Сергей не имел ни малейшего понятия, сколько времени он был без сознания. Зрение постепенно возвращалось, однако очертания окружающих предметов пока были размытыми. Судя по тому, что было довольно светло, день был в самом разгаре. Данный факт не мог не радовать, однако лежащее на земле тело мужчины непрерывно тряслось из стороны в сторону. Уваров не сразу сообразил, что землетрясение, превратившее их увлекательную прогулку в кошмар, еще не закончилось. Мощнейшие толчки, расколовшие многовековые скалы, словно те были сделаны не из камня, а из хрупкого стекла, за время отключки Сергея трансформировались в непрерывные колебания средней силы. Мужчина попытался сесть и тут же понял, что сделать это непросто: на правую руку опереться было невозможно, острейшая боль в локте моментально пронзила мозг, заставив его громко застонать и выругаться. Впрочем, все остальное тело тоже было не в лучшем состоянии, создавалось впечатление, что его долго пинали тяжелыми ботинками, при этом половина ударов пришлась по голове. С помощью левой руки Уваров все же смог принять удобное положение, хотя сидеть на трясущейся земле было весьма некомфортно. Он сильно зажмурил глаза на несколько секунд и медленно приоткрыл веки. На сей раз взгляд сфокусировался быстрее, и мужчина смог осмотреться.

Внедорожник, на котором Уваровы отправились в путешествие, лежал на правом боку. Лобовое стекло отсутствовало, практически весь кузов имел внушительные вмятины, одно из передних колес ощетинилось рваной резиной, и было вывернуто неестественным образом. Удерживаемый ремнями безопасности с переднего сиденья свисал черноволосый водитель со смуглой кожей. Безвольно опущенная голова мужчины была «раскрашена» полосками темных кровоподтеков. Уваров вспомнил, что в какой-то момент он также был отмечен кровью Самата, и оглядел себя: на футболке темнели бурые пятна, а лицо стягивала высохшая плотная корка. Переведя взгляд на заднее сиденье, Сергей увидел свое семейство, вернее только его часть: пятилетнего Ильи нигде не было видно. Мужчина надеялся, что тот окажется между сиденьями, но ошибался. Девятилетняя Кристина лежала на матери, практически вывалившись из удерживающих ее ремней. И Лена, и девочка дышали, но были без сознания. Сергей положил на голову жены прохладную руку, веки женщины тут же задрожали. Издав звук, похожий одновременно и на хрип, и на стон, она открыла глаза. Ее зрение восстанавливалось также медленно, как и у мужа, покрытые многочисленными красными прожилками глаза смотрели как бы сквозь мужчину, Сергей не мог сразу определить, на чем конкретно фокусирует свой взгляд Лена. Словно что-то почувствовав, подала признаки жизни и Кристина, с силой сжав кулачки и несколько раз шмыгнув носом.

Освободив Лену и Кристину от ремней, Уваров, насколько это ему позволяло его состояние, вытащил обеих из машины. Судя по всему, Кристина вообще не пострадала, девочка довольно быстро пришла в себя, ни на что не жалуясь, мелкие ссадины и пару синяков были не в счет. Состояние Лены было более удручающим, женщина, как и Сергей, сидела справа, так что при падении и опрокидывании внедорожника получила много травм. У нее присутствовали все признаки сотрясения мозга, имелось несколько ушибленных или даже сломанных ребер, а правая нога очень сильно распухла в районе колена. От свежего маникюра остались лишь воспоминания, половина ногтей была сломана, а мизинец и безымянный палец левой руки были неестественно вывернуты и имели нездоровый синюшный оттенок. Сергей подозревал, что некоторые части его тела также далеки от целостности. Локоть правой руки продолжал опухать, мужчина практически уже не мог пошевелить этой конечностью. Правая нога почти не слушалась и дико болела, Уваров даже не мог точно определить травмированное место, потому что нога ныла вся, от паха и до кончиков пальцев. Попытка встать на нее едва не привела к очередной трагедии. Резкая боль буквально сбила мужчину с ног, уже падая, он чудом избежал удара головой об огромный булыжник, сгруппировавшись в самый последний момент.

Как Сергей не старался сделать это максимально аккуратно, но освобожденный от ремней безопасности водитель все же не избежал жесткого падения, хотя Уваров и смягчил удар, подставив свое травмированное тело. Даже несмотря на столь бесцеремонное обхождение, Самат не очнулся. Мужчина попытался прощупать пульс пострадавшего – сделать это удалось далеко не сразу. Пульс, как и дыхание, были замедленными и очень слабыми. Следы крови из носа и ушей недвусмысленно говорили о серьезной травме головы, а слабые жизненные показатели не предвещали ничего хорошего. Оттащив обмякшее тело подальше от трясущейся машины, Уваров подложил под голову Самата снятый с сиденья подголовник и пополз обратно к вездеходу. Взяв в руки микрофон от стационарной рации, мужчина повернул переключатель. Не удовлетворившись раздавшимся безликим шипением, Сергей принялся крутить ручку настройки, однако это действие не имело никакого эффекта. Пройдя в оба конца весь диапазон, мужчина отшвырнул в сторону ставший ненужным прибор и достал из кармана телефон: надежды на наличие связи было мало, но попробовать этот последний вариант было необходимо.

