С одной из планет Вселенной шли сигналы о спасении – о спасении душ. Прошлый посланник, явивший образ Христа, выполнил свою миссию. Однако она не дала людям спасения и веры. Они оставались охвачены страхом, страхом смерти. Если даже и верили, то не всегда это была настоящая вера. Да и мало было таких людей, очень мало. Кроме страха бушевали вирусы алчности, зависти, лицемерия и лжи. В Библии, священной книге землян, было написано: «И придёт антихрист и поселится в храме и будет повелевать людьми». Храм – это тело для души. Антихрист – это страх. Поселился страх в людях и повелевал ими.

– Старший жрец! Прошу вас огласить список! – раздался голос, отражающийся эхом по всему залу.

Старший жрец кивнул и начал читать:

– Вам необходимо будет пройти не только все радости, но и тяготы, лишения земной жизни от рождения до смерти, выполнить свою миссию – выявить причины духовной деградации людей, устранить их. Спасти людей и Землю.

Старший жрец остановился, свернул папирус и взглянул сначала на Верховного жреца, а потом на Ипсилона, которому и предназначалась эта миссия. Верховный жрец кивнул и обратился к Ипсилону:

– Срок вам даётся 100 лет, по окончании вы вернётесь сюда. Вы ничего не будете помнить о пребывании в Высшей галактике. Мы сотрём вашу память после того как вы сделаете выбор своих родителей и переместитесь на Землю. И хотя память будет стёрта, вы будете ощущать, сначала не явно, скрыто, странно, не понятно, а потом уже осознанно своё предназначение на Земле, свою миссию. Земля – планета, не похожая на другие планеты, где есть жизнь. У неё есть особенности, тёмные и светлые стороны, материи, антиматерии. Вам будет необходимо там прожить и ощутить всё на себе, – верховный жрец остановился и посмотрел строгим взглядом на Ипсилона. – Но вам будет дано 5 шансов на 100 лет, это значит, когда вам будет грозить смертельная опасность, мы, наблюдая за вами, попробуем предотвратить её… Что ещё я не сказал? – Верховный жрец задумался. – Особенности планеты Земля вы сможете изучить самостоятельно. Время на подготовку один рассвет. Ах да! Забыл вот ещё что… Вы хотите заморозить своё тело или возьмёте по возвращении себе новую оболочку?

– Я возьму новую, – Ипсилон знал, что в процессе заморозки, происходит снижение эластичности тканей и кожи, да и вообще хорошо бы сменить оболочку. Только избранным позволялось это. – А если я проживу пять жизней, в смысле, истрачу все шансы, тогда что?

– Тогда вы умрёте, умрёт ваше земное тело, и вы либо вернётесь обратно, либо будете уже в спешке искать новое тело. Вы сами знаете, что бывает с теми, кто самовольно внедряется в новое земное тело. Мы можем вас потерять, и вы исчезнете в просторах Вселенной. Вам лучше вернуться, хотя не знаю, решите сами уже на месте. Если вы решите вернуться, не выполнив своё предназначение на этой планете, то в следующий раз мы сможем отправить вас очень не скоро. «Так что вам лучше выполнить миссию», – со спокойной уверенностью сказал Верховный жрец и испытывающе посмотрел на Ипсилона.

– Может, вы сможете дать мне больше шансов, мало ли что?

– Да, знаю, Ипсилон, но, к сожалению, пять шансов – это максимальное значение и цифра для Земли, учитывая её удалённость от нас и различные энергетические барьеры. Раньше было только три, вспомните, но мы развиваемся и сейчас можем позволить себе больше. Я уверен, что у вас всё получится. Идите, готовьтесь, отдыхайте и настраивайтесь.

Выйдя из обсерватории, Ипсилон решил не садиться на своего крылатого друга, а прогуляться пешком. Ангерой, так звали «друга», летел позади. Это было чудовище-зверь с огромной головой, крыльями, хвостом и щупальцами. Ангерой мог бы служить хорошим транспортным средством, быть прекрасным собеседником, защитником. Но разговаривать Ипсилон не особо любил, да и транспортным средством тоже редко пользовался, поэтому, прежде всего, Ангерой был другом. Они давным давно дружно жили вместе с тех пор как его сосед, вернувшись из экспедиции, обнаружил его маленького, прилипшего к пятке.

