По лесной дороге, не торопясь, брела одинокая фигура. Парень устало передвигал ногами, будто всем своим видом хотел показать неизвестным свидетелям длинную череду километров, оставшуюся за его плечами. Придорожная щебенка тихо шуршала под шаркающими подошвами. Путь пролегал между высокими елями и густым подлеском. Это было довольно долгое, скучное и утомительное путешествие, которое не включало в себя практически никакого разнообразия ни в плане флоры, ни в плане фауны. Фигура шла сильно сутулясь, глядя прямо себе под ноги. Парню было лет двадцать пять. Одет он был в потертые джинсы, блестевшие цепочками и различными значками, и болоньевую черную куртку поверх тесной футболки.

Звали путника Сергеем. Его голубые глаза устало смотрели на дорогу, а небольшой рюкзак с нехитрым скарбом с каждым следующим километром все сильней и сильней давил на плечи. Он направлялся в свой родной город после нескольких лет скитаний по российским окрестностям. «Сколько километров осталось позади, сколько дорог успел истоптать, вот так вот, с одним рюкзаком за плечами» – думал он. «Все, хватит, давно надо было остепениться» – Сергей сплюнул под ноги. «Ничего хорошего или сколь-нибудь интересного нигде нет. Ну, повидал города, был в столице. Только время потратил даром, говорил же батя, что не наше все это, что нельзя прийти на новое место и сразу устроиться там, что называется – «с нуля». Так и случилось, работу в Москве найти не удалось, там и местных лоботрясов пруд пруди, а уж на приезжих вообще никто внимания обращать не хочет. «Хватит! на этом все, три года впустую, покажу отцу, что значит возвращение блудного сына со всеми вытекающими».

– Сергей устало улыбнулся, он вспомнил, как его провожали, вспомнил отцовские слова: – Решил идти – иди, но, если будет тяжко, Серега, не рви рубаху на груди, возвращайся.

Вот он и возвращался. Наверняка будут материнские слезы и отцовские настойчивые, но уже бесполезные порицания в тоне «а-ля, а мы что тебе говорили?», затем будет ужин, как раньше, в детстве, когда вся семья собиралась вместе, правда, на этот раз добавится бутылка горькой.

В животе досадно заурчало, и чувство голода попыталось ему напомнить, что есть нужно не только утром, но и днем, а лучше еще и вечером. В последний раз он ел еще вчера, когда удалось незаметно добыть арбуз у придорожной точки. «Ничего, уже скоро, вон за тем поворотом должен появиться родной указатель, а там уже рукой подать». Мысли потекли дальше под мерный ритм шагов: «После ужина будут долгие разговоры про жизнь, про все приключения, которые пришлось пережить за три года борьбы за индивидуальность и самостоятельность. От этого никуда не деться, но потом, когда на все вопросы будут даны ответы, придет и родительское любовь, и прощенье, и мягкая постель, и крепкий сон часов на пятнадцать».

Сам собой вспомнился домик на дереве. Вспомнились ночи со старшим братом Юркой, которые проходили незаметно, под чтение романов Стивена Кинга при свете керосиновой лампы. «Да, было время». Сам собой всплыл в памяти забавный случай, когда однажды, вовремя ужина, брат пукнул за семейным столом и выпучил на Сергея недоумевающие глаза, всей свое натурой протестуя против такой наглости со стороны родственника, а потом демонстративно постарался отодвинуться от него подальше. Такое проявление нездорового юмора было характерной чертой Юрки. Все к этому давно привыкли, но не Сергей, ведь, как правило, крайним в его шутках и розыгрышах всегда оказывался именно он. Никакие оправдания и заверения не помогли тогда отмыть свое честное имя. Мама лишь с укоризной посмотрела на него и неодобрительно покачала головой, только отец, помнится, рассмеялся, потормошил ему шевелюру и сказал, что газы в себе держать вредно.

Наконец, поворот остался позади. Вдали на обочине показался до боли знакомый указатель. Сергей невольно прибавил шаг, на ходу поправляя лямки рюкзака. Подойдя к указателю, он остановился и посмотрел на ржавый столб с поблекшей металлической пластиной. На ней еще можно было различить надпись: – «шахтерский город – Скальногорск. Население – 13702 человека». Вот он – дом. Несмотря на то, что на дворе шло третье тысячелетие, здесь все выглядело, как и три года назад, когда он оставил этот указатель у себя за спиной, отправляясь на поиски лучшей жизни. Сколько же всего было скрыто в этих простых, но дорогих ему буквах – «Скальногорск».

