Нетленки. Книга восьмая

© Бахтиёр Ирмухамедов, 2019

ISBN 978-5-4496-8445-5 (т. 8)

ISBN 978-5-4496-7600-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОСАННА

 
И в день своих благодарений,
И в ночь безмолвных покаяний
Я не пишу стихотворений,
Не совершаю воздаяний.
Но в бесконечном сплине будней
На фоне мирных беззаконий
Я сочиняю вольнодумно
И раздаю богам поклоны.
Мне суета людского стада
Не нарушает равновесья:
Есть у меня уютность сада,
Нет – дискомфорта мракобесья.
Дыша в гармонии с природой,
Ловя космические звуки,
Я наслаждаюсь и свободой
Не умереть от жизни скуки.
Преобразуя ритмы в песни,
Боюсь нарушить первозданность
Неутомимой поднебесной,
Ее святую богоданность.
Сияют звезды откровенно,
И хаос мил в порядке строгом.
Так будь же ты благословенна,
Судьба, отмеченная Богом!
 

ДАННОСТЬ

 
Когда на девичью судьбу
Вдруг ляжет похоти печать,
Устрой красавице гульбу,
Позволив сладостно кричать.
Но только ей не предлагай
В итоге сердца своего:
«Опасен страсти сиволдай», —
Предупреждал Виктор Гюго.
Ведется так из века в век:
Чтоб не страдать всю жизнь булгой,
С одной гуляет человек,
А под венец идет с другой.
 

ПУТЬ ПОЗНАНИЯ

 
Задернув шторы, ты разделась,
Легла игриво на софу,
Воспламенилась и зарделась,
И… родила во мне строфу.
Я записал четыре строчки,
Перечитал, проверил ямб,
Но почему-то в слове «кочки»
Мелькнуло дно глубоких ям.
Я подошел к тебе и, сверху
Взглянув на прелести твои,
Провел ритмическую сверку
Моих стихов с мечтой любви.
И оказалось в самом деле,
Что есть ущелья и холмы
На восхитительнейшем теле,
Особо в области кормы.
Увидел я без оптик бемских,
Что вся гармония небес
Заключена в рельефе женских,
Столь притягательных телес.
Я постоял еще немного,
Посозерцал долину грез,
Поизмерял глазами ноги
И под конец задал вопрос:
«А можно я открою шторы?
Ландшафт твой трудно разглядеть».
Но ты в меня метнула взоры,
От коих легче умереть,
Чем быть недвижной их мишенью
На протяженье трех секунд, —
И тотчас я пришел к решенью,
Что оросить бы надо грунт.
И я исполнил прихоть страсти
Неуправляемой твоей —
И вмиг рассеялись напасти,
И в доме стало веселей;
И шторы сами разлетелись,
И свет объял твои черты,
И ямбы строф, не канителясь,
Сложились в стройные ряды.
Так я узнал, что в жизни личной —
И это было мне как новь —
Моя поэзия вторична,
Первична все-таки любовь.
 

ОБРАБОТКА

 
Я таких, как ты, еще не видел,
Потому, наверно, невзначай
Вскользь тебя признанием обидел,
Что люблю зеленый крепкий чай.
Ты ждала, что я тебе признаюсь
В неземной, возвышенной любви,
Но прости, амурничать стесняюсь,
Глядя на конечности твои.
Не всему начертано развиться
И не всем предписано любить.
Ветер тоже вынужден резвиться
В дни, когда так хочется грустить.
Только ты не вздумай погружаться
В никому не нужную печаль,
Постарайся бодренькой держаться,
Будто в прошлом ничего не жаль.
На тебя смотрю я, не моргая,
Находясь с душой своей в борьбе.
Разве ты не хочешь, дорогая,
Рассказать, чем дышится тебе?
Твоему задумчивому взгляду
Так идет копна на гладком лбу.
Ты не против, я к тебе подсяду:
Рядом лучше чувствовать судьбу.
Дашь мне руку – стану хиромантом,
А не дашь – возьми сама мою.
Если хочешь, благостные мантры
Для тебя единственной спою.
Ветер веет, словно аллилуйю
Посвящает облаку вдали,
Намекая нам, что поцелую
Не помеха страсти патрули.
Ты согласна с этим постулатом,
Трепет губ твоих я сердцем уловил
И тебя, не будучи прелатом,
На союз со мной благословил.
 

ПРЕСТУПНИЦЕ

 
Когда мой влажный труп найдут на дне,
Ты поскорби немного обо мне,
Но в горе волосы свои не рви
Ни в память обо мне, ни о любви.
 
 
Как ты скорбишь, пусть видят все вокруг —
И тела содрогания и рук,
И слез неуправляемый поток,
И мечущийся у ноздрей платок,
 
 
И сгорбленную спину, и вуаль,
Похожую на черную печаль,
И голову, склоненную слегка
В ту сторону, где плещется река, —
 
 
И пусть твои стенания у всех
Не вызовут сомнения, что грех
За смерть мою лежит на тех плечах,
Которые при матовых свечах
 
 
Влекли мой дух в пьянящий омут грез,
В чей ил я навсегда ногами врос,
Куда меня под сенью темноты
Отправила без сожаленья ты.