Прошлое задание Ипсилон провалил и миссию не выполнил. Не сохранил жизнь и не дошёл до конца. Жаль, что попадая на Землю, он всё забывал. Память стиралась во время перемещения духа в межгалактическом пространстве. Дух не был наделён способностью помнить, ведь при такой скорости перемещения, когда масса становилась отрицательной, само собой разумеется, что тело не перемещалось, оно оставалось здесь. Ипсилон жил в созвездии Скорпиона на планете Кьюду. Хорошо, что были аппараты, которые фиксировали его деятельность на Земле, и по возвращении он мог посмотреть ход своей жизни со стороны. Но на Земле таких приборов пока не было, и Ипсилон начинал каждый раз жизнь словно с нового чистого листа. В последний раз он выбрал тело мужчины. Но тот очень уж был рискованным и необузданным, постоянно ходил по краю лезвия из-за своего взрывного характера, потом пошёл на войну, несколько раз был ранен, при смерти был два раза, выживал, его спасали. Но последняя пуля была смертельной, и Ипсилон, не в силах искать новое тело на Земле, вернулся на Кьюду. На его родной планете время идёт совершенно не так как на Земле: никто не умирает и не рождается. Всё происходит медленно, плавно, нет часов, времени, есть рассветы и закаты. Отсутствуют половые различия. Несколько монотонно, скучно, зато спокойно и безмятежно. Сколько уже веков так не меняются жители этой планеты, Ипсилон не знал, да и слово «жить» как-то не звучит, они просто были, есть и будут. Бытиё соответствует их образу. На этот раз он решил выбрать тело женщины. Да уж, конечно, играло мировоззрение и характер Ипсилона. Он отличался от своих соплеменников смелостью, идейностью и силой духа. Говорил о себе накопленный опыт и множественные контракты по перемещениям на Землю, их было бессчётное количество. Так шёл он к дому и размышлял, наслаждаясь красным закатом. «И почему я прикреплён к Земле, а не к другой планете? Хотя мне нравится. Мой сосед недавно прилетел с Сириуса, с миссией справился, зачёт получил, обзавёлся новой оболочкой, симпатичен. У нас не принято распространяться о характере задания между собой, а на конференцию с его участием я не попал». Закат сегодня был неописуемо красивым… На красном небе белые лучи… Примерно сто лет он не увидит эту красоту… Что ж придётся привыкать к пейзажам другой планеты!

Все особи планеты Кьюду были высокие, под два метра ростом, худые с большой головой, этакие головастики. Одежду не носили, её заменяла оболочка, которая облегала и повторяла изгибы тела. Внешне они очень были похожи на землян. Но во всём остальном… Они не ели и не пили, общались друг с другом и передавали мысли высокочастотным звуком. Голосовые связки использовали только при общении в больших компаниях, но это было редко, в основном, на конференциях и собраниях. Наполнял их тело полезными веществами и энергией термобокс, в который они заходили по пробуждении и перед сном.

Ипсилон радовался, ведь ему предстояло путешествие-игра. Он зашёл в термобокс и настроил программу на обучение. Познакомился с политической обстановкой Земли, социальной, экономической, духовной. Надо было изучить психологию людей, эмоциональную, интеллектуальную сферы. Прошёлся по ресурсам Земли. «Как истощены ресурсы, чем они будут питаться через сто лет?» Информация проникала в мозг через нейроволны. Ипсилон успевал думать даже в процессе наполнения себя собранными знаниями с этой загадочной планеты. Сейчас он как никогда был уверен, что выполнит миссию. Войны закончились, политическая, экономическая ситуация Земли благоприятствуют духовному росту и развитию. Надо задать правильное направление, и он, Ипсилон, возможно, будет толчком, проводником людей на новый уровень развития.

