Анекдоты Российской империи. Домашняя прислуга

Предисловие

Представляем Вашему вниманию первый выпуск из серии «Анекдоты Российской империи», в котором собраны анекдоты и афоризмы, посвящённые домашней прислуге: горничным, кухаркам, няням, кормилицам, боннам, гувернанткам, гувернёрам, лакеям, камердинерам, денщикам, швейцарам, дворникам, кучерам, шофёрам, экономкам и управляющим.

Данная серия представляет из себя, пожалуй, первую в современной отечественной литературе попытку собрать воедино не столько исторические и литературные, сколько разговорные анекдоты дореволюционной России, систематизированные по темам и по годам.

В настоящий сборник вошло более 900 аутентичных анекдотов и афоризмов о домашней прислуге, имевших хождение в Российской империи в середине XIX – начале XX века, собранных автором при работе над сайтом ANECDOTICA.RU и, в основном, не представленных на сайте.

Для лучшего понимания исторического контекста книга снабжена авторскими комментариями.

Автор надеется, что отобранные им анекдоты вызовут не только улыбку или смех, но и позволят читателю с неожиданной стороны взглянуть на повседневную жизнь, быт, убеждения и представления людей, живших на этой земле более 100 лет тому назад.

Благодарности

Эта книга никогда не была бы написана без поддержки моих детей, которые помогали мне всем, чем могли, с самого начала работы над сайтом и книгой.

Андрей Шевченко,

составитель сборника и создатель сервиса ANECDOTICA.RU.

Домашняя прислуга

1867

– Ах, Маша, посмотри: без кринолинов идут!

– Теперь многие, сударыня, так ходят: и княгиня Валетова, и генеральша Тузова, и…

– Молчи, грубиянка! Я слышать этого не хочу!

Кринолин – вошедшая в моду в период 1851–1867 гг. конструкция из дерева, металла или китового уса, придающая юбке пышную колоколообразную форму.

1882

– Сударыня, я не могу больше в вашем доме оставаться.

– Это почему? Что же тебе здесь не нравится?..

– Я довольна, но… казармы далеко!

1883

– Аграфена! Вы опять не убрали как следует комнату! Посмотрите на окна, на двери, на мебель – всё в пыли!

– Барин, подумайте: если я вычищу всё, вы скажете, что и прислуги не надо!

– Хорошо, я возьму вас. Но сумеете ли вы убрать комнаты?

– Ещё бы, в деревне хлева приходилось убирать, а там грязи-то побольше, чем у вас будет!

– Что с вами, Аннушка?

– Ах, уж не говорите, барыня! Всю ночь мне снилось, что за мной ухаживал кавалергардский граф!

Кавалергард – военнослужащий привилегированного Кавалергардского полка гвардейской тяжёлой кавалерии. До 1800 г. кавалергарды набирались исключительно из представителей знатных дворянских фамилий.

– Матвей! Это что же такое: карманы разорваны.

– Жалованье вы изволили получить 20-го числа, а сегодня уже 2-е, так я думал, что чинить незачем-с!

– Катя, снеси это письмо в почтовый ящик.

– Но, сударь, вы изволили забыть надписать адрес.

– Учи больше! Это конфиденциальное письмо, ну так я не хочу, чтоб знали, кому я его адресую!

1887

– Ну, скажите на милость! Вот в газете сказано, что «требуется прислуга, умеющая коров доить, стирать, крахмалить и гладить». Поди ж ты! Знаю я, что коров можно доить и что их моют, но чтобы их ещё и крахмалили – в первый раз слышу!

Барыня:

– Смотри, Аннушка, никому не проболтайся о том, что я тебе сейчас сказала!

– Помилуйте, барыня! Да у меня всё, что вы мне скажите, в одно ухо влетает, а в другое – вылетает!

1888

– Что вы, барыня, – 8 рублей! Как возможно?! Супруг ваш, сыночек – студент, другой – тоже в возрасте, учитель в доме живёт, а при таких обстоятельствах меньше двенадцати целковых в месяц взять нельзя!

Целковый (устар.) – в данном случае синоним к слову «рубль».

1889

– Ты знаешь, Даша, разницу между барометром и термометром?

– Как же, сударыня, знаю… Когда я жила у прежних господ и разбила барометр, то барин меня ужасти как ругал, а когда разбила термометр – то ругали уже и барин, и барыня.

1892

– Что, дома барин?

– К сожалению, он уехал на дачу ещё вчера вечером.

– Жаль… Мне нужно лично передать ему деньги.

– К счастью, он сегодня утром уже вернулся. Пожалуйте!

