Путь долга и любви

- Пятьдесят оттенков зеленого.

- Что, простите?

- Как, ты разве не слышала? Сейчас всё образованное общество этот роман читает.

Снова заломила бровь и услышала:

- Сюжет таков: молодая провинциалка влюбилась в эльфа. Девушка тоже эльфу понравилась, и он забрал её к себе, во второй мир. Ну а дальше...у них роман. О-очень бурный. - Старушка слегка передёрнула плечами, видимо от избытка эмоций, а я...я расстроилась.

...наш мир принадлежит мужчинам. Если отбросить иллюзии, власть женщины в нашем мире — это власть любовницы и матери. Это, разумеется, не отменяет необходимости образования, только блистать умом женщине надлежит отнюдь не на парламентских слушаниях…

...лучше обозначить свою позицию сразу, нежели надеяться на то, что собеседник догадается сам.

...есть только одна причина, чтобы не участвовать в делёжке власти — борьба за ещё большую власть.

Я никогда не понимала девиц, которые бросаются в омут с головой. Искренне осуждала тех, что посмели сбежать из дома ради призрачной надежды на счастье. Я не верила, я была твёрдо убеждена — человеческий разум способен обуздать любое, даже самое сильное желание! Я ошибалась.

Аферист из рода Донтор лучисто улыбнулся и повёл в кабинет… к другому аферисту!

Оказалось, в стародавние времена, ещё до того, как на престол взошел первый представитель рода Донтор, в Дурборе случилось вопиющее событие: тогдашний монарх-самодур, разочаровавшись в очередной любовнице, запретил храмовникам освещать браки. Да, вот так взял и запретил! А храмовники послушались, потому что король грозил не только виселицей, но и страшными пытками.

И только одна служительница Богини, преподобная Валентайна, осмелилась приказ нарушить — ну не могла она смотреть на страдания влюблённых. Не могла и не хотела! Валентайна тайно проводила влюблённых в храм, расположенный на окраине тогдашней столицы, и совершила обряд.

Но, как это часто бывает, в один ненастный день на стол монарха лёг донос. Служительницу немедленно арестовали и бросили в подземелье. Обозлённый король пожелал лично присутствовать при пытках, но едва увидел распятую на дыбе храмовницу, влюбился без памяти.

Он приказал освободить женщину, но поздно — механизм был уже запущен, и… он оказался неисправен. Валентайна скончалась в муках на глазах короля-самодура, и сердце мужчины не выдержало такого испытания. Влюблённый король умер через несколько часов, тоже в муках, в страшных. Умер, так и не познав истинную сладость любви.

Всё случилось как раз в начале второго месяца зимы, и с тех пор в некоторых селениях Дурбора отмечают праздник, который называют «Днём всех влюблённых» и чествуют преподобную Валентайну — покровительницу любящих сердец.

— Сразу видно, что сочинял мужчина, — проворчала Вента. — Пытки, кровь, все умерли…

— Древние легенды всегда трагичны, — попыталась оправдать Криста я.

— Но с дыбой он всё равно переборщил.

Я молчаливо согласилась. Да, мужская фантазия временами неоправданно сурова. Ну что ему стоило поженить короля-самодура и храмовницу? Ведь те же пара строчек, зато сколько радости!

Воспротивиться этому поцелую? Ну разве что в теории… Ведь в теории любые, даже самые невероятные вещи возможны.

-- С добрым утром, любимая, -- сказал Кирстен.

-- Привет, -- выдохнула я. И хотя смущение в этой ситуации было совсем неуместным, почувствовала, что краснею...

В подчёркнуто мужской спальне царил полумрак. Гардины были задёрнуты. Синеглазый боевик лежал рядом, приподнявшись на локте, и улыбался. Я не раз и не два видела его улыбку, но эта была иной, особенной.

Счастье? Нет.

Абсолютное счастье? Да, пожалуй...

-- Эмелис, -- прошептал тот, кто украл моё сердце.

Его рука скользнула по обнаженной коже и замерла на талии. А через мгновение я оказалась крепко прижата к горячему мужскому телу. Опомниться не успела, как мои губы очутились в плену.

Поцелуй был лёгким, но невероятно сладким, в тон соединившей нас ночи. Голова тотчас закружилась, по телу побежали мурашки.

-- Кир... -- не выдержав, простонала я.

Меня одарили ещё одним поцелуем и тихим:

-- Люблю...

Я не ответила. Осторожно вывернулась из объятий, а прежде чем выскользнуть из-под одеяла попросила:

-- Ты только не подглядывай, ладно?

Боевик усмехнулся, но кивнул.

Он улыбался, а я... я уже не краснела, пылала! Осознание дерзости собственного поступка появилось лишь сейчас и сводило с ума. Нет-нет, я ничуточки не жалела, но... О Всевышний! Я, Эмелис из рода Бьен, сама пришла к мужчине и фактически заставила его... Нет, не хочу об этом думать.

На цыпочках, словно воришка, дошла до умывальни. Одарила растрёпанную голубоглазую блондинку, которую отразило зеркало, пристальным взглядом, и лишь после этого решилась взглянуть вниз.

Я не выдержала и потупилась. Вопрос свадьбы решен? Нет, умом я это понимала – иначе с чего бы королю называть меня будущей невесткой и давать книги «для внутреннего пользования», но… одно дело понимать и совсем другое