Храм – это тело для души. В человеке есть сознательное и бессознательное. И есть сверх-Я или Супер-Эго. Сознательное – сам человек. Бессознательное на языке верующих – это антихрист. Супер-Эго – Бог, сверхчеловек, идеальный образ, к которому стремится человек. Бессознательное управляет человеком пока он не осознан и не правдив с собой, в первую очередь. Он находится во власти бессознательного или антихриста, совершает поступки, разрушающие его жизнь. И это массовое саморазрушение приводит к гибели живого на Земле, к гибели планеты, в целом. Те процессы, которые протекают в одном человеке, протекают одновременно с другими процессами на Земле. Законы природы идентичны. Бессознательное одного человека соответствует коллективному бессознательному.

Перед Ипсилоном стояла задача изменить мировоззрение людей, исследовав причины духовного самоуничтожения. И попробовать сделать это он мог, только наделив такой силой хотя бы одного человека, который стал бы проводником для всех остальных. На Земле испокон веков у каждого человека была своя миссия, однако не каждый её выполнял, а, наоборот, большинство так и не осознавали и не вспоминали своё предназначение на Земле. Люди не хотели познать свою сущность, столкновение с реальностью довольно тягостно ими воспринималось. Люди жили поверхностно, бессознательно. Познать свою сущность – не простая задача, сопровождающаяся душевной болью. Самая сильнейшая боль – это страх смерти, а люди были смертны, их телесная оболочка, во всяком случае, точно. Возвращались на Кьюду только те, кто совершил подвиг и выполнил свою миссию, кто весь век боролся, искал. Оставшиеся, кто на Земле внедрялся самозахватом в новое тело, тот в межгалактическом пространстве просто терялся. Великая истина заключалась в смысле земной жизни, чтобы прожить её с радостью, помогая ближнему и оставляя свой след в творчестве или науке. Человек имел возможность радоваться от рождения новой жизни, любви, дружбы, творчества, самореализации, самовыражения, вкусной пищи, запахов, музыки, созерцания, осязания и обоняния, добрых дел и помощи ближним и много чего. Однако чувство страха, вины, стыда и отверженности терзали его. И эти чувства двигали им в саморазрушительных деяниях. Жажда власти, материального обогащения, стремление к победе и успеху любой ценой дорого обходились самому человеку и его окружению. Потому что это было бессознательными стремлениями.

Ипсилон ознакомился с трудами последних открытий на Земле. Наука продвинулась далеко вперёд. Человек осваивал космос, разрабатывал нанотехнологии, изучал мозг и квантовую механику. Было много реальных открытий и также много артефактов. Он закончил загрузку и вышел напоследок полюбоваться пейзажами своей родной планеты, откуда ему предстояло отправиться в другую галактику солнечной системы. Сейчас был восход, и он заливал небо Къюду голубыми и белыми лучами, теплом и светом. Как всегда тишина и гармония снисходили на эту звездочку в созвездии Скорпиона, населенную существами с высшим разумом во всей Вселенной. И так будет неизменно бесчисленное количество лет. А где-то там, далеко-далеко, находилась маленькая планета Земля, которой было необходимо спасение… Что ж, Ипсилон был готов выполнить свою миссию.

Часть 1. Саморазрушение

Нино открыла глаза. Ярослав сидел рядом и смотрел на неё. «Он смотрит, как я сплю, надо же». Юноша поступил несколько дней назад в отделение психиатрии, где Нино подрабатывала медсестрой ночью, а утром ехала в институт на учёбу. У Ярика были чёрные, как смоль, глаза, которыми он, как казалось Нино, пронзал насквозь. В его расширенных зрачках содержалась немая грусть, тоска, мольба, потерянность, отрешённость, отверженность, страх, надежда, непостижимость. Она таяла от этого взгляда, он её притягивал, манил, как магнит. Парень сидел на игле и в клинику поступил с диагнозом наркомания, когда чуть не умер от передоза. Родители обнаружили его, лежащего на диване, в бессознательном состоянии и на полу валялся шприц. Нино только покуривала иногда и при беспокойствах и волнениях ела успокоительные таблетки и антидепрессанты. Благо, работая в психиатрии, она имела к ним доступ. Очень часто её раздирала мучительная, жгучая боль, тревога, от которой никуда невозможно было деться. Колоться она боялась и вместе с тем этот страх возбуждал и притягивал её. Нино улыбнулась и слегка потянулась. Не очень было удобно спать в коридоре на диване, но это было хоть что-то, чем не спать вообще всю ночь. Ярик смотрел влюблёнными глазами на медсестру.