В самом начале это был небольшой населенный пункт, построенный в начале двадцатого века вокруг нескольких шахт, из которых на благо родины добывали уголь. Со временем выработки были прекращены, шахты законсервированы, и городок окунулся в беспросветную нищету и бессмысленность своего существования. Сергей погладил ладонью грязный шершавый столб.

«А ведь домик на дереве наверняка сохранился и совсем рядом, четыре сотни метров вглубь леса к старому клену, не больше» – подумалось вдруг Сергею. «Может быть стоит проведать родной уголок? Посмотреть, что сохранилось» – он осмотрелся, вокруг почти совсем стемнело, но мысль о том, что он почти пришел, подстегнули Сергея к действию. Парень решительно свернул с обочины и зашагал к плотной стене леса. В темноте лес казался чем-то совершенно необычным и плотным. Огромные сосны и ели сходились под самым небосводом, будто срастаясь своими верхушками. Сергей шел по траве, направляясь к тому самому домику, ведомый скорее своей памятью, нежели ориентирами. Под ногами то и дело попадались кочки да коряги, заставляя спотыкаться и падать. Если бы не стойкая уверенность в том, что цель близка, он отступился бы от своей идеи и побрел бы дальше в Скальногорск, но память твердо и уверенно вела его к нужному месту, а ностальгия прибавляла сил.

Дорога оказалась позади, тишину ничто не нарушало. Сергей остановился перевести дух и умиротворенно втянул полные легкие чистого лесного воздуха. Вокруг было тихо. Вдруг он услышал сухой треск сломанной ветки где-то позади. Сергей замер, но вокруг по-прежнему все было спокойно. «Белка какая-нибудь, – нервно подумал парень, – надо в руках себя держать, а то так и параноиком можно стать за здорово живешь». В это мгновение недалеко слева опять раздался шорох, а затем, уже нисколько не таящийся и не прекращавшийся треск сломанных сучьев, который становился все громче. Что-то явно к нему приближалось.

Сергей оторопел, сердце гулко заколотилось в груди, грозя взорваться при первом же удобном случае. Решение пришло машинально, ноги сами понесли по направлению к домику. Путь назад к дороге был отрезан. В это время позади него раздалось отчетливое рычание. Вот теперь паника с головой захлестнула Сергея. «Главное, не упасть, только не упасть» – боковым зрением он начал замечать какие-то движения вокруг себя на самой границе темноты, кто-то рвался сквозь кусты в его сторону, то справа, то слева.

Между деревьев замелькали чьи-то тени. Парень бежал вперед, боясь споткнуться и распластаться на земле. «Волки? Дикие собаки?» – проносилось в голове у Сергея. «Только этого не хватало, нужно быстро в домик, на высоту, там-то они его не достанут».

Тем временем круг преследователей неумолимо сжимался, он это чувствовал. Что-то или кто-то промелькнул совсем рядом, но темнота не дала рассмотреть неизвестного.

Впереди показалось знакомое дерево, в кроне которого на высоте примерно восьми метров помещался довольно большой дом. К люку в его полу вели массивные ступеньки. Сергей, очертя голову, бросился к ним, боясь сиюминутного нападения сзади. Он отчаянно старался контролировать свои движения, ведь сейчас все зависело от того, насколько точно и выверено он будет взбираться вверх по ступеням. В противном случае существует риск свалиться прямо в центр голодной своры. Позади него, на расстоянии примерно пяти метров, снова послышалось злобное рычание. «Боже! Совсем близко, скорее наверх!»

С разбегу он запрыгнул сразу на вторую ступеньку и вцепился руками в четвертую, после чего начал взбираться так быстро, как только мог. Все тело била крупная дрожь. «Теперь вы меня не достанете!» – победно закричал он. «Чертовы ублюдки, захотели меня сцапать».

От нервного напряжения он разразился отборным матом в адрес преследователей и истеричным смехом. И только тогда, когда мозг четко осознал, что вслед за ним кто-то лезет вверх по ступеням, мысль о волках полностью отпала, от чего ужас происходящего проник в каждую клетку его теряющего рассудок разума.

