Повести, рассказы, миниатюры

Аннотация

   Этот сборник был сотворён из жизненных наблюдений автора. В нём нет ничего случайного – личное восприятие действительности, зарисовки.

•

Алэн Акоб

•

•

Алэн Акоб Повести, рассказы, миниатюры

Шум да суета

   Вася Попаданцев и Коля Лохин были абсолютно незнакомы друг с другом

, хоть и жили в одном городе. Кто бы мог представить, что вскоре их пути сойдутся в абсолютно противоположных направлениях, при исключительных обстоятельствах, в одно прекрасное утро летнего дня в современном мегаполисе.

   В тот злосчастный день утро у Васи ничем не отличалось от других

, он побрился, подмылся, поцеловал супругу, не забыв пожелать ей доброго дня, и на прощание напомнил о туалетной бумаге, которая заканчивалась. Спустился во двор, завёл машину и поехал на работу в наипрекраснейшем расположении духа, о чём свидетельствовала его попытка напеть модную песенку в унисон с магнитолой на стареньком джипе, подаренном тёщей.

   У Коли Лохина также начиналось обычное утро

, супруги у него не было и, как следствие, тёщи, которая могла бы подарить ему машину, тоже. Жил он один, по вечерам ел котлеты, запивая их недорогим пивом. Как и Вася Попаданцев, в тот день утром он спустился во двор, завёл машину и поехал на работу.

   Проезжая поворот на дороге

, Вася выехал на прямую, только начал идти на ускорение, самозабвенно слушая гул мотора, как ему пришла эсэмска от супруги: «Мама бу. вечер. купи смет. сыр. масл.

»

. Протянув руку за телефоном, он собрался уже отвечать, набирая большим пальцем ОК, при этом замедляя слегка ход машины, как ему в зад на огромном внедорожнике влетела Соня Зелёная.

   Нет

, Соня не была блондинкой из анекдотов, которые попадают в разные смешные ситуации на машинах, наоборот, она была жгучей брюнеткой с тату на шее в виде ящерицы, означающей у некоторых племён Полинезии олицетворение мудрости и удачи. Как раз сегодня у неё была важная встреча с боссом в американской фирме, куда она собиралась устроиться на работу. Поэтому по дороге она с ужасом вспомнила, что забыла впопыхах нанести губную помаду. Беглого взгляда на потрескавшиеся губы в зеркальце заднего вида в салоне было вполне достаточно, чтобы наехать на задний бампер Васи Попаданцева. Раздался треск… толчок, испуг, шок, досада и катящиеся слёзы из накрашенных глаз, предательски растекающиеся чёрными ручейками по щекам, замазанным кремом от морщин.

   Вася подошел к машине с плачущей девушкой

, ему было достаточно одной минуты, чтобы после беглой оценки нанесённого ущерба заиметь своё мнение о водительских способностях виновницы происшествия. Но так как он был джентльменом, и не только в душе, но и в манерах, он подошёл к открытому окну машины и, стараясь сохранять спокойствие, спросил:

– С вами всё в порядке

, девушка

?

Эвакуатор вызывать

?

   Бледная

, вцепившись в руль окостенелыми пальцами, Соня молчала, лишь волнующаяся грудь из глубокого выреза на платье предательски выдавала её состояние.

   В это самое время по встречной полосе ехал Коля Лохин

. Увидев аварию, он притормозил и на малом ходу стал с любопытством рассматривать происшествие.

– Чё зыришь – глаза пузыришь

, – раздражённо закричал ему Вася, видимо, ища козла отпущения для душевного облегчения.

– Поехал дальше

! – внезапно очнувшись, орала Соня в открытое окно, присоединившись к Васе.

   Поняв

, что это ему кричат, Коля резко притормозил, подумав, может, помочь надо (сегодня ты, завтра я), и спросил у них, крича:

– Эвакуатор вызвать

?!

– В ответ ему стали крутить пальцем у виска.

– Чяго

?

– вытянув удивлённое лицо из открытого окна, переспросил он.

   В это же самое время

, не справившись в последнюю минуту с управлением, тормозя со всей силы, ему в зад въехал зав овощным складом Степан Семёнович, который так же спешил на работу, как и все остальные.