– Давно ты здесь сидишь? – спросила Нино, поднимаясь и поправляя волосы.

– Пару часов, как ты уснула.

– Охраняешь мой сон? – В отделении пока стояла полная тишина, лишь изредка то из одной, то из другой палаты доносилось посапывание или храп.

– Конечно, принцесса. – Ярик взял руку Нино и у неё замерло сердце. Она посмотрела ему в глаза. Они обменялись долгим глубоким взглядом.

– Ладно, мне надо идти градусники раздавать и готовить уколы, – немного помолчав, сказала Нино, стараясь сохранить серьёзность на лице. Её никто не называл принцессой. Она освободила руку, хотя очень хотела пуститься во все тяжкие с Ярославом и закружиться в карусели эйфории и сладкой нирваны, не о чём не думая. Но именно сейчас она очень хотела спать и её раздражала эта необходимость просыпаться по утрам, а то и вовсе не спать ночью, а потом ехать в институт. Хотелось плюнуть на всё, бросить, забить на все правила, обычаи, приличие… Ох, как хотелось!

Люди, склонные к риску, это особые люди, с особым содержанием нейронов в мозгу. У них нарушен нейромедиаторный баланс, и гормонов, отвечающих за склонность к риску, очень много. В эту категорию входят алкоголики, наркоманы, автомотогонщики и игроки. Они ходят по краю бездны, кажется, что им не страшна смерть и они играют с ней. Они не задумываются о последствиях. Они с головой погружаются в пучину своей страсти, ничего вокруг себя уже не замечая. Это одержимость со смертельным риском.

– Нино, принеси, пожалуйста, журнал регистрации. Кажется, я видела его в ординаторской, – попросила напарница Нино, пожилая женщина лет 70, которая всю жизнь проработала в психиатрии.

– Хорошо, сейчас найду. – Нино взяла ключ, положила его в карман пиджака и пошла в соседний блок. Больные уже проснулись и тусовались в коридоре: смотрели телевизор, просто сидели или стояли или хаотично двигались и кружились. Стоял запах манной каши. Когда Нино проходила мимо них, они почтительно здоровались с девушкой, искренне радовались ей, ждали её смену. И она их любила, они были очень беззащитны и трогательны в своём мире. И очень настоящие. Тут не было масок, фальши и притворства. Нино зашла в ординаторскую и включила свет. Обвела взглядом столы, диван и нигде не увидела журнал. Стояли коробки с конфетами, ликёр, цветы. «Может, в ящике стола?» Она открыла верхний ящик стола, и тут её взгляд упал на упаковку таблеток «Стипам», которые были запрещены в использовании. «Интересно, что делают эти таблетки, да ещё и начатая упаковка, в столе у заведующей отделением?» Нино взяла упаковку, покрутила, понюхала, положила на то же место. «А вот и журнал». Нино взяла его и пошла из ординаторской прочь. Как-то холодно и не комфортно здесь было в отличии от тёплого отделения. В дверях она столкнулась с Ярославом. Он был в сопровождении санитара.

– Вы куда это пошли? – спросила Нино.

– К врачу, зуб заболел. – ответил Ярослав. – Ты уже скоро домой пойдёшь и я долго теперь тебя не увижу. – Он наклонил голову и заглянул в глаза Нино.

– Не очень-то долго, – улыбнувшись, отметила Нино. – Через пару дней снова моя смена, в ночь. Ей нравились забота и ухаживание Ярослава, именно его забота и внимание. Как он ждал её и встречал, был рад. Среди всех больных она выделяла именно его. И сама не заметила, как тоже стала скучать и ждать очередной своей смены и встречи с ним.

