Избранные стихотворения. Том II

Текст
0
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Избранные стихотворения. Том II
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

© Бахтиёр Ирмухамедов, 2019

ISBN 978-5-4496-9327-3 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-9296-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОДНОСТИШИЯ

1


 
Нам было хорошо. Зачем же ты осталась?
 

2


 
Я Вас люблю, но на сегодня хватит.
 

3


 
Я мимо проходил, а ты уже разделась.
 

4


 
Загубленная нежностью любовь.
 

5


 
Останься, милая. Я не люблю готовить.
 

6


 
Люблю, люблю… а что у нас на ужин?
 

7


 
О, боже мой, как долго ты уходишь!
 

8


 
Как, ты не замужем?! О, ужас!
 

9


 
И это называется любовью?!
 

10


 
Такое не отыщешь в «Камасутре»!
 

11


 
Я встретил Вас… и дал обет безбрачья.
 

12


 
Нет, нет, для Вас я вечный импотент.
 

13

Твой муж решил вернуться? Фу, наконец-то!

14

Какое счастье быть с тобой в разлуке!

15


 
Мы кончили. К чему теперь свиданья?
 

16


 
Я рад бы Вам помочь, но дорого здоровье.
 

17


 
По-быстрому никак, пока я трезвый.
 

18

Угомонись, оставь еду на завтра.

19

Да, я устал. Зови на помощь мужа.

20


 
Запомним этот светлый день твоей измены.
 

21


 
Не радуйся, я дома.
 

22


 
А кем тебе приходится проктолог?
 

23

Как хорошо, что ты живешь на первом этаже.

24


 
Я больше не могу, соседи, где же вы?!
 

25


 
Твой муж, узнав, убьет иль будет счастлив?
 

26


 
И вот на это ты меня ловил?!
 

27


 
Мы в браке тридцать лет. А как хотелось счастья!
 

28

Не все ли нам равно, кто будет сверху!

29


 
О нет, бесплатно я не соблазнюсь!
 

30


 
А как ему идут рога!
 

31


 
Прошу тебя, не раздевайся на свету.
 

32


 
Сегодня воздержусь – пусть плачет венеролог.
 
 
ВОЗМУЩЕНИЕ ПРОДАВЦА
МУЖСКИХ ГОЛОВНЫХ УБОРОВ
 

Ох, распустились жёны!

34


 
Как целомудренно твое грехопаденье!
 

35


 
За что пощечина? – За сновиденья!
 

36


 
Я ждал не Вас, но я не против…
 

37

Ты хочешь повторить? За что мне эта кара?!

38


 
Бросается в глаза твоя необнаженность.
 

ВОТ ЭТО ЛЮБОВЬ!

 
Давай друг друга ненавидеть —
Тебя за то, что ты глуха,
Меня за то, что я обидеть
Могу желанием греха.
 
 
Давай дадим друг другу в морду —
Тебе за склонность к дефиле,
А мне за то, что рифмой твердой
Взбиваю камни для суфле.
 
 
Давай друг друга поцелуем —
Тебя туда, где счастья нет,
Меня – за то, что я балуем —
В мой ненаписанный сонет.
 
 
Давай убьем друг друга нежно —
Тебя за то, что ты глупа,
Меня за то, что я прилежно
Кормлю бисквитами клопа.
 
 
Давай друг друга уничтожим —
Тебя гламуром подлецов,
Меня страданием расхожим
Великих якобы творцов.
 
 
Давай возьмем друг с друга клятву —
С тебя о святости измен,
С меня о том, что страсти жатву
Я буду жать с чужих колен.
 
 
Давай друг другу плюнем в душу:
В твою – за то, что ты мила,
В мою – за то, что я нарушил
Законы принятые зла.
 
 
Давай друг другу скажем гадость —
Тебе о прелестях твоих,
А мне о том, что слово «радость»
Произношу я за двоих.
 
 
Давай швырнем друг в друга миски,
Зальем другу друга кипятком,
А после глотки, выпив виски,
Заткнем ошпаренным платком.
 
 
Давай немного поостынем
И молча рядом полежим,
А после жар друг в друга двинем
И мировую совершим!
 