Он с детства помнил количество ступенек – их было ровно двадцать. Это были крепкие бруски, параллельно прибитые к стволу дерева. Отсчет оставшихся ступенек жестко чеканил железными подковами в обезумевшем сознании. Шорох снизу приближался. Некто карабкался быстрее него. Сергей понял, единственная возможность спастись, это успеть влезть в люк и захлопнуть за собой крышку, навалившись сверху всем телом. «Десять ступеней, девять, восемь, – Он успеет. – Семь, шесть, пять».

Скрип брусьев снизу приближался, но он обязательно успеет, он должен успеть.

Внизу раздалось тихое горловое рычание. Решительное, спокойное, уверенное в том, что добыча уже никуда не денется. «Четыре, три» – руки успели онеметь, позвоночник, будто закостенел. По спине тек холодный пот. «Главное, не терять времени и не смотреть вниз, только не смотреть вниз. Боже! Да что же там такое?! Две, одна» – лучик надежды на спасение забрезжил, когда руки коснулись крышки люка. Слава богу, вход не оказался запертым на огромный висячий замок, как бывало раньше. Откинув крышку, он закинул свое тело наполовину в домик. В нос ударил запах тлена вперемешку с вонью собачей конуры. Еще мгновение и спасение придет. Да, возможно, вернуться домой была и не самой его хорошей идеей, но обо всем этом будет время подумать позже. Надо только успеть забраться в домик и запереться. Уж внутри-то его никто не сможет достать.

Отец был основательным человеком, и его основательность проявлялось в каждом его деле, например, в строительстве домиков на деревьях. Это был не просто домик, это были могучие хоромы площадью примерно десять квадратных метров. Безопасность у отца всегда стояла во главе угла. Поэтому, толщина досок, петель и засовов крышки не оставляли никаких сомнений в их надежности.

Еще усилие и он закинул свое тело в домик, одновременно захлопывая за собой тяжелый люк. Сергей откинулся на него спиной и закрыл глаза. Все тело трясло от только что пережитого ужаса. Ударов снизу и попыток проникнуть внутрь почему-то не последовало. «Может нечто ушло? Оставило желание попробовать меня на вкус?» – а уж что именно это и было задумано, он нисколько не сомневался. «Может оно решило найти себе что-нибудь более доступное? Но все-таки, что, а вернее, кто это был? Бомжи? Маньяки? Сбежавшие из психушки безумцы?»

Под крышкой раздалось мерзкое царапанье когтей. Сергей свернулся калачиком, зажал уши ладонями, но звук проникал сквозь руки, барабанные перепонки и, будто кромсал саму мякоть мозга, потом все стихло. Он открыл глаза. Снизу больше не раздавалось ни звука. Это порождало еще больший страх, а невыносимая неизвестность сводила с ума. Сергей боялся пошевелиться, убрав руки от ушей, он весь превратился в слух, всеми фибрами своего тела пытаясь уловить хоть какой-нибудь шорох, но вокруг все было тихо. И эта противная вонь. Он приподнялся на локтях и попытался осмотреться.

Падающий в небольшое окошко лунный свет освещал только контуры окружающего интерьера. Вот спинка детской кровати, вот колченогий столик. Постепенно глаза стали привыкать к темноте и одновременно расширяться от ужаса. – Да что тут за чертовщина происходит!? – просипел он. – Боже, что это!? Кто вы?!

В свете луны стали различимы несколько медленно поднимающихся фигур высотою с человека. Сумрак не давал рассмотреть их более отчетливо. Ближайшая к нему фигура издала все то же знакомое гулкое рычание.

– Нет! Стойте! Не подходите! Не надо! – Сергей стал задыхаться в приступе ужаса. Выставив вперед руку, он, как будто пытался возвести незримую преграду между собой и этими исчадиями ада. – Кто вы?! Что вам от меня нужно?! Ну, пожалуйста, ну я прошу вас, не надо!

Лишившись способности мыслить трезво, подчиняясь инстинкту самосохранения, он стал отползать в дальний угол домика, не опуская руки. Когда нечто подступило на расстояние этой самой вытянутой руки, послышался резкий клацающий звук, и кисть пронзила невероятная боль. Поднеся ее к лицу, он с ужасом увидел, что трех пальцев не хватает, их будто бритвой срезало, а из кровавых обрубков фонтаном хлещет кровь.

