Меч Предназначения

это не сказка, а жизнь, которую мы сами должны заполнять моментами счастья, ибо на улыбки судьбы рассчитывать, как ты знаешь, не приходится

– Оно, конечно, так, отвратный нас свет окружает, – пробормотал он наконец. – Токмо это не повод, чтобы все мы паршивели. Добро нам требуется. Этому меня учил мой отец, тому же я своих сынов учу.

«Я устал, – подумал он, – и страшно слаб. Мне необходимо присесть, у меня темнеет в глазах, я потерял много крови и ничего не ел… Мне нужно присесть. Проклятая комнатушка, чтоб она сгорела во время ближайшей бури от молнии. Проклятое отсутствие мебели, двух идиотских стульев и стола, который разделяет, через который можно так легко и безопасно разговаривать. Можно даже держаться за руки. А я вынужден садиться на матрац и просить ее, чтобы она присела рядом. А набитый гороховой соломой матрац опасен, с него невозможно никуда вывернуться, отстраниться…» – Сядь рядом, Эсси. Она присела. Не спеша. Тактично. Далеко. Очень далеко. Слишком близко.

Никакой я не мимик, а допплер, и зовут меня Тельико Луннгревинк Леторт. Сокращенно Пенсток. Друзья называют меня Дуду.

Ложь и правда. Что есть правда? Отрицание лжи? Или утверждение факта? А если факт – это ложь, что же тогда правда? Кто полон чувств, которые разрывают его, а кто – скорлупа пустого холодного черепа? Кто? Что есть правда, Геральт? Что такое правда? – Не знаю, Йен. Скажи мне. – Нет, – сказала она и опустила глаза. Впервые. Никогда раньше он не видел, чтобы она это делала. Никогда. – Нет, – повторила она. – Не могу. Не могу тебе этого сказать. Это скажет птица, рожденная прикосновением твоей руки к моей. Птица? Что такое правда? – Правда, – сказала пустельга, – это осколок льда.

В противоположность тебе я верю в Предназначение. И знаю, как опасно играть с обоюдоострым мечом. Не играй, Геральт

полгода жил у Йеннифэр в Венгерберге, а Йеннифэр располагала еще более интересным собранием, содержащим даже невероятных размеров фаллос, взятый, кажется, от горного тролля

Мужчины любят встречаться с бывшими любовницами, любят освежать воспоминания. Любят думать, будто давние любовные игры дают им что-то вроде пожизненного права собственности на партнершу. Это хорошо влияет на их самочувствие

писать стихи и петь. Видимо, это – запиши! – темная сторона таланта.

Что это она тебя так, а? Проштрафился в чем? – Да нет, все нормально, – пожал плечами трубадур. – Она требует моногамии, мать ее такто, а сама кидает в людей чужими портками. Слышал, как она меня обзывала? О боги, мне тоже известны такие, которые приятнее отказывают, чем она дает, но я же не кричу об этом на улицах. Пошли отсюда.