Игра в метаморфозы

Bernard Minier

Lucia

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © XO Éditions, 2022. All rights reserved.

Published by arrangement with Lester Literary Agency

© Егорова О. И., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023

Пролог

Молнии.

Гром.

Шквал.

Лусия остановилась у подножия холма и вышла из машины. Едва она оказалась на улице, у нее возникло впечатление, что какой-то кинореквизитор вылил ей на голову ведро воды. Не поднимая капюшона, Лусия направилась к автомобилям с синими мигалками, вспыхивающими в струях дождя. А тем временем полицейские машины с включенными сиренами подъезжали одна за другой. В спешке она не взяла с собой ни зонта, ни дождевика, а потому, пока шла к машинам, промокла насквозь. Вода струями стекала по шее, по черному форменному жилету с надписью ЦОП.

ЦОП, то есть Центральное оперативное подразделение, было элитой судебной полиции Гражданской гвардии^[1].

Молодая женщина подняла глаза к небу, черному, как угольная пыль. День только-только перевалил за середину, а темно было, как в полночь, и все машины стояли с зажженными фарами.

Лусия поморгала глазами, смахивая с ресниц капли воды. И увидела. На вершине холма. Три огромных темных креста – в середине Христос, по бокам два разбойника.

– Крест справа, – сказал ей сержант, стоявший возле одной из машин, под барабанным боем ливня.

На его лице отражался весь ужас, который еще ждал Лусию наверху. Таких сооружений, то есть огромных придорожных распятий, на западе страны, в Галисии, были тысячи. Но здесь не Галисия. В тридцати километрах к северо-западу от Мадрида, посреди поля, вдали от домов…

Лусия проследила глазами за рукой сержанта.

Крест справа…

Не требовалось быть специалистом, чтобы увидеть, что правый крест чем-то отличался от остальных двух. Но из-за дождя она не могла понять чем. Даже оттуда, где стояла Лусия, было видно, что центральный крест со скульптурой Христа и левый с фигурой разбойника заметно почернели за века, проведенные под дождями, а правый был гораздо светлее, почти воскового цвета.

Лусия вздохнула.

Надо было взобраться по осыпи на довольно крутой холм, где рыхлая намокшая земля сразу прилипала к подошвам. Вода заливала лицо, текла по волосам, по шее и по спине, словно ручей, перекатывающий камушки.

Она чувствовала тяжелые удары собственного сердца, а кресты словно шли ей навстречу. Под чернильным небом сполохи молний раздирали мрак непогожего вечера. Перед глазами проходили белые тени: это техники в полном рабочем облачении брали пробы и разыскивали следы, которые еще не успел смыть ливень. Она шла вдоль яркой ленты заграждения между сбегавшими вниз канавками, прорытыми водой.

Лило так сильно, что ей пришлось буквально прорываться сквозь водную завесу, чтобы различить фигуру на кресте, – ту, что была более светлой.

Лусия взглянула на нее, и на какую-то долю секунды ей показалось, что фигура ей знакома. От этой мысли она похолодела.

Горло сдавило, и рот открылся в беззвучном крике, когда она оказалась лицом к лицу с реальностью… Нет, этого не может быть, это неправда… Это не мог быть он…

* * *

А дождь все шел и шел. Рушился вниз. Упрямый, сплошной, косой дождь. Лусия содрогнулась. У нее перехватило дыхание, после крутого подъема должно было стать жарко, но она дрожала от холода. Холод пробирал до костей, кровь похолодела.

Потому что там, на высоте нескольких метров, на фоне дождливого неба висела на кресте вовсе не статуя, а человек. И она этого человека знала. Это был сержант Серхио Кастильо Морейра, коллега по работе, друг, постоянный напарник^[2]. Тридцать пять лет. Женат, отец двух маленьких дочек. Хороший сыщик. Хороший отец. Насколько она знала…

Дождь молотил по качающемуся голому телу, по бледной до синевы коже, обтекал изящные изгибы мускулов. Помимо воли она обратила внимание на несуразную деталь: вода текла с кончика пениса, как из крана.

Подвешенное между небом и землей тело парило над холмом. Физически это было невозможно, но все-таки глаза видели то, что видели: висящее в воздухе нагое тело.