   В Семёныча влетел Эрнест Гаврилыч

, антиквар с улицы Пронина. Пётр Николаич опаздывал к Галочке, которая битый час ждала его около кафе, и тоже спешил, поэтому не преминул смять задний бампер Гаврилыча в гармошку. В него через минуту въехал слесарь Вася, который спешил к жене Петра Николаевича пятый раз за неделю починять водопроводную трубу, которая никогда не протекала.

Мой друг Лёвушка

   Эта невероятная история произошла с нами в одном из городов нашей юности

. Если вы спрашиваете, в каком именно, то я отвечу вам сразу: неважно, где это было. Она могла произойти в любом другом городе, так как города в основном похожи один на другой, как и люди, кошки, собаки, воробьи, проживающие в них. Это было в то эпохальное время, когда улицы городов по утрам мылись машинами с брандспойтом; за клумбами с цветами ухаживали опытные садовники; на заасфальтированных дорогах были чугунные люки с решётками для водоотвода; на каждом переулке стояли автоматы с газированной водой, телефонные будки, парикмахерские, киоски с газетами, а знаменитое мороженое «Лакомка» продавалось пухленькими тётеньками в белых халатах прямо на улице. Казалось, было всё, чтобы человек чувствовал себя в безопасности, а его жизнь была беспечной и комфортной на улице, а нет, простите, было одно существенное упущение, пробел, можно сказать, – это общественные туалеты. Насколько современный человек зависит от существования метко прозванного народом нужника, судите сами. Каждому из нас приходилось хоть раз в жизни бежать со всех ног к месту, где можно было избавиться от непосильной ноши, готовой вырваться из нас на свободу в любую минуту. И каким счастливчиком вы чувствовали себя, когда удавалось добежать.

   Было бы несправедливо утверждать

, что туалетов совсем не было, они были, но в таком малом количестве, что это вынуждало людей идти на самые невероятные ухищрения, чтобы облегчить свою натуральную потребность. Но всё по порядку.

   В тот злополучный день

, а по-другому его не назовёшь, уж очень не хотелось идти в школу, учебный год подходил к концу, серые будни, школа-дом, дом-школа, решили мы сачкануть. Три друга сделали выбор – пройтись да прогуляться в центре города. Можно сходить, например, в кинотеатр, да и много чего ещё можно придумать, когда ты молод и полон необузданно беснующихся гормонов. Одним словом, сбежали мы с уроков самым бесстыдным образом. Встретились возле школы, сели в автобус номер восемь, едем. Тут Славка говорит, он вообще очень много говорит, иногда такое скажет, что стоишь и думаешь, это он серьёзно или шутит, а может, издевается над тобой:

– Выхожу я сегодня утром из дому

, мне навстречу чёрный кот, остановился, смотрит мне прямо в глаза, ухмыляется.

   –Ты уверен

, что он ухмылялся

?

– спросил не без ехидства Лёва, это мой друг, как и Славка, его мать Евгения Петровна зовёт его иногда Лёвушка, он страшно злится, когда мы его так называем, не от вредности, конечно, а так, потрещать.

   Ну всё

, началось, эти двое как сойдутся, так будут спорить из-за каждой мелочи, а мне весь этот базар слушать приходится.

– Я никогда не ошибаюсь и прекрасно различаю

, когда кот смеётся или ухмыляется. – Ох, как я не люблю это «я никогда не ошибаюсь», эта излишняя самоуверенность его до добра не доведёт когда-нибудь.

– А как он тебе дорогу перебежал

, слева направо или наоборот

?

– не унимался Лёва.

– Без разницы

!

– Если справа налево – это хорошая примета

!

– Ты думаешь

, я помню

?

– с ноткой раздражения.

– Я вот не верю в приметы – ни в кошек

, ни в рассыпанную соль, ни в разбитое зеркало, – решил я вмешаться, пока они совсем не разругались.

   Старенький автобус

, всхлипывая ржавыми рессорами, медленно катился по дороге. Поздняя весна умудрилась вдохнуть жизнь даже в наш пыльный город. Вокруг всё дышало спокойствием новой жизни: клумбы с цветами, городские деревья, свежевымытый асфальт, даже голуби воспрянули духом и занялись всерьёз брачными танцами, только бездомный пёс дрожал в ожидании подачки от прохожих под огромным плакатом женщины с ребёнком, призывающим к миру.