БУКВА «Л»

 
Твоей ошибкой ли из Твиттера,
Мой искушая монитор,
Соблазном высветилась литера,
Внеся в обыденность фурор?
А может быть, я сам нечаянно,
С клавиатурой не в ладах,
Нажал на клавишу отчаянно,
Где буква «Л» таила крах.
Но, что бы ни было причиною,
Я в мысли горестные вновь
Был погружен своей кручиною,
Которой имя есть «Любовь».
И снова ты явилась призраком,
Виденьем в белом неглиже —
И это было явным признаком,
Что я с ума сошел уже.
Но от тебя так сладко веяло
Лугами в яростном цвету —
Как будто их сама ты сеяла,
И опыляла на лету.
Твои струились ноги длинные
И проливались на печаль,
И взоры робкие, невинные
Не укрывались за вуаль.
И это чудное явление
В себе таило ход времен
И несказанное томление
Взошедших на святой амвон.
И христианско-мусульманская
Вдруг амальгама пронялась,
И песня, ритмами шаманская,
Восточным ветром принеслась.
И рукава твои широкие,
Волнуя ветер во хмелю,
Как будто крылья одинокие,
Парили в тонус журавлю.
И были так прекрасны волосы
Твои на фоне грез моих,
Что юго-северные полюсы
Глядели выпукло на них.
И все наполнилось желанием
И вожделением вокруг —
И было это не закланием,
А воскрешением для мук.
И талисман твой треугольником
К себе природу приковал,
И был я радостным невольником,
Обретшим в муках идеал.
И долго, долго длилось бдение,
И ты медлительно плыла
В мое ночное наваждение,
Светясь из каждого угла.
Я простирал к тебе объятия,
Но ухватить тебя не мог,
Как будто был в сетях заклятия,
Определившего итог.
Лучи забрезжили восходные —
И ты растаяла в заре
И мне оставила холодные
Воспоминания в ребре.
И утро стыло безутешное,
А с монитора шел обстрел —
Глядела в душу мне насмешливо,
Расставив ноги, буква «Л».
 

СОВЕТ КРАСАВИЦЕ

 
Какими меришь мерками,
Включив воображение,
Когда ты смотришь в зеркало
И видишь отражение
Своих надежд несбывшихся,
Своих мечтаний канувших,
Своей любви разбившейся
И слез, на сердце капнувших?
Сверяешь ли со звездами
Судьбу свою элитную
Иль, может быть, под верстами
Хранишь ты челобитную
К тому, кто не печалится
И не весельем тешится,
И кто за нас ручается,
Когда хотим мы вешаться?
Чего ты хочешь, милая, —
Вселенского признания
И чтоб твоя фамилия
Была для почитания?
Ну что ж, иди до запада
И души переделывай,
Но только, всех царапая,
Невинных не расстреливай.
Когда же запад чопорный
Разочарует холодом,
Не ввинчивайся штопором
В страну с духовным голодом.
А все, что наковеркала,
Исправь, взглянув обиженно
В души немое зеркало,
И будь собой пристыжена.
 

ГАЗЕЛЬ ДЛЯ КАМИЛЛЫ

 
Выйди, милая подружка, погулять со мной.
Проведу тебя под ручку горной стороной.
 
 
Покажу тебе вершины, где лежат снега,
Где ветра, ложась на льдины, веют стариной.
 
 
Ты увидишь, как лавины, глядя свысока,
Плавно падают в долины ватой ледяной.
 
 
Ты услышишь, как тихонько из-под ледника
Ручеек сбегает тонкий волей озорной.
 
 
Ты узнаешь в каждом камне прошлые века
И потрогаешь руками ход времен страстной.
 
 
Мы войдем с тобой в пещеры в ужасе слегка
И найдем основы веры вышней и земной.
 
 
Предпочтешь ты сталагмитам, свисшим с потолка,
Несомненно, сталактиты шалостью хмельной.
 
 
Улыбаясь у подножья зову родника,
Отнесешься осторожно к почве подвижной.
 
 
И, прильнув к воде хрустальной, с помощью глотка
Ты поймешь, что идеальной быть легко княжной.
 
 
И, тебя увидев светлой, встанут облака,
Захотев судьбы оседлой под твоей луной.
 
 
Принесется ветром нежным звук издалека:
Это будет зов нездешней жизни островной.
 