– Доченька, умоляю тебя, пожалуйста, поищи брата. Он должен быть где-нибудь рядом с машиной, – пока Сергей оказывал помощь водителю, Лена решила отправить Кристину на поиски Ильи, – мы с папой, как ты сама видишь, ходить практически не можем – вся надежда на тебя. Пожалуйста, будь осторожна, крепко держись на ногах и внимательно смотри по сторонам.

– Что ты помнишь последнее? Илья все время рядом был? – Сергей положил в карман такой же бесполезный, как и рация, телефон и подполз к Лене.

– Сережа, все произошло так быстро, я даже среагировать ни на что не успела. Кристина была рядом со мной, они перед этим с Ильей местами поменялись. Он сидел с краю и, насколько я помню, точно был пристегнут. В какой конкретно момент он исчез – сказать не могу, меня как по голове шарахнуло – дальше полнейший провал, не помню ничего. Даже множества разноцветных звездочек, как в мультфильмах рисуют, не было.

– Кристя, ну, что там? – Уваров приподнялся и окликнул дочь, которая бродила между деревьями метрах в десяти от машины.

– Папа, я же ищу. Пока никого нет, – девочка буквально на пару секунд обернулась к родителям и продолжила поиски.

– Слушай, Уваров, я реально волнуюсь! Где Илья, что с ним? – Лена положила одну руку на распухшее колено, а другой попыталась утихомирить боль в груди. – И мы с тобой сейчас – два инвалида, ни встать, ни сесть, ни пройтись. Слава богу, с Кристей все в порядке.

– Я сейчас попробую что-нибудь найти, как костыль приспособить, а ты пока за дочерью поглядывай, не упускай ее из вида. Не хватало еще ее потом разыскивать.

– Подожди, а что у нас с Саматом? Он хоть жив?

– Жив, но состояние хреновое. Пульс слабенький, дышит еле-еле! Сильное сотрясение – это однозначно, что еще – даже и не знаю. Кстати, Лена, у тебя два пальца сломаны, ты разве не ощущаешь? – мужчина показал на два посиневших пальца левой руки жены, которые неестественно торчали наружу.

– Ты знаешь, я их практически не чувствую. Как будто их нет, – Лена посмотрела на свои оттопыренные пальцы и вздохнула, – полтора часа на маникюр потратила, знала бы – не красила бы.

– Если бы мы знали – никуда не поехали, целее были бы.

– Кстати, Уваров, а мы, между прочим, знали! Тот мужик вчера по телевизору не зря предупреждал. Вот для таких особо умных, как мы, и выступал. А мы ни его не услышали, ни на предупреждения Юрьевых внимания не обратили.

– Ой, Лена, только сейчас не начинай. Ты что, думаешь, землетрясение – это то, про что Юрьевы говорили? Начался апокалипсис? Да здесь же горы, здесь трясет постоянно. В этот раз просто сильнее. И мы неудачно попали под раздачу.

– Знаешь, дорогой мой, я подозреваю, что здесь ты не прав, – женщина вытянула шею и поискала глазами дочь, – Кристина, доченька, ты где?

– Мама, я здесь, где река была! – голос девочки прозвучал бойко и немного успокаивающе.

– Марина как раз про такой расклад и говорила, – женщина продолжила излагать свою мысль, – аномальные ураганы, а мы с тобой по дороге в такой и попали. Про полярное сияние она тоже говорила, согласись, для юга это очень даже необычно. Вот и сейчас, те толчки тоже нетипичны для этих мест. А ведь трясет до сих пор. И ветер очень сильный, – Лена подняла голову наверх, взглядом указав на колышущиеся верхушки деревьев, – возможно, это тот самый «сдвиг» и начался.

– Давай сына найдем, а уже потом будем рассуждать о глобальных катаклизмах, – Сергей сделал несколько движений вглубь леса, – вроде вон та елочка может подойти, без какого-либо упора я передвигаться не смогу, – добравшись до небольшого деревца, мужчина навалился на ствол всей массой, пытаясь сломать упругий ствол ближе к основанию.

– Мама, Ильи негде нет, а я устала и пить хочу, – Кристина подошла к сидящей на земле женщине и присела рядом, – тебе очень больно? – девочка прикоснулась пальцами к распухшей ноге Лены, видно было, что на детских глазах вот-вот выступят слезы.

– Больно, доча, но ничего, поправлюсь! – Уварова обняла девочку и с трудом подавила возглас боли, Кристина непроизвольно надавила на грудь женщины, попав как раз на травмированные ребра. – Ты хорошо везде посмотрела, брата точно нигде не видно?

– Конечно, мама! Далеко я не уходила, ты же сама не разрешила. И я боюсь, все так сильно трясется, – девочка крепче прижалась к матери, не выдержав боли, женщина все же громко застонала и вынуждена была отстранить дочь, объяснив, что здесь ей тоже больно.

