Альманах «Российский колокол» №2 2020

Слово редактора

Анастасия Лямина

Член Интернационального Союза писателей, журналист, публицист

Нет границ для творчества и мысли

Каждый выпуск альманаха «Российский колокол» я готовлю с огромным удовольствием. Всегда радуюсь, когда постоянные авторы публикуют на его страницах свои произведения из номера в номер. Но наибольший интерес у меня вызывают новые талантливые участники. Их некая «проба пера» на страницах альманаха делает выпуск бодрым и решительным, как все новое! В тандеме с более опытными литераторами, мастерски владеющими словом, рифмой, мыслью, каждый выпуск получается солидным и сильным!

А какая география талантов в альманахе «Российский колокол»! От Дальнего Востока до Калининграда, от северных берегов страны до ее южных границ. Да что там границы России. Каждый номер мы стираем их и выходим за пределы: отправляемся в творческое путешествие и находим русскоязычных авторов за рубежом.

И нам приятно, что наше издание всех авторов сплачивает и вдохновляет. Ведь всех объединяет любовь к литературе, творчеству, русскому языку!

Приятного чтения.

Современная поэзия

Надежда Гикал

Надежда Гикал – человек, влюбленный в жизнь и красоту. Поэзия, живопись, фотография, рукоделие, путешествия – это далеко не все ее увлечения.

Автор шести поэтических сборников хайку и танка, проиллюстрированных ее рисунками, картинами, фотографиями, вышивками.

Красота мира и человеческой души, любовь к природе и жизни – главные темы стихов.

Член СП России и Интернационального Союза писателей. Бессменный руководитель клуба любителей японской культуры «Ветка сакуры».

Жизнь не устану любить…

* * *

 
Дождь… дождь… идет дождь,
а земля продолжает
жадно пить влагу —
даже за целую жизнь
жизнь не устану любить…
 

* * *

 
Когда б не знала
мук и восторгов жизни,
кем я была бы —
песком зыбучим или
травой, весны не знавшей?..
 

* * *

 
Глоток рассвета
мне надо быстро выпить —
день новый встретить
красивой звонкой песней,
чтоб стала жизнь светлее…
 

* * *

 
Мне не угнаться
за быстрым ритмом жизни,
да и не стоит —
лишь в тишине приходят
стихов заветных строки…
 

* * *

 
Давно известно:
жизнь состоит из полос,
белой и черной, —
вольным ветром лечу я
по белой, а на черной
мудрости жизни учусь…
 

* * *

 
Открыты двери
души моей для всех.
Одни приходят,
чтоб навсегда остаться,
другие – только наследить…
 

* * *

 
Мне показалось:
когда б одновременно
все люди Землю
улыбкой озарили,
она бы раем стала…
 

* * *

 
Я песней звонкой
свой новый день наполню,
и радость жизни
в сердца людей прольется —
вновь оживут надежды…
 

* * *

 
Себе позволю
бездельем день заполнить:
гулять по саду,
не расставаться с книгой
и помечтать с луною…
 

* * *

 
Всю жизнь любуюсь
картинами природы —
не надоест мне
восторгам предаваться
и замирать от счастья…
 

* * *

 
Жизнь украшаю
картинами, стихами,
еще – друзьями…
И, не имея денег,
я становлюсь богаче…
 

* * *

 
Идти готова
тропой открытий чудных
не уставая —
прекрасна жизнь, хоть я в ней
всего лишь гость случайный…
 

* * *

 
Напитка жизни
бокал я пригубила
и жизнь познала.
До донышка все выпив,
не утолила жажды…
 

Людмила Губко

Родилась в России 5 мая 1951 года в деревне Тетвелево Азнакаевского района Татарстана в многодетной семье (одиннадцать детей). Окончила Магнитогорское педучилище и Таврическую академию КФУ им. В. И. Вернадского. Тридцать пять лет проработала в школе. Более двадцати семи лет назад стала интересоваться религией и эзотерикой. Увлечение переросло в серьезную работу, в результате уже издано 8 книг духовно-просветительской тематики. Продолжает работать над книгами «Уроки Жизни», тома 4 и 5. Воспитала двух сыновей. В данное время проживает в Крыму.

Услышь меня, человек!

Земля! Землянин! Человек!

Тебя зовет мое сердце!

Я стучусь! Я кричу! Я зову!

Услышь меня!

Я рядом! Я здесь! Я близко!

Открой свое сердце.

Открой свою душу.

Впусти в себя солнце

И почувствуй ЛЮБОВЬ.

