Ники и Кейдж. Горизонты судеб

Глава 1

Корзина со спелой ежевикой была наполнена до краев. Николас вылез из кустарника, облизал пальцы, вымазанные соком спелой ягоды, и проговорил: « На сегодня хватит, я собрал целую корзинку», но, заметив пристальный взгляд Кейджа, поспешил исправиться:

– Ладно, ладно вместе собрали, так и быть.

Сегодня они с утра отправились в лес, собирать ягоду. Пока мальчик лазил в зарослях ежевики, его верный друг от души поспал в тени кустарника. Но по окончании сбора ягоды тут же проснулся, предстояло самое интересное – купание на речке.

– Вот держи! – Ник бросил несколько ягод в пасть собаки, которая не замедлила их проглотить.

Сегодня мальчика ожидал ежевичный пирог. Бабушка Луиза в последнее время перестала заниматься выпечкой, но рецепт ее восхитительных пирогов переняла Джанис. Поначалу пироги у нее получались не такими как у Луизы, но со временем, поднаторев в этом деле, выпечку было уже не отличить от выпечки бабушки Луизы.

Наконец полностью вытерев руки о траву, Ник и Кейдж отправились на речку, но сначала они свернули по знакомой тропинке, которая была известна лишь им. Эта тропинка вела к их старому месту жительству, туда, где когда-то был их дом, а сейчас под старым дубом осталась лишь могила Жана. Со дня его гибели прошло уже почти два года. Первое время, после его смерти, Ники частенько приходил навестить одинокий холмик. Садился недалеко на поваленное дерево, и предавался воспоминаниям. Иногда позволял себе всплакнуть, ведь кроме его молчаливого друга, других свидетелей его душевных терзаний не было.

Но с течением времени, боль утраты притупилась, и он стал посещать это место все реже. Нет, он не забывал своего неродного отца, просто постепенно смирился с его потерей, продолжая хранить в своем сердце память о нем. Всегда приходил, когда был где-нибудь неподалеку. Вот и сейчас, собрав ягоду, поспешил снова туда, где был его дом. Милый дом, которого давно уже нет, лишь кое-где, валяющиеся обгорелые доски говорили о том, что когда-то здесь находилось чье-то жилище.

Маленькие, фиолетовые цветы гвоздики, слабо покачивались на теплом, летнем ветерке. Их посадила Луиза, она не часто бывала здесь. Здоровье старушки постепенно уходило, и она не могла в одиночку добираться так далеко. Вся могила ее дорого сына была усеяна этими маленькими цветами.

– Привет пап, – как обычно произнес Николас, когда навещал могилу.

Он сел совсем рядом на траву. Сбоку пристроил корзину с ягодой. Кейдж улегся рядом со своим хозяином. Пес внимательно смотрел в лицо мальчика, он знал, когда Ник сюда приходит, то делается очень грустным и молчаливым. Сегодня его проницательный взгляд не уловил во взоре хозяина грустных ноток.

– У нас все хорошо, мы по-прежнему живем с мамой у бабушки, – Ник говорил с отцом, будто тот был рядом с ним, – у бабушки плохое здоровье, она часто устает и много отдыхает.

Немного помолчав, продолжил:

– Сегодня я собирал ягоду, мама хочет испечь ежевичный пирог. Она говорит, что давно этого не делала, но это не так. Просто она хочет сделать приятное бабушке. Бабушка так радуется, что мама научилась печь пироги по ее рецепту. С Кейджем тоже все в порядке.

Услышав свое имя, большая собака подняла голову. Будто в знак подтверждения слов Ника, пес слабо гавкнул, стуча хвостом по жухлой траве.

– Ну ладно, нам пора идти, но мы еще навестим тебя, обязательно навестим.

Ники встал, отряхнулся от травы, и друзья поспешили к реке. Им хотелось освежиться и бегом домой. Джанис наверняка уже вернулась с работы и теперь ждет сына вместе с ягодой, чтобы приготовить пирог, в большей степени, чтобы порадовать бабушку Луизу. Старушка в последнее время стала сильно сдавать, череда потерь подорвали здоровье, некогда жизнерадостной и бодрой женщины.

– Джанис, милая, Чарльз так и не пришел? – с надеждою поинтересовалась Луиза у молодой женщины.

