Рассказы

© Антон Тишкин, 2020

ISBN 978-5-4498-9438-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РАССКАЗЫ
#
Chapter Один
У жизни злые шутки

Заходить в эту дверь было страшно. И не потому что Настя попала в детский дом, нет. Здесь ей даже нравилось. Никто не ругался, никто не пил и не бил. Никто не скандалил ночами. Были, конечно, и задиры, но с этим она научилась справляться еще в обычной школе. Девочка из неблагополучной семьи, ходившая в школу в обносках, вызывала мало симпатии у жестоких сверстников. Друзей у нее не было. Да и кто захочет с ней дружить? Как ее пригласить в гости оборванку? А уж о том чтобы к ней в гости придти и речи быть не может. Мало ли какая живность там живет. Клопы. Вши. Но в детском доме все было иначе. Пусть тут и не было папы с мамой, что, в случае Насти, было только плюсом, зато преподаватели и воспитатели относились ко всем одинаково. Но идти к психологу было страшно.

Глубоко вдохнув и зажмурившись она надавила на ручку двери и та легко открылась, немного скрипнула и уперлась в напольный ограничитель не давая удариться о стену. Открыв глаза девочка увидела приятную на вид пожилую женщину в очках с тонкой оправой. Немного суховатая с морщинками вокруг глаз. Черты лица были довольно острые, что вызывало легкое недоверие, но ровно до того самого момента пока женщина не начала улыбаться. Обезоруживающая улыбка.

– Проходи, – нежным голосом сказала женщина, – садись. – жестом указала она на стул девочке, – ты Настя?

– Да – немного дрогнувшим голосом ответила та.

– Боишься?

На мгновение девочка задумалась. Сказать правду или не стоит? Но, пока, эта женщина не сделала ей ничего плохого. И она довольно мила. Да и обманывать смысла нет, психолог все равно все поймет.

– Немного – наконец выдавила из себя Настя.

– Зря! – Бодро сказала женщина. – Меня зовут Нина Викторовна и я психолог в этом детском доме. Бояться меня не нужно, да и глупо это, если честно.

– Хорошо – пробормотала Настя и уставилась в пол.

– Вот и славно, – не переставая улыбаться сказала Нина Викторовна. – Сколько тебе лет?

– Четырнадцать. – Не поднимая головы ответила девочка.

– Тебя никто не обижает здесь?

– Нет.

– У тебя есть братья или сестры?

– Есть братик. Младший.

– Скольок ему лет?

– Семь. Он, тоже, тут.

– Какие у вас с ним отношения? Вы с ним дружите?

– Да. Кроме него у меня никого нет, а у него кроме меня. Мы одни. – Глаза предательски намокли.

Еще мгновение и потекут слезы. Плакать нельзя. Никто не должен видеть ее слабость! Если она будет слабой, то им с Артемом не выжить.

– Успокойся. Все хорошо. Тут вы в безопасности и вас никто не тронет.

С этими словами Нина Викторовна протянула свою руку к руке девочки и слегка коснулась ее. От неожиданности Настя вздрогнула и подняла свои блестящие от подступивших слез глаза. Шмыгнув носом, девочка взяла себя в руки, положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула.

– Что вы хотите знать? Спрашивайте.

Нина Викторовна явно не ожидала такого поворота событий и, приподняв одну бровь, немного сощурила глаза вглядываясь в лицо своей пациентки. Какое-то время она смотрела в это юное, но уже повидавшее жизнь, лицо. Невозможно было понять о чем в этот момент думает психолог: взвешивает ли она ситуацию, продумывает дальнейший ход беседы или просто пытается оправиться от шока в который ее повергло то спокойствие с которым ребенок готов рассказать об очень страшных событиях из своей жизни.

– Хорошо. – Наконец ожив, сказала женщина. – Ты очень храбрая и взрослая девочка. Поэтому мне нет смысла идти на какие-то уловки чтобы помочь тебе. Я считаю, что с тобой нужно разговаривать как со взрослым человеком.

– Спасибо. Спрашивайте.

– Твои родители всегда пили? Или ты помнишь их еще не пьющими?

– Не всегда. Они начали пить около шести лет назад. До этого папа работал в какой-то компании, которая занималась продажей… не помню… они что-то продавали большими размерами.

– Оптом?