И сольются сердца –

Твое и мое,

И засветит душа –

Твоя и моя –

Одной Любовью!

Поверь, человек!

Это можно!

Это просто!

Это нужно!

Это надо!

И тогда засияет ЗЕМЛЯ

Человеческим сердцем,

Маленьким сердцем –

Твоим, моим и всеобщим.

Услышь меня, человек!

Пойми меня, человек!

Я шлю Любовь свою, человек!

Ты человек! Хозяин ты!

Землянин! Человек! Мой друг!

Остановись и посмотри вокруг!

Посмотри в глаза земные

Ромашек полевых, незабудок синих.

В голубизну воды вглядись.

Послушай шум лесов и шелест листьев.

Почувствуй песню соловья,

Влей в сердце жизнь земную

И сохрани ее в веках,

На вечность сохрани, родную!

Ты человек! Хозяин ты!

Земли прекрасней нет на свете!

Люби ее, храни и помни,

Что это все творенье нашего ОТЦА,

А значит, все живет ЕГО Любовью:

Травинка, кустик, каждая песчинка,

Каждый лепесток согрет ЕГО Любовью!

Ты человек! Хозяин ты!

Земля тебе – твой дом родной!

Сердцем ты прикрой ее, родную,

Согрей Любовью,

Нежностью своей согрей!

Ты человек! Хозяин ты!

Ты в глаза Земли посмотри!

Время сейчас очень сложное, и мы, люди, сможем выдержать все, если будем вместе, рядом друг с другом. Неважно, какой национальности и вероисповедания каждый из нас и какой цвет вашей кожи. Главное, мы все – дети Земли, значит, должны все вместе жить, любить и беречь наш общий дом.

Людмила Губко

 
У Земли глаза васильковые,
Бездонные, озерные.
Красотой своей Земля славится,
Но вглядись ты в глаза ее синие,
Посмотри внимательно.
И увидишь ты боль ее, боль безмерную!
Терпит все Земля, Земля-матушка,
Но больна Земля, хоть и держится.
Тяжело дышать ее травиночкам,
Больно пить воду горькую.
 
 
А Земля была дана детям Господа,
Для Любви и Радости была дана.
За что распяли вы Землю добрую,
Землю чистую, любвеобильную?
Зачем посеяли зло безмерное?
Зачем Любовь угнали прочь?
 
 
Красотой своей Земля славится,
Добротой своей Земля держится.
Так взгляни в глаза ее чистые, васильковые
И смахни слезу ее Любовью нежною,
Любовью вечною.
Ты приласкай ее, кровиночку.
Ты полюби ее, землиночку.
 
 
И увидишь ты в глазах озерных
Радость вечную, благодарную.
И вольется в сердце твое Любовь безмерная.
И счастлив будешь ты на Святой Земле,
На Земле отцов, на Земле цветов,
На Земле Мира.
 
 
А Земля была дана детям Господа,
Для Любви и Радости была дана.
За что распяли вы Землю добрую,
Землю чистую, любвеобильную?
Зачем посеяли зло безмерное?
Зачем Любовь угнали прочь?
А Земля была дана детям Господа,
Для Любви и Радости была дана!
 

Скучаю и люблю

 
В небесной дали, где звезды сияют,
В небесной дали, где живет Любовь,
Там ждет меня Дом, по которому скучаю,
Там ждет меня Дом, мой Отчий Дом,
Который люблю!
Скучаю по звездам, скучаю по небу,
Скучаю по Братьям, скучаю по Сестрам,
Скучаю по солнцу, потому что люблю!
 

Николай Ивлеев

Родился 5 мая 1937 года в д. Павловке Токаревского р-на Тамбовской области в семье крестьянина-кулака. Отец его погиб в 1941 году на фронте. В СССР семьи кулаков были изгоями, и мать с сыном уехали из родной деревни. После смерти отца семья хлебнула горя, и Николай, имея обостренное чувство справедливости, не мог смириться с той несправедливостью, которая царила в СССР. Страна, имевшая две трети черноземов планеты, влачила полуголодное существование. Особенно тяжело было диабетикам из-за отсутствия самых необходимых продуктов. Перед началом войны у СССР было вооружений больше, чем у всех остальных стран мира вместе взятых, но Красная армия потерпела сокрушительное поражение, и о его причинах до сих пор ничего не написано.