– А-а-а-а! Не надо! Перестаньте!!! – вырвался из его горла дикий вопль. Прижав руку к груди, он продолжал отползать, проскальзывая каблуками по скользким доскам, пока не уперся спиной в стену.

В это время крышка люка медленно откинулась назад, и в домик стали залезать новые тела. Фигуры неумолимо приближались, пока не обступили его со всех сторон. Темнота так и не давала их рассмотреть. Единственное, что было понятным, они покрыты темной шерстью. Потом наступил кромешный ад: его тело стали кромсать острые когти. Сергей снова взвыл от нечеловеческой боли. Черная в темноте лужа крови постепенно стало расползаться из-под его тела. Он почувствовал, как рвут его мышцы, услышал, как зачавкали и утробно зарычали, пожирающие его хищники.

Огромная боль, боль, которую ему никогда еще не приходилось испытывать в своей жизни, нахлынула на него, доводя до исступления. Тело парализовало, но сильное молодое сердце продолжало упорно качать кровь, оказывая ему «медвежью услугу», а мозг не давал телу впасть в спасительное забытье. Изо рта обильно потекла кровь. Затуманенным взглядом, не имея больше ни сил, ни возможности сопротивляться, он продолжал наблюдать, как его кишки покидают рассеченную брюшную полость, как куски его плоти безжалостно отрываются от тела, оголяя белые кости, серые волокна сухожилий, и поедаются монстрами. Затем боль стала медленно отступать. Он почувствовал на своем лице смрадное дыхание. Сергей больше не мог видеть, но всем своим естеством чувствовал на себе хищный взгляд твари. Кричать не было сил, «да и не к чему уже», – успела он подумать напоследок. В этот момент острые, как бритва, зубы вонзились ему в шею, разрывая сонную артерию, из которой на доски пульсирующим ручьем хлынула кровь, унося с собой последние капли его жизни. Тело забили предсмертные конвульсии, лишь после этого жестокое сердце, наконец, остановилось, и Сергей затих, но рычание и чавкающие звуки еще какое-то время продолжали раздаваться из старого дома на дереве.

1

– Максим, тебе надо было гораздо раньше сказать, что Женька не сможет вырваться на эти выходные. Что я теперь Ленке скажу? – эти упреки Максим слушал уже третий час, причем темп и громкость продолжали медленно, но верно нарастать. Марина никак не хотела успокаиваться и с завидным упорством действовала ему на нервы «перемывая все косточки» и обвиняя в самых тяжких грехах, главным из которых являлась его забывчивость. Именно из-за нее, он не смог передать своей любимой, что в эти выходные их давний друг Евгений не сможет к ним присоединиться из-за перелома голени. Поэтому, в поход выдвинутся не две пары, любящие экстрим, а несуразная тройка, состоящая из его с Мариной пары и ее родной сестры – Лены.

– Как я теперь буду ей в глаза смотреть? – не успокаивалась Марина. – Сама предложила ей познакомиться с парнем, столько дней уговаривала взять на работе недельный отпуск без содержания, бросить свой Питер и прилететь к нам на Урал. А теперь что? Она летит в самолете, а ты мне только сейчас говоришь, что Евгений не приедет! Что он себе позволяет! – она с укором взглянула на Максима.

– Марина, ну я же уже тысячу раз попросил прощения, ну что теперь сделаешь, ничего же не изменить. Со сломанной ногой в походы не ходят. Мы же не сможем попросить ее выйти из самолета и отправить обратно домой, извинившись за причиненные неудобства. Она уже летит к нам. Нам остается встретить ее и сделать наш общий отдых максимально интересным.

Максим уже из сил выбился в желании вымолить прощение у своей жены, и, кажется, она начинала поддаваться.