 
Но останемся в горах мы, и моя рука
Вдруг окажется на страх мой за твоей спиной.
 
 
Ты немного покраснеешь, как весной луга,
И, ко мне прильнув, развеешь страх мой затяжной.
 
 
Мы на травку сядем рядом, сочетав бока,
И скажу тебе я взглядом: будь моей женой.
 

БЕЗЫСХОДНОЕ

 
Увы, разъединенные судьбой,
Мы не здоровались и не прощались,
Не радовались и не сокрушались,
Не падали, не поднимались,
Не трескались и не ломались —
Мы ничего не делали с тобой.
 
 
Мы не глядели на морской прибой
И на песке совместно не валялись,
Не обнимались мы, не целовались,
Не плавали, не кувыркались,
Не ластились и не брыкались —
Мы ничего не делали с тобой.
 
 
И осенью мы с листьями гурьбой
Не бегали в садах и не летали,
Ветрам о нас на ухо не шептали,
Стихи друг другу не читали,
О звездных странах не мечтали —
Мы ничего не делали с тобой.
 
 
И вместе мы не принимали бой,
От мерзости людской не отбивались,
Из окружения не вырывались,
В окопах кровью не плевались,
Не побеждали, не сдавались —
Мы ничего не делали с тобой.
 
 
А, заняты тщеславной ворожбой,
Мы в мелочных заботах утопаем,
Презрением друг друга осыпаем,
Кичимся выпавшим нам паем,
Как будто вечное кропаем,
Но ничего не делаем с тобой.
 
 
Как жаль, что мы ни словом, ни мольбой,
Ни рифмами, ни песнями, ни плачем
Свой жалкий жребий не переиначим,
Друг другу встречу не назначим,
Поймем, что шанс давно утрачен,
И ничего не сделаем с тобой.
 

ПОДРАЖАНИЕ ПУШКИНУ, ПОДРАЖАВШЕМУ КОРАНУ

 
Клянусь любовной суетой,
Клянусь бессонными ночами,
Твоей искусной красотой,
Твоими властными очами,
Не избежит влиянья муз
Тебя узревший ненароком —
Будь то узбек или француз,
Он обречен предстать пророком.
И ты, Лейли, обречена
Быть воспеваемой в истоме.
Так будь же мной увлечена
В своем дворце иль на соломе.
Клянусь богинею любви,
Клянусь пронырливым Амуром,
Адреналин в моей крови
Овеян лишь твоей фигурой.
Клянусь обилием врагов,
Клянусь друзей предавших ядом,
Что буду демоном рогов
Тех, кто с тобой возлягут рядом.
Клянусь проклятием веков,
Клянусь трагедией Долины,
Что скоро будет без оков
Край, где рождались паладины, —
Исчезнут клановые рвы,
Падут элитные барьеры —
И люди выйдут из канвы,
Где их давили люциферы,
И будут все равны во всем,
И нам с тобой не будет стыдно,
Что мы находимся вдвоем,
Что сочетанье наше видно.
И я клянусь беречь твой стан
От посягательств и увечий,
И напишу тебе дастан,
Где страсть твою увековечу.
Клянусь Узбекию и Русь
Вручить тебе под нимбом глянца.
И, наконец, я в том клянусь,
Что прекращу отныне клясться.
 

БЕГ ПО КРУГУ

 
Она бежит, бежит по кругу,
Бежит и думает о том,
Что бег ее сродни испугу,
Который действует кнутом.
Она бежит в священном страхе,
Что вдруг наступят времена —
И ей придется встать на плаху,
Во всех грехах обвинена.
Она бежит, бежит по кругу,
И не понятно ей самой,
Что этот бег, что эти муки —
Есть бег по замкнутой прямой.
Она бежит куда-то прямо,
Но возвращается в исток,
И вновь бежит, бежит упрямо
На запад, север и восток,
И вот опять она на юге,
Свои следы вбивает в прах.
Она бежит, бежит по кругу,
А впереди и сзади страх.
Она бежит, не уставая,
Не отвлекаясь на ночлег,
В своих фантазиях живая,
Не замедляя странный бег.
Она бежит, бежит по кругу,
И этот круг заметен всем,
Но лишь она врагу и другу
Поет, что нет в судьбе проблем.
Она бежит, держа дыханье,
И умудряется принять
Аплодисментов громыханье,
Как королевскую печать.
Она бежит, бежит по кругу,
Сметая недругов с пути,
А вместе с ними и подругу,
Что не успела отойти.
Она бежит не то за славой,
Не то за белым кораблем,
Не то за истиной лукавой,
Не то за властью и рублем.
Она бежит, бежит по кругу,
И отвращая, и пьяня.
А я доволен тем, что Гуга
Не добегает до меня.
 

