В десятый класс пошёл с твёрдым, можно сказать, выстраданным намерением завести себе девушку. Звучит, правда, как-то ни того – согласитесь. Разве можно девушку завести – будто собаку или голубей? Нас ведь как воспитывали книги и фильмы – идёшь, видишь, оглядываешься и вдруг понимаешь: вот она, единственная. То есть всё должно произойти однажды вдруг, а планировать любовь – не романтично.

Взрослые наоборот считают, что никакой любви нет – так, сказки для маленьких. Не знаю, что внушают матери дочерям, но отцы-то уж точно критически относятся ко всем этим сердечным переживаниям, от которых «крышу сносит», и вообще совершаются всякие прочие глупости. Мне отец так говорил – сначала определись, а потом женись. А когда же любить?

Старшие мои товарищи, которые о любви и женщинах знали не с чужих слов, кривились – кака любовь? пришёл, оттяпал, и титьки на бок. Причём тут титьки, и почему они должны быть на бок, я не знал, но и не спрашивал. Интуитивно чувствовал – то, о чём они говорят, ничего общего с настоящей любовью не имеет.

Свои отношения с будущей избранницей планировал строить на принципиально иной культуре.

Во-первых, это будет красивая и умная девушка, которую я буду обожать, защищать, оберегать от всех напастей, которую исподволь, не торопясь, буду готовить к роли жены и матери моих детей – воспитывать в ней чувства, необходимые для совместного благополучного и счастливого проживания. Сестра, извечный мой критик, не раз, однако замечала, что я буду хорошим мужем. Потому что характер у меня спокойный. Учился я успешно и мог стать большим начальником с приличным окладом. А вещи мои и книги были в порядке, в отличие от её – вечно пропадающих неведомо куда. Вот если бы у меня была своя комната, в ней не надо было делать генеральной уборки – всегда уют и чистота. Об этом тоже говорила мне сестра.

Во-вторых, я не курил, не испытывал пристрастия к спиртным напиткам и не сквернословил. Был интересен, я знаю, в общении. А после статуса, негаданно свалившегося мне на голову, спокойно мог гулять с девушкой в любое время, в любом районе посёлка, ни сколько не заботясь, а как это может быть воспринято местными авторитетами. Более того, все известные увельские хулиганы считали за честь подержать в своей пятерне мою. Был свидетелем такого случая. Однажды Смага останавливает на улице парня гораздо старше и крупней его, гуляющего под руку с двумя девушками. Останавливает и говорит:

– Значится так, метёлки, если вы сейчас не накидаете мне в ладонь на бутылку, я лишу вас ухажёра.

Девушки трясущимися руками потрошили свои сумочки, а их парень стоял бледный, как поганка. А как ещё можно назвать мужика, взявшего под руку девушку и не умеющего её защитить? Или за себя постоять. Можно такого полюбить? Я думал, что нет.

В-третьих, в отличие от всех моих друзей, я не испытывал нестерпимого полового голода, который следует немедленно удовлетворить, завидев женщину, особенно по пьянке. Я не ходил подглядывать в общественную баню, не охотился на девчонок на ночных улицах. Однажды к Серёге Грицай пришла одноклассница. Возможно, он ей нравился. Быть может, другая причина заставила вчерашнюю семиклассницу посетить нашу улицу в вечернюю пору. Только Серёга не ответил на её чувства и даже не вышел из дома, и несчастная стала нашей добычей. Что скрывать, стыдно, а признаюсь – участвовал. Подхватили мы её на руки, унесли за околицу и потискали всласть.

На следующий день встретил Свету на улице, и она сама подошла ко мне с просьбой – не соглашусь ли сопроводить её в лес. Её бабуля хворая просила ягод шиповника для поправки здоровья. Бабушку я пожалел и пошёл со Светой в лес. Ягод набрали, а потом сидели на полянке, и она плела венок из цветов. Света положила голову на мои колени и сказала:

– Хорошо как. Смотри, облака плывут по небу и не падают – будто невесомые.

И я принялся объяснять, почему это происходит.

На обратном пути Светка сказала:

– Вы, мальчишки, только толпой смелые.

Я понял, о чём она, но не было никакого желания тискать её или целовать – не увлекала. Она ещё несколько раз приходила к нам на улицу и уже не на руках возбуждённых пацанов, а своими прелестными ножками топала за околицу. Я в этих оргиях больше не участвовал – уж больно они смахивали на собачьи свадьбы. Потом Грицай запретил Светку тискать и стал гулять с ней. Нет, Серёга не был уличным авторитетом, но если у девушки был парень, её не трогали. Таков неписаный закон.

Короче, я решил завести себе девушку, но совсем не для того, чтобы лазить к ней под юбку или за пазуху. Девушка мне нужна, чтобы из меня, половинки, получилось рядом с ней нечто целое, гармоничное, способное к дальнейшему совершенствованию.

Наверное, заумно загнул? Но именно что-то такое в голове и проносилось.

Впрочем, прежде чем рассказать, как это у меня получилось, давайте ещё отвлечёмся на один эпизод. Их не так уж и много было – этих фактов моего полового воспитания. По пальцам можно перечесть. Так вот….

У соседа нашего латыша дяди Саши Вильтриса родня нашлась, и ему разрешили вернуться на историческую родину. Он уехал, жена его гражданская Аграфёна Яковлевна осталась. Скучно ей одной жилось: дети выросли, из гнезда родительского выпорхнули – стала она жиличек принимать. В основном молоденьких медичек. С одной я вечера три просидел на лавке под клёном до рассвета – она была старше, и ей хотелось замуж. Потом появилась Валя – вцепилась в меня намертво. Я только вечер с ней посидел, а потом отбиться не мог – характер не позволял: не могу слабый пол обижать.

