Рай там, где все поступают правильно

«И сказал ему Господь: вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «семени твоему дам её»; Я дал тебе увидеть её глазами твоими, но в неё ты не войдёшь».

Библия, Второзаконие, глава 34-ая.

Пролог

Money Hunny

Идею подала Фланна.

Доран познакомился с ней в баре. Он, потягивая «лонг-айленд», без особого интереса, вполглаза смотрел телевизор – шёл разбор вчерашнего матча Большого кубка… Перевёл взгляд на входную дверь и видит: заходят две девушки.

Одна из них – невысокая, стройная, рыженькая.

Заказали «маргариты», сели в углу и начали активно полушёпотом что-то обсуждать. Рыженькая… стрижка без чёлки «под мальчика», высокий лоб, тонкие длинные губы с улыбкой чуть на бочок, маленький прямой нос, глаза светлые, зеленоватые… Рыженькая приглянулась Дорану Макмилли. Он ещё немного посидел, допил коктейль – и отправился знакомиться.

Чуть более полугода назад Макмилли вышел из тюрьмы (отсидел трёшник за нападение и причинение физического вреда) и, по рекомендации реабилитационного отдела полиции, устроился разнорабочим в строительную компанию. Когда шестимесячный период надзора подходил к концу, стал серьёзно подумывать о смене занятия. Хотелось чего-то основательного, по-настоящему интересного и надолго. Да и вообще хотелось уехать куда-то, например, в другой штат.

Кое-чего он в этой жизни стоил. В активе – служба в морской пехоте; год отвоевал в Ираке и участвовал в двух операциях в Сирии. Был снайпером, одним из лучших бойцов роты, и пару раз сержант Крус и лейтенант Сапато предлагали ему подумать над тем, чтобы заключить новый контракт, пройти школу капралов.

Но был у Макмилли дружок – Джереми Хайд, из Фарго, его первый номер. На исходе иракской командировки Хайду назначили нового «второго номера», а Дорана поставили «первым» и дали напарника. С этим напарником Доран сдружился не сильно, а с Джери так и продолжал поддерживать близкие отношения. У обоих заканчивался срок службы, и когда Хайд засобирался домой, Макмилли решил, что ему тоже в армии делать нечего – вместе и уволились. Скоро Доран подсел на героин, опять же вслед за Хайдом, а потом оба угодили в тюрьму, причём во время следствия Доран обнаружил, что приятель его с гнильцой.

– Фланна, – назвалась рыженькая.

– М-м!.. – обрадовался Макмилли. – Узнаю ирландские корни. Одного моего деда звали Фланн.

Она слегка смущённо (как показалось Дорану) заулыбалась, кивнула, поставила бокал с коктейлем перед собой.

– Корни есть, – опираясь локтём на столик и касаясь пальчиком подбородка, согласилась Фланна, – но у того имени борода и от него пахнет виски, а моё – с большими фиолетовыми цветами, – и улыбнулась ещё шире (при этом на долю секунды бросив взгляд на подругу).

Деньги у неё водились: большей частью получала их от богатого папаши, который проживал в Нью-Йорке с третьей по счёту женой, и та была старше Фланны всего лишь года на три. Фланна жила в доме отца лишь в раннем детстве, лет до пяти. Когда родители развелись, мать с Фло переехала в Хьюстон. Лет через семь мать умерла, Фланна несколько месяцев провела в семье отца, но не ужилась в ней и была выпровожена назад Хьюстон, где до окончания школы оставалась с бабкой. Потом уехала в Калифорнию, отучилась в университете…

Папаша (мистер Шей Бенсон), владелец сети салонов «Филиал изящества» и салонов-магазинов «Филиал роскоши», оплачивал для Фло дом к югу от Лос-Анжелеса, в Фоллбруке. Это был одноэтажный мансардный коттедж с мраморным бассейном в кругу семи пальм на заднем дворе, с лужайками, окаймлёнными узким булыжным парапетом, и пёстрыми клумбами – от розовых зарослей молодой кордилины до сумаха и арека. Впрочем, Фланна всем этим только пользовалась, а поддержанием вида и функциональности занималась некая компания, нанятая клерком мистера Бенсона.