   Не доезжая до центра города

, мы вывалились из автобуса на остановке им. Клары Цеткин и пошли по улице Фрунзе, шутя и насмехаясь, над чем только могут паясничать молодые люди старшего школьного возраста, как вдруг Славка говорит:

– Э

, смотрите, девчонки идут, тоже втроём, как мы, вроде хорошенькие.

– Пошли знакомиться

, – тут же воспрянул духом Лёвушка. Ну вот, началось, их послушать, так они уже успели переспать не с одной женщиной. Порой ведут себя так, словно они на много лет старше, чем есть на самом деле, а я больше чем уверен, что оба они хорошие трепачи, да вдобавок ещё и мальчики невинные, но что делать, приходится терпеть их бахвальство, друзья как-никак.

– Здравствуйте

, девушки, к кинотеатру как пройти, не подскажете

?

– Мы как раз идём в ту сторону

.

– Прекрасно

, тогда пойдёмте вместе. А вам кто-нибудь говорил, что вы чудно красивые

?

А где вы купили такие красивые глаза

?

А что щас идёт в кинотеатрах

?

– Очень многие нам это говорят

! – Обычно Лёвку отшивают уже на третьей фразе.

– Да

?

А я думал, мы первые, кто заметил.

– Индюк тоже думал

, да в суп попал, – отпарировала одна из них, с укоризной посмотрев на него.

   Ох

, нельзя Левушке такое сразу говорить, он способен и нагрубить, тут вовремя вмешался Славик:

– Да не слушайте вы их

(почему-то их, я вообще ни слова не проронил) – они шутят, не правда ли, парни

?

– посмотрев с деланой важностью в нашу сторону, не оставляя нам ничего другого, как дружно закивать головами, только я кивнул разок-другой, а у Лёвушки она продолжала качаться ещё минуты три, пока я его не ткнул локтем в бок.

   Вместе с нашими новыми

, две минуты как знакомыми незнакомками мы разделились на пары и, весело болтая, пошли по улице вверх на одну из площадей, которая носила имя Пушкина и, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в достоверности её названия, стоял бронзовый памятник поэта с внушительными бакенбардами, мода тех времён.

   Мою новую знакомую звали Марина

, она ученица девятого класса, довольно недурна собою, на редкость умная, как мне показалось, разговорчивая и стройная особа, я уже почти не слышал, о чём она говорила, потому что думал всё время, как бы выбрать момент с ней поцеловаться. Я поставил перед собой цель и решил её добиться любой ценой. Мне тогда очень нравилось целоваться с девчонками, я и сейчас не прочь, особенно когда они закрывают глаза от удовольствия. Уже почти полчаса как мы идём вместе, пришло время расставаться, оказалось, они занимаются балетом и боятся опоздать. Так что пригласить в кинотеатр, где можно было бы с ней спокойно поцеловаться, не представлялось никакой возможности, хоть Лёвушка и пытался им предложить пропустить занятия.

   Расставание было тёплым

, но сдержанным, девушки моих друзей попрощались за руку, а моя меня чмокнула в щёку и густо покраснела, все засмеялись. Порой я бываю таким ослом, что потом мне просто стыдно за самого себя. Вместо того чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, обнять или попросить номер телефона, я выдавил из себя «спасибо», продолжая безмолвно смотреть на её светло-серые глаза с длинными ресницами, ну скажите мне, только честно, не тупица ли я, аж самому противно.

– Вот мой телефон

, – предложил первым Славик и стал записывать номер на клочке какой-то бумаги. После обмена телефонами и дежурными шутками мы расстались, я судорожно сжимал в руке бумажку с цифрами, написанными её рукой, как бесценный трофей, и смотрел ей вслед, пока меня не окликнули мои товарищи. Мы спустились вниз по Маяковского на остановку, чтобы возвратиться домой, как неожиданно Лёва остановился и говорит:

– Парни

, что-то у меня в животе урчит!

