Где ночуют голуби. Часть I

© Алиса Зугрова, 2018

ISBN 978-5-4493-5434-1 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-5435-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Где ночуют голуби?» – мысль вспыхнула в мозгу девушки словно фейерверк – резко выстрелила, рассыпалась на миллионы ярких осколков и канула в темноту, когда пронёсшийся мимо старенький фольксваген обдал её облаком пыли, далее осевшей на дороге. На десятки километров, куда не посмотри, простиралась выжженная степь. Солнце, хоть и едва видное из-за застывшей в воздухе жёлтой пыли, выжигало все остатки жизни. Тонкая песчаная дорога змейкой тянулась к горизонту. Единственным пятном зеленого цвета среди этого блеклого выжженного солнцем пекла, была повидавшая жизнь бронзово-зелёная джинсовая куртка, потертой тряпкой висящая на руке девушки. Особь женского пола, отроду лет семнадцати, именуемая Кэтрин-Софи Дойл стояла у песчаной дороги и пыталась поймать попутку. Длинные брови изогнулись в немом недовольстве, образуя небольшую складочку. Глаза, прищуренные и смотрящие куда-то вдаль, отливали мусковадо. На лице цвета ячменного зерна выделялся орлиный нос и тонкие, почти бесцветные, губы. Волосы, отливающие всеми оттенками ржавчины, когда были не завязаны в короткий колючий хвостик, еле-еле достигали подбородка. Сухой ветер, передвигающий из стороны в сторону кучи песка, трепал выцветшую серую майку и раздувал тепло-серые широкие джинсы. Тряхнув бутылку с водой, Кэтрин вздохнула. Воды оставалось крайне мало, а впереди ещё были километры и километры дороги. Всего лишь с десятью долларами в кармане. Дойл в чувствах пнула булыжник, иступлено смотря как тот катится, поднимая пыль. Девушку пробивало на истерические смешки, но вместо этого она просто задрала голову к небу и пробормотала:

– И что мне теперь делать?

Как все пришло к этому? Пару суток назад она с помощью одного хорошего друга выехала из Полк Сити и по тридцать третьему шоссе направилась в аэропорт Лейкленда. Однако, почему-то, в данный момент она не сидела в самолёте, а стояла посреди выжженной солнцем степи, понятия не имея, где именно находится. В попытках поймать попутку она провела последние пол дня, ибо абсолютно все машины (которые, к слову, проезжают там не чаще одной машины в час), казалось полностью игнорировали её существование. Мобильный отказывался ловить связь. Она осталась одна без воды, еды, связи и денег.

Пожалуй, наиболее разумно было бы идти вдоль дороги, ведь как ни крути, а все дороги ведут куда-то, а следовательно, не стоит исключать возможность, что эта дорога сможет привести Кэтрин в место получше, чем это. Именно так девушка и думала, когда её выкинули из машины посреди степи. Кэтрин кричала, надрывалась, пыталась догнать машину, бесконечно долго шла вдоль дороги, задыхаясь от жары, но ландшафт оставался абсолютно неизменным. День близился к концу. Происходило то, чего Дойл боялась больше всего – наступала ночь. Ночь вступала в свои права, укутывая степь чёрным, звёздным покрывалом. Степь, казавшаяся безжизненной, со временем стала наполнятся звуками: стрекот сусликов, вой корсаков, вышедших на охоту, скачки сайгаков – все это слышалось вокруг. Кэтрин не смогла уловить момент, когда решила продолжить движение – она просто шла вперёд, не ощущая ни хода времени, ни усталости, ни себя. Её сознание полностью сосредоточилось на поднятии одной ноги и опускании другой. Время от времени девушка выплывала из этого болота, чтобы сполна хлебнуть страха и снова опустится на дно. Во время таких пробуждений, Дойл начинала сомневаться, взаправду ли всё это происходит и не просто ли это глупая шутка. При этом она не задумывалась, что все её существование – просто одна глупая шутка. В один момент, ей под ноги попала полевка. Споткнувшись об неё, девущка полетела на землю. Но перед тем как упасть и впасть в забытьё, она увидела отражение звёзд в глазах этого милого грызуна.

– Говорят, что пожар на мельнице устроил один из местных бродяг. Власти горят желанием скорее найти пройдоху и устроить ему жаркий допрос.

