Катарина Мансдантер прошла длинный путь от закомплексованной девушки с социофобией до колдуньи повелевающей двумя мощными энергиями. Одна из них – золотая, связывает ее с домом и «параллельной», наделяя особыми способностями, но и переполняя время от времени. Связь с ней чуть не убила ее однажды, ведь лишившись волшебного дома, страж перехода в другой мир умирает. Ее брат – Николас, не так давно этим воспользовался. Девушке пришлось сразиться с ним и стереть ему память.

Другая энергия – белоснежная. Она приобрела ее, когда песнь волка связала их с Бинаром воедино. На планете Канум такая связь – что-то вроде свадьбы, только заканчивается она смертью одного из партнеров: волки не размениваются на других. Белоснежная нить энергии давала им возможность пользоваться силами друг друга, и девушка уже успела это проверить, ментально подглядывая за Мартином, как когда-то делал волк, запертый заклятием в пещере.

Соединившись с волком, Катарина безумно к нему тянулась, и не смогла этому противиться. Ей пришлось выбирать, и она выбрала его. Мартин безутешно горевал, и Стив держал за это на девушку обиду. Ну а Бинар, отправился завоевывать Канум и возвращать себе власть правителя. Катарина обещала его дождаться.

Глава 1. Алый свет

Она сидела на крыльце, поглаживая Гранда по массивной морде, стрелки часов перемахнули за полночь. Сентябрьский воздух был теплым, но скоро все изменится. Наступил день от которого невозможно было избавиться, но и радости он ей не приносил. Катарина погрузилась в воспоминания: маленькая девочка ждет отца к празднику, мать отмахивающаяся, что он не приедет, горечь разочарования. Постепенно праздник стал ненавистным, и когда ей исполнилось восемнадцать, она перестала его отмечать.

Сегодня настал ее двадцать восьмой день рождения, и ей с трудом верилось, что она успела пройти через столько событий за такое, казалось бы, короткое время. Она вспомнила Романа, защитившего ее от колдуна Неиса ценой собственной жизни, и Габриэля, павшего от руки лорда Замана, и Мартина, наградившего ее пощечиной за предательство. Она любила его, но был еще и Бинар, по которому девушка безумно скучала. Волк улетел на Канум месяц назад, и с тех пор затишье снедало ее день ото дня.

Катарина прикрыла веки и увидела перед внутренним взором золотую нить связи, вокруг которой вплеталась белоснежная искрящаяся нить. Если бы волк погиб, белоснежная нить исчезла бы, и только это ее обнадеживало. Ее душевные терзания и грусть передавались дому, и он заунывно подвывал, поскрипывая паркетом.

Ленц пропадал у матери, съехавшей из пентхауса на свою старую квартиру. Она была меньше и неуютнее, на что он все время жаловался сестре по телефону. Юноша порывался приехать, но не хотел оставлять мать одну. Катарина качала головой размышляя над тем, что брат очень на нее похож, хоть и не является ей кровным родственником. Девушка считала его своим свободным братом, пока не выяснилось, что его отцом был колдун Неис.

Регина присылала ей сотни крыс в неделю, зазывая к ним в гости. Малыш Ромео уже уверенно сидел и кушал обычную пищу, но и энергией «параллельной» подпитываться не забывал, настораживая своих родителей. Подруга скучала по ней, и она тоже, но конфликт со Стивом отбивал девушке всякое желание видеться.

Ей приходили весточки и от Карен. Она тоже переживала за Бинара, и это обстоятельство объединяло их сильнее, чем прежде.

Ангус был занят открытием магазина с травами. Война прошла, социальная жизнь в Арухе возобновилась, и травник спешил в ней поучаствовать.

Ну, а Диана с Грегом все также находились в диких землях, которые, судя по слухам, уже не были жуткими. Люди становились добрее, принимали правительство и помощь. Город-привратник – Дорба, где они когда-то с опаской останавливались на ночлег, расцвел и разросся.