Кто-то снял с правого креста статую, и она лежала на земле, в грязи, лицом вниз. А вместо нее теперь повисло тело Серхио со следами пыток. Рядом валялась лестница, с помощью которой сотворили эту жуть. Раскинув руки крестом, Серхио повернул голову назад, словно умоляя о пощаде, которой так и не дождался.

Неизвестный – мужчина, женщина? – всадил ему отвертку в сердце, ударив несколько раз с такой неистовой злобой, словно хотел взорвать ему грудь: между грудной костью и левым соском виднелись глубокие раны, а в одной из них все еще торчала ручка отвертки.

«У вселенной свои загадки», – подумала Лусия. Взять хотя бы Солнце, которое составляет 99 % от общей массы Солнечной системы. Или полное отсутствие звуков в космосе. Или то, что на каждую человеческую особь на Земле приходится около шести миллионов муравьев. А самым древним литературным произведением на земле считается «Эпос о Гильгамеше», написанный на глиняных табличках, и его главный герой полон неотвязных мыслей о смерти. Все это ей открыл ее младший брат Рафаэль… Но сейчас Лусия оказалась, пожалуй, перед самой большой и непостижимой загадкой.

Перед загадкой жестокости и абсолютного зла.

Она почувствовала подступающую к горлу тошноту. Но все-таки постаралась фиксировать внимание на жестокости, бросившей вызов разуму.

Не было ни единого гвоздя, ни веревки, держащих тело на кресте. Быть того не может… Казалось, оно держится в воздухе только силой собственной воли. Но какая воля может быть у мертвеца? Тогда в чем же состоит чудо?

В этот момент рабочие уже заканчивали сооружать леса, чтобы снять тело. Блестящие трубы и металлические пластинки позванивали, ударяясь друг о друга, и посверкивали в беловатом гало прожекторов. Лусия обернулась к одному из техников, стоящему рядом с ней.

– Как же он там держится?

– Странно, правда? – отозвался молодой парень, одетый в белый «космический» комбинезон из непромокаемой ткани, по которому барабанил дождь. – Ни веревок, ни прищепок, а держится он… Тот, кто это сотворил, и вправду дьявол какой-то.

– Все они дьяволы, – возразила она, рассердившись на эту реплику. – Ну и?..

– На клею он держится…

– Что?

– Ему намазали спину, бедра, икры, заднюю часть рук, кистей и черепа суперсильным клеем. Вот что… Пока клей не схватился, его, наверное, привязывали к кресту веревками, а может, и кабелем: на запястьях и предплечьях, на груди, лбу и лодыжках остались глубокие следы. Вот, смотрите. Несомненно, привязывали еще до дождя. Сама операция заняла не более нескольких минут, но сила для нее потребовалась немалая… И потом, будь она создана Богом или миллионами лет эволюции, человеческая кожа – настоящее чудо биологической инженерии: она эстетична, эластична и достаточно прочна, чтобы удержать тело в той позе, в которой его приклеили.

– О господи, – простонала Лусия.

Она согнулась вдвое, положив руки на бока, и глубоко дышала, чтобы побороть тошноту. Потом выпрямилась.

Перед глазами промелькнуло видение: они с сержантом Морейра целуются в раздевалке во время последнего праздника святого Сильвестра, она тихонько его отстраняет и говорит: «Нет, Серхио, нет». Они работают вместе, она знакома с его женой, с детьми… Слышна музыка, из соседней комнаты доносятся веселые крики и смех. От него исходит приятный запах мыла и туалетной воды, а губы его отдают табаком, жевательной резинкой и зубной пастой. Он хочет ее, и она его хочет. Но говорит «нет»…

Вдруг Лусия вздрогнула. Что это? Ей почудилось? Она еще раз внимательно вгляделась в белую грудь висящего на кресте тела. Вода, стекающая с него, отражала свет прожекторов.

Вот опять…

Один, два раза… Грудь приподнялась!

О боже! Видно, отвертка свое дело не сделала.

Лусия обернулась к людям, стоящим на холме, и крикнула:

– ОН ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! ОН ЖИВОЙ!

* * *

Врач и двое медбратьев сменили людей в белых комбинезонах. Они хлопотали вокруг тела, взобравшись на леса, сооруженные в трех метрах над землей. Дождь выстукивал по алюминию, словно по ксилофону; отовсюду слышались крики, раздавались чьи-то шаги.