– Поурчит и пройдёт

, – успокоил я его, но не тут-то было, если ему в голову что-то взбредёт, то он с этой мыслью не расстанется ни за что, и начнёт она у него в голове колесить до тех пор, пока он не станет рабом её, начнёт он тогда поклоняться ей, в жертву себя приносить до тех пор, пока она не станет его сущностью.

– Ай

, что-то сильно крутит, в сортир мне надо, парни, ой не могу, – запричитал он.

– Вот меня раз так скрутило

, что…

– Да подожди ты со своими рассказами

, – одёрнул я Славика. – Что, вообще не можешь терпеть

?

Скоро уже дома будем, до остановки же дойдёшь.

   Тут Лёва замотал башкой

, да так сильно, что я аж удивился его способности так шевелить головой. Теперь он уже сидел на корточках, обхватив живот, охая ахая. Тут он перестал мотать головой и посмотрел на меня так, словно я был его единственным спасителем и решал его судьбу, тут снова вмешался Славик:

– Чего ты мучаешься

, сходи в кусты, делов-то!

– Где он тебе кусты тут найдёт

, лопух, ты что, не видишь, что мы почти в самом центре города

?

– Тогда до кинотеатра надо идти

.

– Не дойду я

, пацаны, ей-богу, не дойду, – взмолился Лёва.

– А почему бы тебе не сходить в подвал

, в погреб, – не заставляя себя долго ждать, посоветовал Славик.

– В какой ещё подвал… – с недоверием протянул я

, ох, чувствует моё сердце что-то неладное.

– Всё

, что естественно, то не безобразно, – подняв палец вверх, словно Цезарь, заявил Слава и продолжил развивать свою мысль, а когда он этим занимается, даже усопшие философы античности переворачиваются в своих гробах:

– Почти во всех жилых домах есть подвалы

, где бережливые граждане хранят свои запасы – варенья, компоты, соленья и прочую вкусную снедь, самое безопасное и спокойное место в любом здании.

– Так они же все на замке

, закрыты.

– Допустим

, не все, иногда забывают закрывать, порой руки бывают так заняты банками, из-за чего невозможно закрыть дверь за собой.

   Положение оказалось безвыходным – прямо в центре большого города сидит на корточках молодой здоровый парень и корчится в страшных муках всего лишь потому

, что ему приспичило, а до ближайшего туалета идти целый час. Пришлось последовать дружескому совету – идти искать подвал, хотя, честно вам скажу, я не был сторонником этой авантюры с самого начала.

   Мы зашли в первый попавшийся переулок и оказались перед большим серым зданием с развешанным на верёвках сохнущим бельём и кучей крикливых детей

, играющих в песочнице под зорким присмотром строгих бабушек, грызущих семечки на лавочке. Остановившись перед первым попавшимся домом, мы с Лёвушкой остались ждать, а Славик пошёл осматривать подвальные помещения. После четвёртого подъезда он радостно помахал нам рукой, подавая знаки, что дверь открыта. Лёвушка со всех ног бросился бежать в подъезд, видно, его терпение по удержанию добра подходило к концу, что грозило ему обделаться в любую минуту. Мы со Славкой сели на скамеечку, посмотрели друг на друга и рассмеялись, принявшись терпеливо ждать товарища.

   Ждать пришлось недолго

.

   В подвале

, куда зашёл Лёвушка, конечно, была чёрная темень, он с трудом нашёл укромный уголок где-то под форточкой в виде дворцовой амбразуры. Едва успев наложить свою первую кучку, он заметил, как предательски зажёгся свет в коридоре, и чей-то громовой голос с хрипотцой произнёс:

– Твою дивизию

, опять тут кто-то насрал, сто раз этим хреновым пенсионерам объяснял, что дверь за собой закрывать надо на ключ! А ты что тут делаешь

?

– с удивлением смотря на бедного Лёвку.

– Я… я… я… извините

, пожалуйста, я всё тут приберу за собой, прямо сейчас.

– Так это ты тут хезаешь каждый день

, засранец грёбаный, убирай сейчас же!