Гранд фырчал ей в лицо, выпрашивая вкусняшку, и она не стала томить его ожиданием. Конь навострил уши, и следом девушка ощутила в долине чье-то присутствие. Заинтригованная, она отправилась к порогу, зажгла лампу и принялась ждать. Ощущение чужой энергии усилилось, и из темноты на свет лампы вышли люди. Ленц вбежал по ступеням, крепко обнимая девушку, и утыкаясь ей длинным носом в плечо. Катарине захотелось запищать от счастья, но она подавила свое сумасбродное желание. А потом взглянула на второго гостя: Вета смущенно стояла возле ступеней, опуская глаза. Ленц молил сестру взглядом, и она протянула Вете руку:

– Добро пожаловать…

– Извини, я не хотела приезжать, но сын настоял. У меня не было выбора, – лепетала она.

– Ничего. Я не против. Но сначала ты должна дать клятву, – Вета вздрогнула. – Не бойся. Поверь мне, это того стоит, – криво улыбнулась ей Катарина, взяла за руку и произнесла заклинание, связывающее ее обетом молчания.

Дом был крайне важен и должен был оставаться в тайне. Женщине зажгло руку, и она вскрикнула: на ребре ладони появился знак бесконечности. Метка не позволит ей болтать, ведь носитель может испытать неимоверную боль, и даже умереть, если нарушит обет.

Зал для приема гостей преобразился и подготовил для них застолье. Катарина не скрывала воодушевления и радости: хоть на время она сможет не думать о волке, хоть на мгновение забыть о Мартине. Ленц болтал, рассказывая ей о жизни в Цюрихе и учебе, которую ненавидел. Вета тактично молчала, медленно пережевывая еду. Катарина слушала брата в пол уха, наблюдая за печалью, скрывавшейся за вымученной улыбкой женщины. Как ни странно ей больше не хотелось, чтобы они с отцом разошлись, даже наоборот.

После ужина они переместились в бархатный зал, где на столике из ниоткуда вдруг возник еще один графин вина. Вета отпрянула, видимо забывавшись, что находится в необычном доме.

– Ты слышала что-то о нем? – спросил Ленц хмурясь.

– Нет, – отпила она из бокала, – Стив со мной не общается, а больше мне спросить не у кого. Он даже от Регины держит все в секрете.

– Ты могла бы применить дар и посмотреть…

– Нет! – резко отреагировала девушка, и он вздрогнул. – Прости, – вздохнула она, – слишком тяжело. Я схожу с ума от мыслей о них обоих. – Вета осушала бокал за бокалом, и уже заметно захмелела.

– Ждешь волка? – спросил Ленц.

– Я не знаю, что думать. Прошло столько времени, а он не возвращается. Миссия затянулась, – в ее замутненном разуме мелькнула идея, но она промолчала.

– Что если он… – сделал паузу юноша.

– Нет, я бы узнала. Поверь мне.

Ленц обнял ее перед сном, еще раз поздравляя, поцеловал мать и отправился в свою комнату. Вета поперхнулась вином. Катарина постучала ее по спине, а после откинулась на спинку дивана.

– Спасибо, – тихо сказала женщина заплетающимся языком.

– Прости, я ревновала тебя к отцу, – виновато заглянула ей в глаза Катарина.

– Знаю. Я тоже хороша. Мир вертелся вокруг меня! Я лгала ему столько лет! Я и сама себя не простила! – сорвалась Вета, расплакавшись.

Она обняла женщину, которую совсем не жаловала: за связь с колдуном, за то, что она живет с ее отцом, и что запрещала ей видеться с Ленцем. И вдруг поняла, что напрасно видела в ней врага. Катарина разделяла ее боль, ведь и сама недавно потеряла любимого из-за предательства. Она тоже заплакала, утыкаясь в ее пухлую шею.

– Дай ему время. Он очень сильно тебя любит, – подытожила девушка.

– А мой сын любит тебя, – выдала Вета, и Катарина раскраснелась, как рак. – Он не мог оставить меня одну, но я видела, как он порывается к тебе. Ты стала ему настоящим другом. Он рассказал мне, как ты спасла его от Неиса. Я всегда буду в долгу перед тобой, Кэти. Спасибо тебе большое, – взяла она девушку за руку, сжимая ей пальцы.