Приятная сонливость застилала всё сознание, в ушах звенела каша из звуков, а глаза слипались. Тело и не ощущалось вовсе. Тем не менее, сквозь эту ласковую дремоту пробивались переговаривающиеся между собой голоса:

– Фрэнк, думаешь это Медведи? – спросил монотонный, тягучий голос.

– Конечно! Кто ж ещё если не эти безмозглые громилы? – ответил ему шипящий, несколько удаленный, но при этом ужасно визгливый на гласных, второй голос, – а ты что думаешь, Салли?

– Вполне возможно. – устало ответил такой же шипящий третий голос.

Пахло затхлостью и бензином. Откуда-то дул плотный, сухой ветерок. Со всех сторон доносилось кряхтящее рычание мотора. «Я в машине?» – предположила девушка и приоткрыв один глаз, подтвердила своё предположение. Лёжа на продырявленном сиденье, Кэтрин-Софи могла видеть человека, сидящего за рулем. «Он один, – изумленно отметила девушка, – где же его собеседники?»

Тогда, будто в ответ на мысли девушки, таинственный голос снова зазвучал:

– В любом случае, кому какая разница! Та мельница не используется уже много лет. Перейдём к серьёзным новостям. – визгливо отбарабанил голос по имени Фрэнк.

– В Ден Андра подорожал синктюр, – пробормотал голос по имени Салли, – на полторы ванкоры.

«Радио?» – опять предположила Дойл.

Человек за рулём, все так же невыразительно, декламировал:

– Беспредел.

– И не говори! – воскликнул визгливый.

«Это радио ему отвечает!» – ошеломлённо поняла Кэтрин. Всю сонливость как рукой сняло. Мозг взбодрился и Кэтрин принялась судорожно обдумывать происходящее.

«И что мне теперь делать? – девушка старалась не то, что не шевелиться, даже не дышать, – куда меня везут?». Голоса на фоне продолжали беседу. Холодный пот покатился по спине Кэтрин, когда она задела рукой банку из-под газировки, в последствии с глухим звоном упавшей на пол. Отвлёкшись от дороги, человек успел окинуть девушку взглядом монотонно пробормотав: «О, очнулась» и вернуться к рулю. За те несколько мгновений, Кэтрин выяснила, что водитель был явно мужского пола и возможно, чуть-чуть старше её самой, да и тёмно-ореховые волосы топорщились во все стороны. Черты лица бессовестно ускользнули от её внимания.

Девушка пробормотала что-то похожее на «М..мм..ну..»

– Да?

«Главное задать правильный вопрос. Я должна получить максимум полезной информации посредством минимального вопроса. Правильный, важный вопрос.»

– Где ночуют голуби?

«Что я только что сказала? Какая глупость…»

Прошла примерно минута, прежде чем парень ответил:

– Шоссе тридцать три целых и пять десятых.

Машина погрузилась в напряженное молчание, прерываемое лишь рычанием мотора и шуршанием колёс.

– Я не знаю, где ночуют голуби, – пояснил незнакомец, – но если тебе вдруг интересно где мы сейчас едем, то по шоссе тридцать три целых пять десятых.

– Ясно. – ответила девушка, хотя ей было ни черта не ясно.

Пейзаж, мелькающий за окном, оставался все таким же пустынным.

Дойл нервно барабанила пальцами по обивке сиденья. Положение её ничуть не радовало. «Чем дальше, тем хуже» – подумалось ей. Хотелось верить, что она не мчит прямо в лапы смерти.

– И всё же, что за шоссе такое – тридцать три целых пять десятых? Впервые слышу. – спросила Кэтрин, дабы внести хоть какую-то ясность, -И куда мы собственно направляемся?

Незнакомец опять отвлёкся от дороги и быстро глянув на попутчицу, протянул:

– Так ты все-таки не местная.

Дойл между делом отметила, что опять не запомнила лицо парня.

– Я не понимаю. – пробормотала она, чувствуя себя так, будто ей три года и она достаёт отца вопросами по типу «А почему лампочка называется лампочка?»

Из «радио» донеслось многозначительное «Уууу…»

– Считай, что ты выиграла главный приз в лотереи, милочка! – радостно оповестил второй голос из радио, видимо тот, кого называли Фрэнком.