– Барин дома?

– Дома-с. Только, извините, никого не принимает.

– Это почему же?

– А потому что они ночью померли-с.

В комнату вбегает испуганная прислуга.

– Ах, барыня, какое несчастье! Я сейчас проглотила иголку!

Барыня:

– Успокойся, милая! Есть о чём горевать – вот тебе другая иголка!

– Ах, Маша, если бы ты знала, как я его любила и вдруг…

– Бросьте, барышня, забудьте их… Не стоят они вас право, не стоят… Они и меня так-то всегда в любви уверяли, уж так клялись, так клялись, а сами на той неделе с чухонской бонной, вот что напротив – по аллее, обнявшись, гуляли… Сама видела.

Чухонец (устар.) – общеупотребительное в С.-Петербурге в XIX – начале XX века прозвище финнов.

– Барышня, барышня, там вас какой-то господин спрашивает!

– Что же он говорит?

– Ничего не говорит, только ущипнул меня за подбородок и ухмыляется.

– Дура, беги скорее смотри, цело ли пальто в передней!

1893

Жена – прислуге:

– Сходи, Матрёна, опусти это письмо в почтовый ящик.

Муж:

– Но, милочка, как тебе не совестно из-за одного письма заставлять старую женщину спускаться с 5-го этажа! Пусть хоть она заодно принесёт мне бутылочки две пива.

– Какой подарок тебе барин сделал, Аксинья?

– Сторублёвый билет подарил.

– Ишь, как отвалил! И с чего это он так?

– Да ведь я же ему сына подарила.

– Ты, Даша, никак опять уходишь с места?

– Да с барыней сладу нет, с каждым днём всё грубее и грубее.

– А барин?

– Тот всё нежнее и нежнее.

– Ах, Дуня! Какую бы мне выбрать причёску, чтобы сразу понравиться Валерию Ивановичу?

– Право, не могу вам ничего посоветовать, барышня! Знаю только, что мой Васька на причёску и не смотрит.

– Акулина, который час?

– Должно быть, рано, барыня, – соседи ещё не дрались.

1894

У пожилой прислуги спрашивают:

– Чем же так, Дарьюшка, теперь лучше стало, чем прежде?

– Вестимо, лучше. Народ не в пример вежливее стал. Прежде, бывало, пробежать по двору нельзя было – всякий сейчас пристанет: кто тебя ущипнёт, кто обнимет, а иной и поцелует. А ноне уже не то – идёшь себе спокойно, никто тебя не тронет, даже не взглянет. Гораздо вежливее народ стал!

1896

– Расчёт пожалуйте, барыня.

– Это почему?

– Не поеду я в Пушкино… Ишь где надумали дачи сымать!

– Но ведь ты же прошлый год жила в Сокольниках?

– Сравнили тоже: в Сокольники куму рукой подать!

Кум – наиболее часто используемый прислугой эвфемизм для обозначения своих ухажёров или любовников.

Дама приказала служанке сходить в прихожую и посмотреть не упал ли барометр. Девушка вернулась с ответом:

– Нет, сударыня, висит на гвоздике.

– Ты это почему же, Глашенька, курить-то стала?

– Да моя барыня нынешняя курит, и у ней папироски никогда не заперты, вот и я стала курить… Чем я хуже барыни?..

– Барыня! Позвольте мне сегодня со двора сходить.

– Опять тётка захворала?.. Часто уж очень у тебя, Пелагея, тётка хворает!

– Не тётка, барыня… А кум сегодня свой юбилей справляет: десять лет в пожарных прослужил.

– Оля! Куда нынешние газеты девались?..

– Дарья ими по глупости камин растопила.

– Ты что же, это, Матрёнушка, паспорт-то полугодовой берёшь?

– Да лучше так-то… А то когда часто места менять приходится, то на годовом уж очень много отметок накопляется, а господа этим брезговают… Полугодовой-то всё он чище годового будет.

1897

После праздника прислуга на услуги туга.

– И что говорят про господ наших – богачи, богачи, а не видно этого богачества ихнего.

– Как не видно?!

– Да конечно, какое уж это богатство, когда обе барышни вместе на одних фортепьянах кажный вечер играют.

Барыня возвращается из путешествия.

– Ну, как поживает моя кошурка?

– Кошечка-то? Да что ей сделается!

– Как у неё аппетит? Ест что-нибудь?

– Аппетит хороший! Всех канареек у нас в садке переела!

– Барыня, барыня, к вам в волоса навозный жук попал!