– Лечи зуб и выздоравливай!

– Спасибо, Ниночка! Постараюсь. До скорой встречи.

И тут Ярик неожиданно чмокнул Нино в щёку. Она растерялась, немного покраснела, тут же бросила взгляд на санитара, который безмолвно стоял и курил на выходе из корпуса. А Ярослав также немного смутился и, сделав усилие над собой, повернулся, кинув последний взгляд на Нино, пошёл к зубному.

Смена Нино закончилась и после линейки с врачами, она поехала в институт. Спать она уже не хотела. Просто после смен она всегда чувствовала себя, как в тумане, так как спала всего три часа, и, видимо, испарения лекарств проникали через кожу в мозг.

Сама не замечая, Нино стала жить только сменами в больнице, ради того, чтобы увидеть Ярослава. Они могли сидеть рядом и смотреть друг на друга. Он наливал ей чай и приносил, строил больных, суетился, помогал. Он хотел быть нужным и полезным. И Нино с благодарностью принимала это. О его заболевании наркомания они никогда не говорили. Нино считала это бестактным, а Ярослав пытался забыть и навсегда вылечиться.

– Я больше не хочу употреблять наркотики.

– А что ты хочешь?

– Не знаю. Быть рядом, вдыхать твой аромат, чувствовать твоё тепло, дышать одним воздухом с тобой.

Ярослав сел за рояль. Инструмент, старинный, давно не настраиваемый, стоял в отделении в «комнате досуга». Он наиграл первые аккорды мелодии песни «Странные танцы». Как красиво. Танцы вдвоём. Вступление к ней Нино очень нравилось.

– Ты учился в музыкальной школе? – спросила она у Ярослава, когда он закончил играть.

– Да учился, но бросил.

– А я закончила. Пять лет на аккордеоне. Но он у меня стоит, я редко беру его в руки.

– В чём смысл жизни, по-твоему?

– Не знаю. Сама недавно думала об этом. Не знаю.

– А мне кажется, что не обязательно всё должно иметь смысл.

– Звучит, как оправдание бессмысленности.

Когда Нино легла спать, ещё долго крутилась в её голове эта мелодия. «В переходах подземных станций… Какой он хороший и милый. Почему все наркоманы такие привлекательные внешне? Наверное, все или почти все красивые люди испытывают на себе повышенное внимание со стороны окружающего мира, и, соответственно, требования и ожидания завышаются. Ведь у них больше возможностей. Не все выдерживают этот груз».

Пришло время, когда его выписали, за ним приехали родители, Ярик попрощался со всеми и с Нино тоже. И ей показалось, что он уже не с ней, а в другом мире, в другой теме, как будто его и не было никогда здесь. Но он был… Нино потом вспоминала его очень часто. Этот юноша подарил ей что-то такое неуловимое, приятное, нежное… Может, это был его кусочек мира, такой непостижимый и опасный.

А Нино продолжила свою безрадостную жизнь, которая становилась всё мрачнее и мрачнее с каждым днём. Она училась в институте, работала в больнице, ругалась с мамой. И вскоре она уволилась из больницы.

– Я заболела, – сказала она по телефону, когда не смогла подняться на рабочую смену. На самом деле ей просто всё надоело. Она устала…

– Чем заболела, что случилось? – спросила заведующая.

– У меня депрессия, – сама себе поставив диагноз, заявила Нино.

– Это симптом. На работу можно с ним ходить.

– Извините, у меня не валяется в тумбочке таблетка стипама, которая привела бы меня в чувства.

В воздухе повисло молчание.

– Я уже давно работаю в психиатрии, и мне бывает необходимо снять интеллектуальную активность и напряжение, – ровным голосом ответила заведующая.

Нино, счастливая, звонила в дверь своей квартиры. Она купила два торта и фрукты. На пороге её встретила гневная мама.

– Что это ты затеяла?