Из поэмы «Времена года»
(Онегинские строфы)

I

 
Сам человек уж так устроен,
Что в окружении людей
Он сделанным не успокоен
И горд изяществом лаптей.
Сплетя их лучше и моднее,
Себя считает он умнее
И лезет, чтоб промокнуть, в грязь,
Лаптями новыми гордясь;
А мы, свою считая лучшей
И выставляя напоказ,
Одев под лапоть, всякий раз
Гордились красною онучей,
Смеясь всегда не в меру сил
Над тем, кто белые носил.
 

II

 
С какой гордынею особой
Хвалили классиков умы,
С какой на тех смотрели злобой,
Кто думать мог не так, как мы,
Как откровенно мы хотели
Достичь заветной нашей цели
И, мир насилия и зла
Разрушив и спалив дотла,
От рабства дикого избавить
И возродить из пепла вновь,
Вдохнув в него свою любовь,
И жить по-нашему заставить;
Спасибо, Бог не допустил,
А то б весь мир в лаптях ходил.
 

III

 
Я трезво жил и мыслил тоже,
Не обольщался грабежом,
Поскольку знал: никто не может
Построить счастье на чужом,
Ни на добре, ни на страданье;
И то бессмысленное зданье,
Которое мы возвели,
Построено как на пыли.
Подует ветер перемены,
А я-то знал: она придет,
За ум возьмется наш народ,
И развалившиеся стены
Осядут, и в недобрый час
Не погрести бы им и нас.
 

Моим согражданам

 
Друзья, вы, кажется, в дорогу,
В святую сказочную близь,
Совместно с ангелами к Богу
Толпой веселой собрались?
 
 
Я вам хочу добавить грусти:
Без эйфории, господа!
Нас к Богу ангелы не пустят,
Нам недоступен путь туда.
 
 
Нас спросят: «Вы с луны свалились,
Кому давали вы обет?
Вы помните, кому молились?
Тем, кто твердил вам: Бога нет!
 
 
Кто вверг вас в ад кровавой драмы,
Рассорил братство и семью,
Кто призывал вас рушить храмы,
Печалить родину свою!
 
 
У вас им памятники всюду…
Зачем вам Божья благодать?
Хотите вы лобзать иуду
И с этим праведными стать!
 
 
Кто вас туда пускать обязан?
Нет! К Богу нет у вас пути,
И в Божий рай вам путь заказан,
Вам в преисподнюю идти».
 

«Убоги мнением и совестью босые…»

 
Убоги мнением и совестью босые,
Мы Горбачева не смогли понять:
Нас надо было бы в концлагерь загонять,
А он нас выгнал на простор России.
 

«Теперь мы не ответственный народ…»

 
Теперь мы не ответственный народ,
А робкая, безвольная порода.
Жестокостью у нашего народа
Сломали коммунисты генокод!
 
 
В тисках коммунистической заразы
Мы от властей подачек новых ждем
И любим и того считаем мы вождем,
Кто обещал нам золотые унитазы.
 

«Вы не хотите ни рожать и ни растить…»

 
Вы не хотите ни рожать и ни растить:
Вам нужен с**с, а дети только в тягость.
А кто же будет вас кормить,
Когда наступит ваша старость?
 

«Душа моя доступна и чиста…»

 
Душа моя доступна и чиста,
Ей изречений выспренних не надо:
Пиши на ней хоть постулаты ада,
Хоть чистое учение Христа!
 
 
Несчастный, я не полагал спроста,
Что для кого-то делать зло – отрада,
Позволив душу ложью, словно градом,
Иссечь, как зелень нежного листа.
 
 
И вот теперь кого-то защищая,
Я высказаться честно не могу
И лгу, об этом превосходно зная,
 
 
И чувства добрые с надеждой берегу,
Но не к тебе, страна моя родная,
А к твоему жестокому врагу.
 

Леонид Кац

 
В суровом сорок первом я родился,
За шесть дней до лютой, кровавой войны.
И вскоре ад фашистский разразился
В Крыму – в райском уголке страны!
Мы, совсем в ту пору крошки-дети,
Слава богу, незнакомы с адом этим!
Нам о нем узнать по книгам довелось.
 

