытягивались в цепь, перерезая чужаку дорогу. Так! Очень интересно! Рик навел монокуляр на пришельца. Тот шагал, ничего не подозревая. Когда он подошел ближе, Рик разглядел лицо. Это был не очхи и даже не вей. Ари, ей-богу, ари! Как он здесь оказался? Что делает? Очхи его перехватят! Как быть? У Рика нет приказа спасать сумасшедших ари. Приказ предписывал следить за долиной и при появлении неустановленных личностей задерживать оных для препровождения в станицу. Рик мысленно хмыкнул, слыша в голове приказ. В пограничной долине не бывает посторонних, здесь ходят только военные. Оказалось, не только они…

Очхи залегли за камнями, офицер с солдатом, пригнувшись, скользнули за ближайшие кусты. Здесь они перехватят ари. Рик им не помеха – один против полувзвода? Рик глянул на пришельца: тот по-прежнему ничего не замечал. Присмотревшись, Рик едва не охнул: в уши ари были вставлены затычки, от них тянулись к карману куртки тонкие провода. Ари и без того, считай, глухие, так этот вдобавок и уши заткнул! Как ему слышать врага? Ведь это так нужно! Рик распознал бы засаду за сто сажен! В армейских ботинках не подберешься скрытно. Стучат каблуки, скрипят попавшие под подошву камушки… Этот ари действительно сумасшедший! Пусть его ловят! Рик доложит о случившемся, пленного выкупят, ари всегда выкупают. Или меняют на пленных очхи – одного за десяток или даже сотню, это как сторгуются.

Как и предполагал Рик, ари напоролся на очхи. Наперерез ему вышли двое, остальные затаились неподалеку. Офицер скомандовал, пришелец послушно поднял руки, перед этим вытащив свои затычки. Поздно! Очхи подошли, что-то спросили, ари ответил. Рик насторожил слух. Задержанный и офицер с солдатом стояли боком к нему, слова различить сложно. Не похоже, чтоб ари испугался, держится надменно. С очхи такое не пройдет, им плевать на происхождение. Словно подтверждая его мысль, солдат замахнулся прикладом. Дальнейшее произошло так быстро, что Рик даже охнуть не успел. Ари двинул солдата ногой, тот присел, ари подхватил ружье и ударил офицера прикладом. Тот упал, ари нагнулся, в этот момент очхи открыли огонь.

Выбора не осталось – ари нужно спасать. За офицера его на куски порвут! Рик сорвал с плеча ружье и начал стрелять, почти не целясь. Вскочившие очхи залегли. Пришелец умело воспользовался моментом. Пригнувшись, он несся к лесу. Рик белкой соскользнул вниз.

– Стреляй! – закричал он, заметив, что очхи снова встают.

Ари не заставил себя упрашивать. Обернулся и – пах-пах-пах! – открыл беглый огонь. Солдаты грянулись на камни, чужак в два прыжка покрыл расстояние до спасительного леса.

– За мной! – крикнул Рик. – Если хочешь жить!

Он вломился в подлесок и понесся изо всех сил. Ари не отставал. Рик слышал за спиной его шумное дыхание. Дышал ари часто, но ровно, как опытный бегун. Рик успел удивиться и расслышал в отдалении треск веток. Очхи не побоялись войти в лес. Более того, треск и топот послышались сбоку – преследователи загибали фланг. Бегать очхи умеют, рано или поздно их возьмут в кольцо и перехватят. Что тогда? Вдвоем против полувзвода, с разряженными ружьями?

Рик думал недолго. Он свернул с тропинки, пересек небольшую поляну и выскочил на край плато. Здесь оно обрывалось каменной осыпью. Не так давно кусок обрыва сполз вниз, при этом обнажилась часть корней вековой сосны. Корни повисли в воздухе и со временем опустились, но произошло это не сразу, и Рик заметил под корнями черный проем. Он не поленился взобраться по осыпи. Это была пещерка: узкая, протяженностью шагов пять и высотою в сажень. Хорошее место, чтоб укрыться от непогоды, а после того как корни опустились – и от чужого глаза.

– Делай, как я! – сказал Рик, подбегая к сосне.

Он забросил ружье за спину, схватился за корень и стал спускаться. Ари последовал за ним. За толстый корень он держался уверенно, Рик только подивился. У входа в пещерку они оказались одновременно. Рик знаком велел ари лезть туда, тот послушался. Рик прыгнул следом – и вовремя: наверху затопали. Рик приложил палец к губам, ари кивнул. К удивлению Рика, незнакомец не выглядел испуганным. Настороженным, собранным – да, но не подавленным.

