Ведьмак

– Люди, – Геральт повернул голову, – любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлестывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их всетаки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.

Зло – это зло, Стрегобор, – серьезно сказал ведьмак, вставая. – Меньшее, большее, среднее – все едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще. Мне пора. Увидимся завтра.

Хреновое же у вас будущее, люди, – угрюмо бросил Золтан Хивай. – Каждое разумное творение на этом свете, попав в беду, нужду и несчастье, присоединяется к собратьям, потому что вместе легче переждать худое время. Один другому помогает. А у вас, людей, каждый только и знает, как бы на чужой беде нажиться. В голод пищей не поделится, пожирает тех, кто послабее. Такое поведение объяснимо у волков, ибо дает выжить самым здоровым и сильным. Но у разум

: «На пути к вечности каждый будет идти по своим собственным ступеням, неся свое собственное бремя».

Моя учительница любила говорить, что выдавать Силу следует так, как будто ты – прости! – пукаешь в бальном зале: нежно, экономно и под контролем

Он расчетливо медленными движениями, пряжка за пряжкой, застегивал платье, вдыхая аромат ее волос, черным каскадом ниспадающих до половины спины.

забрался в седло. Дважды объехал поляну, наклонившись, внимательно рассматривал землю, то и дело оглядываясь, потом, придержав лошадь, тихо сказал: – Да, Плотвичка, дело ясное, хоть и не до конца. Оружейник и женщина приехали верхом, со стороны вон того леса. Конечно, направлялись из Мурривеля домой – ведь никто

столько хлопот. Ты абсолютно прав, предположив, что здесь необходима профессиональная помощь. Хотя описание трудностей, с которыми ты столкнулся, выглядит довольно загадочно, что вполне понятно, тем не менее я убеждена, что знаю источник проблемы. И согласна с тем, что совершенно необходимо вмешательство еще одной чародейки. Я горжусь тем, что оказалась именно второй из тех, к которым ты обращаешься. И чем же я заслужила столь высокое положение в списке? Будь спокоен, дорогой друг, а если ты уже собрался обратиться за помощью к другим чародейкам, не делай этого, ибо нет нужды. Я отправлюсь незамедлительно, еду прямо к тому месту, которое ты указал несколько туманно, но для меня понятно. Естественно, я отправлюсь тайно и с соблюдением всех предосторожностей. На месте сориентируюсь в сути вопроса и сделаю все, что в моих силах, чтобы усмирить вышедший из берегов источник. Ты понимаешь, о чем я. При этом постараюсь оказаться не хуже иных дам, к которым ты уже обращался, обращаешься либо намерен был обратиться с «покорными просьбами». Как-никак я ведь твоя дорогая подруга. Мне слиш

– Эгей! – орал Ярпен Зигрин, сидевший на козлах, указывая на Йеннифэр. – Чтой-то там чернеет на дороге? Интересно что? Похоже на кобылу. – Несомненно! – ответствовал Лютик, сдвигая на затылок сливового цвета шапочку.  – Кобыла! Верхом на мерине! Невероятно! Ярпеновы парни затрясли бородами в хохоте. Йеннифэр сделала вид, будто не слышит.

Нет, нет и еще раз нет. Я никогда не оглядываюсь. А в Цинтру не вернусь, буду обходить ее, как рассадник чумы. Никогда туда не вернусь.