Фланна пыталась стать актрисой, закончила краткий курс актёрского мастерства и мелькнула в двух-трёх эпизодах на заднем плане каких-то малоизвестных картин, поставленных начинающим режиссёром, бывшим её приятелем. Собственную до сих пор неудавшуюся кинематографическую карьеру она объясняла кознями двух крупных голливудских кланов – блондинок и брюнеток. Кстати, используя распространённые косметические процедуры, мисс Бенсон пыталась затесаться как в ряды первых, так и вторых, но быстро изобличалась породистыми представительницами сих гламурных тейпов и вытуривалась при помощи колючих взглядов, острых язычков и приёмов локтевого двоеборья^[1]. По её словам, клан блондинок многочисленнее и безжалостнее конкуренток.

Уже полгода она не находила места даже в проходном эпизоде. Однако творческая энергия в ней бурлила и время от времени прорывалась в виде необычных идей, как правило, далёких от чистого искусства, но близких к финансовым махинациям. Ещё в колледже она пыталась себя проявить в бизнесе, но это дорого обошлось даже её папаше – были крупные судебные иски и сопутствующие издержки. Прикинув в уме уровень разрушительного потенциала Фланны, мистер Бенсон посадил её на ежемесячную десятитысячную дотацию и запретил какие-либо заимствования у банков.

Она любила рассказывать о себе, но Доран подозревал, не проговаривая подозрений вслух, что Фланна иногда придумывает кое-какие детали, а то и эпизоды. Впрочем, случалось, она обрывала свой рассказ на полуслове или вовсе не хотела говорить и сердилась; обычно так случалось, когда речь касалась её посещений психоаналитика и отношений с отцом.

Но и у Макмилли была запретная тема, которую он избегал всеми способами – тема его семьи, а то, что он рассказывал Фланне о себе, обычно относилось к самостоятельной жизни и службе в армии.

Они скоро научились обходить тёмные темы личного прошлого: она не спрашивала о его семье, он не заострял внимание на её недомолвках.

Для Дорана Фло стала маленьким бесёнком: весёлым, игривым. Оба согласились: будущее может сложиться как угодно, но в настоящем – они друг для друга.

Единственное, с чем Доран не мог смириться, это то, что Фланна была богата, а он. Ему хотелось превзойти её, чтобы не чувствовать себя альфонсом. Вместе с тем он осознавал: законным образом вряд ли удастся быстро разбогатеть. Да и не быстро…

А Фланну привлекал риск, и порою она подталкивала Дорана к действию разными идеями, причём под соусом «а ты мог бы?». Таким образом они и подобрались к сумасбродной операции, сулившей миллионы.

С момент знакомства они около месяца оставались в Хьюстоне, потом уехали в Лос-Анжелес, после того как одна из подруг Фланны сообщила по телефону, что какой-то их знакомый киношник, может продвинуть мисс Бенсон на небольшую роль. Однако на месте выяснилось: уже взята другая актриса, а киношник крутит с ней нешуточный роман. Фланна заявилась к ловеласу и показала себя в роли взбешённой истерички – показала сногсшибательно, лицоцарапательно и посудокрушительно. А в самый разгар быстротечного скандала вдруг… резко угомонилась и покинула дом ошалевшего режиссёра почти с обыденным спокойствием. И вообще, после этого она как-то слишком легко и быстро забыла о карьерном отвороте – видимо, сейчас её ум и сердце имели наполнение иного плана.

Последовала неделя немноголюдных вечеринок, на одну из которых пришёл Тони Край – сценарист только что достаточно сильно нашумевшего фильма. Этот парень уже работал над следующим проектом, способным, как он считал, вызвать зависть даже у братьев Коэн. Сценарная задумка, которой Тони поделился с Дораном и Фло действительно была необычной, но… важнее другое – в ней оказалась идея, которая в бесшабашной рыжей головке Фланны Бенсон начала обретать практические контуры. В тот же вечер…

Часть первая

Swan Song

Глава первая

Телевизор, едва-едва издававший звук, успешно выполнял функцию светильника. Доран и Фло лежали в постели и курили: отдыхали после небольшой нагрузки, поглядывали в потолок – а там было встроенное затеняющее зеркало. Светлые (сейчас всклокоченные) волосы Дорана казались в нём тёмными, а и без того рельефные щёки выглядели мешками, и вообще, отражение лица, наверное из-за света телевизора, походило на маску.

