Анаит Григорян – писательница, чье творчество уже заняло свое особое место в современной русской литературе. О ней говорят известные литературные критики, ее книги и переводы получают премии, но, кажется, писательнице это даже не слишком важно – самое важное для нее работа, постоянный писательский и переводческий труд и поиски материала для будущих текстов. Серьезность подхода и скрупулезность в работе над каждым своим текстом, а также строгость к себе и корректура своих предыдущих текстов в новых изданиях, – это то, что внушает доверие к ее романам и рассказам, потому что Григорян честна с собой и со своими читателями. Все, что ею написано – не результат череды случайностей, не быстрая работа, чтобы поскорее выпустить очередную книгу, не стремление угодить злободневным запросам. Скорее, наоборот, это движение против течения – Анаит предлагает нам свои собственные миры и истории, под влиянием которых мы находимся еще долгое время после их прочтения. И если в начале моего знакомства с ее текстами я не предполагала, что темы ее романов и переводных книг будут влиять на мою жизнь, то теперь могу с уверенностью заявить, что эти тексты и темы из них стали частью моего мироощущения, памяти, сильно повлияли на меня. Поэтому у Григорян, мне кажется, есть уникальная авторская функция «тихого учителя» – наставника без претензий, в первую очередь проводящего собственные художественные исследования, но этими поисками и новыми темами почти незаметно меняющего своих читателей, создающего особую ауру вокруг своих текстов и своих постоянных писательских изысканий. Именно поэтому в случае с Анаит Григорян очень интересно после прочтения ее книг посещать и ее встречи с читателями, или же читать ее интервью, потому что они дают новую информацию о позиции автора, ее работе над сюжетом и стилем, задачах, которые она ставила при написании – и это всегда очень интересно и нужно для более глубокого понимания ее историй.
Мое знакомство с творчеством писательницы началось с очень интересного текста о России 1990-х годов, недавно переизданного в «Эксмо» – романа «Поселок на реке Оредеж». Интересно, что к теме собственной памяти и исторического прошлого напрямую писательница больше не обращалась, но, мне кажется, в продолжении исследования нашего ближайшего прошлого и воссоздании душевных миров подростков и детей, живших в 1990-е, – огромный потенциал именно для Григорян, потому что такого завораживающего, искреннего, лирически насыщенного текста о 1990-х я, наверное, никогда и не читала, так как часто этот период авторы, чье детство и юность пришлись на него, описывают с иронией, а иногда и с примесью черного юмора, – или же, наоборот, еще больше нагнетают его «чернушность», опасность существования в те годы; современные же авторы, вовсе не жившие в тот период и обращающиеся к нему, часто вызывают у меня недоверие. Поэтому, если вы хотите ощутить всю ту нежность, тонкость, на удивление недевическую сложность восприятия бытия, которую переживали девочки-подростки 1990-х, вам – в мир этого романа, который мне, как человеку, чье отрочество пришлось на этот же период, очень близок и дорог.
Другой текст, который стал визитной карточкой Григорян – это, конечно же, роман «Осьминог», заявляющий еще один огромный тематический пласт, который открыла нам эта писательница – экзотику жизни современной Японии, переданную без экзальтации, без туристской упрощенности, и даже в чем-то не слишком реалистично, но завораживающую так, что сразу же после прочтения «Осьминога» хочется начать учить японский, жить в Японии, изучать культуру этой страны. Очень надеюсь, что в задумках писательницы новые истории об этой стране, новые фокусы взгляда на нее; найденный в «Осьминоге» угол зрения русского Александра очень удачен, точен, позволяет увидеть остров и антропологически верно, и, одновременно, с дистанцией, которая оставляет место для удивления, знакомства с неведомым, преображения себя в новых, странных, таинственных условиях. По сравнению с «Поселком» – этот текст о том, что для Григорян тоже изначально было новым, незнакомым, но через литературу она сумела показать нам пути к познанию себя именно в выходе из зоны комфорта на неведомом острове. И показать так, что герои оттуда, – в первую очередь, официант Кисё, – еще долго преследуют нас после прочтения романа.
Кстати, истоки интереса к экзотике, сопряженного с поиском философских оснований нашей жизни – в двух самых первых, менее известных широкому читателю текстах Григорян, на которых, мне кажется, писательница росла и развивалась, искала свой путь как автор, и которые не менее интересны для чтения, –романах «Неведомым богам» и «Из глины и песка» («Айлурос», 2012). Своими дебютными текстами Григорян проявила себя как автор, интересующийся поиском «философского камня», базы, на которой зиждется наша жизнь, на стыке и смешении нескольких пластов – науки и мистики в «Из глины и песка», и истории и мифа в «Неведомым богам». Каждый раз эти поиски – на границе яви и сна, – связаны с трагедией, жертвой, ощущением близости конца света или мира такого, каким мы его знаем. Если в «Из глины и песка» главная героиня постоянно близка к смерти, сама готова принести себя в жертву ради истины, ее связь с материальным миром постоянно истончается, уступая место снам и общению с призраками, то в «Неведомым богам» эту функцию балансирования между мифом и реальной историей археологического исследования Григорян передает нам, читателям, потому что мы постоянно движемся из мира реальной монотонной жизни получателя табличек с шумерской клинописью в мир шумерской (выдуманной Григорян, но кто же об этом догадается и захочет ли?) мифологии, где смерть постоянно переплетается с жизнью – и когда мы выходим из этих миров, реальная тайна чьей-то жизни (или смерти) вдруг подступает к нам через завесу писем, посылок, молчания, тайны, тишины. И все это время ты привязан к тексту, не можешь от него оторваться – умение рассказывать интересную историю – талант, проявленный автором в этих самых первых текстах и только усиливавшийся с новыми ее произведениями.
Еще одна очень важная грань таланта Анаит Григорян – это ее переводческий труд, и по трем уже вышедшим переводам японских писателей она, возможно, более всего знакома современным читателям. Сейчас готовится к печати ее третий переводной роман из «Трилогии про убийц» Котаро Исаки, но уже прозвучали (если не отгремели) первые два текста – «Поезд убийц» (второй в «трилогии») и опубликованный позднее «Кузнечик», где мир японских якудза становится тем парадоксально смешным, жестоким, сложным лабиринтом, где тоже ищутся смыслы этой жизни и ставятся самые важные для человека вопросы бытия. Интерес Григорян к сложным философско-научным конструкциям, к балансу мистики и реальности видится и в ее третьем, сделанном на сегодняшний день переводе – «Лете злых духов Убумэ» Нацухико Кёгоку, где в духе «Имени розы» Умберто Эко с неокантианским уклоном расследуются самые недоступные пониманию события с точки зрения невидимой взаимосвязи внутреннего мира человека и окружающей его реальности, которая почти всегда является проекцией его собственных внутренних установок и страхов.
Если вы раздумываете, с чего начать знакомство с творчеством Анаит Григорян, то, будь это «Поселок на реке Оредеж», «Осьминог» или переводные японские романы, смею вас уверить, это будет увлекательным чтением, которое откроет глаза на некоторые тайны нашего мира и мистику нашей собственной души – и, возможно, сильно изменит ваше мировосприятие.
Отзывы об авторе
4