По пути в спальни они смеялись и без конца хихикали. Дом тоже находился в приподнятом настроении, молодая Чера вальсировала по коридору. Вета совсем осмелела и начала повторять движения проекции, а после скрылась за дверью спальни, послав девушке воздушный поцелуй.

Катарина осталась одна и выглянула в окно. Луна висела на небе: яркая, но земная и такая далекая. Казалось, что она улыбается.

– Пожалуй, это лучшее день рождения из всех, – сказала она вслух, сокрушаясь в глубине души, что Бинара нет рядом.

Она часто возвращалась к нему мысленно. Может, это было последствие связи? Или все-таки реальные чувства? Девушка не видела разницы. Она скучала и по отцу, но увы привыкла, что он прогуливает ее дни рождения, и по друзьям, но тоска по волку была невыносимой, осязаемой. Катарина думала, когда успела так сильно в него влюбиться, и возможно ли влюбиться так быстро. Долгие годы она была замкнута в самой себе, держала чувства под контролем, эмоции на коротком поводке, но в один момент ее прорвало. Она больше не будет сдерживать себя, и не станет такой, какой ее хотят видеть другие.

На той неделе она прочитала одно интересное сравнение: автор утверждал, что судьба человека похожа на лодку, и предлагал представить, какой лодкой является читатель. Катарина тогда пропустила этот момент, а теперь представляла, как облупленная по бокам лодочка пропускает через дыру в карме воду. «Такую дыру не залатаешь», – вздохнула она.

На крыльце раздался шорох, третья ступень неизменно скрипнула. Девушка прислушалась, скрип повторился. Она тихо подкралась к двери и ощутила его энергетику, которую ни с чем бы ни перепутала. Катарина распахнула дверь, на пороге лежала маленькая коробочка обернутая в цветную бумагу. На глаза у нее навернулись слезы, но она не дала им пролиться. Она вглядывалась в темноту, ища глазами кота или волка, или его человеческое обличие.

Забрав коробочку, девушка отправилась в каминный зал, где они так любили заниматься любовью. Как только она вошла в комнату, в камине вспыхнуло пламя. Подавив подступающие рыдания, она сорвала с подарка бумагу, и в мягком свете комнаты блеснула золотая вещица. Катарина провела пальцами по лисе, изображенной на крышке, и по знаку бесконечности. Это была шкатулка, в которой ее предок – Люций, долгие годы хранил кольцо тьмы. Мартин знал, как ей угодить. Девушка прикрыла ладонью рот и разрыдалась.

Она не могла понять, почему так с ним поступила, ведь очень сильно его любила. Сваливать все на соединение с волком и неразрывную энергетическую связь было бы глупо. Катарина повертела шкатулку в руках и открыла. Внутри лежала записка: «С днем рождения, Кэти. Не грусти, тебе это не к лицу». Улыбнувшись, девушка поняла, что он приглядывает за ней, и на сердце у нее стало чуточку легче. Она открыла тайник, достала перстень и собиралась положить его в шкатулку, как вдруг уловила еле различимый шепот.

Девушка осмотрела шкатулку со всех сторон, и догадалась, что звук исходит не от нее, а от зловещего перстня с алым камнем. Она не могла припомнить, когда камень успел стать таким, ведь раньше он был мутно-белым, но сиял алым свечением. От ее перстня внешне его отличала только оправа, выполненная из белого золота.

Шепот было не разобрать, звук сливался в общую массу. Она убрала перстень в шкатулку и захлопнула ее, явление прекратилось. «Однако, здравствуйте», – пронеслось у девушки в голове, но она слишком устала и положила шкатулку в тайник, запечатывая его заклинанием.

Она долго не могла уснуть, снедаемая ощущением беспокойства. А когда все же уснула, на пороге дома ей мерещился Мартин. Он отбирал у нее шкатулку, надевал перстень себе на палец, и хохотал голосом Неиса. Картинка сменялась смертью Габриэля, а затем и Роман падал на колени, совершая последний свой вдох. Лорд Заман переставал быть овощем, угрожая ей расправой. Прайс и Николас стали союзниками. Она кричала во сне, пока ее не разбудили лучи, приподняв девушку над кроватью.

