Весна

Али Смит немыслимо хороша с «Сезонным квартетом». Это третья книга, год назад «Осень» выбила почву из-под ног, к «Зиме» и «Весне» пришла уже подготовленной. Но совершенной адаптации с ней не получается. Всякий раз переживаешь культурный шок от того, как она рассказывает свои истории о простых вещах.

Повседневность маленьких людей. Тихое противостояние государственной машине, жернова которой сегодня перемалывают самых слабых и беззащитных, а завтра возьмутся за всех.

Культура как реальное средство сохранить в себе человеческое.

Любовь, дружба, безнадежная нежность.

Спасибо Валерию Нугатову за дивный перевод этих непростых текстов.

Каков ваш любимый цвет, песня, еда, напиток, одежда, место, время года, день недели? Каким животным вы бы стали, если бы были животным? Какой птицей? Каким насекомым? Назовите одну вещь, которая у вас очень хорошо получается. Каким способом вы хотели бы умереть?

Времена года закончены, хотя "Лето" еще не появилось на русском, но читать в оригинале, при всей очарованности автором и влюбленности в сезонные романы, не стану. Дождусь перевода Валерия Нугатова, с этими книгами он сказочно хорош. Тетралогия не цикл в общепринятом значении. сквозных героев и сюжета в этих книгах нет. Их объединяет другое: общий для романов, ("Весна" третья) принцип построения, включающий три особенности.

1. Противостояние маленьких людей государственному злу: сегодня политики лоббируют законы, жертвой которых становятся слабые и беззащитные, завтра эти жернова перетрут вас и все, что вам дорого. 2. Культурная преемственность отношений наставник-ученик, как средство отодвинуть хаос и энтропию. Духовное родство, которое оказывается крепче, чем узы крови. 3. Простая и одновременно фантастическая история, составляющая сюжет - фирменный магический реализм Али Смит, приглушенный, "под сурдинку".

Еще не было случая, чтобы сколько угодно тщательный разбор произведения позволил понять, в чем источник силы его воздействия, и это всего лишь попытка определить общие черты книг сезонного цикла. Так совпало, что "Осень" прочла ровно год назад. Теперь странно, потому что помнится та история так, словно уже десятилетия со мной. В то время, как культурный шок от нее, ощущение уходящей из-под ног земли, свежи как вчерашние. Это не для красного словца, на самом деле испытала немыслимый восторг с "Осенью", к "Зиме" и "Весне" подходила уже подготовленной, но отголоски того эмоционального водопада переживала и с ними. Для себя определила это состояние как эйфорию эпифании.

Принято думать, что богоявление всегда пугающе, что оно, как любая вещь, изначально непостижимая малым человеческим разумением, должно повергать в ужас и сводить с ума. Не знаю, может и так, в моем понимании Бог есть любовь, а эпифания - точечное его вхождение в твою жизнь. Не та любовь, что секс, не та, что абстрактная ко всему человечеству - и одновременно включающая первое, второе, еще миллион видов любви. Не скажу за всех, но мне книги Али Смит дают на мгновение к этому прикоснуться.

Хотя буквальное явление Богини тут тоже будет. Как иначе объяснить линию Флоренс. Девочки, что проходит сквозь преграды, через которые немыслимо пройти, выходит невредимой из мест, где вооруженному до зубов головорезу небезопасно, сминает барьеры прожженного цинизма и спасает того, кого можно спасти. В мире, где в помощи и спасении нуждаются миллионы тех, до кого ей не дотянуться.

Теперь к сюжету. У сильно пожилого телережиссера умирает старая подруга и неизменный сценарист. Она намного старше, у нее рак, невероятная умница и, как бы яснее - такими людьми мир держится. Их совместный звездный час давно в прошлом. Да и не назовешь это звездным в мире, ориентированном на оглушительный успех и миллионные контракты. Но несколько очень хороших телеспектаклей по пьесам Пэд Ричард сделал. Теперь о нем мало кто помнит, с деньгами туго и вдруг приглашение от восходящей звезды "новой кинодокументалистики" сделать фильм.