– Фи, Аграфена, когда ты, наконец, станешь приличною прислугою? Кто говорит, «навозный жук»?! Надо говорить: жук с заднего двора.

– О чём ты плачешь, Марфуша?

– Как мне не плакать, барышня, коли мово-то Петра в солдаты забрали…

– Что ж плакать, отслужит службу и опять вернётся к тебе.

– Так-то это так, да к тому времени я его могу позабыть.

– Аннушка, как это вы в такой темноте чай разливаете? Наверное, опять всю скатерть залили? Зажгите огонь.

– Ну уж, барыня, нет, я теперь не разолью – я научилась: я теперь завсегда чашку пальцем придерживаю – как, значит, до края долью – пальцу-то горячо.

– Дома барин?

– Дома-с. Только не принимают-с… они померли вчера.

– Марфуша, что это ты всё плачешь? Уж не забрали ли в солдаты твоего дружка?

– Всех четверых, Вера Павловна, забрали!

– Марфа, ты опять наговорила барину про меня… Я ведь приказала тебе держать язык за зубами.

– Ах, барыня-матушка, да зубов-то у меня ведь и нет!

При найме прислуги.

– А вы, милая, на последнем месте у кого жили?

– Да кто их знает, барыня?! Некогда было узнать-то… Я всего полдня у них и служила-то!

– Ну, что, Матрёна, посмотрела на барометр: не упал ли он?

– Ни чуточки, барин, не упавши, по-прежнему на своём месте находится. Да и с чего ему падать-то: гвоздь, на котором он висит, кажись, крепкий!

В маленьком будуаре термометр показывает двенадцать градусов. Барыня зовёт прислугу.

– Аннушка, отчего ты здесь сегодня не топила?

– Топила, барыня, и по трюмометру вашему.

– В комнате всего двенадцать градусов! Разве так топят?

– Я думала, барыня, для такой маленькой комнатки двенадцати градусов хватит.

Будуар (устар.) – дамская комната для приёма наиболее близких знакомых в богатом доме.

– Барыня, дозвольте жалование получить.

– Хорошо, три ты взяла, остаётся только два.

– Никак нет, два я взяла, теперь надоть три.

– Да что ты, матушка, тут написано два…

– Я не грамотна, а только знаю, что три.

– Постой, я очки надену… Да, да, ты права – на получи.

– Вишь, барыня, какие справедливые у тебя вторые-то глаза, дай им Бог здоровья, а первые хоть бы лопнули, окаянные!

На суде.

– Подсудимая, вы оскорбили словами вашу барыню и должны извиниться перед ней.

– Извинялась я уже, господин мировой судья, извинялась…

– Когда?

– А когда их оскорбляла, тогда, значит, и извинялась. Я так и докладывала им, что, мол, извините меня, а у такой сквалыги и, извините меня, у такой старой ведьмы я служить больше не желаю. Как же, всё время извинялась…

– Ты чего, Матрёна, ревёшь?

– Да как же, батюшка барин, хозяйка забыла на столе кошелёк – да и возвела на меня напраслину, что я полтинник из него взяла! А там, батюшка барин, и всего-то четвертак лежал! Нешто хорошо на бедную вдову такой поклёп возводить?!

1898

– Барыня, а барыня, вы давеча велели почистить ковёр и вывесить на лестницу, чтобы, значит, пятно от керосина на ветру отошло.

– Что же, вы вывесили?

– Вывесила.

– Ну, что же – пятно исчезло?

– Так точно – исчезло: и пятно исчезло, и самый ковёр-с!

– Глаша, говорят, что не хорошо, если разобьёшь зеркало?

– Говорят, барыня…

– Ах, какое несчастье! Ведь я сегодня разбила моё маленькое зеркальце!

– Эх, барыня, я сейчас разбила ваше большое трюмо, да и то не горюю.

– Маша, что ты всё ворчишь?

– Ещё бы не ворчать… голова идёт кругом… Стирала, стирала рубашки, выкатала, выгладила… Думала, что кума… ан, глядь, – бариновы!

– Я, барыня, с просьбою к вам…

– Что тебе, Аннушка?

– Окрестите, матушка, у меня ребёночка!

– Опять?!.. Что-то уж больно часто ребятишки у тебя пошли.

– И, что за часто, родимая моя, – и всего-то только по единому в год.

Барыня нанимает прислугу.

– Хорошо, я тебя возьму, но, скажи, много ли у тебя детей?

– Только один.

– Правда?

– Да помилуйте, скольким же быть, коли я всего второй месяц замужем?!

У мирового. Судится старушка с прислугой.

– Итак, ваша прислуга украла у вас подстаканник?