– Вот дьявол! Как же его отклеить, не повредив кожу? – прокричал кто-то с лесов.

– У нас есть свидетель, – обращаясь к Лусии, сказал в этот момент ее шеф по ЦОП, капитан Пенья. Он подошел к ней, и она повернула голову, чтобы посмотреть на него. С его усов стекала вода.

– Свидетель?

Он пожал плечами.

– Скорее, подозреваемый.

Лусия нахмурилась.

– Так свидетель или подозреваемый?

– Ну, скажем так, гулявший… Он там был, когда приехал патруль. Это он вызвал полицию. Говорит, видел все, что произошло. И того, кто это сделал. Все видел, но побоялся вмешиваться… А мы думаем, что это он и сделал.

Она напряглась и помрачнела.

– И что вас заставило так подумать?

– Сама поймешь, когда на него посмотришь.

Лусия помедлила, вглядевшись в фигуры врача и медбратьев, хлопотавших наверху вокруг Серхио. На данный момент ничего другого она сделать не могла.

– Я хочу на него взглянуть сию же минуту.

Они спустились к машинам, стараясь не угодить в рытвину или лужу. Лусия почувствовала, как намокшие джинсы прилипли к ногам, а ботинки отяжелели от грязи.

Он стоял, опершись на кузов одной из машин SUV^[3], а по бокам застыли двое охранников в форме гражданской гвардии. Бледная кожа, узкое лицо с острым подбородком, светлые, почти белые брови и такие же волосы. На вид лет тридцати. В глаза Лусии бросились пятна крови на его оранжевом комбинезоне.

Когда она подошла, он поднял на нее глаза. Глаза были большие и совершенно детские, с красными веками и очень светлыми радужками. Первое, что ей захотелось, это схватить его за горло, но она удержалась.

– Это ты сделал?

Белобрысые ресницы моргнули, сбросив капли воды. Парень криво усмехнулся, и Лусии захотелось стукнуть его лбом об капот.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, это Он. Я Его видел…

– Кто это «Он»?

– Да Он же, черт побери…

Тут с холма раздался крик:

– МЫ ЕГО ВОТ-ВОТ ПОТЕРЯЕМ!

Лусия посмотрела на вершину холма. О дьявол! Она рванула к холму и полезла наверх так быстро, как только могла, скользя, падая и снова поднимаясь.

– Нет! Нет! Нет! Проклятье, нет! – Она карабкалась на леса, цепляясь за алюминиевые трубы.

– Эй! – крикнул ей один из спасателей. – Что вы делаете? Слезайте немедленно, леса не рассчитаны на такое количество людей!

Лусия не обратила на него внимания. Быстрыми движениями она взобралась на маленькую и очень неустойчивую платформу. Врач уже приступил к непрямому массажу сердца, что для висящего вертикально тела могло дать любой результат, кроме нужного. К груди Серхио были прикреплены электроды, но Лусия знала, что при такой влажности сердечную деятельность ничего не стоит нарушить.

Медбратья сурово уставились на нее. Один из них перебирал кнопки дефибриллятора.

– Чего вы ждете? Давайте! Разряд!

– Невозможно! – отозвался врач, не переставая качать протянутыми руками, упершись скрещенными ладонями в грудь Серхио. – Здесь много металла, да еще этот дождь… Есть риск, что его просто ударит током. А толку не будет никакого.

– Дайте мне эту штуковину! Мне вовсе не хочется вот так дать ему умереть и ничего не сделать!

Лусия попыталась выхватить аппарат у медбрата левой рукой – она была левшой, – но тот крепко держал дефибриллятор.

– Эй, перестаньте! Да вы больная! Это совершенно бесполезно!

– Ну, послушайте, пожалуйста, – запротестовал второй медбрат, – мы делаем все, что можем!

– Скажи ей, чтобы слезла с лесов, иначе я прекращу массаж! – бросил врач своему коллеге. – Пусть слезает! Сию же секунду!

Лусия колебалась.

Он был прав. Все усилия без толку. И она послушалась. Все трое медиков следующие тридцать минут не прекращали делать массаж сердца и искусственное дыхание.