«Значит, она в это время видела на себе мулата…» – не без укоризны отметил в мыслях Доран.

Черты мулатки Фло из Зазеркалья были, на взгляд Дорана, живее и привлекательней его собственных, правда, её короткая стрижка придавала отражённой постельной сцене гомосексуальный контекст.

Докурив, Фланна легла на бок, повернувшись к Дорану, подпёрла голову ладонью, и завела разговор об армейских годах Макмилли. Её интерес вдруг обратился к подробностям касательно оружия. Раньше интерес мисс Бенсон имел несколько иную направленность. Например, она спрашивала: «А ты в людей стрелял»? И: «А сколько человек ты убил?».

В этот раз она спросила:

– А из той винтовки, которая у тебя была там, реально сбить вертолёт?

Макмилли мог ответить целым рассказом, но он, после некоторой паузы, подобрав слова, ответил просто:

– Да. Но не любой.

Понятно, что интерес Фланны такой формулировкой не был удовлетворён.

– А какой? Маленький, да? можно сбить.

И Доран, уже сам чувствуя интерес к теме, произнёс:

– Дело не в размерах, – он с улыбкой взглянул на Фло.

Сообразительная женщина моментально консонировала иронию:

– Зависит от твёрдости и настроя?

– Зачем тебе?

– Ну скажи.

– Про какие ты вообще спрашиваешь? Вертолёты делятся не на большие и маленькие.

– А какие?

– Набери Тони Края и спроси.

– Какие?

– Например, на военные и гражданские. Военные делятся на боевые, транспортно-боевые, транспортные и специальные.

– Да? А боевой можно сбить из винтовки?

– Если очень повезёт, но вообще – вряд ли.

– Почему? Он из брони?

– М-м… Стёкла у него точно из бронестекла. И пилот в бронекапсуле.

– А у гражданских вертолётов стёкла обычные?

– Ты хочешь купить винтовку и сбить вертолёт?

– Скажи.

– Что ты задумала?

– Потом – сначала скажи.

Макмилли некоторое время молча смотрел в телевизор.

– Зачем гражданскому вертолёту бронестекло?

– Значит, нет?

– Нет. Обычное авиационное стекло.

– Обычное авиационное?

– Не как в твоих в окнах и дверях. Примерно, как в автомобилях, только толще. Или вообще пластик.

Лицо Фло отразило лёгкое умственное напряжение.

После паузы она предоставила на утверждение Дорану следующий вопрос:

– Но пулей его пробить можно?..

– Да. Но, дорогая, – Доран повернул к ней голову, очень мило поулыбался пару секунд, а потом всё-всё-всё объяснил. – Винтовочная пуля пробить его может со средней дистанции и только примерно с прямого угла.

Совершенно голое, но прикрытое простынёй, милое создание произнесло вроде как с пониманием:

– М-м… – покивало и добавило. – Я получила такие сведения, что должна немедленно вам отдаться.

– А! Значит, ты завела этот разговор, чтобы вовлечь меня в сексуальные отношения?

– Угу! – энергично согласилась Фло. – А, между прочим, откуда ты так много знаешь про вертолёты?

Доран пожал плечами:

– Так… Болтали с парнями, когда было время. И занятия у нас были специальные.

– Понятно.

– Но Тони Край-то, наверное, больше знает.

Фланна пристально, с выражением игривого задора на лице, сначала просто смотрела на Дорана, потом сделала наклонные движения головой, как делают иногда собаки, и чмокнула его в грудь.

– Хочу.

