Наука о сказках – 6. Исследование прошлого

Составитель Андрей Тихомиров

Составитель Мария Тихомирова

ISBN 978-5-0055-2568-0 (т. 6)

ISBN 978-5-0055-0794-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Научные комментарии даны в скобках.

ВЫШИВАЛЬЩИЦА ПТИЦ

(греческая народная сказка)

Жил в далекой-далекой деревушке бедный юноша. Звали его Манолис (Манолис – греч. сокращение от еврейского имени Эммануил – «с нами бог»). Родители у него умерли, и все, что осталось ему в наследство, это старая скрипка. Она-то утешала в дни невзгод его и таких же бедняков, каким был Манолис. Ведь каждому известно, что бедному человеку ой как жить трудно. А добрая песня, идущая от чистого сердца, для многих была утешением.

Вот и любили Манолиса и его скрипку в округе все, у кого дождливых дней в году больше, чем ясных, холодных дней больше, чем теплых, а горести привычней, чем радость.

Однажды вечером возвращался Манолис из соседней деревни и вдруг услышал в чаще кустарника какой-то шум. Раздвинул Манолис ветви и увидел волчицу-мать, попавшую в капкан. Капкан крепко сжимал своими железными челюстями ее лапу.

Пожалел Манолис попавшего в беду зверя, ее маленьких деток и выпустил волчицу на свободу.

И волчица тут же исчезла, а Манолис пошел дальше, к своему одинокому дому.

Ночью его разбудил стук. Едва он отодвинул засов, как дверь с шумом распахнулась, и в его хижину вошел огромный волк.

– Не бойся меня, Манолис! – сказал волк. – Я пришел к тебе как друг. Ты спас моих малышей, подарив свободу волчице-матери. И, хотя люди нас считают злодеями, я докажу тебе, что за добро и волк может оплатить добром. Я отведу тебя в никому неведомое место: там, за тремя дверьми, скрыты несметные богатства и живет прекрасная, как весенний день, принцесса. Пойдем туда, ты сможешь попытать свое счастье. (Постоянные сказочные атрибуты: очеловечивание волка, «священная» цифра три, несметные богатства, прекрасная принцесса).

Удивился Манолис словам волка, но спорить не стал. Взял скрипку, с которой никогда не расставался, и пошел за волком.

Была глухая, темная ночь. Дорога предстояла дальняя, а поспеть нужно было до восхода солнца. (Восход солнца в сказках символизирует наступление обыденной жизни, всевозможные чудеса происходят в ночное время суток, когда человек плохо видит. У большинства млекопитающих в сетчатке глаза преобладают палочки (фоторецепторные клетки), поэтому, например, волк или лиса не различают цвета, зато видят даже в безлунную ночь. Разговоры о том, что волк боится красных флажков или бык с особой яростью кидается на красное, не имеют основания. У человека и обезьян (а также птиц) много колбочек в сетчатке глаз, поэтому они различают цвета, однако темной ночью ничего не видят).

– Не отставай, Манолис! Торопись, – то и дело говорил волк, оглядываясь и поджидая юношу.

И глаза волка сверкали, как два горящих уголья в ночи! (Свечение глаз – глаза волков, лисиц и некоторых других хищников светятся ночью потому, что от сосудистой оболочки их глаз лучи светящейся точки отражаются параллельными снопами, в абсолютной темноте их глаза не светятся).

Так они шли и шли. А когда забрезжил рассвет, увидал Манолис вдали великолепный дворец. Окна его так и светились стеклами из хрусталя, а дверь из чистого серебра сверкала еще сильнее. Она была выше больших деревьев! Теперь вы представляете себе, каким высоким был сам дворец. (В строительстве дворца использованы стекла из хрусталя, дверь – из серебра).

Волк толкнул серебряную дверь, она беззвучно открылась, и они оказались в серебряном зале. Здесь все: и стены, и пол, и потолок – было из чистого серебра! И только в глубине зала горела, словно солнце, золотая дверь. (Серебро использовано для отделки зала, дверь – из золота).

И золотая дверь открылась, словно невидимая рука открыла ее. И за ней была золотая комната: и стены, и пол, и потолок – все в ней было из чистого золота! И только в глубине зала сверкала и переливалась мириадами разноцветных огней самая маленькая брильянтовая дверь. Манолис даже зажмурился, чтобы не ослепнуть. (В строительстве также использовано золото и бриллианты).

И эта дверь тихо и медленно открылась. И путники увидели сверкающий драгоценными камнями высокий зал. В глубине его, на троне, сидела юная принцесса. Она была прекрасна, как первый день весны.

Манолис от восхищения замер.

Волк приблизился к трону и, поклонившись, сказал:

– Приветствую тебя, принцесса! Видишь, я исполнил твое желание, привел к тебе того, кто совершил бескорыстный поступок.

И он поведал принцессе о том, как Манолис отпустил волчицу на свободу.

– Поверь, принцесса, только чистый и добрый сердцем человек мог быть таким! – сказал волк.