Дождь все лил и лил. Лусия не могла оторвать глаз от бледного тела, которое без устали по очереди массировали медики под струями дождя.

– ОН МЕРТВ. Все кончено.

Медики один за другим, опустив головы, спустились с лесов. Смену в тот же миг приняли «космонавты» в белых комбинезонах.

Лусия почувствовала, как задрожали руки, потом конвульсивная дрожь охватила ноги и все тело. Тошнота подступила так стремительно, что она едва успела наклониться, как горло обожгло чем-то кислым, и все съеденное за обедом вперемешку с желчью оказалось на земле.

Часть I
Лусия

1

Вечер понедельника

Лейтенант Лусия Герреро внимательно изучала карту идентификации. Габриэль Агустин Шварц. Тридцать два года. Родился 18 марта 1978 года в Малаге. Зарегистрирован в Мадриде на улице Сан-Херонимо. Она подняла глаза. Светлые, почти белые волосы, узкое бледное лицо, бесцветные ресницы.

У парня были большие беспокойные глаза, постоянно перебегавшие из стороны в сторону, и слишком красные, слишком влажные губы.

– Габриэль Шварц, – констатировала она.

Глаза белобрысого остановились на ней.

– Нет, это не я… Я не Габриэль.

Она подняла бровь.

– А как же тогда тебя зовут?

– Иван.

– Иван… Как так, Иван?

– Иван.

– И кто же в таком случае Габриэль?

– Кто-то другой.

Лусия пристально на него посмотрела. Ее левая нога судорожно дернулась под столом. Она дергалась все время, с той минуты как ее хозяйка уселась за стол напротив белобрысого парня. СБН, синдром беспокойных ног…

– Ладно, э-э… Иван. Тебя обвиняют в гибели сержанта Морейры. – Едва она это произнесла, в желудке у нее словно образовалась пустота. – Ты это понимаешь?

– Это не я, – настаивал Иван, закусив губу. – Я ничего такого не сделал.

– Напоминаю вам, что, пока нет прямых доказательств обратного, мой клиент просто свидетель, – вмешался адвокат с напомаженными волосами, сидевший рядом со Шварцем.

Лусия взглянула на белобрысого, потом на адвоката, потом снова на белобрысого. Его детские глаза бегали по комнате из угла в угол.

– Там повсюду полно твоих отпечатков, – сказала она. – На теле, на кресте, на лестнице… и на орудии убийства. А на твоей одежде кровь жертвы…

– Это не я.

У него был такой испуганный вид… На убийцу он никак не тянул.

– Тогда кто?

– Рикардо.

– Кто такой Рикардо?

– Очень плохой человек…

– Вот как?

– Да…

Она попыталась не обращать внимания на пятна крови, проступавшие на ярко-оранжевом комбинезоне. О них надо позабыть, как и о распятом под дождем Серхио.

– А откуда ты знаешь, что это был он?

– Он сам мне сказал.

Она вздрогнула.

– Рикардо сказал тебе, что убил?

– Лейтенант, – вмешался дежурный адвокат, – учитывая… состояние моего клиента, я бы просил вас не принимать во внимание его последнюю реплику.

– Судить о том, что стоит, а что не стоит принимать во внимание, буду я, – решительно отрезала она. – Послушай, Габриэль…

– Я не Габриэль. Я Иван.

Его звали Габриэль Шварц. Вряд ли его имя часто встречалось в «Тиндере»^[4], зато в картотеке Гражданской гвардии он имел несколько приговоров за воровство с витрин и за продажу наркоты. В тюрьме ни разу не сидел, зато многократно попадал в психиатрические клиники.

Жил он постоянно с матерью. Но она умерла в феврале этого года, после чего Габриэль снова ненадолго попал в психиатрическую больницу. С его лечащим врачом связались, он был уже в пути.

Лусия встала и направилась в соседнюю комнату, где ее коллега Ариас и начальник Пенья следили за допросом на экране. Она сделала знак Ариасу:

– Давай. Теперь твоя очередь.

– Так ты думаешь, что у него действительно подмена личности? – скептически спросил Ариас. – Вид у него, конечно, как у полного придурка, но не исключено, что он просто ломает комедию.