Прошло несколько дней. Фло снова затронула вертолётную тему, но в этот раз вскользь. Они вернулись домой поздно: были на вечеринке у одного подбирающегося к славе режиссёра. Макмилли лежал в постели, поглядывал в телевизор. Приняв душ, к нему вскоре присоединилась Фланна. Несколько минут болтали ни о чём. Затем ласкались. Но когда Доран попытался задрать до самой шеи Фло её просторную шёлковую ночную сорочку, она твёрдо остановила его со словами: «Нет, подожди, я там забыла…» – и, соскочив с кровати, поспешила в соседнюю комнату. Макмилли проводил рыжую чертовку голодным взглядом.

Фланна возвратилась минуту спустя с зажжённой сигаретой. Прилегла на кровать, повернувшись к Дорану и облокотившись на подушку.

– Дай пепельницу, – то ли попросила она, то ли потребовала.

Макмилли протянул руку к прикроватному столику, взял пепельницу и положил её себе на живот.

Фло стряхнула пепел.

Похоже, она входила в роль бизнес-леди, потому что дальше стала изрекать фразы короткозвучным сухим тоном, совершенно неуместным для постельной сцены, в которой ощущал себя Доран.

– У отца есть старый приятель… ещё с тех пор, когда он жил во Фриско. У него разный бизнес… но главное – пара игорных домов, ювелирка и сеть ломбардов. «Последний шанс», слышал, да?

Доран отрицательно качнул головой.

– Не слышал? Серьёзно? Может быть, в восточных штатах их мало? Ну ладно… У него ещё адвокатская контора, служба быстрых займов. Но основной легальный доход от ювелирного бизнеса и ломбардов… кажется. Казино у него мелкие – они как бы для прикрытия: там через них дурь толкают и ещё что-то прокручивают. Они вообще записаны на подставных лиц.

Фланна умолкла. Затянулась сигаретой, потом ещё раз.

– Ну и… – произнёс Доран и тоже вытащил из пачки сигарету, закурил.

Фло нарочито медленно (как показалось Макмилли) дотянулась до пепельницы и дважды пальчиком тряхнула сигарету.

– Зовут его Кейн Зив. Основной офис – в Сан-Франциско. Туда каждый день и каждую неделю – у разных заведений разный график – свозят выручку и вещи, которые перешли к ломбарду по закладу. В офисе сортируют бумаги, вещички…

Она снова замолкла на несколько секунд.

– Раз в месяц они переправляют излишки сюда, в Лос-Анжелес, в банк Боба Граббера. Крутой такой дядька, как селфмейдмен-миллионер из фильмов: всё время с сигарой, на шее толстая золотая цепь, на пальце печатка с рубином… всегда с ним две-три девки. У него брокерская фирма, банк и несколько небольших корпораций в офшорах. Он брат Кейна Зива.

– А чего разные фамилии?

– Боб менял имя и фамилию: давно, в молодости. Они с братом ещё в детстве начинали разносчиками. Потом Боб (он старше) организовал компанию. Ну и… что-то с братом не поделил. Поссорились, лет двадцать даже не разговаривали. А потом помирились.

– Кинули, наверное, один другого, – обронил Доран.

– Наверное, – её тон стал заметно мягче (да и лицо попроще). – У Боба в банке большое хранилище. Папаша мой тоже у него арендует сейфы. А офис Кейна Зива переправляет раз в месяц товар, если наберётся не меньше, чем на миллион. Но почти всегда набирается. И даже намного больше миллиона. Я слышала, он говорил, что обычно отправляет два – три миллиона. Всегда в один и тот же день.

Она пристально взглянула на Макмилли.

– А знаешь на чём?

Доран выпустил дым и ответил:

– В бронированном банковском автофургоне. Это проще всего и дешевле. Или на самолёте.

– Не-а, – покачал хорошенькой головкой бесёнок. – На вертолёте.

С нарочитой ухмылкой Доран уставился на Фло.

Она пальчиками изобразила размер:

– Маленький такой вертолёт.

– То, что ты показываешь, – это крупная стрекоза.

Он отвернул лицо к телевизору и сделал затяжку.

Фланна погасила окурок, холодно чмокнула Дорана примерно в ухо и сказала:

– Пора спать, – после чего легла спиной сразу к трём мужчинам: к бывшему морпеху, недавнему уголовнику и истомлённому ожиданием любовнику.