Наверху послышались голоса, Рик замер, прислушиваясь. Обрыв и корни гасили звуки, разобрать речь не получалось. Догадаться, впрочем, было не сложно. Очхи, глянув вниз, не обнаружили беглецов и теперь решали, что делать. Спускаться не станут – зачем? В долине-то никого! Наверняка прочешут лес, подумав, что беглецы затаились. В подтверждение его мыслей голоса умолкли и послышался топот. Вот и хорошо! Надо выждать и спуститься по осыпи. За ней – долина, а там – лес. В станице они будут к вечеру…

Рик осторожно выглянул из пещерки, прислушался и раздвинул корни. Посмотрел вправо, затем влево и едва не выругался. На уступе, шагах в двухстах, маячила фигура. Очхи выставили часового. Плохи дела! Можно, конечно, рискнуть и попробовать прорваться, но рисковать Рику не хотелось. Часовой начнет стрелять и с большой долей вероятности попадет. Если не убьет, то заденет. Тем временем подбегут остальные… Снять часового бесшумно не получится: стоит на открытом пространстве, не подберешься. Придется ждать.

Рик обернулся и наткнулся на внимательный взгляд незнакомца. Тот пристально смотрел на его уши. Рик ощутил приступ раздражения. Ну да, он собрал свои волосы в хвостик на затылке, обнажив уши, и тем самым нарушил устав. Но как, скажите, передвигаться в дозоре с уставной прической? Кого ты расслышишь? Очхи не стесняются уши показывать, у них равенство… Если на то пошло, то вся заваруха из-за этого ари! Принесло его!

– Ты кто? – спросил Рик сердитым шепотом. С ари нельзя так разговаривать, но Рик был зол.

– Илья, – ответил ари.

– Как здесь оказался?

– Вышел и пошел. – Ари улыбнулся, и Рику расхотелось продолжать допрос.

Он снял ружье и сел, привалившись к стене пещеры. Чужак последовал его примеру. Трофейное ружье он сначала осмотрел, затем ловко сдвинул рычаг. Магазин открылся, обнажив круглый зев. Илья вопросительно посмотрел на Рика. Тот, помедлив, извлек из сумки три патрона и бросил ари. Тот поймал и ловко пополнил магазин.

– Картечь, – предупредил Рик. – Наши пули не подходят – у «скорпионов» чок другой.

Ари кивнул, но взгляда не отвел. Рик помялся: боеприпасов было мало – не на войну шел. Ари смотрел в упор, и Рик достал еще три патрона. Ари рассовал их по карманам. Рик зарядил полуавтомат и поставил его к стене. Ари последовал его примеру.

– Передохнём, – предложил Рик.

Ари подумал и стащил с плеч рюкзачок: Рик только сейчас его заметил. Расстегнув молнию, гость извлек сверток в тонкой бумаге. Там оказалась стопка бутербродов. Рик ощутил запах копченого мяса.

– Угощайтесь, – предложил ари Рику.

«Сыт я», – хотел сказать Рик, но внезапно почувствовал слюну во рту. Есть ему, несмотря на недавний обед, хотелось.

Рик взял верхний бутерброд, ари – следующий. Они принялись жевать и не оставили это занятие до тех пор, пока бутерброды не кончились. После чего Рик снял с пояса флягу и протянул Илье. Тот основательно приложился и вернул флягу. Рик напился и сунул флягу в чехол. Ари посмотрел на него и снова улыбнулся.

«Симпатичный парень! – подумал Рик. – Девкам такие нравятся. Зачем он здесь? Что делает? Вдруг наш шпион?»

Поразмыслив, Рик версию отверг. Шпион не попался бы так глупо. Ари, как известно, народ спесивый, но этот таким не выглядел. Вопросов не задает, отвечает уклончиво, по тому, как бегает и обращается с оружием, видно, что не щеголь с Невского.

– Как вас зовут? – внезапно спросил ари.

– Вахмистр Тертышкин! – сказал Рик, ощутив неловкость: ари обращался на «вы». – Пограничная стража, четвертая сотня!

– Вахмистр? – удивился ари.

Рик ткнул в широкую лычку на погоне.

«Слепой он, что ли?» – подумал сердито.

– Я обязан вам, вахмистр! – сказал ари. – Вы отсекли их огнем.

– Ты тоже стрелял! – буркнул Рик.

– Боюсь, что мимо! – вздохнул ари. – Оружие незнакомое.

«Врет!» – подумал Рик.

– Наверху часовой? – спросил ари.

Рик кивнул.

– Снять не удастся?

Рик покачал головой.

– Тогда ночью, – согласился ари. – Если, конечно, они не спустятся и не станут ждать нас там.

«Не дай бог!» – подумал Рик.

– Что станем делать, если спустятся?

– Пробиваться к своим! – сказал Рик. – Ночевать нельзя. Утром они обыщут склон и найдут пещеру.

Ари встал и пошел к выходу.

«Куда это он?» – удивился Рик.

Ари раздвинул корни, осторожно выглянул и поманил Рика пальцем. Вахмистр подошел. Цепочка солдат спускалась в долину справа по склону. Шагали очхи устало, по всему было видать: набегались. Рик в сердцах цыкнул зубом.

– Плохо дело? – спросил ари.

Рик кивнул.

Ари наклонился и стал рассматривать пол пещеры.

«Чего это он?» – удивился Рик.

Гость поворошил пальцами россыпь мелких камней, выбрал парочку, предварительно подбросив каждый на ладони, и пошел в глубь пещеры. Там достал из рюкзачка носки и запихнул в каждый по камню. Совершив это странное деяние, ари взял носки возле резинок, покрутил ими в воздухе.