– Говоря в общих чертах, ты просто совершенно случайно перешла границу. – ответил водитель.

Понятнее не стало.

– Хотя, в данном случае, скорее совершенно неслучайно. – немного помолчав, прибавил, – Ну, это точно так же, как если бы ты перешла границу одной страны и попала в другую. В твоём случае, границей послужил переход от тридцать третьего шоссе на шоссе тридцать три целых пять десятых. Честно говоря, никто не пользовался этой границей уже лет сто. Хотя, вы уже так давно перестали у нас появляться, что припомнить трудно.

Кэтрин промолчала. Было четкое ощущение, что ей вешают лапшу на уши. Волна страха накатила на девушку, когда, дёрнув за ручку, она обнаружила, что дверь заперта. По спине прокатилась очередная струйка холодного пота. «Спокойно, – подумала Кэтрин, – делай вид, что все хорошо. Придумай причину, чтобы тебя выпустили. Не паникуй.»

– Извините, – стараясь говорить как можно спокойнее, начала девушка, – мне написала мама, она сказала, что встретит меня здесь. Не могли бы вы остановится?

– Боюсь, что вам придётся отложить встречу, -глуша мотор ответил парень, – ибо мы на месте.

Краем глаза Кэтрин увидела, что пейзаж за окном изменился. От степи не осталось и следа. На серо-голубом небе висела грузные тучи, почти цепляющиеся за кофейные крыши. На стенах домов, ютящихся на узких мощёных улочках, вились ярко-красные цветочки. Разносился мелодичный перезвон колоколов, а в воздухе пахло дождём.

– Добро пожаловать в Ваден.

– В общем то, видов синктюра существует столько же, сколько песчинок на всех пляжах Вадена, но в Ден Андра наиболее популярен синктюр из ягод халлона, камиала и травы ваттена.

– Угу… -выдавила Кэтрин. Пару часов назад, она каким-то образом очутилась в так называемом Вадене. Как ей удалось понять из слов нового знакомого, которого, как оказалось, зовут Деор, Ваден – другая реальность, настолько плотно переплетающаяся с нашей, что перейти из одной в другой – сущий пустяк, который, правда, по каким-то причинам, удаётся не всем. Конечно же, все было воспринято как слишком реалистичный сон. А раз это сон, то развлекайся пока можешь. Благо, что новый знакомый великодушно разместил девушку у себя на шее. Подумав, что терять такую возможность глупо, Кэтрин решила узнать про Ваден как можно больше. Естественно, посредством разговора с его коренным представителем. И все было бы хорошо, если б этот коренной представитель не начал рассказывать про то, какая музыка нынче в моде, где дома сдаются подешевле, и какие виды синктюра вкуснее (при этом не потрудившись объяснить, что это собственно такое).

– Чем больше ты знаешь о народе, тем больше ты знаешь о мире. – декламировал Деор.

Обреченно вздохнув, Дойл закатила глаза. «Ну, да, конечно, знания о напитах и музыке неизвестного мне народа очень понадобятся. Особенно, когда я проснусь.» – подумала девушка. Самым смешным было, что парень говорил всё совершенно серьёзно:

– Ты не сможешь жить в мире, обычаев которого не знаешь. Тебе бы следовало уже смириться с тем, что некоторые сны могут быть более реальны, чем твоя так называемая реальность.

– Окей, ладно, – взмахнув руками начала Кэтрин, – тогда будь добр, объясни, что ЭТО вообще, блин, такое?! Я каким-то образом очутилась в другой реальности, и по твоему должна сказать «Ой, как круто! Какая прелесть?»

– Разве нет? – пожав плечами, все так же монотонно, спросил Деор, – не потому ли ты сбежала от матери? Не потому ли, что не хотела проснуться утром в сорок лет с осознанием того, что твоя жизнь прожита бесцельно?

Кэтрин-Софи стушевалась. Ей было не приятно признавать, что её новый знакомый оказался прав. Возможно, если это все же не сон, то её попадание в Ваден – просто возможность на миллион, но вся её рациональность, все привычные ей мировые устои сопротивлялись этому. Она чувствовала себя одной из тех людей, что из-за груза привитых стереотипов, считают все новое и не обычное – неправильным. «И всё же, попала в другую реальность – ну, что за бред? Такого не бывает.»