Доран тоже загасил окурок, поставил пепельницу на столик, лёг пониже. Не замечая картинку в телевизоре, не воспринимая его тихий звук, он просто лежал, уставившись в экран, только время от времени взгляд соскальзывал куда-то в полумрак рядом с телевизором или на короткое мгновение поднимался к мулатистой Фло в потолочном зеркале.

Мысли – слишком краткие и абстрактные – появлялись и сменялись через большие промежутки. Казалось, он размышляет, но череду невнятных обрывочных образов сложно было назвать размышлением. Доран в эти мгновения более переживал, эмоционировал, нежели рассуждал. Он чувствовал себя так, словно его используют… принуждают и подталкивают к опасной черте. Он не прочь рисковать, испытывать судьбу, ставить на кон многое – свободу, жизнь!.. – но это не должно быть принуждение, не должно выглядеть так, словно всё уже решено, а он всего лишь наёмник, которого можно в любой момент заменить другим. Не надо использовать его личное отношение.

Он убавил громкость телевизора до нуля и без всякого интереса стал переключать каналы. Эмоции вроде бы остыли, но сон не приходил.

Доран подумал: ему ничего не остаётся, кроме как смириться с тем, что Фло богаче. Она ему нравится. Нравится больше, чем кто бы-то ни было раньше. Да и у неё явно не одни лишь практические, хищные цели в отношении его. А идея с вертолётом может их уровнять и связать навсегда. Богатство даст ему независимость. Однако… Однако неудача может довести до электрического стула.

Пилот вертолёта наверняка погибнет. Да, почти стопроцентно. Но… такова судьба. Какой-нибудь ублюдок, вроде тех, что задаются в колледже, в армии или в пивнухе, выпив полбутылки виски. Чем он лучше бородачей? Только тем, что верит в другого Бога? Если он нужен своему Богу, то тот его обязательно спасёт. А может быть, он нужен Богу на другом свете. И вообще, как учат в армии, если снайпер испытывает чувства к цели, то он шизофреник и извращенец.

И Доран Макмилли задумался над тем, осуществима ли вообще идея, сбить этот самый вертолёт. Фло, конечно, можно убедить, что то, к чему она его подталкивает, вздор и детская фантазия, но имеет смысл обмозговать это дельце для себя. К тому же она, наверное, знает ещё какие-то детали или может узнать.

Фло возвратилась к вертолётной теме через день.

В одиннадцать утра они были в яхт-клубе «Олерина». Фло хотела поплавать на яхте и договорилась со знакомыми (семейной парой), у которых было судёнышко под именем «Мечта 2000». Пока подготовились к прогулке и прошли шкиперский инструктаж на портовой рынде отбили час пополудни. Туман, заволокший побережье с утра, рассеялся и теперь припекало очень горячее южно-калифорнийское солнце, дул слабый бриз, волны даже за пределами гавани были сегодня не слишком высокие.

Вывели судно миль на пять от берега и пустили в дрейф. Тридцатифутовая яхта мерно переваливалась с носа на корму. Макмилли установил на полубаке зонт, потом высыпал за борт куль вкусовой приманки, примостился на юте и закинул удочку. Фло разделась до купальника и, обмазавшись кремом от загара, устроилась под зонтом.

Доран время от времени оборачивался и поглядывал на неё с вожделением. Наконец, плюнул на не очень-то увлекавшую рыбалку, огляделся – поблизости никого нет – и юркнул к Фло. Та с готовностью прильнула к нему.

Минут через десять катер, с компанией явно подвыпивших молодых людей, описал полукруг ярдах в пятидесяти от яхты, но рыже-блондинистую пару это не отвлекло от занятия – пожалуй, даже добавило пикантного возбуждения её рыжей половине.

Потом они быстро окунулись – вода была холодной. Вернулись на яхту, обсохли, подставляя себя солнцу, после чего Фло достала еду, разложила её на краю полубака, а Доран откупорил бутылку вина.

Немного погодя Фланна, отставив бокал с вином, чтобы закурить, спросила:

– Ты помнишь, наш разговор про вертолёт?

– Ну? – Доран раздавил грецкий орех.