Он вспомнил, как познакомился с ней примерно год назад в «экстрим – парке». Тогда ему было тридцать пять. Еще бы, где же им было суждено познакомиться, как не в адреналиновом парке риска. В целой округе, наверно, не было настолько ярых фанатов экстрима, как их парочка. В тот день, преодолевая крутую, но подготовленную для скалолазов скалу, Максим увидел ее, взбирающуюся вверх, немного выше него слева. Вид снизу был то, что надо: темная короткая стрижка, упругая грудь, стройное тело, крепкая попка, кстати, последняя часть тела была ему особенно хорошо видна. Она довольно профессионально управлялась с альпинистским снаряжением, поднимаясь все выше к вершине. Ему вдруг очень сильно захотелось привлечь ее внимание к своей персоне, произвести на нее, так сказать, неизгладимое впечатление. Он отстегнул страховку и прижался к стене всем телом, стараясь одновременно с этим залезть рукой в мешочек с мелом. Мел придавал рукам цепкости, сушил ладони и исключал малейшую возможность скольжения. Закончив с мелом, он, будучи опытным скалолазом, а также завсегдатаем этого места, рванул вверх со всей возможной скоростью, на которую был способен, пытаясь догнать поднимающуюся красавицу. Девушка тем временем не обращала на окружающее пространство никакого внимания, полностью сконцентрировавшись на подъеме. Проявляя годами отточенные навыки, Максим сравнялся с ней, но задерживаться надолго не стал, вершина была уже близко и залезть на нее первым, конечно, должен был он. Боковым зрением он пытался увидеть удивленно-восхищенный взгляд девушки, но такового не было. «Она, должно быть, просто в шоке, – подумал он. – Скорее всего, первый раз видит такой риск и умение. Сейчас подожду ее на вершине, подам руку, выслушаю комплимент в свой адрес, так и познакомлюсь. Нет, ну какая красавица!» – немного мальчишеские мысли его нисколько не смущали.

Девушка добралась до вершины примерно через десять минут. Максим участливо поспешил предложить свою помощь, протянув ей руку, но в ответ был удостоен таким равнодушно-презрительным взглядом, что невольно растерялся. Помощь красавица не приняла.

– Вы всегда настолько неучтивы к незнакомым мужчинам, которые пытаются вам помочь? – спросил Максим, пытаясь скрыть уколовшую его обиду.

– Пижон! – бросила она ему одно единственное слово и, нисколько не обращая более на него своего внимания, стала готовиться к спуску.

– Почему пижон? – остолбенел Максим, никак не ожидая такого поворота событий.

– Можно подумать, что ты такое каждый раз вытворяешь, даже когда на горизонте никакой девушки нет.

– Да я, ну… – Максим понял, что разоблачен вдоль и поперек. Девушка отвернулась и была готова повиснуть на канате, отправляясь вниз.

– Постой, прости меня, сглупил, остановись, понимаю, как, наверно, это нелепо смотрелось, – смущенно затараторил Максим, не ожидая от себя такой сумбурной откровенности. Однако терять уже было нечего, нужно было идти ва-банк:

– Просто я увидел тебя над собой и решил познакомиться, а другого способа придумать не успел, могла бы и похвалить, хотя бы за находчивость, кстати, я Максим, – он протянул девушке ладонь для рукопожатия. Она не оглядываясь скрылась за выступом скалы. «Черт! Не везет, так не везет» – подумал он, оставшись один.

Вечером того же дня он все в том же гордом одиночестве сидел у барной стойки в местном баре и цедил мартини с водкой. Да, денек выдался на славу, все тело приятно ныло от пережитых нагрузок, что всегда радовало Максима. Он любил держать себя в хорошей спортивной форме. Блуждающий взгляд бесцельно бродил по присутствующим, ни на ком особо не задерживаясь. Вдруг он увидел, как в зал вошла та самая девушка, которая не так давно, будто ушатом холодной воды, окатила его своей гордостью и неприступностью. С одной стороны, ему это даже понравилось, значит девчонка не вертихвостка, как многие остальные, которые прибывают в этот элитный центр экстрима, покорить своей доступностью местных толстосумов. У многих это прекрасно получалось, хотя почему бы и нет, каждый выживает, как может.

На вид ей было примерно двадцать восемь-тридцать лет. Теперь на ней были узкие джинсы и джинсовая куртка с поднятым вверх воротником. Максим еще раз убедился, какая точеная у девушки фигура. Тем временем красавица прошла к стойке и стала изучать предложенную ей карту вин. Максим решил попробовать еще разок. Она не обращала на него внимания, но он был абсолютно уверен, что замечен и узнан.

– Вы позволите вас угостить? – решился он заговорить с ней, аккуратно подсаживаясь рядом.

– А вы не любите отступать, да? – спросила она, не поворачивая головы.

– Точно, сдаваться не в моих правилах, – ответил Максим, отпивая из своего бокала.

