1900-й. Легенда о пианисте

Ты жив по настоящему до тех пор, пока у тебя есть в запасе хорошая история и кто – то, кому можно ее рассказать.

Это одна из тех вещей, о которых лучше не думать, если не хочешь сойти с ума. Когда падает картина. Когда ты просыпаешься однажды утром и больше не любишь Ее. Когда открываешь газету и читаешь, что вспыхнула война. Когда видишь поезд и думаешь, я должен уехать отсюда. Когда ты смотришь в зеркало и замечаешь, что ты — старик.

Он умел слушать. И умел читать. Не книги - они все хороши, - он умел читать людей. Следы, которые на них оставляли места, звуки, родная земля, жизненные происшествия...

Люди жестоки с теми, кто проигрывает.

...Когда танцуешь, невозможно умереть и ты чуствуешь себя Богом.

Я уходил в мечты, воспоминания, это все, что тебе остается делать временами, чтобы спастись. Иного способа нет. Трюк бедняков. Но срабатывает всегда.

В человеческих глазах заметно то, что они ещё увидят, а не то, что они уже видели.

В глазах людей видно то, что они увидят, а не то, что они видели.

Он говорил: "Ты жив, пока у тебя есть хорошая история и кто-то, кому ты можешь ее рассказать". У него-то она была... хорошая история. Он сам был этой историей. Безумной, если вдуматься, но красивой... И в тот самый день, сидя на неразорвавшейся бомбе, он подарил ее мне.

Можно было подумать, что он сумасшедший. Но все не так просто. Когда человек рассказывает тебе с абсолюьной точностью, какой запах стоит на улице Бертам сразу же после дождя, нельзя утрверждать, что он сумасшедший, лишь по той идиотской причине, что на улице Бертам он никогда не был. В чьих-то глазах, в чьих-то словах он по-настоящему вдыхал этот воздух. На свой лад, но по-настоящему. Может, он никогда не видел мира. Но мир проходил перед ним на этом корабле двадцать сем лет подряд: и на этом корабле он двадцать семь лет изучал его. И постигал его суть.