Фло выпустила дым, взяла бокал и отпила.

– А про Кейна Зива?

Дор выкинул скорлупу за борт и протянул на ладони разломанную внутренность плода:

– И что?

Она взяла кусочек:

– Что скажешь?

– Думаешь, его вертолёт могут сбить? – спросил он как бы между прочим и забросил остальные кусочки в рот.

Фло при этом не сводила с него глаз.

– Почему бы тебе не попробовать?

– Мне?! – Макмилли изобразил сильное удивление. – Ну и фантазии у тебя, моя джинджер.

– Кому-то это обязательно придёт в голову. И он сорвёт джек-пот.

Доран молчал, поглядывая по сторонам.

Фло продолжила:

– Тони Край ведь уже расписал, как это можно сделать. Безлюдное место где-нибудь в горах или в лесу…

– Фло, ты реально фантазёрка. В жизни всё сложнее, чем в твоём кино.

– Может быть, это не так сложно, как кажется на первый взгляд?

– Смешно, – Доран взял следующий орех.

– Ну давай обсудим.

– Давай, – с твёрдостью в голосе согласился Макмилли. – Например, маршрут. Вертолёт летает как угодно. Даже самолёту даётся воздушный коридор, но он широкий: плюс-минус мили. А вертолёт, по-моему, вообще летает, как хочет.

– Нет! Я слышала, как Кейн рассказывал, что он оплатил маршрут. На маршруте есть несколько точек, возле которых надо близко пролететь.

– А высота?

Фло на мгновение прикусила нижнюю губу:

– Не знаю.

– Так может спросить у Кейна? Заодно узнаешь, где эти контрольные точки и сколько миллионов он отправит в следующий раз, – он выкинул крупный осколок ореховой скорлупы. – Нет, сценарий сценарием, а в реальности…

На лице Фло было разочарование, а Доран, после паузы, отвлекаясь от ореха, спросил:

– Он ничего не заподозрит, если вертолёт навернётся, а брюлики исчезнут?

– Про меня?

– Про нас.

– Мы с ним не общаемся. Вообще его давно видела.

– Давно, недавно… – он снова протянул ладонь, угощая.

Фло покачала головой, отказываясь, и спустя несколько секунд произнесла:

– Считаешь, шансов нет?

Макмилли дожевал, потирая ладони, проглотил, медленно пожал плечами, помолчал; потом, глядя в сторону берега, произнёс:

– Очень мало, – и, уже обращаясь непосредственно к Фло, добавил. – И это работка не для одного, и даже не для двоих.

Фло пару секунд смотрела на него, затем легко спрыгнула с полубака, сделала два шага и прильнула к нему, обвивая шею и целуя взасос. После долгого поцелуя она сказала:

– Давай сделаем это, Дор.

– Сначала рыбу поймаю.

Её лицо было совсем близко, она пристально смотрела в его глаза.

– Давай собьём чёртов вертолёт и заберём посылку. Ты же снайпер, Дор.

– Поэтому и говорю: у нас мало шансов.

– Давай подумаем.

Макмилли молчал, и она легонько потеребила его за подбородок.

– Ну?

– Подумаем…

– Ну, – повторила она.

Он ответил после паузы:

– Понадобится время.

– Я не говорю, давай сделаем завтра до ланча.

– Много времени. Несколько месяцев.

– Они у нас есть.

– Нужны будут деньги.

– Деньги есть, – и тут же с сомнением спросила. – Их ведь нужно не слишком много?

– Не больше, чем будет в вертолёте.

Она чисто по-женски пальчиком ткнула его в плечо.

– Давай сейчас обсудим, наметим план.

Доран наклонился, дотягиваясь до пачки с сигаретами, Фло держалась за его шею.

Доставая сигарету, он спросил:

– Что за вертолёт?

– Был «Робинсон», маленький двухлопастный, с таким… – она на секунду разомкнула руки на его шее, чтобы показать, – круглым носом, а сейчас у него другой. Но тоже маленький.

– Ты его видела?

– Нет. Но он при мне рассказывал, что почти такой же, только с отдельной кабиной для пассажира. Машина бизнес-класса.