КОНСТАТАЦИЯ ФАКТА

 
Я у тебя один такой —
Не лизоблюд и не хапуга,
Не бодигард и не прислуга,
И не мальчишка под рукой.
Я у тебя один на свете,
Кому не сможешь ты втолочь,
Что олигарх не любит дочь,
Не помогая ей в расцвете.
Я у тебя один из всех,
Кто говорит открыто правду,
Не демонстрируя браваду
И не надеясь на успех.
Я у тебя один искусный
В стихах и в прозе на века,
Кто слышит вздох из Чарвака,
Когда тебе бывает грустно.
Я у тебя один в стране,
Кого нисколько не волнует,
Кто и к кому тебя ревнует —
Не ревновал бы лишь ко мне.
Я у тебя один печальный
И одинокий в сонме зла,
Кого к себе не позвала
Ты на прием сентиментальный.
Я у тебя один, кого
Ты обделила диалогом,
На чьи лихие «Монологи…»
Не написала ничего.
Я у тебя один в загоне,
В немилости и нелюбви
За то, что я дела твои
Назвал «делишками в законе».
Я у тебя один, кому
Плевать на твой высокий статус,
Но не плевать на стройность стати
Твоей, не зная, почему.
Я у тебя один. Вникая
В суть этих слов, пойми, Лейли,
Что на просторах всей земли
Ты у меня одна такая.
 

ДОМ НА ЧАРВАКЕ

 
Твой дом на Чарваке —
                                        там звезды для подсчета,
Там сказочный рассвет
                                        и колдовской закат,
Там воздух для любви,
                                        для жизни и полета,
И атмосфера там
                              для пения цикад.
Ты пригласи меня
                             по дружбе нашей в гости
И во дворе накрой
                                обычный дастархан.
Со мной ты можешь быть
                                           и запросто и просто:
Ведь я не олигарх
                               и не восточный хан.
Но я умею петь
                           не хуже Александра,
И братья мне давно
                                  Серега и Омар.
Окутаю слова
                        мелодией меандра —
И прекратит пищать,
                                    заслушавшись, комар.
Из чайника нальешь
                                    процеженный напиток
И на манер невест
                                подашь мне пиалу,
И вспомнишь грусть моих
                                            рифмованных попыток
Вальсировать с тобой
                                     на призрачном балу.
Я скромно отшучусь,
                                     но поведу нескромно
Себя в твоем дворце,
                                     приблизившись к твоим
Глазам, плечам, рукам, —
                                           и, воздыхая томно,
Мы перед всплеском чувств
                                               уже не устоим.
И, не начав ни пить,
                                  ни разносолы кушать,
Я сразу перейду
                            на плотские хлеба.
Ты будешь говорить,
                                   а я не буду слушать:
Я буду пить тебя
                             от пяток и до лба!
Над нами Млечный Путь
                                          застынет от восторга
И будет он сиять,
                              как тысячи свечей.
И будет длиться ночь
                                    прерывисто, но долго,
Подстегивая нас
                            на мягкой курпаче.
И вот уже восход
                            зардеется волшебный,
И ты шепнешь: «Увы,
                                   безжалостна судьба.
Пора тебе домой,
                              обратно в город хлебный».
А я скажу, что мне
                               милей твои хлеба.
Но ты, обняв меня
                               в своем костюме Евы
И, попросив сменить
                                     Адамово трико,
Исторгнешь из души,
                                     что все мои напевы
Прослушать в ночь одну
                                          не так уж и легко,
Что будет новый день
                                     и ночи будут снова,
И мы еще не раз
                              на зорьки поглядим,
Но есть порядок дел —
                                       и он всему основа, —
Иначе мы себе
                          серьезно навредим.
И напоследок ты
                             прильнешь ко мне губами —
И на моих губах
                             останется тоска.
Я поплетусь домой,
                                  терзаемый мольбами
Не уходить навек,
                               вернуться на века.
Я обернусь назад,
                               но ты не удостоишь
Меня своей слезой,
                               завернутой в кулак,
Но, помахав рукой,
                                 на лучшее настроишь:
Мол, ждет меня всегда
                                       лирический
                                                            Чарвак.
И я вернусь в Ташкент,
                                      в пустынный город муки,
И стану прозябать,
                                 надеясь и терпя,
И буду вспоминать
                                 в страданиях разлуки
Твой дом на Чарваке
                                    и в доме том
                                                           тебя.
 