В кавычках, потому что в поделках Терна документалистика не присутствует даже в режиме "мимо пробегала". Зато у него немыслимое количество секса, обязательная гей-тема, связанные со всем этим разоблачительные коллизии и педалирование эмоциональных моментов. Сюжет, который собирается потрошить на сей раз - история о писательнице Кэтрин Мэнсфилд, умиравшей от туберкулеза в швейцарском пансионате и поэте Райнере Мария Рильке, что некоторое время жил там, пока в его башне был ремонт, а после часто заходил обедать, кухня ему нравилась. Они и знакомы-то не были, но из этого предполагается сделать историю со множественным трахом и страданиями в духе Янагихары (то, что пипл охотно хавает).

И это одна линия "Весны", а будет еще много. Али Смит умеет очень туго заплетать свои небольшие по объему романы. Хотя это не главное их достоинство. О главном говорила выше.

Весна. Весна приходит несмотря ни на что. Время пробуждения, жизни и бла-бла-бла.

«Весна» Али Смит — это сон, от которого нам не проснуться. Это Британия после Брексита, это «концлагеря» для нелегальных мигрантов, это мир, утонувший в пошлости, это смерть и рефлексия, это кипящая ярость и это... надежда.

Здесь Ричард Лиз, пожилой режиссер, вспоминает подругу, она была ближе к нему, чем он сам, она ушла туда, откуда не возвращаются и теперь всё бессмысленно. Здесь Брит — молодая охранница зловещего иммиграционного центра тюремного типа бежит от самой себя в компании то ли девочки, а то виденья по имени Флоренс. Здесь Рильке и Кэтрин Мэнсфилд, Чарли Чаплин и Тасита Дин, здесь музыка и тексты, жизнь и смерть, колесо перерождений, фабрика времени.

«Весна» — самая жесткая из трёх вышедших книг сезонного квартета. «Весна» ломает льды, стирает границы и обнажает сердца. «Весна» (как и первые две книги, впрочем) — это пульс времени, остро реагирующий на происходящее, напичканный отсылками к отсылкам, лаконичный и изящный литературный эксперимент в мире хэштегов и искажённых фактов.

Случайная цитата:

Тем временем в саду вовсю цветет груша. Она стоит там, тяжелая от цветов, ошеломляюще прекрасная, и ей нет никакого дела до людей, которые на нее смотрят, любуются ею, просто что-то думают о ней или даже не замечают ее, — нет никакого дела до их реальности и их иллюзий, их побед и поражений, до осведомленности или невежества людей, считающих, что они могут владеть этим деревом.

Я получила эту книгу в подарок от нашего любимого сайта, и, честно, понятия не имею, чем руководствовались ответственные за выбор книг люди, положившие в посылку третью часть серии. Благо, романы между собой не связаны, и мне ничто не помешало начать знакомиться с Али Смит с "Весны". И я, знаете, не хочу читать другие романы серии. Весна - моё любимое время года, апрель - мой любимый месяц, эта книга - дыхание безнадёги и надежды, возрождения и будущего. Уж не знаю, чем после такого меня могут зацепить другие сезоны. Говорить о сюжете бесполезно - ну есть герои, ну оказываются они на пути куда-то. Это всё неважно. Важно, что это очень злободневный роман, расковыривающий брексит и миграционный кризис, и при этом абсолютно не напыщенный. Мне в жизни не встречалась книга, которая была бы написана о и для морализаторства, но при этом не вызывала бы раздражения - подобные пассажи неизменно портят моё впечатление от произведения, но не здесь. История повторяет себя, но люди неизменно становятся лучше. Каким бы безнадёжным не казалось положение сейчас, наступит весна.

впрочем, надежда тут есть, конечно, но днище звучит громче и гуще.

Нравится, как Смит аранжирует текст. Сначала дает мешанину голосов, очень яркий коллаж из медиа и идей, триггерящий, катарсичный, анонимный и всеобщный, узнаваемый. Когда мне кажется, что это Али Смит создала такой коллаж от своего имени, мне становится плохо. Когда она дает внутри своего сюжета автора этой мешанине, я будто бы нахожу какое-то место, причал, якорь, точку отсчета и это мою панику и ужас заземляет немного.

Это книга вообще не для удовольствия. Она чтобы ставить проблемы перед теми, кто на них закрывает глаза. И чтобы те, у кого глаза открыты, находили себе подобных и не чувствовали себя одинокими воинами-безумцами.

Очень социально-активированная. И пусть проблемы описываются британские, вся эта реакционная капиталистическая постколониальная шняга имеет свои аналоги и в других странах тоже.