– Это хорошо. А брюлики везёт один человек, он сам?

– Сам. Он учился на специальных курсах, может пилотировать вертолёты и маленькие самолёты. А вот один летает или с кем-то… Ты знаешь… он говорил «мы». Да, так и говорил: «мы летаем». Только кто ещё? Может быть, второй пилот? Или телохранитель. У него есть Фернандо. Всё время рядом крутится. Такой… на особом доверии.

– А что там на борту, сейф?

Она пожала плечами:

– Не знаю.

– Слезь, дай покурить.

Фло показала язык и возвратилась на полубак.

Закурив, Доран спросил:

– Говоришь, всегда в одно число?

– В первый вторник месяца. Сначала он летал ближе к побережью над Пятым шоссе, но там с одной стороны много ранчо, и фермеры запрещают полёты над их землёй… в суд подают… а с другой стороны нефтяные поля, над ними маленьким самолётам и вертолётам рейсы запрещены. Поэтому он стал летать над горами, где заповедники – там особых проблем нет – и над шоссе, ближе к Лос-Анжелесу.

Макмилли стряхнул пепел за борт. Немного помолчал.

– Отследить можно. Вот только вдвоём…

– Вдвоём не справимся? А я думала, ты один всё сделаешь.

– Да ты что!

Она несколько секунд смотрела на него в нерешительности и сказала:

– Я думаю, если надо, то давай ещё кого-то возьмём в долю. Денег хватит и на троих, и четверых… если по-настоящему делить. Только как это всё в тайне удержать, пока… Ну, ты понял. Как вообще кому-то это предложить?

– Мне же предложила.

– Ну это ты. Тебе я доверяю.

– Вообще-то, ты меня почти заставляешь.

– Что?! – она сделала обиженное лицо. – Если не хочешь или боишься…

– Ну ладно.

– Я серьёзно. Если ты скажешь нет…

– Фло! Решили уже. Но пока я вижу, двух нас недостаточно. А что ты ещё можешь сказать? Что ещё знаешь?

– Знаю, что они летают подальше от берега – близко к берегу бриз сильный и вертолёт сносит. И, как он говорил, на подлёте к Лос-Анжелесу держатся шоссе как ориентира. И ещё, точно знаю, что они летят на автопилоте над равниной Карризо до какого-то… репера, так кажется… это вышка возле посёлка Горман – если ехать по магистрали, то обязательно его проезжаешь, я проезжаю всегда. Это я слышала, когда он рассказывал другому человеку. Сказал, что до этого места почти только на одном автопилоте летят.

– До какого? До Гормана?

– Ну… наверное. Да.

– Посадки делают?

– Посадки?

– Для дозаправки, например.

Она поджала губы и, помедлив, ответила:

– Не знаю.

– Понятно. Ну, вообще-то вряд ли: триста пятьдесят миль всего лишь.

Он помолчал, раздумывая, а спустя дюжину секунд сказал:

– Надо нам для начала отследить вертолёт насколько возможно дальше. Наверное, сможем сделать это за два-три раза, если разделимся. И если он в самом деле летает вдоль трассы, то я ещё проеду по ней, попробую найти место для засады. Места там открытые, да… Ещё надо подумать об оружии. На своё имя и легально я не могу купить, ты – тем более. А оружие нужно специфическое.

– Как у тебя на войне?

– Надо лучше, мощнее. Я бегал ещё со старой системой – у неё ручное заряжание, сейчас – самозаряд. Эффективная дальность осталась почти такой же, и то, чтобы ты знала, максимальная дистанция у нас – полторы мили. Это из расчёта стрельбы по человеку или животному, а надо свалить вертолёт. Высота сразу забирает у нас футов двести, а ещё угол увеличивает вероятность рикошета. Насколько он будет в стороне? Мы не знаем. Думаю, придётся сделать несколько попыток вхолостую, а стрелять наверняка – второго шанса нам не дадут.

Она кивнула, хотя, как подумалось Макмилли, вряд ли всё поняла.

– Потом, – продолжил он. – Надо раздобыть или купить авиационное стекло, чтобы я мог точнее определиться с дистанцией.