– А вообще, -резко сменив тему, начал Деор, – тебе нужно срочно переодеться. Увидь тебя кто-то в такой одежде, сразу на руки лекарю сдаст.

– А что не так с моей одеждой? -Возмутилась Кэтрин и окинула паря взглядом-«Сам-то одет совершенно обычно: рубашка, да брюки. Чем ему не угодила моя то?»

– Видишь ли, наша одежда несколько отличается от вашей. – ткнув в свою руку, добавил, – А в этом я обычно наведываюсь к вам.

В ту же секунду, Деор запустил руку в коробку стоящую под низеньким столом и достав несколько стопок одежды, сказал:

– Также, надо придумать тебе биографию. Конечно, когда-то граничные были совершенно обычным явлением, да и считались они за точно таких же граждан, но это было ужасно давно. Сейчас же, проще сказать, что ты приехала из другого герцогства по поручению старенькой бабушки, чем пытаться объяснить как дела обстоят на самом деле.

– А врать не хорошо.– съехидничала девушка.

– Иногда правда бывает настолько громоздкой, что проще придумать легкое объяснение, нежели всё разъяснять. -заметил Деор, – К примеру, вряд ли ты поймёшь хоть слово, если я начну объяснять твоё появление здесь, теорией множественных вселенных.

Девушка повела плечами. В словах парня истина всё же была.

– Отлично, и кем же я буду? Безутешной вдовой, которая приехала к мужу, но обнаружила того мертвым? – спросила она.

– Почему бы и нет, – довольно кивнув головой, одобрил парень, – чисто из приличия, но к вдове никто не будет приставать с лишними вопросами. У нас тут, видите ли, все очень сочувственно относятся к чужому горю. Так, что плачь почаще и все будет отлично.

– Может мне ещё целиком в чёрное облачиться? – усмехнулась девушка. Это начинало становиться забавным.

– Не бывает горя хуже, чем горе на показ. Горе на показ – и не горе вовсе.-декламировал Деор, – траур – дело личное, незачем пихать им всем в нос.

– Если тут все так считают, то готова признать, что эта реальность лучше моей. – подняв руки вверх, не без сарказма ответила Дойл.

– Смирись с мыслью, что эта реальность уже стала твоей. – ответил парень и передал одну стопку собеседнице. Развернув её, девушка обнаружила платье: само по себе светло-серое в маленький, почти чёрный цветочек. Две полоски красной каемки на коротких, не доходящих до сгиба локтя, рукавов. Одна узкая бордовая полоса чуть ниже колен, отделяющая серую часть, от бардовой, тянущейся до конца платья и заканчивающаяся красной полосой. В дополнение ко всему этому, на платье был чёрный передник с красными и бардовыми вставками у шеи. На полу завалялись чёрные сапоги. Хоть наряд и крайне пришёлся девушке по вкусу, она так, чисто ради приличия, чтобы не казаться подкупной дурочкой, ворчливо спросила:

– А штаны у вас тут девушкам не полагается носить?

– Ну почему же, полагается. На длительных пеших прогулках и на работе, имеющей отношение к тем же длительным пешим прогулкам, путешествиям и аддендуму.

– Что? Аддендум? -непонимающе моргнув, переспросила девушка, – разве правка документов такое тяжёлое дело, что для него требуются штаны?

– Что? Причём тут правка документов? – в свою очередь переспросил Деор.

«Вот он, – подумалось Кэтрин, – языковой барьер в действии.»

Парень засмеялся. Дойл со смешанными чувствами отметила, что смеётся он так же как и говорит – монотонно, с расстановкой, из-за чего смех из его уст звучал как отрывистое «ха-ха» озвученное роботом.

– Нет, аддендум – это то, чего лишился ваш мир во имя технического прогресса. – ответил Деор, – Это магия.

Кэтрин удивленно присвистнула. Хоть и уверенная, что видит сон, девушка была крайне ошеломлена. Представьте: вы все детство верили в Санту, но потом вы узнали, что его попросту не существует, как вдруг, спустя много лет, вы берёте и видите настоящего Санту – с оленями, санями и всем прочим. Чтобы вы при этом чувствовали? Примерно так же себя и ощущала Кэтрин.