Ты прав! – сказала принцесса. – Манолис – смелый и добрый юноша. Как раз такой человек мне и нужен. Ему я смогу доверить все мои богатства и свой трон!

Тотчас по ее приказу двенадцать служанок принесли Манолису шитые золотом и усыпанные драгоценностями одежды. («Священная» цифра 12).

Дворец украсили гирляндами цветов и разноцветными фонариками. Зазвучала музыка, зазвонили колокольчики.

Принцесса тут же объявила, что выходит замуж за Манолиса.

А он? Он был так восхищен ее красотой, что впервые в жизни забыл о своей скрипке. Еще бы! Ведь принцесса была так богата и так счастлива, что вряд ли кому могло прийти в голову утешать ее игрой на скрипке!

Когда Манолиса одели в золотые одежды и повели к принцессе, она, улыбаясь, сказала ему:

– Завтра ты станешь королем. Поэтому уже сегодня тебе следует осмотреть все сокровища, хранящиеся во дворце. Пойдем со мной, я покажу тебе их.

И она взяла его за руку.

Они обошли весь дворец, все залы и комнаты его, все лестницы и закоулочки, самые дальние и потаенные уголки. С каждым шагом росло удивление Манолиса, – так богат, так прекрасен был дворец. Но вот они очутились возле высокой башни. Принцесса сказала:

– В этой башне нет ничего ценного и заходить в нее не стоит… (В древности строились разнообразные высокие башни, обладающие сакральным значением, это было связано с появлением огоньков, получивших название огней святого Эльма, особой формы коронного разряда, когда особого рода электрические разряды в форме светящихся кисточек (форма короны у монархов и напоминают эти выступы в виде неких выступов), наблюдаемые иногда в естественных условиях, на острых концах возвышающихся над земной поверхностью высоких предметов (башни, мачты, одиноко стоящие деревья и т.п.). Часто огни святого Эльма отмечаются в горах, на острых вершинах скал, а иногда даже на людях и животных: их можно видеть выходящими из головы, высоко поднятой руки, палки. Свое название огни святого Эльма получили в средние века по имени церкви «святого Эльма», на башнях которой они часто наблюдались, по той же причине в некоторых местах их называют огнями «святого Николая», «святой Елены», «святой Клары» и т. д. Огни святого Эльма возникают в моменты, когда напряженность электрических поля в атмосфере у острия достигает особенно высоких значений (до 30 тыс. в/см), что чаще наблюдается во время грозы или при ее приближении, а зимой во время метелей).

Но юношу вдруг охватило непонятное волнение. Он почувствовал непреодолимое желание войти в башню. Сам, не зная почему, он сказал: (По-видимому, возникло влияние коронного разряда).

– Нет, я должен подняться туда! – и показал на самый верх зубчатой башни.

Нехотя уступила ему принцесса, и они стали медленно подниматься по крутой лестнице.

В башне действительно не было ничего примечательного. И не было никаких богатств. В единственной комнатке, находившейся на самом верху, возле окна, сидела девушка за пяльцами и вышивала. Манолис взглянул на нее и чуть не отшатнулся – до того она была безобразна. Только большие голубые глаза ее светились таким прекрасным светом, что, раз увидев, уже невозможно было их забыть. (В высоких башнях часто находились в заточении девушки).

– Кто эта девушка? – шепотом спросил Манолис принцессу.

– Это моя бедная родственница, – сказала принцесса. – Я приютила ее из жалости. Она поселилась в башне и никуда не выходит, чтобы не встречать людей. Даже завтра, в день нашей свадьбы, она не покинет башню: она может испугать гостей. Ведь она так безобразна!..

Пока принцесса нашептывала все это Манолису, девушка, склонившись над пяльцами, продолжала, не останавливаясь ни на мгновение, вышивать. Казалось, она ничего не видела и не слышала. Под ее проворными пальцами на шелке возникала удивительной красоты птица. Но, когда девушка сделала последний стежок, птица вспорхнула и улетела в окно. (Птицы «оживают» на полотне и «улетают», возможно действует некие фокусы, имитирующие полет птиц).

Тогда девушка в горе заломила руки и с отчаянием воскликнула:

– И эта улетела, как другие!.. И так будет всегда!.. Услышав эти слова и видя, как удивлен Манолис, принцесса взяла его за руку и новела вниз, по лестнице.

– Эта несчастная заколдована! – сказала принцесса. – День за днем она терпеливо вышивает, потому что чары спадут с нее тогда, когда она вышьет сто птиц… А они все с последним стежком улетают! – И, видя, что Манолис поражен услышанным, принцесса добавила: – Но что тебе до всего этого? Лучше вернемся скорее во дворец и посмотрим, как идут приготовления к свадьбе. (Внушение действует, девушки внушили «заинтересованные лица», что чары (гипноз) спадут с нее тогда, когда она вышьет сто птиц, однако они все с последним стежком улетают).