Сержант Ариас страдал легким дивергентным косоглазием: глаза у него расходились в стороны – один смотрел вправо, а другой влево, – и свет по-разному отражался в каждом из глаз. Это придавало его взгляду некую необычность, отчего те, кого он допрашивал, чувствовали себя не в своей тарелке. Ариас это знал и умело играл на этом. И Лусия заметила, что результаты его допросов были всегда выше среднего уровня. Он кивнул, вышел из комнаты с экраном и вошел в допросную, где серые стены освещал яркий неоновый свет.

Лусия и Пенья – руководитель отдела убийств, похищений и вымогательств – следили за ним на экране. Пятидесятитрехлетний Пенья всегда был ухожен, имел вид благодушного отца семейства и гордился роскошными усами, которым уделял немало времени. На их земле он был самым добрым из всех, кого знала Лусия. А знала она многих: одна только Гражданская гвардия насчитывала 84 000 полицейских, а ЦОП, Отдел оперативной координации – в некотором роде центральная служба уголовной полиции – еще 400.

– Привет, Габриэль.

Голос Ариаса раздавался из динамиков, расположенных вокруг экрана. Он уселся напротив белобрысого.

– Да будет вам, господин полицейский, – нежно проворковал задорный женский голос. – Давайте серьезней! Разве не видно, что я вовсе не Габриэль?

На экране Габриэль Шварц коротко хохотнул, заведя за ухо прядь светлых волос. Затем выпрямил спину, скрестил ноги и положил руки ладонями на колени.

– А как же тебя зовут? – растерянно спросил Ариас.

– Я Марта. Мне нравятся ваши глаза, господин полицейский. Они очень красивые.

Лусия застыла на месте, увидев, насколько изменилось лицо Шварца. У нее возникло впечатление, что перед ней действительно женщина.

– Это еще что за цирк? – занервничал рядом с ней Пенья.

– Э-э… Марта, ты знаешь, почему здесь оказалась?

– Вы видите, что мой клиент не в состоянии ответить на ваши вопросы, – вмешался молодой адвокат. – Я требую, чтобы его немедленно осмотрел психиатр!

– Я понятия не имею, почему здесь оказалась, – доверительно сказал Габриэль, он же Марта, не обращая внимания на своего адвоката. – Но полагаю, вы мне скажете, господин полицейский?

– Черт знает что! – прошептала Лусия и так сжала зубы, что челюсти заболели. Они вовсе не собирались провести целые часы за этой милой игрой. И она решила опередить события, отчеканив:

– Я убеждена, что этот тип симулянт.

– Возможно, – успокоил ее Пенья. – Но, пока мы не можем поговорить с психиатром, нам придется принять игру. Иначе этот адвокатишка заведет нас черт знает куда. Улавливаешь? Психиатр уже едет?

– Да, скоро будет, – ответила Лусия.

– Марта, сколько тебе лет? – раздался из динамика голос Ариаса.

– А сколько вы мне дадите? – проворковала псевдо-Марта.

– Ты знаешь, кто убил сержанта Морейру? – продолжал Ариас.

– Знаю. Рикардо.

– А ты знаешь этого Рикардо?

– Да, конечно, знаю. Кто ж его не знает? Он плохой человек. Опасный. Я его не люблю. Он меня пугает.

Лусия была вынуждена признать, что убежденность, с какой «Марта» обрисовала псевдо-Рикардо, брала за живое.

– А что еще ты можешь сказать по его поводу? – спросил Ариас.

– Ничего, мне неохота…

– Почему?

– Я его боюсь.

– Почему ты его боишься?

– Весь мир его боится.

– Он действительно так уж опасен?

Лусию поразило выражение тревоги, которое появилось на лице Шварца.

– Этот тип меня пугает, – тихо сказал Пенья, вставая с места.

Она удивилась: ее шеф никогда не отличался особой внушаемостью. Пенья был кремень. Старая закалка. Ему приходилось сталкиваться с самыми опасными бандитами Испании. Но такие резкие перемены личности у Шварца могли сбить с толку и более закаленного.

– Ты знаешь, где он сейчас находится? – тихим голосом продолжал допрос Ариас в соседней комнате.

Шварц нервно заерзал на стуле, лицо его стало подергиваться.

– Откуда мне знать?

– Разве он не говорил тебе, где живет?