   Через некоторое время из глубины подъездного сумрака вышел здоровенный детина в возрасте

, сильно напоминающий полковника в отставке, с трёхлитровой банкой солёных огурцов под мышкой, предусмотрительно придерживая свободной рукой дверь на рессорах. Вслед за ним появилась поникшая фигура Лёвушки. Сутулясь, он вышел с вытянутыми руками, что-то неся в ладонях, напоминающее по цвету и консистенции человеческие фекалии, одновременно с самой очаровательной улыбкой заискивающе смотрел на верзилу с бронзовым лицом командора. Я даже не предполагал, что Лёвушка способен так слащаво улыбаться. Пройдя пару шагов в направлении двора, он повернул голову и начал горячо благодарить освирепевшего, словно раненый зверь, жильца пятиэтажки. В ответ на любезности детина отвесил ему такой силы поджопник, что нам со Славой показалось, будто ступни бедного Лёвушки оторвались от земли на какие-то доли секунды, содержимое ладоней плюхнулось на облезлый бетон подъезда светло-коричневой бляшкой, а поддатый детина, потеряв равновесие, закачался, словно маятник на фортепиано, и выпустил банку с огурцами из рук, которая тут же разбилась вдребезги.

   Бесконечно вспоминая чьих

–то матерей, собачьих самок и тружениц древней профессии, он повернулся и, грозя Лёвушке ещё возвратиться и показать ему не только кузькину мать, исчез в проёме обшарпанного подъезда. Мы со всех ног бросились к другу, он посмотрел на нас отрешённым взглядом обречённого и тихим голосом сказал:

– Вы не беспокойтесь

, главное, я всё уберу за собой, даже запаха не будет.

– Лёвка

, ты что, сдурел, что ли! – заорал я ему чуть ли не прямо в ухо. – Бежим отсюда! – И не дожидаясь ответа, толкнул его, чтобы он очухался. Втроём мы мчались по улице, как стадо обречённых антилоп от преследующего их гепарда, даже не оборачиваясь. Нам вдогонку неслись крики с проклятиями обезумевшего от разбитой банки огурцов отставного полковника теперь уже с метлой и подмогой из жильцов. Когда мы оказались на достаточно далёком расстоянии, чтобы не бояться их, я всё-таки успел обернуться и показать им средний палец.

   Наш бесславный финиш оказался у автоматов с газированной водой

, переводя дыхание, я стал искать пару копеек в кармане и с ужасом обнаружил, что потерял всю мелочь, пока бежал, и номер телефона моей новой знакомой. Благо, у Славика были деньги, он купил стакан газировки, чтобы полить на руки Лёвушке, который постепенно начал приходить в себя после стресса.

   Мы посмотрели друг на друга и стали судорожно смеяться

, особенно выделялся своим смехом Лёвушка, он аж закатывался нервным смехом, запрокинув голову, отчего его кадык ходил вниз-вверх, как заводной. Неожиданно он вдруг отвесил увесистую оплеуху Славке, перестал ржать и начал на него орать:

– А всё ты виноват

, всезнайка грёбаный, советчик хренов! – кричал он.

– Вот делай после этого людям добро

, а они тебе чем платят, – не отставал другой, оглушённый всплеском эмоций и хлопка в ухо. Пришлось срочно встать между ними, пока их взаимные обвинения не переросли в драку.

   Урок балета подходил к концу

. Окончив экзерсис у станка, девушки поспешили в раздевалку, сделав прощальное плие. Все они были рады возвратиться домой, хотя там их ждали уроки, остывший ужин и немытая посуда. Снимая пуанты с ног и вспоминая встречу с ребятами, Марина спросила подружек:

– А вы опять чужие номера телефонов подсунули парням

?

– Я всегда даю бабушкин

, у меня с ней договор, она и поболтать любит.

– А тот смешной был

, как его звали

?

– Лёвушка

.

– Точно

, Лёвушка, конечно, ерунду ему написала, просто набор цифр, а ты

?

– А я настоящий дала

!

– Ой

, ты что, влюбилась

?

– Не знаю

.

Стрит-арт

   Рассвет в окне однокомнатной квартиры не всегда начинается добрым утром

. Даже некоторые законопослушные граждане весьма резонно считают, что утро иногда бывает добрым, а иногда нет, причин для этого очень много.