Родился 16 июня 1941 года в г. Симферополе Крымской области СССР. В период войны был с семьей эвакуирован в Узбекистан. Среднюю школу в г. Симферополе окончил в 1958 году. Со школьных лет стал писать заметки и рассказы в стенгазету Библиотеки им. Гайдара г. Симферополя, а также стихи (два были напечатаны в журнале «Юность»). В 1959 году поступил на судоводительский факультет Одесского мореходного училища. Летом 1961 года выполнил норматив мастера спорта по боксу. В том же году, на практике, швартовым тросом сломал ногу, что послужило официальной причиной комиссования из училища. Основная причина – встречался в г. Ялте на каникулах с маминой сестрой, приехавшей как турист (Н. С. Хрущевым было разрешено) из Израиля. Возвратившись из Одессы, работал на предприятиях в качестве токаря, слесаря, электромонтажника, машиниста холодильных установок. В 1963 году поступил в Севастопольский приборостроительный институт на вечернее отделение. В том же году женился. Жена, Шур Галина Моисеевна, работала заведующей отделением сберкассы и оканчивала вечернее отделение Одесского кредитноэкономического института. В 1969 году окончил СПИ, факультет «Автоматика и телемеханика», получив диплом инженера-электромеханика.

Леонид Яковлевич прошел трудовой путь от рабочего до генерального директора ассоциации Крыма по охране труда и окружающей среды и президента дочерней израильской фирмы в Крыму Reshef Group Co. Ltd. До репатриации в Израиль в 1997 году правительство автономной республики Крым выдало Кацу Л. Я. доверенность представлять интересы предприятий Крыма в Израиле по совместной деятельности. Работал на заводах, в монтажно-наладочной организации, в качестве главного инженера, начальником крымского конструкторско-технологического отдела санкт-петербургского «ВНИИСО». Имеет печатные труды и 11 изобретений в сфере автоматики и систем управления. В Израиле работал в качестве охранника, электрика, ремонтника копировальных автоматов и факсов, в качестве тренера по боксу. В 2015 году в Израиле принят действительным членом Израильской независимой академии развития наук (ИНАРН). В академии работает над проектами в сфере автоматики пожаробезопасности и безопасности от террора. Печатается в израильских журналах «Русское эхо», «Мысль», «Наука». Очерк Л. Каца «В плену» был напечатан в книге «Колхозники» под редакцией Николая Готовчикова и в крымской газете еврейской общины «Шолэм». В 2015 году Кац Леонид Яковлевич закончил работу над двухтомником «Двадцатый век перешагнув», который в настоящее время принят в библиотеку Гарвардского университета. В основе двухтомника биография и творчество всемирно известного художника и скульптора, выпускника французской школы «Эскола де Пари» Мане-Каца, родного брата Якова, отца Леонида Яковлевича.

Реликвия памяти

«Последнее письмо», или «Реликвия памяти», посвященное старшему брату, которого мне так и не удалось увидеть.

Брату Самуилу, снайперу,

павшему в бою в 1944 г. на австро-венгерской границе у озера Балатон

 
Свободна Родина,
Но в скорби.
Венгрия —
Друзей чужая сторона.
Стонет их земля
В разрывах бомбы,
Еще ведет
Разбой война.
В предсмертной враг
Агонии метался,
За мадьярскую деревню
Шел жестокий бой.
Снайпер
В дупле кряжа укрывался
И разил фашистов
Меткою стрельбой.
Под вечер стихло,
И нависла мгла,
И та деревня
Сожжена дотла.
Трещал мороз,
И багровел закат.
Устало опустился
У костра солдат.
У зарева костра
В короткой передышке
Писал домой
Последнее письмо.
И вот теперь
У младшего братишки
Осталось памятной
Реликвией оно.
Пал вскоре он
От пули роковой,
Когда Победы день
Уже был близким,
И только индекс
Почты полевой
Памятным ему
Остался обелиском.
Истерся карандаш,
И пожелтел листок.
На лицевой Кумач
Зовет вперед,
А с тыльной
От безмолвных строк
Непобедимой
Силой духа отдает!
Он выдержал
Пред Родиной экзамен
В свои неполных
Восемнадцать лет!
И на чужеземной
Стороне оставлен
Прах его —
Неизгладимый след.
К миру беспокойным,
Сложным маршем
Наша историческая
Родина идет.
И эта реликвия,
Память о павшем,
Как флагман мужества,
К потомкам перейдет.
 

В Ареце обетованном…

 
В Ареце^[1] обетованном,
В городе Ашдод,
На Аллее Славы,
Каждый год
Девятого потомки
Зажигают свечи!
И я
Образ брата в камне
Тут увековечил!
 

Сергей Ланевич

Поэт-лирик, родился в г. Липецке в 1956 г.

Его перу принадлежит 1390 произведений поэтической направленности, опубликованных на литературном портале «Стихи. ру», часть из которых вошла в его книги «Поговорим?» 2013 г., «Черное и Белое» 2016 г., «Тебе одной…» 2018 г.