Белобрысый пожал плечами.

– Пф-ф-ф! Он живет там, как и все остальные, – проговорил он голосом «Марты», постучав себя указательным пальцем по виску. – А где ты хочешь, чтобы он жил?

– Марта, расскажи мне про Рикардо, это очень важно, – настаивал Ариас.

Лусия увидела, как Шварц энергично затряс головой, прикусил губу, зажмурился, сильно сжав веки, потом открыл глаза.

– Пожалуйста, не делайте нам зла.

– Что? – растерянно переспросил Ариас.

– Не говорите ничего Рикардо, господин, пожалуйста. Он станет нам вредить. Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…

Вот черт, теперь он говорил детским голосом… И лицо у него сразу обрело черты ребенка. «Ну уж хватит», – подумала Лусия и обратилась к Пенье:

– Дальше продолжу я.

Он посмотрел на нее.

– Ты уверена? Не надо бы тебе так выкладываться, Лусия. Строго говоря, мне не следовало разрешать тебе участвовать в допросах, и ты это знаешь. У тебя с этим делом связано много эмоций. Серхио ведь был твоим напарником.

– Вот именно.

Лусия вышла в коридор, открыла дверь в допросную и вошла.

– Достаточно! – сказала она Ариасу.

– Ты уверена?

– Иди, говорю тебе!

– Лейтенант… – попытался что-то сказать адвокат.

– Замолчите, мэтр!

Это она произнесла очень громко. Ариас встал и вышел, ни о чем не спрашивая.

– Будьте уверены, его посадят под арест! – возмутился, побагровев, адвокат.

Маленький мальчик, в которого превратился Габриэль Шварц, удивленно на нее уставился, словно увидел в первый раз.

– Я хочу поговорить с Мартой, – сказала Лусия.

Белобрысый приосанился. На губах появилась медовая улыбочка. Он огляделся вокруг, обшарив глазами пол, стены, потолок…

– Ладно. Хочешь, я позову кого-нибудь еще, дорогая? – проворковал голос Марты.

Лусия снова увидела голое тело Серхио на кресте в потоках дождя, и от гнева у нее задрожали губы. Глубоко вздохнув, она заговорила вызывающим тоном:

– Я тоже знаю Рикардо. Ты не единственная, кто его знает, Марта…

Псевдо-Марта метнула в нее презрительный взгляд.

– Пф-ф-ф! Врешь ты все. Ты не знакома с Рикардо.

– А вот и не вру.

– Я тебе не верю! У меня мигрень. Есть у вас что-нибудь от мигрени?

– А ты и не обязана мне верить. Только я с ним действительно знакома. Он не так опасен, как ты говоришь.

Шварц снова приподнял плечи.

– Как бы там ни было, а сразу видно, что ты его не знаешь. Ты бы такого никогда не сказала, иначе…

– Корчит из себя невесть кого, а на самом деле он трус, твой Рикардо!

Шварц нервно похлопал глазами и беспокойно огляделся.

– Заткнись! Ты что, спятила? Он услышит и явится!

– Пусть явится. Я и ему скажу то же самое. Но он не явится. И знаешь почему, Марта? Он силен только со слабыми, вроде тебя. Трус он, твой Рикардо.

– Заткнись! Ой, как болит голова, – застонала Марта. – Дайте мне что-нибудь, у меня очень болит голова…

Лусия почувствовала, как пушок у нее на руках поднялся дыбом. Веки Шварца часто заморгали. Он дрожал всем телом, а губы шевелились, словно он разговаривал сам с собой, но не было слышно ни звука. Лусия выпрямилась на стуле.

– Марта? – позвала она.

Никакого ответа.

Лусия оглядела комнату. Если этот псих попытается что-то сделать, она врежет ему с левой, да и помощь подоспеет в одну секунду.

Глаза у Шварца были закрыты. Лусия внимательно в него вгляделась. Лицо его, как восковая маска, не выражало ничего. Он словно спал. И вдруг открыл глаза, заставив ее вздрогнуть. В его взгляде сверкнула такая ярость, такой животный, нутряной гнев, что она на мгновение застыла на стуле.

– Ты знаешь, кто я такой? – раздался низкий голос, полный спеси и высокомерия.

Лусия помедлила.

– Рикардо?