– Мама, я хочу пригласить к себе на день рождения друзей, – Нино никак не ожидала, что мама будет против.

– Нет, никаких гостей. Ты мне не помогла с переездом. Я, как проклятая, таскала сумки и мебель, а ты даже палец о палец не ударила. Убирайся жить к своему отцу, ты с ним два сапога пара, вся в него. И надо же было унаследовать только плохие гены, – с ненавистью проговорила мать.

– Ну, мама, это же мой День рожденья! И потом ты не просила меня помочь с переездом, – закричала Нино, переполненная обидой.

– А ты что сама не понимаешь, что мне нужна помощь? Всё, никаких! Будет своя квартира, води кого хочешь. А это моя квартира и я не потерплю никаких гостей.

Гнев исказил лицо Нино гримасой – она ведь обещала уже своему другу, как же так. Она размахнулась и со всей силы бросила торты на пол. Они выпали из коробок. Нино их пнула, и они размазались по стенам коридора. Нино развернулась и побежала вниз по лестнице на улицу. Она сдерживала слёзы, готовые вырваться наружу. «Нет, плакать нельзя. Я сильная, я выдержу. Пусть теперь ищет меня и жалеет, что не разрешила отметить день рожденья».

Мама у Нино не любила вообще о чём-либо просить, надо было догадываться. А это не всегда удавалось. Конечно, разве возможно прочитать мысли другого человека самостоятельно, без специального прибора? Этот прибор был очень дорогим и использовался только в полиции и некоторых научных исследованиях.

С Верой Нино познакомились около двух лет назад в клубе. А когда Нино переехала с мамой и братом, оказалось, что они ещё и живут рядом. Вера была очень красивой девушкой, у неё была добрая гостеприимная мама. И в этот раз подруга приняла Нино радушно и сострадательно.

– У меня приятель работает в биохимической лаборатории и у него есть доступ к стипаму, – видя расстроенную подругу, сказала Вера.

Стипам – средство, стирающее память. Тяжесть событий не играла значение. Стипам был запрещён в свободной продаже и считался наркотиком. Один был минус у этого средства: он был синтезирован около пяти лет назад и пока ещё не было данных о побочных эффектах и последствиях. Он был в разных формах: в таблетках, в курительных смесях и в порошке.

– Мхм, да, хорошо, здорово, – не особо понимая, промычала Нино. – Давай, я согласна, лишь бы стало легче. Я, кстати, помню эти таблетки, в смысле, с таким названием, видела у заведующей отделением.

– А что не взяла?

– Не думала тогда об этом. – Нино сделала дорожки, скрутила купюру и вдохнула порошёк.

– Пойдём сегодня в клуб.

– Пошли в рок-клуб.

– Давай.

К ночи подруги собрались и вышли на встречу неизведанному, новому. Хотя в этот клуб они ходили часто, там у них были свои друзья. Когда с улицы заходишь в клуб, тут же меняется пространство. Это и в буквальном, и в не буквальном смысле тоже. Полумрак, вкусный дым, туман и тьма, в глубине всё мерцает, сверкает, искрится и – музыка. Громкая, очень громкая, то, что надо. Вихрем заносит на танцпол и начинает кружить, кружить, кружить. Танцевать, танцевать, танцевать. Не хочется останавливаться! Нино подошла к Вере. Подруга стояла возле барной стойки и рядом с ней два молодых человека. Один светленький и повыше, а другой тёмненький, очень симпатичный.

– Нино, познакомься. Это два моих новых друга. Они приглашают нас потусить по клубам, отвиснуть, кайфонуть вместе.

Молодые люди слушали музыку. Один из них подмигнул Нино. Мальчики были очень обаятельные и весёлые.

– Хорошо. Когда срываемся? – ещё разгорячённая танцами спросила Нино. Ей хотелось больше движений, драйва, скорости, всё по максимуму. Всем так хотелось. И она ничего не боялась. Она безгранично доверяла окружающему миру и этим молодым людям тоже.

– Что едим, красотки? – перекрикивая музыку сказал тёмненький.