– То есть, вы можете просто…, – взмахнув руками, недоверчиво спросила девушка, – просто ПУФ и в воздухе появиться предмет?

– Если захотим, то мы можем созидать, – пояснил Деор, – правда, никто не хочет.

– Почему? Это же так удобно! Хочешь денег- создал денег, хочешь есть – создал еды! Не жизнь, а сказка!

– Сказка о крушении не только Вадена, но и многих других реальностей? Как минимум, создавай каждый себе столько ванкор, то представь как сильно обесценится валюта. Это уже не говоря про то, что настанет полное беззаконие. А про то, что создание чего-то из ничего – практически полное нарушение устоев мироздание, даже думать страшно.

Помолчав парень добавил:

– Именно по этому созидание на строжайшем запрете. Никто и никогда, ни при каких обстоятельствах не должен созидать. Нельзя что-то взять и не отдать ничего взамен.

Повисла тишина. «Похоже, что это созидание – их местный Тот-кого-нельзя-называть» – про себя усмехнулась девушка, пытаясь отделаться от липкого, засевшего где-то на корке мозга, червячка страха. Кэтрин не хотелось признавать, но Деору удалось убедить её в том, что созидание – крайне опасная вещь. Дойл стиснула край платья, покоящегося у неё на руке.

– И какой же магией вы тут тогда занимаетесь, если не можете ничего создавать?

– Поправка: мы не можем создавать из ничего. Взяв за основу одно, мы можем создать из него что-то совершенное иное. Это мы и называем аддендумом. Вообще, в этом Ваден похож на твою прошлую реальность: люди ничего не создавали сами, все человеческие изобретения – лишь модернизированные создания природы.

– Да? -задумчиво протянула девушка, а затем, вспомнив что-то спросила, – Вы ведь путешествуете между реальностями, да? Как вы это делаете?

– Ровно как в вашей реальности люди разучились переходить границу, так и у нас стали вырождаться те, кто имеют способность к путешествиям между реальностями. Раньше, этой способностью обладали практически все, а сейчас человек тридцать на весь Ваден.

– Это ж, что получается, ты такая уникальная личность?

– Ещё какая. – усмехнулся Деор.

Кэтрин вздохнула. Мозг кипел. Когда страх и волнения стали сходить, на неё навалилась такая сонливость, что девушка задалась вопросом: «можно ли так устать во сне?»

Странно и не к месту хихикнув, парень проводил Дойл по узкому, обвешанному картинами со странными животными и освещённому голубыми кристаллами, коридору, выпроводил Кэтрин в опочивальню. Хоть в комнате и было темно, девушке удалось разглядеть, как по стенам тянулись какие-то узоры. Отбросив платье, что до сих пор держала в руках, в сторону, плюхнулась на кровать, которая к её удивлению, не отпружинила, а промялась под ней и слабо покачиваясь, начала выпрямляться.

– Как желейка. – глупо хихикнув, пробормотала девушка. Удивительно, но слабое покачивание кровати действовало на неё успокаивающе, медленно погружая в глубокий сон. Прежде чем её глаза закрылись, Дойл успела заметить два зелёных сверкающих кошачьих глаза на потолке.

Глава 2

– Совсем скоро ты вырастешь, найдёшь себе мужа и заведёшь себе детишек. – Ласково прошептала женщина с каштановыми волосами, спадающими непослушными локонами ей на плечи. Она была облачена простой белый сарафан и элегантные сапожки. Маленькая, тонкая, очень мягкая рука поглаживала девочку, лежащую у женщины на коленях, по волосам, по цвету столь похожим на материнские. Лампа, стоящая на комоде, рассеивала темноту ночи, облачая ту в мягкий коричневый шлейф. Шерстяное покрывало, наброшенное на девочку, немного сползло на пол. Взмахнув короткими, коричневыми ресничками, девочка посмотрела на мать:

– Но мамочка, я не хочу мужа, – удивленно ответила она, – я не хочу детей.

Вздохнув, женщина улыбнулась уголками губ:

– Милая, не глупи. Кем же ты тогда будешь, если не примерной женой и матерью?