– Что ж, иногда такие правила могут оказаться неуместными, – она продолжала, не спеша выбирать напиток, – особенно, когда начало, прямо скажем, не ахти какое выдалось.

– Зато мы с вами разговариваем, а значит, кое-чего я уже сумел добиться, признайте.

Девушка оторвалась от меню и посмотрела на него с любопытством.

– Мм-м-м, еще и самонадеян, – красавица слегка прищурилась, не отводя от него глаз. – Хорошо, – немного подумав, проговорила она, – я буду «Маргариту», а зовут меня Марина.

– Отлично, – подытожил Максим, жестом подзывая бармена, – очень рад нашему знакомству.

– Пока взаимно, – согласилась девушка, акцентируя ударение на первом слове. Бармен подал высокий бокал с «Маргаритой».

– За знакомство, – поднял свой мартини Максим.

– Хорошо, за знакомство. – Они выпили. – Ну, и часто ты так беспечно ведешь себя на подъеме? – спросила Марина, сразу переходя на «ты».

– Да нет, конечно, давай мы просто забудем этот инцидент и больше о нем вспоминать не будем. Я просто хотел с тобой познакомиться, а как это сделать, не знал. Не кричать же тебе снизу: девушка, подождите меня, а пока ждете, скажите свое имя.

– Да уж, – засмеялась Марина – было бы довольно забавно. Ладно, проехали.

– Ты здесь одна или с компанией? – осторожно поинтересовался Максим.

– С младшей сестрой, она осталась в номере, сегодня вечером по телевизору показывают очередной сериал, так что ее теперь никакими пирогами не выманишь оттуда. Вот и приходится гулять одной.

– А муж?

– Муж объелся груш.

– В смысле? – не понял Максим.

– А ты не только самонадеян, но и любопытен, – ухмыльнулась Марина.

– Ты забыла добавить: – «И красив».

– И нагл, – закончила она составлять его психологический портрет.

– Прости, не хотел тебя обидеть.

– Да ладно, чего уж теперь, я развелась с этим козлом год назад, когда устала терпеть его бесконечную ложь и командировки, с которых он возвращался в засосах и губной помаде на воротнике. Все так банально, что не хочется лишний раз и вспоминать. Слава богу, что детьми не успели обзавестись. – Марина отпила из бокала. – Теперь времени море, после работы не знаешь, куда себя деть, вот и пристрастилась к активным развлечениям, да еще и сестренку приучила. Пусть будет боевой и подкованной. А ты чем занимаешься?

– Ну, у меня небольшой бизнес, так скажем, держу охранное предприятие. В принципе, всем доволен, планирую расширяться. Это все интересно, но тебе будет скучно, поверь мне, это специфические заморочки, не для приятной беседы с девушкой, – Максим отпил еще глоток из своего бокала.

– А на личном фронте как успехи? – Марина взглянула на него с улыбкой и достала из сумочки пачку сигарет. Выудив из нее длинную тонкую сигаретку, она зажала ее губами и подождала, пока Максим чиркнет перед ней своей зажигалкой.

Парень немного смущенно смотрел на свой бокал.

– На личном с переменным успехом. Был женат, через полгода оба поняли, что поторопились. Развелись мирно, спокойно. Теперь уж лет пять, как холостой, так сказать, в поиске. – Максим жестом показал бармену, чтобы тот повторил заказ.

В тот вечер они вели между собой неспешную беседу, будто давно знали друг друга: легко, искренне, непринужденно. Максим проводил ее до дома. Уже прощаясь у подъезда, он стоял перед ней и все не мог наглядеться на нее.

– Мы с тобой еще увидимся? – спросил он почти шепотом, боясь услышать ответ, который ему может не понравиться.

– Максим, мне было приятно провести с тобой вечер, – ответила Марина, – ты хороший, добрый человек, но я еще не готова к новым отношениям. Пойми меня, пожалуйста, и не злись. Но у меня еще все раны кровоточат, а ты, словно щепотка соли над ними возник. Просто боюсь. – Она приподнялась на цыпочках и нежно поцеловала его в губы. – Ты хороший, прощай, – произнесла она и заспешила к двери. А на утро он уже ждал ее у подъезда с букетом белых роз и с признанием в вечной любви.

12 3 4 След.

Глухомань

ПРОЛОГ

1

С этой книгой читают