Ланевич Сергей Борисович – действительный член Российского союза писателей с 2013 г., председатель Липецкого регионального отделения Российского союза писателей с 2017 г.

Он является финалистом Московской литературной премии в номинации «Поэзия» 2020 г., награжден медалью «Владимир Маяковский – 125 лет» 2019 г., звездой дома Романовых «Наследие» 2019 г.

Сергей Ланевич с 2020 г. является издателем литературного альманаха «Созвездие» ЛРО РСП. Вышло два номера альманаха, готовится к печати третий номер.

Искусство

 
Меня вдохновляет искусство…
Солидно, надежно, всерьез…
И греет остывшие чувства
Огонь твоих жарких волос…
И линии тонкой фигуры
Мне сердце тревожат порой…
И лечит надежней микстуры
Стихов ненаписанных рой,
И строчки мерцают неясно,
В душе оставляя свой след…
И если все будет… напрасно —
Я видел малиновый свет!..
Я видел волшебные дали!
И воздух был свят, как слеза…
Меня ты полюбишь едва ли,
Смешная моя… Егоза…
Задумали Ангелы лето…
Таинственно, тихо, без нас…
И бедное сердце поэта
Пронзили стрелой твоих глаз…
И стали отчетливей звуки…
И строчки мерцают смелей…
И я изнываю в разлуке
Со светлою Музой моей…
Видениями полнятся да́ли,
И образы тают вдали…
Как блики на лунной медали,
Достойные кисти Дали…
 

Потерянный в пространстве…

 
Как такое получилось, не пойму и сам…
Я узнал, что впал в немилость… по твоим глазам…
Ты шептала в поднебесье: «Уходи… не пой…
Не хочу стихов и песен… Ты теперь… не мой…»
 
 
Плыл туман под синий вечер… во все стороны…
На мои слетались плечи… черны вороны…
 
 
Я бреду путем постылым на свою беду —
Разве думал, что… немилым от тебя уйду?!
Ты мои шальные ночи больше не зови —
Не услышишь нежных строчек о святой Любви…
 
 
Ночь тоску мою будила… тихим шорохом…
Укрывала все, что было, черным пологом…
 
 
И, потерянный в пространстве, я спешу в ночи
Мотыльком непостоянства на огонь свечи…
Вспыхну искрой неприметной, только ты… живи
Ярким сполохом рассветным от моей Любви…
 
 
«Ты мне счастье подарила на короткий миг…»
Слышишь… Эхо повторило мой прощальный стих?!
 
 
Как такое получилось, не пойму и сам…
Я узнал, что впал в немилость… по твоим глазам…
Ты шептала в поднебесье: «Уходи… не пой…
Не хочу стихов и песен… Ты теперь… не мой…»
 
 
Плыл туман под синий вечер… во все стороны…
На мои слетались плечи… черны вороны…
 

Зимний романс

 
С небес упал лиловый вечер
На ледяные фонари,
Как будто шаль укрыла плечи
Моей единственной Зари…
Еще вчера мы были рядом
На гранях чистого листа…
И ты меня манила взглядом,
Как Вифлеемская Звезда…
Я думал, так продлится вечно…
Отныне, раз и навсегда…
Так восхитительно-беспечно
Сияла мне моя Звезда…
Но чуда вновь не получилось…
И на судьбу нельзя пенять…
Теперь кому, скажи на милость,
Стихи и песни посвящать?!
Остались мне… зима и слякоть —
Воспоминанья о былом…
Душа болит, но… нечем плакать —
Все слезы в лужах за окном…
С небес упал лиловый вечер
На ледяные фонари,
Как будто шаль укрыла плечи
Моей единственной Зари…
 

Мой След…

 
Грущу, грущу… Но, кажется, не очень…
Уже гудят во мне колокола…
И дни спокойно отлетают в осень,
Чтоб в ней сгореть… Как водится, дотла…
Да что там дни… В огне сгорают годы
Поленьями сухими на ветру…
А вместе с ними горести, невзгоды…
А это значит – скоро быть Добру!
А это значит… сердце просит неги…
И получает осенью сполна…
И даже в скрипе едущей телеги
Мелодия прекрасная слышна…
Как хороша на выдохе природа…
Как ей идет осенняя вуаль…
Как хорошо в такое время года
Смотреть в ее таинственную даль…
И синь в глазах расплещется по небу…
А кудри – белым инеем в лесах…
И прорастут весной колосья хлеба,
Заполнив многоточия в стихах…
Я буду петь и в золото креститься…
Читать стихи в малиновый рассвет…
Ссудил мне Бог в осенний день родиться…
И дал мне долю трудную – поэт…
Не отыскать следов моих на воле,
Зайдя по грудь в осеннее жнивье…
Лишь одинокий крест в широком поле…
Да над крестом кружится воронье…
Грущу, грущу… Но, кажется, не очень…
Уже гудят во мне колокола…
И дни спокойно отлетают в осень,
Чтоб в ней сгореть… Как водится, дотла…
 