ПАГУБНОЕ ЖЕЛАНИЕ

 
Мне хочется, мне очень, очень хочется,
Обняв тебя, проникнуть в глубь веков,
Найти того, кто в древнем одиночестве
Придумал нас – дурёх и дураков.
Хочу ласкать твои, Настюша, площади
И отыскать причину наших бед:
Не скакуны, мы тягловые лошади,
Удар кнута – наш завтрак и обед.
Я на груди твоей желаю выспаться
И получить прозрение к утру,
Что лепестками должен я рассыпаться
По грёз твоих летучему ковру.
И до потери пульса и дыхания
Хочу в объятиях безумствовать твоих,
Чтоб бабочек бесшумные порхания
Повеяли эдемом для двоих.
Мне хочется, мне очень, очень хочется
С тобою целомудренно грешить.
И если смерть мне после напророчится,
Я все приемлю. Так тому и быть!
 

В ДОБРЫЙ ПУТЬ!

 
Если наши враги испоганили
И твою непокорную честь,
Ты сверкай неизвестными гранями
И забудь про плебейскую месть.
Ты красивая, высокопробная,
И душа в твоем теле жива.
Не для всех ты, конечно, удобная,
И бываешь не часто права.
Но имеешь ты право на пение
И безумные платья кроить,
И вступать в диалоги и прения,
И любовью наполнить финифть.
Но тебе запрещается баловать
И гордыню свою и тоску;
Не вольна ты седины пожаловать
Своему золотому виску.
В этой жизни дороги извилисты —
И легко заплутать среди них;
Даже самый здоровый и жилистый
Пропадает на тропах людских.
Постарайся, любимая, выстрадать
Каждый шаг на пути к небесам.
Ничего не бывает по-быстрому,
Кроме дел, умножающих срам.
Пусть враги изгаляются дрянные,
Хладнокровно свой подвиг верши
И сверкай неизвестными гранями
Никому неизвестной души.
 

МУЗЕЙ

 
Когда весь мир падет к твоим ногам,
Я отойду и буду наблюдать,
Как ты раздашь прощение врагам
И всем друзьям подаришь благодать.
Я знаю, ты не вспомнишь обо мне:
Ведь я не враг и не среди друзей.
Я просто так стоящий в стороне,
Я сам себе хранитель и музей.
Я охраняю то, что у меня в душе;
А там всего один лишь экспонат,
Он сделан из мечты папье-маше
И называется: «Объект услад».
В музее круглосуточный режим,
Всем посетителям бесплатный вход.
Пусть я пустой мечтою одержим
И нулевой имеется доход,
Но красота превыше всяких благ,
Она дает движение векам.
Я объявлю когда-нибудь аншлаг —
И этот мир падет к твоим ногам.
 

ВОЛЬНООТПУЩЕННЫЕ

 
Мы встретимся с тобою на заре
У нашего родного сеновала,
Я дань воздам предпахотной поре,
Сорвав с тебя узоры покрывала.
Мы в новом виде то же сотворим,
Что столько лет до этого творили,
И понесет нас Эроса Гольфстрим
Туда, где нет стыдящего мерила.
Истосковавшимся слиянье душ
Гармонией откликнется в природе.
Ты не жена мне, я тебе не муж,
Но оба платим дань любви свободе.
Условности ничуть не тяготят
Сердца, объятые святым пожаром.
В миру мораль – не более чем яд,
Смердящий лицемерным перегаром.
Ничто нас не заставит почитать
Тлетворный дух фальшивых благочестий:
Мы друг для друга честь и благодать
В душевности амурных перекрестий.
Кого-то тянет жить в монастыре,
Кому-то тьма завещана в подвале,
Но мы с тобой сольемся на заре
На нашем безотказном сеновале.
 