Теперь она не обращала внимания на упрёки и недовольства мамы. И когда они ругались с ней, Нино знала, куда идти и что делать. Был великолепный стипам. Он спасал её от душераздирающей боли отверженности, брошенности, никчемности и пустоты. У неё появились новые приятели, знакомые, которые всегда были рады помочь купить наркотик. Это был новый увлекательный мир, непостижимый. А запрещённое только привлекало и возбуждало.

– Привет! Есть «чё»? – спросила Нино у Юрика, нового знакомого, с которым её жизнь свела в одном из наркоманских притонов.

– Есть, да, – улыбаясь, ответил Юрик и достал шприц с жидкостью.

– Не, я не колюсь, в сухом виде есть? – Нино поругалась с мамой и очень хотела курнуть или понюхать.

– Не а, только так, и то, это моя вечерняя доза. Я просто могу великодушно поделиться с тобой. Вижу тебя колбасит.

– Да нет, меня не колбасит, просто тошно и противно жить. С мамой поругалась, она выгоняет меня к отцу жить. Она меня не любит.

– Да брось ты, мамы любят всегда, такого не бывает.

– Думаешь, я гоню, придумала или капризничаю. Я чувствую, что не любит. Ладно, давай. Уколешь меня?

Это было невыносимо, что никто даже и не верит, что её мама не любит… считают бредом, её фантазией…

– Не вопрос, – ответил Юрик.

Он взял ремень и потрогал вену на правой руке у Нино. Обмотал ремнём руку. Нино не боялась уколов, тем более сама работала медсестрой. Она наблюдала, как игла входит в её вену, как кровь наполняет контроль и медленно плывёт раствор в её тело. Юрик достал шприц и прижал ватку, чтобы кровь не текла. Волна прошла по всему телу Нино от вены до кончиков пальцев ног. И ей стало очень хорошо и безмятежно.

– Спасибо, – нежно сказала Нино и чмокнула Юрика в щёку.

Довольство и благодушие разливалось по сущности девушки, проникая в сознание, бессознательное. Всё нутро заполнилось этой ангельской волшебной жидкостью. Нино захотелось затянуться и она взяла сигарету из рук Юрия. Все движения её были плавные и она сама тащилась от себя. Сделала затяжку, выдохнула. Всё медленно, как в замедленном фильме, не торопясь. А куда собственно торопиться? Мама всё равно выгоняет и не любит. А ей хотелось, чтобы её любили. Все любили. Чтобы весь мир был у её ног. Ведь она такая хорошая, красивая, добрая. Мысли медленно текли в её голове.

– Ты хороший, – сказала Нино Юрику. – Спасибо большое тебе.

Домой Нино не хотела идти домой, поэтому гуляла допоздна с Юриком. Она было очень благодарна ему, что он, не требуя ничего взамен, спас её от мучительных переживаний и душевной боли.

– Мне надо до одиннадцати часов прийти домой, – сказала Нино Юрику.

– А что за ограничения? Погуляем немного, – удивился Юрий.

– Нет. Мама будет ругаться. Ей вставать рано на работу, она ложится спать в одиннадцать. Она уже сказала, чтобы я после этого времени не приходила и ночевала, где угодно.

– Да, жесть, конечно, у тебя дома, гестапо прямо, – пошутил Юрик. – Тогда пока. Увидимся.

– Да, – Нино обняла Юрика и чмокнула ещё раз в щёку.

Он не привлекал её как мужчина. Просто был хорошим другом. Она позвонила в дверь. Открыла мама и даже не взглянула на неё. «Тем лучше, не обнаружит моих глаз». Нино было стыдно, и она чувствовала себя виноватой. Она понимала, что делает что-то неправильное, запрещённое. «Наркотики – это плохо и ужасно. Главное не загреметь, тихо, тихо. Чай не попить, не поесть». Она молча прошла в комнату, разделась и легла спать. Но уснуть она не могла ещё долго и тихонько ворочалась, чтобы никто не услышал, что она не спит. Под утро она заснула и слышала, как мама собирается на работу, брат в школу. Проснулась уже к полудню и в институт идти было уже поздно. Она не знала, чем заняться, и наполнившая её пустота выгнала на улицу в поиске, чем её заполнить.