– Я буду Вактарен, – мечтательно прикрыв глаза, сказала девочка, – я буду хранить магический мир, чтобы в нём жили только добрые и честные люди, я…

– Кэтрин-Софи Дойл, – резко прервала её мать, – прекрати эту чушь. Магии не бывает.

Девочка изумленно распахнула глаза, а когда она посмотрела в ярко-зеленые глаза матери, из-за света лампы, отливающие желтым, её нижняя губа против воли задрожала. В глазах женщины не осталось следов нежности и прежней любви. В них плескалась лишь холодная отрешенность.

По щекам текли слезы, оставляя после себя тоненькие дорожки. Грудь разрывало от бесконечной, нестерпимой тоски. Боль, обжигающая её, была не физическая, но обжигала куда хуже любой раны. Проведя негнущимися пальцами по лицу, девушка поняла, что все её лицо было в слезах. Подняв пальцы к глазам, Кэтрин завороженно смотрела на прозрачную жидкость, катящуюся по загорелой коже пальцев. «Почему я плачу? – перед глазами стояла пелена из слёз, – Почему мне так тоскливо? Что же мне снилось, от чего мне так больно?»

Проморгавшись, девушка обнаружила ещё один повод для изумления. По стенам, во все стороны тянулись узоры, а на высоком, куполообразном потолке расцветал настоящий рассвет.

– Не может быть, – сев, изумлённо выдохнула девушка, – этого просто не может быть.

Звук собственного голоса несколько успокаивал.

– Я легла спать, – кадры предыдущего дня с пугающей ясностью проносились в голове, – я должна была проснуться. У себя ли дома, в машине ли или может в самолете, но точно не тут. Никак не тут! Это просто невозможно!

«Как видишь возможно.» – едко сказал её голос в голове.

Путешествия меж реальностями. Магия.

– Совершенно невозможно… – отрешенно пробормотала Кэтрин. Назревал один вопрос: что ей теперь делать?

– Проснись и пой. – предположительно бодро, отчеканил Деор, рывком раскрывая дверь.

Удивленно, будто ещё не до конца веря в существование парня, Дойл моргнула.

– А если бы я голая была? – вяло поинтересовалась девушка.

– Если ты закончила морально разлагаться, то переодевайся – есть дела. – проигнорировал маг и прибавив «Давай быстрее только», скрылся за дверью, закрыв ту таким же рывком.

Через пару минут Кэтрин-Софи была готова. Одежда настолько хорошо села, что Кэтрин подумала, не обошлось ли тут без какой-нибудь магии. Оставив волосы болтаться не завязанными, Дойл вышла за дверь, где её поджидал Деор.

– Слушай, – запнувшись, спросила девушка, – вы же не можете отправлять письма в другую реальность, да?

– Ты такая забавная, – ответил Деор, идя по коридору так быстро, что Кэтрин еле поспевала за ним, – уезжая из города в попытках попасть в другую страну, ты как-то не заботилась, будет ли твоя мать переживать о тебе, а тут вдруг сразу.

Кэтрин неопределенно повела плечом. «Зрит прямо в корень» -подумалось ей. На самом деле, девушка сама не знала, чем вызван такой её вопрос. Почему-то её начала упорно грызть совесть за то, что девушка бросила мать в неведении, хотя совсем недавно что-то молчала. «Вот так всегда, – вздохнула девушка, – сначала делаю, а потом сожалею.»

– Что, кстати, за дела-то? – сменила тему Кэтрин.

– Научу тебя парочке магических фокусов.

– Да? – странный трепет охватил Кэтрин, – И как ты собираешься прививать мне эту самую магию?

– Магию не надо прививать. Независимо от реальности, она течёт в каждом человеке. Увы, на твоей родине люди упорно не хотят её принимать. – Не смотря на девушку, ответил Деор.

Одно прикосновение – и могучая дубовая дверь открылась перед парнем. Комната, а точнее зал, оказался поистине огромным. Белоснежный потолок уходил вверх на несколько метров, а пол, отделанный материалом похожим на белый мрамор, звоном отзывался на каждый шаг. Девушка не увидела в зале ни одного предмета.

– Итак, – голос Деора эхом отражался от стен зала, – если не хочешь стать порабощенной магией куклой, запомни: магия – не твой друг и не твой враг. Либо ты подчиняешь её, либо она подчиняет тебя. Всё просто.