– Да.

– Во сколько вы его цените?

– Когда я выходила замуж, я купила его в подарок моему мужу и заплатила за него десять рублей. Но с тех пор я два раза чинила ему дно и ручку и платила оба раза по рублю – значит, всего двенадцать рублей.

Разговаривают два пшюта.

– Я не понимаю, Базиль, зачем ты так много даёшь на чай прислуге?!

– Очень просто: чем больше я дам на чай, тем больше я у неё могу занять.

Пшют (устар.) – пренебрежительное прозвище, синоним слова «фат» или «хлыщ».

– Барыня, какую скатерть прикажете стелить: суконную или полотняную?

– Что за вопрос, Катя?! В такую жару, понятно, полотняную.

– Барыня принимает?

– Да, только их с ночи дома нет.

– Говоришь «принимает» – и дома нет?!

– Потому, барыня – акушерка и у соседской ребёнка принимают-с.

– Дарья! Что это? Ещё первый день, как мы переехали на дачу, а у тебя уже кум сидит!

– Да это, барыня, прошлогодний… Прошлым летом я здесь же с одними господами на даче жила.

– Просто беда с этой прислугой!

– Но отчего же вы, Надежда Петровна, не возьмёте на прислугу абонемент в конторе?.. Тогда без всяких хлопот, хоть каждый день меняй… Я, например, подписана по третьему разряду и имею право менять ежедневно по три прислуги. Муж идёт утром на службу, я ему и говорю: «Зайди, душечка, в библиотеку и перемени мне, пожалуйста, книги; а потом зайди в контору и перемени прислуг».

– Сюда требовалась массажистка?

– Сюда-с!

– Так доложите барину, что пришла.

– Да барин приказали только тогда доложить, ежели хорошенькая придёт!

– Мариша! Мариша!!!

– Слышу… Чего изволите?

– Вычисти фрак, пальто и две пары сапог.

– Две пары?.. Вы, что, домой на четвереньках придёте?!

– Анисья! Анисья!

– Ну, чего глотку дерёте… туточки я.

– Где мой зонтик?

– А разве нету?.. Ну так, значит, хозяйка по ошибке вместо своего взяла.

– А… Ну давай мне её зонтик.

– Да у неё его отродясь не было!

– Марфа! На что это похоже?! Когда я тебя нанимала, ты уверяла, что от рождения водки в рот не брала, а теперь чуть ли не каждый день пьяна. Как стыдно лгать!

– Я и не лгала. Где же вы видели, чтобы младенцы водку пили! Точно, от рождения я её не потребляла, а вот как вышла замуж, овдовела – ну, и стала, значит, зашибать.

– Барыня дома?

– Дома-с… Но они заняты: никого принимать не приказано-с.

– Заняты? Чем же?

– Перед барином истерики и обмороки производят-с.

1899

Дороги услуги нашей прислуги.

– Опять у тебя, Акулина, комнаты не убраны, сор, пыль… А говорила, что умеешь убирать.

– Вам не угодишь… Пять лет хлевы да конюшни убирала, и все были довольны, а вам никогда не угодишь!

– Барыня ушла?

– Ушли-с.

– Ничего не приказывала мне передать?

– Приказывали.

– Что же?

– Скажи, говорит, барину, что я иду к Петровым, я знаю, он туда ни за что не пойдёт, а я уйду в другое место.

– Катя, если придёт портниха со счётом, скажи, что меня дома нет.

– Хорошо-с… А если она не придёт, что прикажете тогда сказать-с?

– Что же ты, Феклуша, грязным веником пыль смахиваешь?

– А вы думали, за ваши два рубля праздничных – я буду чистым смахивать?!

В конторе. Барыня нанимает прислугу.

– Ты мне нравишься… Но только предупреждаю, что я люблю бойкую прислугу. Ты не размазня?

– Что вы, сударыня, да бойчее меня вам ни в жизнь не найтить. Меня и с места согнали оттого, что я за какую-то дерзость самое барыню за косу оттаскала!

В конторе.

– Хорошо, я дам тебе жалованья восемь рублей, но предупреждаю тебя, чтобы ни один из твоих друзей не смел приходить ко мне!

– Ни в жисть не посмеют! Да и к тому же вы хошь и барыня, но я помоложе вас буду.

В конторе найма прислуги.

– Одной прислугой можешь быть?

– Могу-с…

– Аттестаты есть?

– Есть…

– От кого?

– Да известно уж, от кого – от лавочника. За полтинник целых три мне отписал!