Неделя пролетела незаметно. Ленц упражнялся в использовании магии, а она помогала ему, отвлекаясь от своих невеселых мыслей. Юноша стал сильнее и опаснее. Дом обожал Ленца не меньше нее, изображая его на картинах как рыцаря, а юная Чера хихикала и строила ему глазки. Более того, дом исполнял любое его желание, и девушка даже иногда ревновала. Вета была интересной женщиной, и они болтали до темна. Катарина получала от нее внимание и заботу, и по-настоящему к ней прониклась.

Катарина не могла выкинуть из головы волка, ее нервозность практически достигла апогея, и под покровом ночи она мерила шагами комнату. Идея, которая пришла к ней в день ее рождения, возвратилась. «А что мне мешает попробовать?», – решила она, пропустила энергию «параллельной» через себя, присоединяя к ней белоснежную нить Бинара.

Зрачки девушки растворились, становясь белыми, дух вылетел из тела и направился куда-то вверх. Он летел с неимоверной скоростью, у нее кружилась голова. Преодолевая давление, Катарина пыталась рассмотреть, куда направляется: земля выглядела с высоты маленьким разноцветным островом, облака проходили сквозь нее, ощущение полета дарило свободу. В прошлый раз она ничего не чувствовала, сразу оказавшись на месте. Наверное, потому что не знала, как выглядит Канум.

Внезапно стало темно и холодно. Она пролетала мимо звезд, астероидов, энергетических скоплений: ярких, шаровидных и обтекаемых. Звезды вблизи выглядели грудами камня, на некоторых она улавливала движение, но не успевала толком его разглядеть. Девушка обратилась к себе и поняла, что нити связи и силы Бинара ослабевают. Ей нужно было срочно возвращаться. Но она отчаянно думала о нем, представляя его мощный торс, сильные руки, волевой подбородок, белые глаза, и грохот его соблазнительного голоса. И тут что-то потянуло ее вниз, и она мгновенно вернулась в тело. Да так, что оно оторвалось от кресла, подлетело, и врезалось в стену. В довесок ей на лоб приземлилась картина.

Ленц вбежал в комнату, тараща на нее испуганные глаза. Впереди него в воздухе висела черная, готовая поразить врага, сфера. Как только он понял, что драться не с кем, сфера исчезла, а он помог ей подняться. Вета тоже появилась в дверях.

– Что это было? – усадил он ее на кровать. – Ты как?

– Нормально, – солгала девушка, слабость не давала ей поднять руки, но энергия уже пребывала. – Хотела его найти. – Ленц вздохнул.

– Что-то отбросило?

– Сложно объяснить. Я работаю над новыми умениями, – усмехнулась Катарина.

– Аккуратнее с этим, – вмешалась Вета, прикладывая ей лед ко лбу. – Магия – дело опасное. Вы оба любите рисковать. Ничем хорошим это не закончится. – Ленц скорчил рожицу, и Катарина улыбнулась. Ей было приятно, что Вета переживает, ведь от матери она не получала внимания.

– Так у тебя получилось? – любопытствовал юноша.

– Я не знаю, где искать Канум. Я попыталась выйти на него самого, но не вышло. А потом у меня не осталось энергии, и меня что-то потянуло обратно. —Вета убрала лед, синяка уже не было, как и шишки: девушка исцелялась.

Дом залатал дыру в стене. «Вот бы он мог сделать то же самое с моим сердцем», – думала Катарина, сворачиваясь в постели клубочком. Силы практически к ней вернулись, золотые лучи летали по комнате, присаживаясь на одеяло. Сегодня они приняли облик маленьких птиц. Катарина погладила одну по пернатой головке, и та взъерошилась. Другие – затянули песенку, чирикая, и убаюкивая девушку. Она расслабилась и оказалась во сне.

Широкое озеро раскинулось на многие километры. Водная гладь блестела на солнце и была спокойна, погода ветром не баловала. Возле кромки озера примостился небольшой деревянный плот и воткнутая в землю палка. Девушка опасливо коснулась палки, взошла на плот и оттолкнулась. Одного толчка хватило, чтобы она отплыла далеко от берега. Другого, чтобы добралась до середины.