Луиза сидела в своем любимом кресле и смотрела в окно. Она сейчас двигалась очень медленно, больные ноги и раньше часто давали о себе знать, а сейчас и подавно – боль в суставах порой была просто нестерпимой. В таких случаях приходилось прибегать к помощи лекарств, коих она очень не любила. Раньше ее здоровье еще было вполне нормальным, в ее-то возрасте, но после гибели сына оно дало серьезную трещину. В кругу близких она старалась не показывать своих душевных мук, тяжело было всем, и бабушка держалась, понимала, что больно не только ей одной.

Но в своем палисаднике, среди любимых цветов, она позволяла себе погрустить, и частенько пускала слезу, считала, что здесь это вполне позволительно. Так и шло время. Она жила и держалась только ради своего внука. Хотя Николас и не очень-то показывал, что грустит, Луиза знала, он свою боль держит глубоко внутри себя.

А несколько месяцев назад новое потрясение – пропал ее любимый кот Чарльз. Как она переживала по этому поводу, кто-бы знал! Ее дорогой Чарльз! Он просто ушел как-то из дома, и больше не вернулся. Как она его звала, повсюду искала, но, …увы. Сиамский кот пропал. Бабушка опросила всех соседей, проверила даже пару пустых домов, поборов стыд, все безрезультатно. Кота нигде не было, и он так и не пришел.

Эта утрата тоже не прошла просто так. Пожилая женщина сильно похудела и стала чувствовать себя значительно хуже. Конечно, близкие утешали ее и всячески успокаивали, но для нее этот кот был очень близким существом, женщина его очень любила и была сильно привязана к нему. Внук тоже искал его, задействовав Кейджа, но и это не принесло результата. Ах, как ее дорогой Чарльз прекрасно уживался с большой собакой, хотя первое время и не признавал Кейджа.

Большой пес также был ей очень дорог, и она искренно полюбила его, но… Чарльз. Он был незаменим, несмотря ни на что.

– Нет, мама, он не приходил, – Джанис отвечала так свекрови уже столько раз, а та продолжала надеяться, что вдруг он явиться, но прошло уже столько времени, что и Джанис, и Николас уже потеряли всякую надежду снова увидеть сиамского кота живым.

– Мама, – Джанис ласково обняла старушку, – мне очень жаль, но он вряд ли вернется.

– Да, да милая, знаю, но так хочется верить, что с ним все в порядке, и ему сейчас хорошо, где-бы он не был.

– С ним все хорошо, – заверила Джанис бабушку, – неважно, где он, главное ему хорошо.

Луиза пристально смотрела куда-то вдаль. У Джанис сжалось сердце, видя, как изменилась ее свекровь за последнее время. Она стала больше времени проводить в своей постели, или в своем кресле. На осунувшемся лице пролегла новая порция глубоких морщин. Взгляд стал тусклым и безрадостным.

– Знаешь милая, я стала такой старой, что порою удивляюсь, как я еще жива, – вдруг сказала свекровь.

– Да что вы мама! – всплеснула руками Джанис, – ничего подобного, никакая вы еще не старая!

– Старая я, старая, и ничего с этим не поделаешь.

– Прочь такие мысли! – Джанис весело погрозила пальцем, – прочь уныние, скоро будет готов пирог, и мы все будем пить чай!

Она чмокнула свекровь в худую щеку и поспешила на кухню, проверять ежевичный пирог. Когда бабушка пребывала в плохом настроении, Джанис знала наверняка, вкусные пироги по рецепту свекрови неизменно поднимали ей настроение, хотя бы не намного. Николас был в своей комнате. После того как он вернулся с полной корзинкой ежевики, завалился на кровать с книгой. Джанис стала замечать, что сыну очень нравятся рассказы о животных.

Следом на кухню ввалился Кейдж. Он почувствовал запах свежей выпечки и был готов провести дегустацию пирога.

– Скоро-скоро «великан», твоя доля пирога никуда от тебя не денется, – заверила его Джанис, проверяя пирог в духовке.

Кейдж тоже подошел к духовке, и с шумом втянул в себя воздух носом. Убедился, что там именно то, о чем он думает и весело принялся раскачивать свой хвост.

– Ну вот, совсем чуточку терпения и будем наслаждаться! – скорее себе, чем ему, сказала женщина.

Пирог получился превосходным – румяный, с тонкой и нежной корочкой. В доме установился уже такой порядок – первый кусок получает Кейдж, в знак того, что спас однажды Луизу от смерти, когда та не могла выбраться из погреба. Вся семья уселась за столом, и румяный, «дымящийся» пирог был разрезан на части. Когда он остыл, Джанис торжественно подала первый кусок «великану», как частенько называла пса. Кейдж дотошно обнюхал свою долю и наконец, откусил кусочек. Проглотил его и бросил беглый взгляд на свою семью. Остальная часть куска мгновенно исчезла в огромной пасти, а язык тут же облизал рот. Все, дело сделано!