Одна прислуга – прислуга, в одиночку выполняющая обязанности и кухарки, и горничной, и няни (при наличии у хозяев детей).

– Каждый день ловлю Матрёну, когда она вытаскивает у меня из карманов мелочь, каждый раз читаю ей нотацию – и каждый день она крадёт опять, и я опять её браню. Удивляюсь, как ей это не надоест!

В конторе.

– Вы можете одной прислугой быть?

– Могу-с.

– А вино пьёте?

– Вино?.. На вино – капитала нет: окромя водки да пива ничего, барыня, не пью.

– Мари, вы говорили, что запаха винного слышать не можете, а между тем всю баринову водку выпили.

– Что ж, я правду говорила: запаха водки, действительно, слышать не могу, каждый раз, как выпью, – горсть кофею сжую.

– Маша, говорят, твой жених – алкоголик?

– Нет, барыня, он в пожарном депо служит.

– Знаете, я вчера прогнала свою прислугу.

– За что? Она, кажется, была такая услужливая…

– Да, сначала такая была деликатная, что даже нашей Трезорке говорила «вы»…

– А потом?

– А потом оказалась такой дерзкой, что даже со мной стала обращаться на «ты».

В Гостином в магазин перед открытием входит хозяин.

– Вот что, други…

– Что прикажете?

– Хороший-то товар поуберите, а гнильё выставьте на вид: время предпраздничное, барыни словно мухи на гнильё набросятся, всё на подарки прислуге раскупят.

На праздники (Пасху и Новый год) было принято дарить прислуге подарки, на чём многие хозяева пытались сэкономить.

На Пасху.

– Ну, что, Маша, много ты получила на праздники?

– Чего?

– Ну, денег, конечно.

– Денег – ничего, а от поцелуев так до сих пор губы болят!

– Не понимаю, какое удовольствие находит наша барыня в шпинате?

– Удовольствия никакого… Но разве ты не знаешь, что всякую скотину обыкновенно весною выгоняют в поле на подножный корм?!

– Ну что, Марфа, довольна ты своим новым местом?

– Во как довольна, выгоднее места не найти!

– Да ну!

– Право слово… Барин суёт полтинник в руку, чтобы я следила, куда барыня идёт. А как придёт барыня, завсегда рублёвку дарит, чтобы, значит, не докладывала барину, кто без него был да с кем, значит, барыня гулять ходила.

– Анна, кто это звонил сейчас?

– Да Александра Ивановна… Да я сказала, что вас дома нет.

– Как?!.. Да я ведь дома!

– Я от неё к вам перешла и не желаю, чтобы она вам про меня сплетничала.

– Приданого я не ищу, но я хочу, чтобы моя жена умела прекрасно готовить, шить, стирать, гладить…

– Да, да, понимаю… Но чем ухаживать за барышнями и искать себе жену, вам самое лучшее обратиться в контору для найма прислуги.

– Барыня, дохтур вам ванны прописал?

– Да, Маша, грязевые ванны.

– Чудно… И из-за этого в заграницу ехать вам надо?

– Да.

– Знаете что, барыня: купите мне платье, а я вам кажинный день к ванне всякую грязь с лестницы таскать буду!

– Барышня, ваc спрашивают.

– Кто?

– Какой-то, значит, штатский…

– Блондин или брюнет?

– А кто ж его знает… Плешивый, стало быть, совсем без единого волоска.

– Что за безобразие, это всегда у вас в квартире такая грязь?!

– Нет, не всегда. Под очень большие праздники два раза в году у нас моются и полы, и окна.

– Катя, спрашивал тебя что-нибудь Николай Петрович, когда уходил?

– Как же, спрашивал…

– Ах, милочка, скажи, что же?

– Двугривенный на извозчика спрашивал, да я ему не дала.

Двугривенный (устар.) – монета номиналом 20 копеек.

1900

– Давай, Маша, я тебя нотам научу. Вот это «фа», это «соль»… Понимаешь?

– Понимаю, барин, – фасоль. А по-нашему, по-деревенски, значит, бобы.

– Маша, ты говоришь, что твой милый тебе изменяет?

– Да, барышня, люди говорят.

– Я тебе советую следить за ним, преследовать его по пятам.

– Ах, барышня, да где же за ним угонишься, коли он почтальон?!

Барыня нанимает приехавшую из деревни бабу.

– Ты, милая, умеешь ли печку затопить?

– Чаво?.. Лучинку-то запалить?.. Я, барыня, всё умею. Прикажешь, так весь твой дом спалю, а не токмо лучину, чтобы печь разжечь.

Барыня – прислуге:

– Мне твой солдат, Маша, надоел!