Катарина долго гребла, но земля не появлялась. Выбившись из сил, она села посреди плота, и рядом с ней тут же материализовался мужчина: высокий, красивый, с бородой. Он смотрел на нее улыбаясь, его ледяные глаза хитро блестели:

– Расскажешь, почему не можешь добраться до берега? – прозвучал его задорный, жизнерадостный голос.

– Потому что озеро велико, – предположила она.

– Нет, мисс всезнайка, – издевался мужчина. – А может ты просто недостаточно сильна? – девушка пожала плечами.

– Да тут же берега не видно! – возмутилась она.

– Не видно, когда не хочешь видеть, – скрестил он под собой ноги. – Посмотри внимательно, Катарина…

Девушка смотрела, но водная гладь закрывала собой весь горизонт, но стоило ей сосредоточиться на воде, и она начала убывать: – плот прибило к берегу, поросшему густой травой. Мужчина хлопнул в ладоши, спрыгивая на сушу. Она тоже собиралась сойти, но он выставил руку:

– Это моя остановка, не твоя, – Катарина растерянно на него посмотрела. – Иногда, чтобы видеть, нужно просто хорошенько присмотреться, а не прятаться от проблем. Не забывай об этом. Ответы, которые ты ищешь, лежат на поверхности. Каждое твое действие порождает последствие. Невозможно дойти до финиша, пропустив одну из головоломок, – улыбался он так откровенно, что его захотелось обнять. – Ступай, дорогая, – зашагал по траве к яркому свету, видневшемуся вдалеке.

Она распахнула глаза: «Аластер». Прародитель еще не приходил к ней во сне, обычно это делали женщины, чтобы предупредить ее об опасности.

– Я что-то упускаю, не вижу главного…

Живот скрутило, и она пулей побежала в туалет. Девушку рвало желчью, руки от кисти до локтя кололо, словно иголками. Когда она спустилась вниз, Ленц и Вета уже позавтракали, и болтали за столом. Они переживали, расспрашивая ее о самочувствии, ведь лицо у нее было зеленого цвета. Еда не лезла в рот, голова гудела.

«Что происходит? Почему я не исцеляюсь от «параллельной»?», – подумала Катарина, испугавшись, что кто-то снова навел на нее заклинание или захватил дом. Однако самочувствие изменилось явно после того сна.

Вечером ей пришла записка от Регины: «Не будь бякой, Кэти, приезжай! Ромео сказал первое «ГУ», а тебя не было рядом». Катарина прослезилась, но эмоции скоропостижно вытеснили размышления, не дававшие ей покоя:

– Головоломка, – бубнила она себе под нос. —Видеть то, что не видно…

Она стала припоминать события, которые предшествовали ее сну, и вспомнила про подарок Мартина. Катарина не хотела ее доставать после того зловещего шепота, но раз Аластер утверждал обратное, достала из тайника. Как только девушка к ней прикоснулась, лиса засверкала золотом, повернула голову и тявкнула: – в детстве она отдала бы все за такую вещицу.

Перстень лежал в шкатулке, не издавая звуков, камень был алым. Девушка сделала вывод, что он все-таки изменил цвет после соединения. Она рассматривала его и безумно хотела надеть. Желание крепло, усиливалось, руки задрожали. А затем он взметнулся и оказался у нее на пальце. Ее глаза покрылись алой пеленой, она затряслась всем телом, кресло застучало ножками о деревянный пол.

Алая нить вплелась в остальные, превосходя их по толщине. Она давила, поглощала, испепеляла. Картинка рябила, подрагивала, и резко сменилась. Оказавшись в чудесном саду, Катарина пыталась разглядеть, что ей открылось, но алая нить не давала расслабиться. Успев краем глаза зацепить изображение многовековых деревьев с мощными стволами и ветками до самого неба, и золотую пыльцу, летавшую в воздухе, она вернулась, срывая с пальца кольцо тьмы. Оно само запрыгнуло в шкатулку. Лиса осветлила половину комнаты, и крышка захлопнулась. Девушку покинули силы, живот снова скрутило, к горлу подступила тошнота:

– Только не это!