Монисто

 
Домик в лесу, на опушке…
Банька, криница, журавль…
Радостным светом церквушка
Молится в синюю даль…
Лижет янтарные сосны
Алый рассвет за рекой…
Гасит алмазные звезды
Кто-то незримой рукой…
Ангелы пели с амвона
Или в лесу глухари…
Утро встречали со звоном
Первопрестольной зари…
Песня печальная льется
Между стволами берез…
Русь изначально зовется
Краем возвышенных грез…
Здесь и обман… приворотный…
Вереск и белый туман…
И пересмешник болотный
Манит в озерный дурман…
Мы здесь – недолгие гости…
Верить, работать, служить…
На деревенском погосте
Головы наши сложить…
Кануть в родную природу
Глиняным прахом земным…
Душу дарить и свободу
Северным ветрам своим…
Верю – в крещеное лето
Надо вернуться с добром…
Светлые кудри поэта
Будут сверкать серебром…
Тут же уеду красиво,
Не доводя до беды…
Только плакучие ивы
Станут грустить у воды…
А за околицей росы
Радугой выпавших слез…
Не заплетаются в косы
Кроны российских берез!
Шепчут в туман золотистый
Все про Любовь на бору…
Словно на шее монисто
Тихо звенит на ветру…
И журавлей вереницы
Будут по небу лететь…
Будут другие зарницы
В северном небе гореть…
В белом цветении лета
Стайки цветных облаков
Встретят однажды поэта
С полной охапкой стихов…
Домик в лесу, на опушке…
Банька, криница, журавль…
Радостным светом церквушка
Молится в синюю даль…
 

Мы увидимся как-нибудь с вами потом…

 
Мы увидимся как-нибудь с вами потом,
Когда будем дышать без опаски,
Когда двери откроются в общий наш дом,
Когда снимем бахилы и маски…
Внукам будет, наверно, совсем невдомек:
«А такое вообще-то… возможно?!»
Взять в ладошки свои пожелтевший листок…
И… понюхать его осторожно…
Он не пахнет войной, он не пахнет бедой,
Он не пахнет резиной прогретой…
Как он выжил на улице прифронтовой,
Где осколки стучали по лету?!
Разве можно на солнце без фильтра смотреть?!
Не твердить зачарованно фразы
О возможности страшной бедой заболеть
Без защиты и противогаза…
Неочищенный ветер кромсает гортань,
Непривычною прелью пугая…
Я шепчу о любви в предвечерний туман,
Несусветную свежесть глотая…
С недоверием пробую воздух на вкус —
Ни метана, ни гари, ни сажи…
Я почти что свободы уже не боюсь…
Хоть тревожно, но весело даже…
Жмутся внуки ко мне в первобытной среде,
От нахальных цикад… замирая…
Ведь они не бывали на воле нигде,
Не узнав довоенного рая…
Им казалось, что там невозможно вдохнуть,
За стена́ми сырого подвала,
Где гуляла одна беспросветная жуть,
Непослушных детей поджидала…
Но проклюнулся как-то цветок по весне,
Головою от ветра кивая,
И расцвел в гуттаперчево-розовой мгле,
О весне и любви намекая.
Я рассказывал сказки о дальних мирах,
Что еще сохранились на свете,
О глубокой воде, о соленых ветрах,
О вождях и великих поэтах…
Загорались глазенки горячим огнем,
И сияли улыбками лица,
И сияли мечты, что когда-нибудь днем…
Из ручья мы сумеем напиться…
Мы построим дома́ из отборных стволов,
Что еще не сожрали термиты,
Обретая под солнцем забытый наш кров
Без костюмов глухой химзащиты…
Я кивал головой, как цветок на ветру,
Обещая увидеть все это
И картину потом написать поутру
Сочной кистью былого поэта…
Мы увидимся как-нибудь с вами потом,
Когда будем дышать без опаски,
Когда двери откроются в общий наш Дом,
Когда снимем бахилы и маски…