Был будний день и начало весны. Людей было мало, все на работе или в делах. А у Нино не было дел. В институт она не пошла, она часто стала пропускать учёбу. С работы уволилась. Мама пилила. И ощущение безнадёжности, пустоты и отчаянья накрывало с головой. Она направилась к Вере.

– Может, выпьем по маленькой? – предложила подруга, она никогда не работала и почти всегда была дома.

– Нет, не хочу я пить что-то. Мне бы что-нибудь другого.

– Замутим стипам?

– Вот это да, мне бы не помешало.

Вера взяла телефон и принялась звонить. У неё были знакомые, продававшие стип.

– Готовь бабло, через час встреча на остановке.

– Отлично.

У Нино защемило сердце в ожидании наркотика. Это ожидание очень волнительно. Предвкушение эйфории и страха. Вера взяла деньги, ушла и вскоре вернулась. Она достала два пакетика из фольги, в которой был заветный порошок и два шприца. Невротическое волнение в период приготовления раствора, укол и невероятное ощущение волны, проходящей по вене и всему телу. Это стоило ожидания и страха. Нино казалось, что она улетает высоко-высоко, далеко-далеко и уже всё в мире не важно, не существенно. Она ощущала себя королевой, богиней, гением. Ей всё казалось лёгким и простым.

В 2010-м году учёными для исследовательской деятельности был изобретён препарат, стирающий память. Тогда ещё не было известно о его последствиях и побочных эффектах. Позже, когда проявились вредные для человека воздействия, было слишком поздно. Его необходимо было хранить под строжайшим запретом, чтобы злоумышленники не воспользовались. Однако злоумышленники нашлись и стали в подпольных лабораториях изготавливать препарат. Люди становились холодными, не эмоциональными, ведь препарат мог стереть все страдания и человек забывал о боли, снова и снова совершал всё те же ошибки. Биороботизация была кому-то необходима. Это удобно руководителям предприятий, правительству. Человек работает, не испытывает никаких эмоций, и дёшево. Роботы стоят дорого. Их эксплуатация и использование. Так появился новый мощный наркотик Стипам. Несмотря на то, что уже стали известны случаи его отрицательного воздействия, он вовсю был распространён в среде наркоманов. Его употребляли как таблетки, курительную, нюхательную смесь, и как инъекцию. Курительная смесь была более щадящей, а нюхательные и инъекционные могли мгновенно спровоцировать верную смерть или сделать человека инвалидом. Самое ужасное, что возникала мгновенная зависимость, не только психологическая, как от курительных смесей, но и физическая.

– Пойдём в клуб? – предложила Вера, развалившись на диване, глубоко вдыхая дым сигареты. После укола очень приятно выкурить сигарету. Она как-бы продлевала ощущение кайфа.

– Пошли.

Девушки собрались, накрасились, нарядились и вышли на улицу. Уже закончился рабочий день и наступил вечер. Со стипамом очень быстро пролетало время. Они решили пешком прогуляться до клуба. Это было не очень далеко. А под наркотиком удовольствие погулять, не смотря на мрачную и пасмурную погоду. Было тепло. Симпам давал ощущение теплоты, наполненности, уверенности и надёжности. И вдруг Нино увидела Ярослава. Он разговаривал с другим парнем и ловил машину. Нино подошла поближе и окликнула его. Он посмотрел в их сторону и узнал её. Они почти год не виделись с того момента, как его выписали из больницы. И Нино не надеялась его когда-либо увидеть. И вот это был он. Ярик обрадовался и подошёл к девушкам.

– Ты что здесь делаешь? – удивляясь и улыбаясь своей обворожительной улыбкой, спросил Ярослав.

– Мы идём в клуб.

– А мы тоже собирались попозже немного. Поехали с нами? А потом уже в клуб, – предложил Ярослав.

– А куда вы едете? – спросила Вера.