***

Бинар чувствовал, что она мечется, ощущал ее эмоции, и они были ему сейчас совершенно некстати. Привыкший сохранять хладнокровие, он нервничал и не мог сосредоточиться на своей цели. На планету они долетели быстро. Он смотрел на нее с высоты, наслаждаясь видом блестевшей поверхности, переливавшийся всеми возможными красками. Он и забыл, какой красивой она была.

Серые волки слаженно управляли кораблем и не путались у него под ногами. С того момента, как он покинул планету «Гор», у него не получалось прогнать пустоту из сердца. Она разрасталась там с каждым километром, разделявшим его с женой. Бинар зажмуривался и видел ее глаза, улыбку, белокурые локоны, и его дыхание сбивалось. Ему вспомнилось и возбуждение, которое он испытывал, когда следил за ней ментально, и ее воинственный вид у волчьей горы. Уже тогда он мечтал обладать ей.

Белый волк не хотел улетать, но и остаться не мог: оттого его стремление разобраться с новым главой только крепло. Конечно, он любил свой народ, но они были второстепенной причиной для возвращения. За столетия на другой планете он изменился, познал любовь, стал добрее. Здесь эти качества принимались за слабость.

Они посадили корабль на окраине. Ри прокралась к нему в каюту, хмыкая у него за спиной. Массивный, белоснежный торс развернулся.

– Командир, посадка завершена. Добро пожаловать домой, – чеканила она слова.

– Отлично. Открой отсек Б12. Мне понадобится камуфляж.

– Но… – запнулась волчица. – Этот отсек запечатан. Глава давно запретил его использовать, —опустила она глаза.

– Сукин сын! – воскликнул Бинар. – Я не могу появиться таким! Что будет, ты сама знаешь! Расскажи мне о нем…

Ри кивнула и начала рассказ о том, как бедный, серый волк без рода и племени заручился поддержкой влиятельных господ. Как они возвели его в правители, делая мучеником. Глава не обладал физическим преимуществом, не слыл воином. Крайд был обычным волком, за исключением разве что умственных способностей: в этом ему не было равных. Он мог простроить исход битвы за мгновение, обладая логическим складом ума и обостренным чутьем.

Через год после коронации Крайд уличил семейство белых в саботаже. Доказательств не было, но волки были сосланы в кратер смерти. У Бинара екнуло в груди, ведь не было страшнее смерти, чем оказаться там. Место было углублением в земле, образованным после столкновения энергетического сгустка с планетой. По слухам оно блокировало свет звезды «Яс», а значит лишало энергии и силы, убивая волка медленно и мучительно. Крайд отправил туда его родных: отца, мать, сестер. Он не пощадил даже младшего брата. Также приговор настиг и других белых. Он устроил на планете настоящий геноцид, и продолжал до тех пор, пока не остались только серые. Бинар сжал кулаки и зарычал.

– Мне жаль, – участливо обратилась к нему Ри, – моя семья выступила против закона, но им быстро прикрыли рты и выгнали из Альфа-совета. Отец не смог этого вынести, – глухо сказала она.

– В городе Парса у меня был друг. Раз не можем проникнуть в совет изнутри, придется напасть открыто…

– У него вся мощь в руках! Он раздавит нас, как крыс!

– Крыса здесь только одна! Крайд ответит за смерть моей семьи! – прогрохотал он, его кожа засветилась, и она не стала спорить.

План был прост: добраться до Парсы незаметно, найти его друга, собрать волков, и выдвигаться в Альфа-город – Цире’т.

***

Она восстановилась, тошнота пропала. На всякий случай девушка проговорила заклинание исцеления. Удивительные деревья и золотая пыльца все крутились у нее в памяти. «Куда же меня отправило кольцо?» Место было необычным, энергетика странной. И вроде бы напоминала ту, что связывала ее с «параллельной», но более мощная, воздух разряженный. Алая нить не дала ей осмотреться, беспрерывно давив на другие. «Если бы только был способ ее усмирить. Отличная головоломка, Аластер», – улыбнулась она, не понимая в какую авантюру ввязывается.