«Это он кистень сделал! – догадался Рик. – Ловко!»

– Держи. – Ари протянул носок Рику.

– У меня нож, – сказал Рик.

– С ножом надо подбираться вплотную, – возразил ари. – Не всегда получается.

Рик взял носок.

– Бей в висок! – посоветовал ари. – Или в ухо. В затылок не цель – соскользнет.

– Ладно, – сказал Рик и прислонился к стене.

Так они просидели до поздних сумерек. Перед тем как покинуть пещеру, упаковали содержимое карманов и сумок. Попрыгали, проверяя, не звенит ли что. Ари делал это не хуже Рика, и вахмистр в очередной раз задумался над тем, кого послала ему судьба. После думать стало некогда – предстояло действовать. Диспозицию и план они обсудили перед выходом. Внизу, в долине, горели костры, они преграждали дорогу к спасительному лесу. Спускаться по осыпи было безумием. Стоит камню покатиться из-под ноги – и противник тут как тут. По корням сосны они взобрались наверх, прошли вдоль обрыва (часового здесь уже не было) и спустились по знакомой Рику тропинке. Затаились за кустом, осматриваясь. Костров впереди полыхало пять – каждый в сотне шагов от другого. Возле каждого трое или двое врагов, а возможно, и никого. Очхи могли схитрить: разжечь костры для привлечения внимания, оставив поддерживать огонь пару солдат, а остальными силами ждать беглецов на вероятных путях отхода. Рик, например, так бы и сделал. Он не стал бы зажигать огонь вовсе – пользы от него никакой. Дозорного пламя ослепляет, в то время как его самого из темноты видно замечательно. Очхи костры зажгли: здесь, на чужой территории, им страшно. Этим надо воспользоваться.

Рик подал знак ари. Тот достал припасенный камень и что есть сил швырнул его в сторону осыпи. Руки у ари были длинные, силы хватало – камень улетел далеко и упал, как гром в ночной тиши. Затем покатился вниз, стуча и подпрыгивая.

Долина отреагировала мгновенно. Сразу несколько теней метнулись на звук, послышались крики. Рик воспользовался смятением, неслышно скользнул к ближайшему костру и бросил в пламя горсть патронов. Трюк придумал ари, он же предложил его исполнить, но Рик запретил. Одежда у ари была недостаточно темной, а его странные ботинки (ари назвал их кроссовками) – и вовсе светлые. Риск был велик – у костра мог кто-то остаться, но в этот раз рискнуть стоило. Рику повезло – никто не встретился. Едва он вернулся к кусту, как взорвался первый патрон.

Выстрел в ночи, особенно нежданный, – это всегда страшно. Если твои нервы напряжены, если ты ждешь нападения врага, то удержаться от ответной стрельбы невозможно. Ибо кажется, что враг рядом и метит именно в тебя. Долина озарилась вспышками ответных выстрелов, разом выдав расположение сил очхи. Высоко над головами беглецов пропела шальная пуля, затем вторая… В костре грохнул очередной патрон, и стрельба, начавшая стихать, возобновилась. Рик и ари выбрались из-за куста и заскользили в обход фронта противника. Таиться более не стоило. Выстрелы притупляют слух стрелка, вспышки его ослепляют. Опасаться, что беглецов разглядят или расслышат, не приходилось.

Они беспрепятственно миновали линию костров и побежали, почти не таясь. Ари двигался справа от Рика – шагах в десяти, вахмистр едва различал его силуэт. Странные ботинки ари, в отличие от сапог Рика, ступали почти неслышно. Темная гребенка леса вырастала на глазах и скоро заняла полнеба. Рик собрался облегченно вздохнуть, но тут впереди отчетливо клацнул металл.

– Стой! Кто идет?

Рик замер.

Попались глупо! Сообразить, что очхи выставят часового у леса, следовало раньше. Он думал, у Союза не найдется храбрых солдат маячить у опушки, но такой нашелся. Своих командиров очхи боятся больше, чем веев.

– Стой! Стрелять буду! – крикнул солдат, и Рик рухнул на землю.

Вспышка выстрела ослепила его, над головой прожужжала картечь. Затвор «скорпиона» смачно клацнул, выбросив гильзу, и дослал в ствол новый патрон.

«Все!» – подумал Рик.

При вспышке выстрела очхи разглядел его. Во второй раз не промахнется. Ответить Рик не успеет – ружье за спиной.

«Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного!» – подумал Рик, закрывая глаза.

Впереди раздался глухой удар, затем шум падающего тела.

– Рик! – послышался знакомый голос. – Это Илья! Ты живой?

– Да! – ответил Рик, вскакивая.

Когда он подбежал, Илья снимал с недвижимого очхи патронташ и штык-нож. Получалось это у него на удивление споро.

– Держи! – Илья сунул Рику «скорпион».

Хотя обстановка совершенно к этому не располагала, Рик едва не задохнулся от радости.

– Чем ты его? – спросил, глядя на труп.