Кэтрин вздрогнула. Магия представлялась ей чем-то куда более приятным и безопасным.

– Ты не просишь её помочь, ты не договариваешься с ней. Ты приказываешь ей. Отдаёшь четкие команды.

– А если, – сглотнув, спросила Дойл, хотя догадывалась об ответе, – если ей дать не ясную, а многозначную команду, то?

– То она распорядиться сама, как ей её выполнить. И далеко не факт, что она будет согласна со взглядами владельца. – ответил Деор. Девушка пыталась зацепится за его образ, запомнить хоть какую-то черту лица, но, как и раньше, мгновение – и образ парня подергивался дымкой в воспоминаниях Кэтрин.

– Ты просто приказываешь ей и все? Никаких тебе заклинаний?

– Сами по себе заклинания не несут в себе ничего магического. Говоря простым языком, заклинания – это просто слова, которые помогают человеку сосредоточиться и получить желаемое.

Кэтрин промолчала. Всё это как-то слишком разительно отличалось от того, о чём она читала в книгах.

– Собственно, первым, чему тебе нужно научиться, является погружение других людей в сон.

Дойл удивленно моргнула.

– Не самое полезное умение… -пробормотала она.

Парень хмыкнул и крикнул:

– Фауст!

– Это что ещё? Ругательство какое-то?

– Вы тоже не красавица. – буркнул кто-то из-за спины Кэтрин. Девушка вздрогнула, еле удержавшись от того, чтобы не вскрикнуть. Обернувшись, она обнаружила сгорбленного, пожилого мужчину в чём-то на подобии короткого, чёрного плаща и в свободных, белых штанах. «Откуда он здесь взялся?!»

– Фауст добровольно вызвался помочь в твоих тренировках. – объяснил Деор.

– Ну, да, конечно, если принуждение теперь является добровольным согласием. – проворчал Фауст, встав напротив девушки.

– Но почему он? Почему не ты?! – воскликнула Кэтрин. «Я же его прикончу ненароком!»

– Тебе не кажется, что ты слишком переоцениваешь свои силы, дорогуша? – словно угадав её мысли, ответил маг, – Ты конечно извини, но сомневаюсь, что в ближайшее десятилетие ты сможешь погрузить меня в сон. Да и Фауст не такая развалюха, как может показаться.

Кэтрин сглотнула. Она, наслушавшаяся рассказов о том, как страшна может быть магия, должна была пробовать её на живом человеке.

– А вдруг что-то пойдёт не так? – жалобно спросила Кэтрин-Софи.

– Я сделаю так, чтобы этого не случилось. – легкомысленно махнув рукой, заверил парень, – Давай, тидзен кю» кар.

– Что? – переспросила девушка. «Что он только что сказал?»

– Главное – ты должна быть сосредоточена на магии, текущей в человеке. Если будешь отвлекаться, то ничего не получиться. – проигнорировав вопрос, сказал Деор, – концентрируйся и приказывай. Принцип один.