МИССИЯ

 
О гигантская в небе звезда,
О народы Альдебарана,
Проведите меня туда,
Где Она возлежит на диване!
Проведите меня тайком
По космическим коридорам;
Я по стеклам пройду босиком
И предстану холодному взору.
Я скажу ей: «Любимая, ты
Не для этой планеты убогой:
Для тебя есть другие мечты
Во вселенских запасниках Бога.
Так восстань же и устремись
К мириадам планет и квазаров,
Над рутиной землян поднимись,
От бескрылых беги казуаров!
Ты с высокой печатью на лбу,
Соответствуй своей сверхзадаче.
Коль сейчас не поверишь в судьбу,
От тебя отвернется удача.
Встань и крылья свои разверни,
И в своей красоте небывалой
Променяй заскорузлые дни
На искрящие звездами дали.
И явись для Вселенной святой
Полновластной великой царицей,
И наполни ее добротой —
И воздастся твой подвиг сторицей».
Так скажу я. Быть может, Она
В благодарность за это вещанье,
Тайных чувств и желаний полна,
Поцелует меня на прощанье.
 

РАССУДИТЕЛЬНОЕ

 
Давай признаемся в любви
И разойдемся без скандала.
Люблю я прелести твои,
Но не хочу, чтоб ты страдала.
И ты не хочешь, чтоб меня
Твои поклонники прибили
За то, что я, слегка труня,
Тебе готовил чахохбили.
Пройдут года, и, может быть,
Мы где-нибудь с тобой столкнемся
И, вспомнив нынешнюю прыть,
Друг другу мило улыбнемся.
Ты будешь так же холодна
В своей гламуристой осанке,
И будет грусть твоя видна,
Как пятна крови на подранке.
Ты спросишь нехотя: «Ну, как
Твои дела, твоё здоровье?».
А я скажу: «Мой дом – кабак,
Где пьют побитые любовью».
Ты равнодушно бросишь: «Что ж,
Я рада встрече, до свиданья», —
И быстрым шагом вдаль уйдешь,
Взорвав основы мирозданья.
Я напоследок нагляжусь
На ровный стиль твоей походки,
Пойду в кабак и погружусь
Всем существом в болото водки.
И буду долго вспоминать
В тумане пьяного угара
Твои глаза, ланиты, прядь
И вкус телесного нектара.
Тоска и грусть, печаль и боль
Сгорят, как рекруты шандала.
Но нам зачтется наша роль,
Что мы расстались без скандала.
 

«Я не вернусь в твои объятья…»

 
Я не вернусь в твои объятья,
Я не вернусь, я не смогу…
Пускай другая снимет платье
Со мной на лунном берегу;
Пускай с другой познаю счастье
В какой-то час, в какой-то миг,
И распадусь потом на части,
На атомы, но без вериг
Твоих очей, грудей и спеси,
Высокомерия словес…
Драматургия этой пьесы
Идет судьбе моей вразрез.
Твои отзывчивые губы
Я не смогу поцеловать;
Не заскрипит, почуяв трупы,
Под нами древняя кровать.
Не знаю, как, но ты убила
Во мне влечение к тебе.
Быть может, ты меня любила
В те дни, когда мы на арбе
Катились медленно под сени
Чинар ветвистых и дубов,
И у ручья, скрестив колени,
Вершили грешную любовь.
Какое было единенье
Незамутненных наших душ!
Витало всюду наслажденье,
И раем высветилась глушь!
С тех пор пытались многократно
Мы повторить тот чудо-всплеск,
Но становился неприятней
Минувшей страсти мутный блеск.
Возможно, это – козни быта,
Возможно – слабость наших уз,
Иль, может быть, – закон событий,
Уничтожающих союз.
Постичь нам ход причин и следствий
Удастся вряд ли. Будь умней.
Расстаться тихо, без последствий
Во благо всем – тебе и мне.
Не посылай любви проклятья,
В себе обиды не таи.
Я не вернусь в твои объятья,
Как ты не просишься в мои.
 
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»