– Ну как Кейдж! – воскликнул Ник, – понравилось тебе?!

Кейдж не замедлил с ответом. Он подошел ближе к столу и был готов попросить еще, своим громогласным лаем, но семейство этому воспротивилось.

– Нет! – вскрикнула Джанис, – лаять нельзя! Мы поняли, что ты не распробовал, но больше не получишь!

Когда Кейдж лаял, то его слюна в изобилии летела во все стороны, и возле стола это особенно было неприятно, никому не хотелось есть обслюнявленный пирог.

– Лежать Кейдж! – сразу сказали все хором.

За неспешным чаепитием, Джанис поделилась с близкими о своей работе в пекарне. Работа ей нравилась, она так сдружилась с Рози, что та стала ей лучшей подругой. Правда часто там бывает очень жарко, из-за печи, в которой выпекают хлеб и разные булочки. Николас поведал о том, что его школьные друзья на летние каникулы разъезжаются. Один из них едет на все лето к родственникам в Атланту, а другой с родителями планируют прокатиться по штатам, совершая для себя такое путешествие. Других друзей, с которыми ему хотелось бы общаться, у него нет.

– Что ж Ники, это печально, – сказала мама, – что ты будешь как бы один на каникулах, но не переживай. Возможно, скоро к нам в гости приедет тетя Анжелика с мужем. Они давно хотели навестить нас, но у Ричарда на работе были какие-то проблемы, но теперь вроде все в порядке, и тетя написала, что бы мы ждали их этим летом. Она должна сообщить нам по телефону, когда будут выезжать, чтобы мы смогли подготовиться к их приезду.

– Было бы здорово, я давно хочу увидеть тетю Анжелику, – повеселел Николас.

Глава 2

Луиза проснулась почти под утро. Сначала она не поняла, что случилось, что-то разбудило ее. Она полежала какое-то время, вспоминая, что так повлияло на нее. Странно, но сейчас она ощущала какой-то внутренний подъем, сон совсем исчез. Так в чем же дело? И вдруг вспомнила… Жан! Милый Жан приснился ей только что! Он выглядел таким счастливым, улыбался ей во сне, и вроде как хотел что-то сказать, но не сказал. Он был полным сил, казался таким молодым, ну совсем прям как при жизни!

Старушка заворочалась от волнения. Сон был таким явным, прямо настоящим, будто все произошло наяву. Так отчетливо она видела своего сына. Луиза сгорала от нетерпения, поделиться с кем-нибудь, об этом сновидении. Но было еще слишком рано, утро только-только готовилось вступить в свои права. Женщина не могла просто так лежать, ее переполняли эмоции. Она села в кровати. К ее удивлению, она чувствовала себя очень даже хорошо, и что странно – ноги совсем не болели. И она не принимала никаких лекарств вечером, перед сном.

Пожилая женщина глубоко вздохнула, ей вдруг так хорошо, и поделиться не с кем об этом. Она осмотрела свою комнату. Было сумрачно, слабый лунный свет проникал в ее комнату, освещая предметы. А по углам притаилась темнота. В приоткрытую дверь, мягкой поступью, тихо вошел Кейдж. Он услышал возню в комнате бабушки Луизы, и решил проверить, в чем же дело.

– А это ты «малыш», – обрадовалась бабушка. Она называла его так, когда была в хорошем расположении духа.

– Входи, входи милый.

Кейдж подошел к ее кровати и положил свою голову на колени старушки. Старческая ладонь мягко легла на его голову. Женщина нежно гладила по голове большого пса.

– Знаешь милый, я хочу попросить тебя о чем- то очень важном. Я знаю, ты очень умный, и все понимаешь, что я говорю, правда?

В сумраке Луиза видела лишь очертания Кейджа, но знала, он смотрит на нее, и слышит. Пес слабо бил по полу своим хвостом. Это означало, что он все слышит и понимает. По морщинистым щекам женщины вдруг потекли слезы.

– Милый песик, – шептала она, – прошу тебя, присмотри за моим мальчиком, за моим дорогим внучком. Ты очень любишь его, я знаю, и он тоже очень тебя любит. Ты непростой пес, ты не обычный пес, ты хороший пес.