Кэтрин медленно кивнула и вцепилась взглядом в Фауста. Дойл смотрела в глаза мужчины, видела красные полоски сосудов, расширение и сужение чёрного, бездонного зрачка, и пыталась нащупать сквозь этот взгляд что-то иное. Девушка пыталась представить, как по телу Фауста, словно кровь, разливалась магия, пыталась к ней тянуться, почувствовать её. Однако, как она не пыталась, как бы не концентрировалась, она ощущала только тяжёлый взгляд Деора на себе и струйку пота, пробежавшую по её телу от напряжения. И тогда, повинуясь резкому порыву, девушка закрыла глаза. В то же мгновение, весь остальной мир словно исчез. Прошло пару мгновений полных пустоты, в которой Кэтрин перестала ощущать себя. Сознание медленно утекало от неё, и вскоре, лишь тоненький, бледный отголосок из последних сил бился, пытаясь не дать ей забыть, кто она. Внезапно, появилось что-то инородное, пульсируя и заполняя собой пустоту. Все то малое, что осталось от сознания девушки, словно магнитом тянулось к источнику, с непоколебимой, будто всегда зная эту непреложную истину, уверенностью, что это надо, что без этого ей не выжить. Вся её сущность тянулась к источнику. И тогда, словно сумев дотянуться, тот маленький отголосок, ощутив как на него хлынул мощный, но при этом безумно ласковый, укутывающий словно ребёнка, поток, был готов отдаться этой неведомой силе полностью. Резкая вспышка боли, разрывающей на куски, заставляла каждую клеточку тела вопить, чувствуя, как в неё вонзаются миллионы ледяных игл. Боль издирала изнутри, выдирала нервные окончания, замораживала кровь, заставляя биться в агониях, пытаясь спастись, кричать, так, что в ушах звенело, срывать голосовые связки. Но с болью пришло осознание. Хватая воздух ртом, Кэтрин давилась слюнями и кровью из прокушенной губы. Волосы прилипли к мокрому лбу. Скребя пальцами по полу, девушка ломала ногти, оставляя на белом мраморе красные мазки. Сквозь чёрную пелену на глазах, она видела страх в серых глазах Деора. Однако, Кэтрин было все равно. Несмотря на дыхание, с хрипами вырывающееся из её горла, несмотря на отголоски боли, вспыхивающие по всему телу, несмотря на то, с каким ужасом на неё смотрели, задыхаясь, она рассмеялась. Она ощутила бескрайнюю лёгкость и нескончаемую свободу. Будто, прожив всю жизнь с дырой в груди, она наконец нашла, чем её заполнить. Она нашла то, чего ей не хватало всю жизнь. Она нашла магию, и больше никогда её не отпустит.

Глиняный флакон с громким стуком опустился на низкий, вытесанный из булыжника, стол. «И как он только не разбился?» – удивилась девушка, взглядом пожирая неизвестную склянку. Под пальцами Деора, сжимавшими горлышко, обнаружилась печать из воска.

– Что это? – проведя пальцем по флакону, спросила девушка. Пальцами ей удалось нащупать невидимые для глаза, непонятные закорючки. «Буквы?» – обводя контур, задумалась Дойл. Единственное, что было ясно, так это то, что ни в одном известном девушке языке, таких букв не было. Когда парень разжал пальцы, Кэтрин обнаружила, что на флаконе есть стершаяся этикетка, на которой не обнаружилось ничего кроме изображения какого-то символа. Включив в дело всё своё воображение, Кэтрин-Софи смогла обнаружить в символе голову быка, заключённую в полумесяц.

– Бёворен де» ган. – постучав пальцем по флакону, сказал Деор. Девушка вздохнула, чувствовала она себя явно не в своей тарелке. Уже несколько часов подряд её голова была готова взорваться. Примерно то же она чувствовала, когда приходила в школу после болезни, а учитель устраивал контрольную. Конечно, на контрольных она не корчилась в агониях, но ощущения тоже были не из приятных. Кэтрин не хотелось даже думать о том, что произошло. Это было слишком больно и непонятно, чтобы хоть немного, но снова погружаться в те события. Удивительно, но воспоминания были даже более неприятны, чем то, что произошло. В них, мало того, что она переживала все заново, она начинала задаваться вопросами и копаться в себе. А нет, хуже ситуация, когда у тебя есть вопросы, но нет ответов.

Рассматривая перебинтованные пальцы, Дойл спросила:

– Что произошло? Так же не должно было случиться, да?

Перестав постукивать, Деор махнул рукой. Лицо его, насколько Кэтрин успела заметить, было совершенно безмятежным, даже скучающим. И начав говорить, он вёл свои объяснения настолько флегматично, словно ничего и вовсе не произошло:

– Я был уверен, что такое случится, но масштабы, да, они были несколько больше, чем я предполагал. Тебе не стоит так волноваться, по сути, это – явление совершенно нормальное. Подумай, что будет, если человек много дней бредущий по пустыне всего с миллилитром воды, вдруг натыкается на оазис? Он накинется на воду и будет, нет, не пить, заглатывать воду литрами до тех пор, пока его не начнёт рвать. Тут так же: ты – человек с сущими крохами магии, обнаруживаешь большой источник магии, в который, даже не осознавая, ты ринешься с головой. Увы, в отличии от воды, при избытке, магия не начнёт выходить из твоего организма, а наоборот, начнёт поглощать твоё тело и разум.