– Потерпите малость, барыня, – он скоро унтером будет.

– Маша, что, седых волос нет у меня?

– Нет-с.

– Странно, кажется, в мои годы пора бы их и иметь…

– Да вы не беспокойтесь, сударыня, как краска-то сойдёт-с, так седые-то и обозначатся все.

Барыня – прислуге:

– Маша, скажи, пожалуйста, почему это ты не нашла нужным меня поздравить?

– Да чего же вас сегодня поздравлять, ежели вы допрежь праздников подарок мне презентовали?!

Допрежь (диал.) – прежде, раньше.

– Как хорошо устроено в Нью-Йорке относительно прислуги…

– А что?

– Прислуга там нанимается по часам!

– У нас то же самое.

– Как?

– Так… Наша прислуга меняет места не по дням, а по часам.

– Что это вы, Анна Петровна, прислуге отказали всей?

– Решила, что выгоднее на время праздников самой в прислуги идти.

– Шерочка, я вам прислугу порекомендую… Отличная!

– Хорошо стряпает? Честная?

– Лучше… она – глухонемая.

1901

– А ты не пьёшь, милая?

– Ой, что вы, барыня! Как можно!

– Я к тому спрашиваю, что ежели тебе рюмочку поднесут иногда, пьяна не будешь?

– Ведро ставьте – на ногах устою!

Барин и слуга-малоросс.

– Архип, а Архип!..

– Что угодно, кажу, ваша благородия?

– Что ж ты не подал лимона к чаю, болван?

– Какого, кажу, лимона?

– Ах, ты, дурак, живёшь у меня столько времени и не можешь затвердить названий фруктам. Ну, тот, что вчера после гостя остался.

– Не могим знать, ваша благородия!

– Экая хохлацкая образина! Да ты видел, я думаю, что я привёз их из города, такие жёлтые, круглые… Ещё с одной стороны на яйца, а с другой на репу походят?

– А!.. Чухаю, чухаю, ваша благородия! Да оны, кажу, прокысли, так я их и выкинув.

– Матрёна, когда придёт Валериан Антонович, проси его в будуар. А если придёт кто другой, говори, что меня дома нет. Поняла?

– Поняла.

– Ну, повтори, что я сказала. Вообрази: звонок, тебя спрашивают: «Барыня дома?» Что ты скажешь?

– Да так и скажу: коли ежели вы Валериан Антонович, пожалуйте, значит, в будуар, а коли нет, так и дома их нетути, вот и всё.

– Аттестаты у тебя, матушка, великолепные, странно только, что все они написаны одной и той же рукой.

– А что же, мне для вас десять писарей было нанимать, что ли?!

– Ну что, довольны вы своей прислугой?

– О, да.

– Не дерзкая?

– Ничуть… Кроме плевков вслед да хлопанья дверьми, ещё ни одной дерзости не слышали от неё.

– А работящая?

– Очень! Кроме как вытирать пыль, мыть посуду и подметать пол, мне ещё ничего за неё делать не приходилось.

1902

– Митревна, что ж ты деньги-то при себе держишь?!

– А где же их держать-то, барыня-матушка?

– В банке надо их держать.

– И то, милая, в банке их держу – в банке из-под килек, родимая, завсегда их и держу.

Барыня нанимает прислугу.

– Хорошо, милая, вы по всему подходите мне, но… услужливы ли вы?

– Очень! Извольте на прошлом месте справиться: из-за услужливости, стало быть, и от места отказали мне.

– То есть как это?

– А так, значит, что письмо-то, что мил сердечный друг барыне велел предоставить, я, значит, при услужливости своей самому барину отдала.

– Ты, Матрёна, зачем часы остановила?!

– Да надо же, барыня, дать им отдохнуть: уж больше месяца я у вас живу, а они всё это время без передышки тикают. Чай, тоже устали!

Хозяйка:

– Дарья, это чёрт знает что за порядки! Кто-нибудь из нас сумасшедшая!

Прислуга:

– Надеюсь, барыня, что сумасшедшую вы не держали бы на месте.

– Что, Авдотья, из деревни вернулась?

– Нет, я замуж за дворника вышла и в послесвадебную турну в Колпино ездила!

– Если твоего барина нет дома, то я оставлю ему записку. Проводи меня в его кабинет.

– Нет, уж вы, сударь, записку-то лучше в гостиной напишите, потому как в кабинете барин спрятавшись.

– Вы хорошо за рыбами умеете ходить?

– Эка невидаль!

– Ну, например: когда в аквариум воду надо наливать?