   У соседей сверху всю ночь шумели гости

, вроде как справляли день рождения, только непонятно, зачем стекло в окне разбили; слева поселились молодожёны – охи да ахи каждый вечер; вой сирен, где-то за домом сгорела машина, скорее всего поджог; коты с кошкой страстно вопили; храпела жена, – и вот только под утро, когда среднестатистический обыватель начинает засыпать, – его будит занудный звон будильника.

– Катти

, где кофе

?

– Там же

, где и вчера.

– Его там нет

!

– Разуй глаза

, посмотри получше, – натягивая одеяло на уши, – будь добр, дай мне поспать немножко, – зевая.

   Чайник

: – Кто-нибудь понял, почему этот осёл меня на газ поставил, если кофе из кофеварки пить собирается

?

– Чайник был новый, эмалированный, с блестящими боками, подарок тёщи.

   Бокал из

–под вина: – Вчера он чай пил из меня, разве поймёшь этих придурков.

– Катя

, нашёл! Кофе-то оказалось этажом ниже в шкафу, это ты его переставила

?

– Иди в жопу

, Артур!

   Кухонный шкаф

: – Ну всё, щас начнётся.

   Ведро с мусором

: – Как всегда, пора привыкать, хорошо хоть посуду не бьют, вчера в меня выбросили ложку и два ножа, потом весь вечер искали.

– Да

, ты права, Кэт, я в жопе, ты даже не представляешь, в какой я жопе после того как женился на тебе!

– Так разводись и иди отсюда

, кто тебя держит!

– Катти

, а сахар где, ведь рядом был

?

– А вот сахар кончился

, дорогой, надо купить.

   Чайник

: – Сегодня вроде не очень ругаются, с чего бы это

?

   Газовая плита

: – Да ну их, вчера психанул этот недотёпа и две тарелки разбил сдуру, хорошенькие такие, красивые, в цветастых платьицах в горошек. – Из кухонного шкафа раздалось всхлипывание тарелок. – Не горюйте, подружки, может, новые скоро купят.

   Тарелки

: – Не надо нам новых, – нервно зазвенев, – мы наших сестёр хотим, и Катька дура хорошая, даже помыть нас по-человечески не может, все края поотбивала!

– Катти

, тебе кофе сделать… – немного подождав, – дорогая

?

– Сделай

, только некрепкий.

– Могла бы и отказаться

, – бурча себе под нос, – крепкий ей, видите ли, не нравится, – повышая голос, – будет сделано, зайка, – понижая голос, – после меня, конечно, остаётся полный бардак, но ничего страшного, она уберёт. Иду, иду, моя курочка! Пара куриных яичек, щепотка соли, шматок масла, глазунья готова.

– Свежий хлеб ей подойдёт

, чтобы вымакать желток, ну а дальше при помощи вилки и ножа ты съешь всё, как вельможа, – напевая, Артур несёт завтрак в спальню.

– Опять яичница

, опять я курочка.

– А я твой петушок

, – кукарекая, – потопчу тебя немножко.

   Молодая супружеская пара художников

, недавно поселившаяся в новом панельном здании, жила как все молодые люди их возраста после института. Работа – дом, иногда посиделки с друзьями. Квартиру им купила Катина маман, тёща Артура, которую он недолюбливал за длинный язык. Единственным увлечением, в которое они уходили с головой, был стрит-арт, уличная живопись. Катерина ещё до замужества была в группе рейтеров, единственная девушка, которая, не боясь насмешек со стороны мужского пола, продолжала рьяно рисовать цветы на стенах домов. После знакомства с Артуром, свободным художником-дизайнером, с которым познакомилась случайно там же на улице, когда он, проходя мимо и залюбовавшись её работой, остановился, чтобы дать пару дельных советов. Впоследствии она и втянула его к рейтерам. То ли любовь к ней, то ли любовь к искусству, а может, весёлый нрав молодых людей, но через некоторое время он вошёл в эту группу, как ни странно, его приняли, и теперь он постоянно рисовал рядом с ней. Её мечта – нарисовать огромный цветок пассифлоры в окружении лилий и диких орхидей, но для этого нужна была стенка порядочных размеров, чтобы суметь уместить весь свой замысел, он же как дизайнер, специализированный на кухне, рисовал кухонную посуду в абстрактном соизмерении с сюрреалистическими фрагментами.