Луиза всхлипнула, поток слез душил ее. Она и сама не знала, почему так, вдруг прорвало, и все тут. Старая ладонь продолжала нежно гладить собаку, а та, покорно сидела возле ее ног, выслушивая ночную исповедь.

– Нет, милый, ты не просто хороший, ты лучшая собака в мире!

Горячие, старческие слезы стекали по щекам женщины и капали на собачий нос. В комнате было очень тихо. Лишь слабые всхлипывания пожилой женщины, и ее шептания, слабо нарушали тишину. Кейдж сидел смирно, не шевелясь. Его нос был мокрым от слез Луизы, они пахли сердечной тоской и горем. Он чувствовал это не своим носом, он чувствовал это своим сердцем.

– Я видела Жана во сне, совсем недавно, это было как наяву. Он улыбался мне, улыбался. Ты понимаешь «малыш»? Мой сын готов встретить меня где-то там, где сам сейчас находится. И я готова встретиться с ним, я уже стара. Только прошу тебя, милый мой, присмотри за моим маленьким мальчиком, за Ником. Кто знает, что за испытания его еще ждут. Защити его так, как можешь защитить только ты, его лучший и верный друг.

Женщина перестала плакать, ей стало намного легче. Будто этот ночной разговор с собакой утешил ее. Она еще долго гладила собаку по голове. Но уже молча. Они оба молчали. Луиза смотрела сквозь темное, ночное окно на улицу, а Кейдж так же покорно, не двигаясь, сидел у ее ног, а его голова покоилась на коленях пожилой женщины. Только когда слабо забрезжил рассвет за окном, Луиза снова легла в постель, а верный пес решил остаться в ее комнате, растянувшись возле ее кровати.

Джанис проснулась сегодня не так рано как обычно, был выходной день на работе, и спешить было некуда. Она встала и отправилась на кухню, поставила чайник на плиту, и решила подогреть вчерашние оладьи к чаю. Странно,… но где Кейдж? Он обычно следовал на кухню за нею, из комнаты Николаса, но сегодня его нет. Она проверила комнату сына, тот еще спал, но Кейджа с ним не было. Джанис заварила чаю, и пошла в комнату свекрови, проверить, как дела у старушки.

Луиза еще лежала в постели, а Кейдж находился подле нее. Это очень удивило Джанис.

– Ты здесь! – недоуменно воскликнула Джанис.

Она посмотрела на Луизу. Старушка выглядела очень бледной, и такой умиротворенной. Джанис взяла ее за руку.

– Мама, вы не спите?

Казалось, что она спит, но она не спала. Луиза Престон была мертва. Ее рука была холодной, и между пальцами у нее, Джанис заметила пучок рыжеватых волос. Было ясно, что она гладила их собаку перед смертью. Джанис была ошарашена. Такая скорая смерть, ведь только вчера свекровь была жива, и ничего не предвещало беды. Она ни на что не жаловалась, и вроде как не особо сильно болела. А Ник! Это утро будет чудовищно страшным для него!

Николас был разбужен своей матерью, и узнал страшную весть – бабушки с ними больше нет. Теперь их осталось только двое, конечно не считая, собаки. Семья Престонов снова поредела. Снова утрата и горе вошли к ним в дом. Джанис с сыном чувствовали, что бабушка Луиза доживает последние дни, но когда это случилось, им казалось, что они совершенно к этому не готовы.

Впереди их ждала череда хлопот: подготовка к похоронам, и сами похороны. Они не плакали, они держались. Даже Кейдж понимал ситуацию, и старался не путаться под ногами. Он тихонечко сидел в сторонке, и наблюдал за своими домочадцами. Он тоже испытывал тоску и грусть, осознавал, в семье горе, но чем и как он мог помочь? Вероятно, просто своим присутствием.

Луизу Престон похоронили на местном кладбище. Дом без нее совсем осиротел. Представлялся каким-то пустым, потерял свое «наполнение». Этот дом был ее родным, там вырос Жан, в свое время. Теперь этот дом принадлежал целиком и полностью Джанис и Николасу. Без Луизы в нем было пусто, повсюду еще чувствовался ее дух. Да и сами его жильцы чувствовали себя одинокими и покинутыми. Особенно навевало тоску кресло хозяйки. Оно пустовало, Джанис даже специально сшила на него чехол, чтобы внешне хотя бы изменить его вид. Даже коврик Чарльза по-прежнему лежал рядом с ним. Все к нему уже так привыкли, что даже не замечали его. А самого кота давно уже не было. Но мать с сыном продолжали жить дальше, ничего из прошлого уже не изменить, но свои жизни были им еще подвластны.