– Ты будешь целиться… м-м… ну, в пилота?

Макмилли ответил не сразу.

– Понимаешь… У вертолётов и самолётов есть места послабее, чем пилотская кабина. Но в нашем случае, я думаю, надо выключить того, кто за штурвалом. Чтобы он не успел понять, что происходит и сообщить на землю. От этого зависит, что будет искать полиция – упавший вертолёт или тех, кто по нему стрелял. Если они сразу поймут проблему, то оцепят район и…

– Понятно…

– Кстати, нужны две, а лучше три одинаковых винтовки.

– Ого! А зачем? Ты будешь со всех сразу стрелять?

Доран чуть заметно и коротко усмехнулся.

– По вертолёту из одной, но вторая будет наготове, чтобы не возиться, а быстро схватить её…. Ещё – мне надо потренироваться. Износ ствола и… В общем, я тебе говорю, что необходимо для такого дела. Есть технические моменты, тебе они… Только с мысли сбиваешь. Так вот… Моя норма – двадцать выстрелов в неделю, а на первую неделю для каждой винтовки по пятьдесят патронов. Ну, может быть, поменьше, но всё равно патронов надо много. Но на них, кстати, самые небольшие затраты.

Он докурил сигарету и щелчком отправил её за борт.

– Значит, что ещё… Мне надо увидеть вертолёт. И не с двух миль, а хотя бы с двухсот ярдов.

– А если мы узнаем модель, другой такой же не подойдёт?

– Можно, в принципе, но вдруг этот Кейн Зив заказал что-то специфическое для своей машины? Какой-нибудь обтекатель или бронестекло? Короче: надо увидеть поближе. Только ты сама ничего не спрашивай. Попробуем как-то косвенно. Где стоит вертолёт обычно?

– На крыше офиса во Фриско, кажется.

– Это не то. Где он заправляется? Где обслуживается?

Фло растерянно смотрела на Дорана, но тот подал ей знак надежды:

– Ладно, узнаем. Наверное, на ближайшем аэродроме. Можем и в Лос-Анджелесе его посмотреть, когда он сюда прилетит. Может быть, даже и на крыше подсмотрим… с другого здания повыше.

Фло кивнула, на её лице показалась улыбка.

– Но для такой работы, – продолжал Макмилли, – лучше подключить ещё кого-то, я говорю. Иначе засветимся. Ну и на финише тебе лучше быть на виду у посторонних и подальше от места происшествия.

Возникла пауза. Затем Фло задала вопрос:

– А у тебя есть кто-то на примете, кого можно взять в дело?

Доран смотрел в сторону: ярдах в трёхстах от них проплывала большая яхта.

Наконец, он ответил:

– Попробую кое-кого отыскать. Надо ехать обратно в Хьюстон. Но об этом позже. Теперь смотри: все, что касается нашего дела – всё через меня. Ни одного вопроса, ни одной поездки – ничего. Сама не показывай никакого интереса и ничего не делай.

– Я с ним не общаюсь. У меня даже номера его нет и я не знаю где он сейчас. Так, через папашу пересекалась с ним раньше.

– Вот и забудь о нём вообще пока. Если есть какая-то идея – сначала скажи мне.

– Хорошо.

– Ты по пятому федеральному шоссе давно ездила?

– По хайвею?

– Да.

– Осенью.

– Не выезжай на него в одиночку на машине, которая оформлена на тебя и с твоим мобильником. Вообще, во Фриско тебе лучше пока не ездить. В любом случае, сначала сообщи мне. Нам надо будет купить телефоны и сим-карты на подставных лиц. И ещё рации.

– Телефоны на подставных?

– Это не всё. Надо найти место, где их держать – они должны быть на отдалении от нас и наших аппаратов. О деле по телефону не заикайся. Если надо сообщить или узнать что-то, то используй условную фразу… – секунду он раздумывал, – «я хочу тебя». Соответственно, если я это скажу, значит, у меня есть сообщение.

Она подошла и обвила его шею.

– А если я хочу тебя по-настоящему?

– Тогда это заметно без слов.

– Сейчас заметно?

– Ещё бы.