Катарина наивно полагала что место, куда ее отправил перстень тьмы и есть планета волка. Она решила придумать, как уменьшить влияние алой энергии. По преданию перстень был соткан из тьмы бездны планеты, на которой жил крылатый Бог. Девушка задумалась над тем, стоит ли посвящать брата в свои планы, но поняла, что без поддержки ей было не справиться. Ее вновь замутило, но она подавила позыв.

Призвав лучи, она преобразовала их в свою любимую, царственную кошку – тигра, и отправила с его помощью записку другу в Арух. У нее не было желания жаловаться, но самочувствие не улучшалось. Тем же вечером она рассказала Ленцу о том, что произошло.

– План не плохой. Но как мы ее ослабим? – поддержал ее брат.

– Понятия не имею, но без этого не обойтись. Нужно решить головоломку, чтобы двигаться дальше. Так сказал мой предок, – скрестила девушка на груди руки.

– Надеюсь, предки не собираются отправить тебя на тот свет раньше времени, – хохотнул он, поймав ее колкий взгляд. – А если это место не Канум? Что тогда? Перстень свел с ума Николаса, забыла? Вдруг это иллюзия? – они призадумались.

– Если стану сумасшедшей, запрешь меня на чердаке! – рассмеялась Катарина, Ленц поежился. – И ни слова матери…, и остальным, – он кивнул. – Кстати, где она пропадает?

– Наверху. Опять думает об отце, – осекся юноша.

– Ничего. Все образуется, – потрепала она его по густой шевелюре. К сожалению, ей сейчас переживать об отце было некогда.

Несколько дней она пыталась пробиться в мир, куда переносил ее перстень. С каждым разом изображение становилось четче. Ну, или ей так казалось. Ленц ничем не мог помочь: информации о кольце тьмы в библиотеке не было, как и идей. Он предложил поехать к Стиву и поискать там, но был награжден испепеляющим взглядом.

Вета вернулась в Цюрих, ведь работа не станет ждать, пока она оправится от разрыва. Ленц остался с Катариной. Она пыталась на него повлиять, что учиться необходимо, но он не слушал.

Ангус получил записку и прибыл незамедлительно. Приступы, как назло, прекратились, испугавшись предстоящего лечения. Он крепко обнял Ленца, а ее подхватил на руки.

– Что случилось, колдунья? Ты какая-то зеленая, – Катарину снова мутило.

– От злости позеленела, – изобразила она гнев, шутливо переводя тему.

Травник осмотрел ее, прочел заклинание, но ничего не изменилось.

– Ни порча, ни заклятие. Ммм, – почесал он лысину. – Говоришь, давно началось?

– Да нет, неделю назад, после сна с Аластером, – она рассказала, о чем был сон. Ангус присел на край кровати, прищурился, изрезанная шрамами кожа натянулась.

– Хорошо. Сделаю укрепляющий отвар, а там посмотрим.

Она была безумно ему рада. Обещанный отвар сразу подействовал, щеки девушки порозовели. Ангус удовлетворительно хмыкнул, оценивая свою работу. Травник был проницателен и, видимо, ощутил, что она затевает что-то опасное, а потому уезжать не спешил.

Как-то раз он застал ее в каминном зале со шкатулкой в руках. Девушка собиралась попытать счастье с перстнем, но долго раздумывала, и друг нарушил ее уединение. Он опустился в соседнее кресло и завел непринужденную беседу о семье, процветающей лавке, и о том, как сильно скучает по ней Регина, а Индра по Ленцу. Она пропускала информацию мимо ушей, печально смотря на вещицу.

– Кэти, что происходит? Как ты умудряешься истощать себя? Я же не дурак. Никакого отвара не хватит, если будешь продолжать, – нахмурился он.

– Я не могу его найти. Не знаю, где планета, – дрожал ее голос, – не представляю, что делать. Эту шкатулку подарил мне Мартин на день рождения, – всхлипывала она, – и как только я убрала в нее перстень, начали происходить странные вещи. Он показал мне место. Я никогда раньше там не была, но знаю, что должна попасть. Алая нить подавляет мое пребывание, не дает рассмотреть. Аластер говорил, что я должна захотеть, чтобы увидеть! Видит Бог, я ничего не желала сильнее! – ее слезы падали на шкатулку, и лиса отряхивала мокрую шерстку. Ангус поник.