– А как, стало быть, выпьют её, так, стало быть, и налить!

– Это что значит, Матрёна! Твой муж только что умер, а ты смеёшься как сумасшедшая.

– Ах, барыня, как вспомню, как он кривлялся, умирая, то моченьки нет удержаться от смеха!

– Барин дома?

– Нетути.

– Как «нетути», когда я видел, что ты сейчас приняла какого-то господина!

– Так мало бы што! Господин-то тот меньше как рублёвку на чай не даёт-с!

Барыня – прислуге:

– Ольга, нравится тебе моё новое платье?

– Так нравится, что как только барин из присутствия придёт, беспременно скажу, чтобы и мне такое же купил!

– Маша, не правда ли, как хорош Пётр Иванович!

– Да-с, оченно даже приятственный кавалер!

– Ах, а как он целуется, если бы ты знала, Маша!

– Уж так-то, барыня, хорошо, что не забудешь вовек.

Барыня – прислуге:

– Маша, слушай: я сейчас уйду к Павлу Петровичу, а когда барин придёт домой, скажи, что, мол, у барыни болит голова, и они просят их не тревожить. Поняла?

– Знамо, что так.

Барыня уходит. Возвращается супруг.

– Маша, барыня дома?

– В спальной, голова у них оченно шибко болит.

– Давно заболела?

– А знамо, что так, как к Павлу Петровичу пошли.

– Груша, что это такое?

– Сервиз разбит.

– Кто разбил?!

– Я.

– Да как же это?

– А в нервы вошла и, по вашему примеру, переколотила всё.

– Петра, а Петра! Сказывают, доктора всех нас будут смотреть?

– Будут.

– Ой!

– Ты чего?

– А они всё до подлинности могут узнать?

– Всё.

– Так я серебряные-то ложки, покеда что, лучше опять на своё место положу.

– Матрёша, слыхала?.. Доктора будут нас смотреть.

– Как же им показываться будем мы?

– А нагишом.

– Нагишом?! Ну, уже эфто… извините, для такого раза надену барынино платье – в ём всё одно, что нагишом.

– Барыня, а барыня, дозвольте на ваш счёт скребницу купить.

– Какую скребницу?

– Щётку такую, что лошадей моют.

– Зачем тебе?

– На смотр, сказывают, докторский скоро надо иттить, ну так, стало быть, грязь-то хошь сколько-нибудь надоть от себя отскребсти.

Прислуга:

– Оставьте, сударь! Что это, в самом деле, прохода не даёте!

– Дурочка, да ведь я с благородными намерениями: я тебе комнату сниму.

Между супругами.

– Что бы нашей Марье к праздникам подарить? – спрашивает жена.

– Автомобиль, чтобы она скорее из лавки возвращалась, когда я её за папиросами посылаю, – рассеянно отвечает муж.

– Котик, чего бы такого купить нашей Марье к празднику?

– Чего?.. Конечно, на платье.

– Да, но чего?

– Ну, ситцу, что ли!

– Ситцу? А она за это на нас не пожалуется какому-нибудь драматургу?

– Что, господа-то твои промеж себе хорошо живут?

– Чаво лучше: никогда и ссоры промеж их нет никакой.

– Да ну?!

– Право слово!

– А где живут-то?

– Мы с барыней в Павловске на даче, а барин – в кругосветном плаванье.

1903

– Ну, что, Матрёна, много получила подарков от господ?

– Оченно даже много!

– Кто да что подарил?

– Барыня отдарила меня за моё старанье платьем и деньгами…

– А барин?

– Как и завсегда – поцелуями.

– Хорошая у вас прислуга?

– О, очень хорошая! Сколько она нам экономии сделала…

– Неужели?

– Да. Благодаря ей ни одной газеты не надо покупать – всё знает!

– Как ты смеешь не впускать меня к моей жене?! Месяц я был в отъезде, теперь вернулся, а ты загораживаешь мне дорогу?!

– Я здесь вторую неделю служу и от десятого слышу: «Впусти меня к моей жене!»

Новая прислуга:

– Барыня, завтра поутру разбудить вас?

– Я сама рано просыпаюсь.

– Вот это хорошо: есть кому меня будить!

К барыне приходит прислуга с ребёнком на руках.

– Это твой мальчуган?

– Мой.

– Говорить умеет?

– Как же!

– Что же он говорит: папа, мама?

– Где ж эфто нам, чтобы по-благородному…

– Так что же он говорит?

– А разные ругательные слова.

– Барышня, что ж эфто вы всё плачете?