– Да, точно. Оптом. Он работал в офисе. Каждый вечер он пил пиво после работы. Когда моя мама забеременела Артемкой, их отношения с папой стали хуже. Они часто ругались, а папа начал приходить домой все позже и позже. Иногда я видела его только утром, когда собиралась в школу. Он спал на диване в большой комнате в одежде, а мама плакала. Незадолго до Тёмкиного рождения умер дедушка. Папин папа. Как оказалось папу держали на работе только благодаря дедушке. Последние несколько месяцев перед увольнением он пил уже прямо на рабочем месте. А его не увольняли потому что папин начальник и мой дедушка вместе работали на каком-то заводе еще в Советском Союзе и неплохо дружили. Он уговаривал не увольнять отца с работы, но после смерти дедушка уже никого не мог уговаривать. После рождения Артемки, первые пару месяцев отец не пил. Но и работу искать не торопился. Он не плохо владел какими-то программами на компьютере, поэтому первое время у него были заказы и кое-какие деньги он зарабатывал. Артем был очень беспокойным ребенком и часто просыпался ночами. Из-за этого папа с мамой снова начали ругаться. Папа часто кричал ночами на маму и заставлял «заткнуть этого мелкого урода» – так он говорил. А я лежала в своей комнате и боялась выйти. Мне было страшно, что он что-нибудь сделает маме или брату. А потом от всех этих скандалов у мамы пропало молоко. И папа тогда впервые ударил маму. Ударил за то, что теперь ему придется тратить больше денег на «мелких спиногрызов» – так он, тоже, говорил. Мама начала выпивать. Она сильно переживала, что пропало молоко и папа стал больше пить. Она просто не выдержала. Когда Артемке исполнялся годик, к нам приехали несколько старых друзей семьи. Папа в тот день сильно напился и начал буянить, а когда все разошлись он избил маму. Избил за то, что она его чем-то опозорила. Я была маленькая и не помню чем мама его позорила, но зато я хорошо помню как с пьяной и избитой мамой сижу в травмпункте и жду когда нас примут, а мама что-то мямлит и плачет подвывая. С того самого момента мама начала пить все сильнее. Со временем папа и мама стали пить вместе.

– А бабушка?

– Что бабушка?

– Ваш дедушка умер, а бабушка тоже умерла?

– Нет. Бабушка жива. Она даже несколько раз пыталась нас забрать, но мать не отдавала. Как-то раз мама очень сильно напилась. Мне было уже 10 лет и, к счастью, я догадалась вызвать скорую. Маму спасли. Она чуть не умерла. После этого она поехала в больницу и закодировалась. Так мы переехали к бабушке, которая мамина мама. У бабушки было хорошо. Даже постоянные скандалы между мамой и бабушкой не могли испортить нам с Артемом настроение! Нормальная еда, трезвая мама и любящая бабушка. Мы думали, что все начинает налаживаться. Спустя какое-то время мама встретила дядю Володю. Сначала дядя Володя был очень хорошим и добрым и даже когда мы переехали жить к нему все было очень хорошо. Он следил за тем чтобы мама не пила. Всегда был веселым и добрым. Но, однажды сильно заболела бабушка и маме пришлось несколько ночей ночевать у нее. Это было два года назад.

– То есть тебе было двенадцать лет?

– Да, почти тринадцать. Так вот мама уехала к бабушке, а мы остались с дядей Володей. В первый вечер он напоил меня каким-то вкусным чаем. Мне сильно захотелось спать и я пошла в нашу с Артемом комнату, а дядя Володя сказал, что я могу лечь на диване в большой комнате, а он ляжет на полу рядом. Я не придала этому значения и уснула на диване. Когда я проснулась утром то была совсем голая, а дядя Володя спал рядом.

Нина Викторовна не могла поверить своим ушам. Да и глазам она не верила, с таким спокойствием ребенок рассказывал о насилии над собой. В ее карте ничего об этом не сказано. Женщина стала перебирать листы и искать данные медицинского осмотра. Заключение гинеколога она нашла быстро. Не девственница…

– Он изнасиловал тебя? – сказав это Нина Викторовна, видимо, не смогла скрыть свои эмоции, чем заставила улыбнуться девочку одними уголками рта.

– Я не знаю. Первый раз у меня был около полугода назад и мне было больно. Я не знаю делал ли дядя Володя что-то такое. Он постоянно давал мне этот чай. Я спала как убитая. Я ругалась с ним, кричала.

– А что же мама? Как она на это реагировала?

– Мама не знала. Я боялась ей рассказать. Постепенно он наглел. Постоянно трогал меня. Лез в трусики при любой возможности. Сначала я сопротивлялась и кричала, но потом просто перестала реагировать.

У Нины Викторовны появилась испарина на лбу. Ей было жутко. Бедная девочка. Насколько глубоко травмирован этот ребенок, что с таким спокойствием рассказывает такие страшные вещи? Или она врет? Психолог еще раз пробежалась глазами по личному делу Насти. Ее привезли от отца.

– Вас с братом привезли от папы? Когда вы к нему переехали?