   В то утро раздался наконец долгожданный звонок

. Кати просто выпрыгнула из постели и бросилась бежать к телефону, это был голос руководителя группы. Без лишних слов перейдя сразу к делу, он поздравил её с хорошей новостью: наконец получено разрешение на стенку около старого вокзала. Рисовать на ней будут десять человек, сама стена будет длиной около ста метров, значит, каждому по десятке. Услышав эту новость, она рассыпалась в благодарностях и стала подпрыгивать на месте. Почти год как они с Артуром ждали этого дня, наконец свершилось, теперь ей можно будет нарисовать свой цветок, не сокращая ничего, а ему – кухню с бабушкой в переднике посередине.

   Узнав эту новость

, Артур бросился в кладовую собирать баллоны с краской в рюкзак, Монтана, Абро быстро оказались на дне рюкзака, вслед за ними пошли респиратор, перчатки, пара тряпок. Разволновавшись, Катти никак не могла попасть ногой в ботинок, он ей помог, завязал шнурки, и они сломя голову бросились бежать к машине, через десять минут они уже были на вокзале около злополучной стены с друзьями.

   После жеребьёвки

, так как никто не хотел очутиться у конца стенки, Артур и Катти оказались в разных сторонах друг от друга, благо, сосед, добрый малый Макс с бородой, чтобы не разлучать молодожёнов, согласился поменяться местами с Артуром. Буквально через пару минут все приступили к работе. Полнейшая тишина, только посвистывание баллонов с краской нарушало тишину сосредоточенно работающих молодых людей. Из-под ловких рук Катти стали появляться первые контуры пассифлоры, потом она вдохнула в неё жизнь лиловыми красками, получилось настолько красиво, что даже соседи по стенке подходили один за другим, чтобы полюбоваться. Позже появился белый цвет невинности в сочетании с небесно-синим, который нежно ласкал глаз, тогда как красный пестик бесстыдно возбуждал. Рядом на корявой от осыпавшейся штукатурки стенке красовалась другая пассифлора, красно-лиловая, обрамлённая чёрными лилиями на хрупких ножках. Загадочная орхидея Дикий кот вперемешку с Анжеликой Бутолина завершала композицию на грани безумия от буйства цветов и оттенков.

   Артур тоже времени даром не терял

, пыхтел как паровоз, не отставая от супруги. Чёрная печка с дымящейся трубой, вокруг улыбающиеся чашки, изумлённые тарелки, помятая кастрюля, разделанная курица, летающий перец в воздухе, порубленная зелень, морковь. Произведение словно оживало, настолько вдохновенно работал мастер.

   Почувствовав на спине чей

–то взгляд, Артур обернулся. Сзади стояла бабушка в платке на плечах, её седые волосы отдавали желтизной, сквозь щёлки морщинистого лица пытливо горели два зелёных глаза.

– Нравится

, бабушка

?

– спросил Артур. Отзыв – безмолвие. Не дождавшись ответа, Артур повернулся, взял в руки краску и стал подкрашивать печку.

– Чайник забыл

! – голос за спиной. Артур резко повернулся – никого.

– Чайник забыл

. Катти, ты бабушку тут не видела

?

– Катти была слишком увлечена, чтобы ответить, она никак не могла подобрать нужную краску к очередной лилии. Пожав плечами, он подумал: «А ведь и вправду чайника не хватает, нарисую его щас на печке, пусть себе кипит».

– Дорогой

, у тебя нет синей краски

?

Моя кончается.

– Есть

, конечно, но она мне самому нужна, я чайник дорисовываю.

– Чайник это хорошо

, я бы щас сама чайку выпила, – отрываясь от недорисованной лилии, – чайник, говоришь, – задумчиво, – чайник, чайник, чайник! Артур, идиот недоделанный, ты же газ не выключил под чайником!

– Бежим к машине

!

   Две пожарные машины

, разбитое стекло на четвёртом этаже, толпы зевак внизу и обгоревший чайник как улика рядом с капитаном полиции, составляющим протокол на обломке стула.

Эстафета потерянной связи

   Дождь буйно бился в окно