– Как же мне не плакать, Лиза, когда я сегодня разбила мою любимую чашечку.

– Что об эфтом плакать! Берите пример с меня: в прошлом году я сервиз ваш весь грохнула на мелкие куски, и то ни единой слезинки не уронила о нём.

– Глаша, а Глаша!.. Гла-аша!..

– Чаво?

– Ты что же не идёшь, когда я тебя зову?!

– Чаво же зря иттить-то?

– Как зря, дура ты этакая?!

– Как же не зря, когда токмо и кличите для того, чтобы обругать.

– Ольга, что это ты нарядилась в такое платье? Именинница, что ли?

– Я? Нет-с.

– Так почему же?

– Ваш знакомый-с, Павел Петрович, сказывали, что придут-с.

– Авдотья, умеешь ты комнаты убирать?

– Чаво тут не уметь-то?!

– Ну смотри, осторожно убирай, да ковры хорошенько вычисти.

– Чем чистить-то?

– Щёткой, конечно.

– А какой: ваксельной, что ли?

– Матрёна, почему вы не вытерли пыль?

– А что ж её зря вытирать-то?

– Как зря?

– А так, всё одно опять налетит.

Вечером.

– Даша, не изволь меня завтра будить, дай мне выспаться.

– Слушаю-с.

– В комнату мою не смей входить.

– Слушаю-с.

…Утром, часов в шесть.

– Барыня, а барыня…

– Что тебе? Я ведь тебе сказала, не смей меня будить!

– Да я не бужу-с, а я только пришла спросить вас, можно ли мне через вашу спальню пройти али нет.

– Маша, подите разбудите барина. Скажите, что в гости ехать пора.

– Слушаю-с.

– Но вы знаете, какой он нервный… Смотрите, не испугайте его, а разбудите осторожно, как я его бужу!

– И поцеловать его, как вы, тоже прикажете-с?

– Я приказала тебе нагладить зелёный капот – почему же ты не подала его мне?

– Извините, он ещё не глажен, барыня.

– Почему?

– Посыльный к барину пришёл.

– Так что же?

– И всё утро у нас на кухне сидел.

– При чём же тут посыльный?

– А при том-с, что при нём я никак не могла решиться гладить ваш капот.

– Почему?!

– Да потому что зелёный цвет до ужасти как мне не к лицу.

Капот (франц. Capote) – в данном случае домашнее женское платье, разновидность домашнего халата, пеньюара.

– Далеко ли, Матрёна, собралась?

– Домой, родимая, домой… Страшно у вас в столице, народ двугорлый – в оба, значит, горла жрёт.

– Да что ты?!

– Истинно, сама слыхала, как барыня за обедом говорила, что хлеб не в то горло попал.

– Ушла я от господ своих, Авдотьюшка!

– Почему, Аксиньюшка?

– Суди сама, что эфто за жисть: чай – опивки, сахар – огрызки, папиросы – окурки, свечи – огарки! Да нешто прислуга может удовлетворяться таким добром?!

– Барыня, позвольте мне пачпорт и расчёт.

– Почему?!

– Вы не ревнуете меня к вашему мужу, а я так не могу у вас жить!

– Вообразите себе, наша прислуга была с проказой!

– И-и… сударыня, да когда же они были без проказ?!..

Встречаются две прислуги.

– Хорошее место у тебя?

– Как тебе сказать…

– Да у кого живёшь-то: у купцов али у господ?

– У господ, у настоящих господ… Стала бы я у купцов жить!

– Нонеча купца-то от барина и не отличишь.

– Что ты! Сейчас видно, что купчиха, что барыня. Жила я у купчихи, так, бывало, она всё к тебе с любезностями льнёт: «пожалуйста» да «благодарю» токмо и слышишь от неё, а барыня совсем другое.

– Что же, лучше обращение?

– Не то, чтобы лучше, а как, стало быть, что не по ней – сейчас тебя либо туфлей, либо чем ни попадя по физиономии – раз, два, три…

– Смотри, милая, идёшь ты на место, всячески блюди себя, не пропади ни за грош, ни за копейку.

– Что вы, тятенька, не сумлевайтесь: меньше как за сотенный билет ни в жизнь ни на что худое не соглашусь.

– Ты что же это без места?

– Только что отошла.

– Что ж, не поладила с барыней или что?

– С барыней-то поладила, да с барином ссора произошла промеж нас.

– Анна, вот вам расчёт.

– Чем, барыня, матушка, провинилась я?

– Язык за зубами не умеешь держать.

– Да как мне его, милая барыня, за ими удержать, когда во рту всего-навсего один зуб торчит.