– Так ты одевала кольцо тьмы все это время… – его карие глаза стали жестче. – Оно забирает силы. Ты должна прекратить.

– Я не могу! Не хочу и не буду! Я люблю его, черт возьми! И умру, если он не вернется! – она засветилась золотом, а он обнял ее, успокаивая.

Катарина плакала на плече у друга, который вдруг осознал, что чувство к волку у нее настоящее и со временем не пройдет. Все они, по правде говоря, на это надеялись. Еще он дал обещание молчать, ведь она не хотела, чтобы об этом кто-то узнал, особенно Стив. А после заставил ее отдохнуть, а сам стал раскладывать события по местам.

Девушка спала подрагивая во сне, слабые стоны прорывались в реальность. Сознание не желало давать ей передышку, проигрывая во сне жуткие события и вызывая панический страх. Ангус смотрел на нее подавшись вперед и соединив между собой пальцы рук. Он отчаянно хотел ей помочь, ведь она не оставит попыток достучаться до Бинара. Волк был жив, иначе нить действительно бы исчезла. Ангус думал, что он мог быть в плену или сильно истощен. Ну, или расстояние планет не позволяло связи работать, как надо.

Перстень тьмы – опасная вещь. Используя его, погибла женщина из видений девушки – Ксандра, а брат сошел с ума.

– «Если Стив узнает, что я позволяю ей это, мне конец», – перевел он взгляд на проекцию Черы, жутким призраком расхаживавшей по коридору.

Ангус думал о месте, которое описывала Катарина, и о том, что алая энергия перстня каким-то образом мешала ей туда пробраться, и набрел на мысль, что хотел бы это увидеть. Травник потирал ладони: был один интересный способ видеть то, что видят другие. Не теряя времени, он отправился на кухню.

Подготовив все ингредиенты, он начал стряпать отвар, приговаривая про себя ключевые основы. Он был легок в использовании, но приготовление замысловатое. По молодости Ангус часто путался и получалось не то что надо, да еще и эффект слабил. Ошибись он сейчас хоть на грамм и будет жить в уборной три дня.

Ленц незаметно прошел в комнату и присел на край стола, наблюдая за его действиями:

– Что готовишь? – спросил он, вытягивая ноги.

– Отвар, способный подсмотреть за Катариной во время использования перстня, – на автомате ответил травник, Ленц ухнул. – Не сейчас, – не глядя сказал ему Ангус, продолжая порхать над котлом, и юноша оставил его одного.

Катарина проснулась и чувствовала себя лучше, ужин впервые за несколько дней отлично усвоился. Они расположились в другом зале с зелеными стенами и кожаной мебелью. Смена обстановки, как предположил Ангус, могла помочь ему мыслить яснее. После еды девушке захотелось спать, глаза слипались. Она сделала глоток вина, и тут же выплюнула его в бокал: вкус изменился. А вот кофе оставалось таким же обожаемым и быстро закончилось у нее в чашке. Слегка захмелевший Ленц нарушил молчание:

– Этот отвар позволит видеть тебе глазами Катарины?

– Должно сработать. Не смотри так, колдунья. Я сварил нечто особенное. Ты хорошо себя чувствуешь? Можем приступить? – ехидно щурился он.

– Я думала, ты против использования перстня.

– Тебя это не остановит, – подытожил он резко. —Лучше мне быть рядом, когда все выйдет из-под контроля, – девушка улыбнулась.

В каминном зале ей было проще настроиться, и Катарина выбрала его. Ленц вызывался участвовать в эксперименте, но его учтиво попросили смотреть со стороны. Он останется для них связью с земным, после того как перстень начнет влиять, и они отправятся в неизвестное. Ленц принял правоту их суждений, но все равно надулся. Ангус и Катарина выпили отвар. Она надела перстень, засиявший алым светом, глаза у нее закатились и покрылись кровавой пеленой. Удивительно, но с Ангусом произошло то же самое.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?