– Пол года назад. Со временем я смирилась с дядей Вовой. Ну, трогает он меня и ладно. Зато мама не так часто пьет. Да и крыша над головой есть. Но как-то раз я заметила как он приставал к Артему. Это было уже слишком. К тому времени я периодически общалась с папой. Он работал грузчиком на каком-то маленьком заводе. Выпивал. Часто выпивал. Но мы не могли больше оставаться в доме дяди Володи. Я позвонила отцу и попросилась жить к нему. Он даже обрадовался. Так мы с Артемкой переехали к папе. Сперва было хорошо. Папа почти не пил. Я убиралась и готовила. Они с Артемом часто сидели вместе в комнате и смотрели телевизор. Или болтали. Так продолжалось несколько недель. Потом папа стал снова сильно напиваться. Иногда он выгонял нас из дома. Чаще всего нам удавалось спрятаться в комнате и он засыпал. Но иногда наше положение бывало очень не выгодным и нам приходилось убегать из дома. В такие моменты мы гуляли или сидели в соседнем подъезде, пока папа не засыпал. Потом Артем забирался в форточку и открывал мне дверь изнутри. Около двух месяцев назад к папе приехали мама и дядя Володя. Они хотели забрать нас обратно. И так получилось, что они все напились. Через несколько дней их посиделка повторилась. Так было еще несколько раз, а потом дядя Володя пришел один. Они долго сидели с папой на кухне, а потом пришли в комнату и сели ко мне на диван. Я решила уйти, но дядя Володя схватил меня за руку и рывком посадил обратно на диван. Я испугалась и посмотрела на папу, а он с улыбкой сказал чтобы я не боялась, сказал, что это всего один раз будет, сказал, что ему нужны деньги. Я снова попыталась вырваться, но теперь они уже вдвоем держали меня. Папа обхватил меня за талию и поднял, а дядя Володя стал стаскивать с меня футболку. Я кричала и плакала. Просила их прекратить, но они не прекращали, – девочка усмехнулась. – Потом дядя Володя начал снимать с меня шорты и трусы. Я брыкалась и смогла расцарапать ему лицо. Но это мне слабо помогло, потому что дядя Володя несколько раз ударил меня по лицу и в живот. Потом папа положил меня животом на диван и стал держать руки. Я увидела, что дядя Володя раздевается и стала брыкаться с новой силой за что, снова, получила. Я слышала как в соседней комнате кричит Артем. Они его там закрыли, а он бьется в дверь и не унимается. Дядя Володя потрогал меня там. Потом плюнул на руку и, вдруг, упал. Папа закричал и отпустил мои руки. Я отскочила от него как ошпаренная. В этот момент в папу воткнулся нож. Даже не знаю, что я почувствовала в этот момент. Смятение наверное. Вроде и папу жалко, а вроде и рада, что Артем успел. Наверное все-таки я была рада. Дядя Володя стал подниматься, но Артем не дал ему этого сделать. Он накинулся на него и стал бить его по голове ножкой от табуретки. Вообще Артем очень не плохо подготовился. Папа орал на диване глядя на нож, который торчал у него из бока. Я схватила свои вещи и выбежала в коридор. Одеваясь я звала брата. Не знаю почему я его там бросила. В тот момент я вообще ничего не понимала. Мы выбежали из квартиры и направились к маме. К счастью у нас нашлось немного денег на автобус. И, как мы в тот момент подумали, к еще большему счастью мама оказалась дома. Вот только она нам не поверила. Она заявила, что мы пытаемся помешать ее счастью. Назвала меня шлюхой, которая пыталась соблазнить ее мужчину своими шортиками и маечками. Я всегда так по дому ходила. Лет с четырех так ходила. Тогда я молча подошла к компьютеру, нашла в поисковике контакты органов опеки и вот мы тут.

– Ужас. – Уже не пытаясь скрыть эмоции, сказала психолог. – Бедная девочка. Это ужасная история.

– Ужасная история о том как мы с братом узнали о том, что наши родители нас не любят. – Буднично резюмировала Настя и шепотом добавила – Совсем.

Нина Викторовна отменила все следующие сеансы. Женщина была сама не своя. Такое глубокое потрясение она не переживала ни разу в жизни. Когда умер ее муж она была убита горем. Ей не хотелось жить. Она готова была покончить с собой только чтобы снова быть со своим любимым. Только ребенок ее спас от этого поступка. Только ради своего сына ей пришлось собраться с силами и продолжить жить дальше. Но сейчас была совсем другая боль. Внутри все разрывалось. Она никак не могла найти себе место. Она ходила по кабинету то присаживаясь, то снова вставая.

Незаметно стемнело. Пора домой. Нина Викторовна собирала вещи в свою сумочку. Руки не слушались. Внутри все клокотало. Сердце, казалось, выпрыгнет, разорвав грудную клетку. Ком в горле не давал спокойно дышать.

Она смутно помнила как добралась до дома. Сняв верхнюю одежду, женщина зашла на кухню. Из старой советской полки она достала коньяк и, налив себе рюмку, выпила залпом и не закусывая. Затем вторая. Следом, не медля, третья. Налив четвертую женщина пошла в комнату. Села в кресло. Со страхом она смотрела на столик где стоял телефон. Она уже все поняла, но верить не хотелось. Материнское сердце надеялось на лучшее, но мозг понимал – выхода нет.

Нина Викторовна вздохнула, опрокинула рюмку коньяка и набрала номер.

– Алло?

– Алло, сынок? Привет. Это мама. Я по делу. Несколько недель назад, может месяц ты с кем-то подрался. У тебя еще лицо было расцарапано. Расскажи мне правду. Только не обманывай меня, Володя.