Всю ночь не мог уснуть Манолис. Всю ночь мысль о несчастной девушке не выходила у него из головы. Рано утром, когда принцесса и ее слуги спали, юноша незаметно выскользнул из дворца и прокрался в башню.

Тихо открыв дверь в маленькую комнату, Манолис долго стоял и молча смотрел на девушку. Она уже сидела за пяльцами и вышивала.

Смущаясь, Манолис спросил ее:

– Ты не устала все время вышивать?

– О нет! – ответила девушка. – Я готова вышивать сколько угодно. Терпению моему нет конца. Лишь бы птицы не улетали. Но стоит мне сделать последний стежок, как все они оживают и летят прочь!

…Красногрудая птичка, щебетавшая на ветке за окном, была той самой, которую только что вышила девушка. И соловей, так переливчато и нежно распевавший у реки, был вышит ею. И ворон, степенно прохаживавшийся вдоль дорожки, был вышит ею, и ласточки, и все-все птицы были вышиты девушкой. Сады и леса заселились птицами, они летали в поднебесье, пели свои песни, наполняя свистом и трелями всю округу, они были веселы, свободны, и лишь она одна, заколдованная, оставалась пленницей башни.

Пораженный, стоял Манолис, слушая ее печальный рассказ. Но что он мог сделать, чем мог помочь несчастной? Ведь колдовские чары были неподвластны ему. И все же он спрашивал себя: если нельзя ей помочь, то, быть может, найдется средство, способное облегчить ее страдания?

И он вспомнил о скрипке. О той самой скрипке, с которой никогда не расставался и о которой впервые забыл в этом дворце, полном роскоши и сокровищ.

О, как он торопился, как бежал Манолис за своей скрипкой! Не теряя ни минуты, он тут же вернулся с ней в башню. Манолис поднял смычок и заиграл…

Никогда он так не играл. Никогда так не звучала его скрипка.

Всю свою добрую душу, всю силу смелого, нежного сердца вложил Манолис в песню, которая лилась из-под смычка. Ведь он так хотел помочь бедной девушке, так мечтал облегчить ее участь.

И – о чудо! – птицы умолкли за стенами башни. Сначала они прислушивались к звукам скрипки, потом подлетели к окну, потом впорхнули в комнату и… стали садиться на вышивание. А Манолис все играл. Завороженные звуками скрипки, слетелись птицы одна за другой и, складывая крылышки, садились именно на те места вышивки, с которых они когда-то улетели. А Манолис все играл, играл…

Безобразное лицо заколдованной девушки озарилось каким-то странным светом: ведь при виде вернувшихся птиц в сердце ее зажглась надежда.

И в это самое время снизу раздался голос принцессы. Она звала Манолиса. Она звала его потому, что наступило утро и должна была начаться свадьба.

Принцесса звала Манолиса нежно, а он продолжал играть. Она счала звать его тревожно, а он продолжал играть. Тогда в смятении принцесса побежала к башне. Она звала, она кричала:

– Манолис! Манолис!

Она уже была в гневе, и в голосе ее слышалась угроза. А Манолис продолжал играть. Он слышал принцессу, но он видел, как в нетерпении склонилась над вышиванием девушка, как ее лицо озаряет надежда.

А птицы все влетали и влетали в комнату…

Все скорее, скорее мелькает в руках девушки иголка с цветными нитками. Все скорее…

Все громче, все призывнее поет в руках Манолиса скрипка.

Но уже слышны шаги на лестнице. Это принцесса бежит по ступеням вверх. Уже ее каблучки стучат у самой двери, еще мгновение – и она ворвется в комнату. Дверь с шумом распахнулась, последний громкий стон издала скрипка. С яростью вырвала ее принцесса из рук юноши – и одновременно в башне раздался другой крик, полный счастья и радости. Это был голос Манолиса. Он увидел, как вдруг изменилась бедная вышивальщица.

Блистая красотой, она поднялась со своего места и протянула принцессе платье. Сто птиц украшали его.

– Возьми это платье! – сказала она принцессе. – По приказу твоего отца-колдуна я вышивала его уже много лет. Разве мог подумать он, человек с черным сердцем и черной душой, что найдется юноша, который согласится пренебречь богатством, властью, троном и даже твоей красотой ради бедной уродливой вышивальщицы! Твоему отцу было мало того, что он захватил все мои богатства, ему надо было еще отнять у меня и красоту и отдать ее тебе! (Вот и нашлось «заинтересованное лицо» – колдун-гипнотизер!).

И тут Манолис увидел, что принцесса стала вдруг такой безобразной, какой и вышивальщица не была, потому что глаза принцессы, несмотря на ее былую красоту, всегда были злые, как и ее душа, исполненная ненависти.

Счастливый юноша взял за руку вышивальщицу, и они спустились в зал, где уже все было готово к свадьбе. Вот и отпраздновали свадьбу.

А лучшей песней, украсившей праздник, была песня, которую пропела скрипка Манолиса в утренний час в бедной комнате, на самом верху одинокой башни.