Анжелика и Ричард Томбл почти полностью были готовы к поездке. Анжелика снова получила письмо от своей сестры Джанис, и опять неприятность, а точнее снова беда – смерть Луизы, ее свекрови. Джанис давно ждет их вместе с Ричардом в гости, и только сейчас им удалось уладить свои дела. А именно – были проблемы у Ричарда на работе, и он никак не мог уехать раньше. Джанис писала, что Николас очень ждет свою тетю и скучает по ней. Самой Анжелике тоже не терпелось поскорее увидеть своего племянника, он сейчас вырос, и наверняка уже большой мальчик.

Ричард Томбл был вне себя от счастья. Наконец-то! Исполнилась его мечта! Он смог все-таки купить новехонький автомобиль. Его он планировал давно приобрести, и вот, вот он! Новый Chevrolet Corvette! В белом цвете, шестицилиндровый мотор, сто пятьдесят лошадиных сил. Что еще надо для счастья! Правда автомобиль был двухместным, ну и что. Как раз им для Анжелики в самый раз. Будут теперь раскатывать на новом авто. Тем более жена давно ему твердила про поездку в Алабаму, к сестре и племяннику.

Ричард подъехал на новом авто к высотному дому, где они снимали жилье. Он вышел из машины и внимательно осмотрел ее. Достал платочек из нагрудного кармана и протер зеркало заднего вида. Мужчина терпеть не мог, если что-либо выбивалось из сложившихся правил, которым он неукоснительно следовал. Как, к примеру, соринка на зеркале. Если она там была, то сам факт ее наличия страшно раздражал его.

– Дорогая, взгляни на нашу малышку! – крикнул Ричард, ввалившись в комнату. Я купил ее, Анжелика! Пойдем, посмотри на нее.

Супруга не разделяла страсти мужа к автомобилям, но чтобы не огорчать его изобразила восхищение. К тому часть денег на этот автомобиль была позаимствована из «домашнего фонда». Так они называли свои сбережения, отложенные на покупку собственного дома. Супруги Томбл изначально решили ехать в гости к Джанис поездом. Но теперь обстоятельства изменились. Ричард настаивал, чтобы они поехали на новом автомобиле. Ему очень хотелось ощутить скорость и чувство полной свободы. Путь был не близкий, и Анжелика сомневалась, стоит ли им ехать на машине. Ричард так настаивал, уверяя, что ей поездка очень понравится, тем более на собственном автомобиле. Когда Ричард уладил все дела на работе, был выбран день отъезда. Анжелика позвонила сестре, и сообщила об этом, кроме того, она сообщила, что при приближении к их поселку, позвонит откуда-нибудь, чтобы сестра могла ее встретить.

– Кейдж давай, давай! – кричал Николас, мальчик что есть мочи несся по сельской дороге к автостраде. Кейдж затерялся где-то в придорожных кустах, и Николас звал его:

– Догоняй меня! Эй, где ты там!

Мальчик смог убежать уже довольно далеко. Вот из кустов показалась желтая голова, и через пару секунд выпрыгнуло тело собаки. Кейдж с недоумением осмотрелся, и заметил вдалеке убегающую фигурку. Он ловко, с пружинил на сильных ногах, и помчался вслед. Его щеки так подпрыгивали, обнажая зубы, и делая морду, словно улыбающейся. Николас оглянулся и покатился со смеху. Морда его собаки была такой смешной во время бега, что мальчик не смог сдержаться.

– Когда ты бежал, казалось, что ты просто катишься, и смеешься, – сказал Ник, когда собака догнала его.

Они вместе упали в траву, Кейдж дышал, высунув свой язык, с которого ручьем стекала слюна. Николас лежал на спине, раскинув руки. Кейдж тут же этим воспользовался, и взгромоздился на мальчика. Он с азартом принялся лизать его лицо, обильно поливая своей слюной. Ник вскочил, отплевываясь и вытирая лицо руками: он был весь измазан собачьей слюной. Как известно – бордоские доги весьма слюнявы.

– Ты что Кейдж! В каком виде ты выставляешь меня перед тетей! – с укоризной сказал мальчик.

Джанис сказала сыну, что по ее подсчетам, Анжелика с мужем должны скоро свернуть с автострады на сельскую дорогу, ведущую в их поселок. Сестра недавно позвонила из какого-то придорожного мотеля, и сообщила, что они уже совсем близко. И Николас со своим другом бросились встречать столь долгожданных гостей.