– Не любишь ты меня совсем, – она со вздохом заявляет. – А захотела б, собачкой бегал.

– Это как, приворотом что ль?

Кивает.

Меня любопытство разбирает. Ну, ни капельки девушка не нравится – как же можно заставить полюбить?

– Ну, приворожи, приворожи, – прошу.

– Ладно. Только не жалей потом.

Как-то вечером подходит – а ходила она смело, и никто её не трогал, считая моей – предлагает:

– Поцелуй меня.

Мы и раньше целовались – так что для меня это не подарок. Целую, чувствую – языком толкает мне в рот какую-то ерунду. На семечку похоже. Я выплюнул.

– Испугался?

– Чего? Это приворот что ль был? А как он выглядит?

– Семечка такая. Струсил, значит.

Спички у ребят взял, весь коробок спалил, но бесполезно: под ногами столько шелухи – пойди, найди, где тут приворотная.

Как-то поддали крепко, и побрёл я домой, огруженный алкоголем, как купеческое судно товаром. Вдруг Валя – откуда нарисовалась? – шмыг под руку:

– Давай доведу.

Забралась за мной на чердак, в постель мою резиновую шмыгнула:

– Полежу с тобой.

Так и уснули в обнимку. Ночью я встал по нужде, и возвращаться на чердак не захотел – домой досыпать удрал.

Ребята видели, как она за мной на чердак поднималась, накинулись с расспросами:

– Ну, что, чпокнул? Целка была?

Я рукой махнул – что толку объяснять.

Потом Сашка Астахов пристал:

– Ты всё равно её не трогаешь – уступи мне.

Мне жалко Валю – какая-то она беззащитная была в своём стремлении покорить моё сердце. Я сказал:

– Пожалуйста, дружите. Только, Саня, учти – если она пожалуется на твою грубость, я набью тебе морду.

Астах согласился. Стал он донимать Валю ухаживаниями – цветы приносил, шоколадом потчевал, курить учил. Валя сначала жаловалась на его домогательства, потом перестала – приняла. Смотрю – уже целуются. Стоят под клёном, прижались друг к другу – ну, блин, последняя встреча. Отец затеял дом новый строить, а я ему помогал. Таскали в носилках камни для фундамента. Я упираюсь, а Сашка с Валей целуются, и какое-то поведение их необычное – жмутся дружка к дружке неестественно.

Вечером на улицу вышел, Сашка за рукав меня в сторонку тянет:

– Слушай, получилось – чпокнул я её.

– Когда?

– Да сегодня, когда ты с носилками своими носился.

– Не понял. Как?!

Я действительно ничего не понимал, и Сашка поведал. Давно он к ней приставал – дай да дай. Насильничать не смел – меня боялся. Потом она сказала – ладно, вечером. А он до вечера терпеть не мог. Короче, уговорил – сунула она ему руку в штаны и всё сделала, как он хотел.

– Слушай, – усомнился я. – А разве онанизм можно чпоком считать?

Сашка наставительно:

– Смотря, кто делает.

Потом Валя уехала. Да Бог с ней.

Остаток лета ломал голову над кандидатурой своей избранницы. На улице таковых не нашлось. Перебрал в мыслях всех своих одноклассниц. Конечно же, Нина Шатрова – умна, красива, воспитана, порядочна очень. Решив, что это будет она, не мог дождаться начала учебного года – уговаривал друзей нагрянуть на танцы в сельский клуб далёкого Дуванкуля, где жила моя избранница.

Мечты на счастье с Ниной Шатровой рухнули первого сентября. Нет, она не стала хуже выглядеть, не научилась курить и не явилась на первую школьную линейку в подпитии. Она стала ещё прекраснее, но была не одна. Он пришёл к нам в девятом классе – высокий сильный красивый сельский парень со смоляными кудрями, Сашка Шумаков. Они жили с Ниной в одном интернате, виделись с утра до вечера, а может и ночами гуляли вместе или сидели у окна – потому, что гулять по ночной Увелке не всякий отважится.

На первой школьной линейке я подошёл к Нине.

– Здравствуй, – сказал.

– Привет, – ответила она и отвернулась.

Потом села с Шуриком за одну парту, и я понял, что потерял её.

Классика жанра учит – за любовь надо бороться. Я терпел две перемены, а на третьей взял Шумака двумя пальцами за отворот пиджака:

– Пойдем, поговорим.

– Пойдём.

Не скажу, что он ни грамма не боялся – тоска в глазах выдавала его смятение, но он держался.

– Что у тебя с Шатровой? – спрашиваю.

Он был выше и крупней меня. Начни с ним поединок, я не смог бы предсказать его исход. Но я был местным, и у меня был статус. Мне не обязательно махать кулаками, чтобы испортить ему жизнь – достаточно шепнуть пару слов увельским хулиганам, и они с большим для себя удовольствием лишили бы парня не только карманных денег, но и тех припасов, привезённых им из дома для недельного существования. Они могли его так прижать, что поставили бы под сомнение честолюбивые мечты получить аттестат о среднем образовании. Он это знал и, изо всех сил сохраняя твёрдость духа, смотрел в мои глаза.

– Тебе-то что?

– Да так, ничего, счастья пожелать хотел.

Всё, борьбу за Нину я проиграл. Смотрел на неё на уроках и томился вдруг нахлынувшими чувствами – оказывается, я её очень сильно люблю. Так люблю, что сама жизнь без неё стала не в радость. Весь сентябрь я страдал. Потом….

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Воспитание чувств

С этой книгой читают

Другие книги автора