– А папа где? – Кристина поднялась на ноги и огляделась вокруг. – Все, теперь вижу. А что он делает, мама?

– Папа решил сделать себе что-то вроде костыля, чтобы ходить и самому поискать Илюшу. Ты бы помогла ему. Пить хочешь? Там бутылка с водой где-то между сиденьями лежит, если ты и мне принесешь, то я буду тебе очень благодарна.

С помощью перочинного ножа, который Сергей всегда носил в кармане, небольшое деревце постепенно приобретало нужные мужчине очертания. Мелкие ветки полностью срезались со ствола, Уваров оставил лишь самую толстую у основания, придав конструкции форму вытянутой буквы «Г». Теперь нужно было попытаться каким-то образом подняться на ноги. Взбираться по импровизированному костылю было не самой лучшей идеей, Сергей едва не сломал плод своих трудов. Встать на ноги удалось только с помощью ближайшего дерева: используя его как опору, мужчина постепенно подтягивал тело вверх, стараясь при этом не опираться на травмированную ногу. Наконец, впервые за последний час, он поднялся во весь свой рост. Свежевыструганный костыль больно давил подмышку, но Сергей старался не замечать боли и, оторвавшись от дерева, попытался сохранить равновесие на трясущейся поверхности. Подбежавшую дочь мужчина остановил жестом, стоял он еще неустойчиво и боялся упасть на девочку всем своим весом.

– Лена, глянь, пожалуйста, как дела у Самата, а я пошел на поиски сына, – Сергей сделал несколько неловких движений и вышел на опушку. Солнце ослепило практически моментально, а сильный порыв ветра чуть не сбил с ног и без этого едва удерживающего равновесие мужчину.

– Далеко только не убегай, – Лена облокотилась спиной о ствол дерева и помахала мужу рукой, – Кристю возьми с собой, она сейчас тебе нужнее, – немного помассировав виски ноющей головы, женщина собралась с силами и поползла в сторону неподвижного тела водителя, не особо представляя себе, чем она сможет ему помочь. Девочка послушно побежала вслед ковыляющему отцу, периодически оглядываясь по сторонам в поисках бесследно пропавшего брата.

Двигаясь по следам, оставленным искалеченным вездеходом, Сергей прокручивал в голове произошедшие события в самые последние мгновения их путешествия. С каждым шагом приближаясь к гигантской трещине, ставшей братской могилой для двух других джипов, мужчина пытался понять, на каком из этапов Илья мог выпасть из автомобиля. Ремни безопасности, рассчитанные на взрослого человека, легко могли выпустить из своих объятий маленькое тельце пятилетнего мальчика. Мужчина периодически отсылал Кристину то вправо, то влево проверить тот или иной подозрительный камень или яму. Сам же он неумолимо шел к расщелине, с другого края которой вниз извергалась горная речка, в считанные мгновения, добавившая еще один водопад к множеству других в этом районе. Когда до обрыва осталось метров пять, Сергей остановил дочь и строго-настрого запретил ей приближаться, мотивируя тем, что края покрыты трещинами и в любой момент могут обрушиться. Кристина послушно остановилась и продолжила наблюдать за осторожным передвижением хромающего человека с грубо выструганным костылем. Уваров сбавил темп до минимума и внимательно оценивал каждый следующий свой шаг. Но дело было не только в опасности обрушения краев пропасти, мужчина совершенно не хотел, чтобы девочка увидела внизу месиво из искореженных вездеходов и бездыханных окровавленных людей, среди которых могло оказаться и тело ее брата. Подойдя вплотную к краю, Сергей опустился на колени и отложил костыль в сторону. Непрекращающееся землетрясение делало замысел мужчины еще более рискованным, однако он твердо решил дойти до конца. Практически лежа, он подтянул здоровой рукой свое тело к границе обрыва и заглянул вглубь бездны. Из-за шума извергающейся реки Кристина, стоящая в нескольких шагах от отца, не могла разобрать спонтанно вырвавшихся слов, однако их интонация, без всякого сомнения, была совершенно не радостной.

* * *

– Слушай, Паша, у тебя телефон случайно не под рукой? – голос Вероники перекрыл слегка стихший грохот от землетрясения, хотя сами толчки не прекратились, превратившись в нескончаемую дрожь с периодичными всплесками активности.

– Да, вроде в кармане был. Хочешь такси вызвать? – в темноте раздались шлепки, словно кто-то интенсивно хлопал себя по одежде.

– Фонарик включи, придурок, я осколком ногу порезала. Игореша, ты-то как? Цел? Ничего не повредил?

– Мам, ладони болят, как будто режет. Я тоже поранился? – голос мальчика звучал как-то необычно тихо и отрешенно, Игорь непривычно медленно выговаривал слова, будто они давались ему с огромным трудом.

– Подождите, свет включу, – в темноте послышалась какая-то возня. После нескольких мгновений, казавшихся целой вечностью, комнату осветил ядовито белый свет, на какое-то мгновение ослепивший присутствующих.

– Не свети в глаза, свети на ноги, – Вероника раздраженно отмахнулась от раздражающего луча, прикрыв глаза довольно грязной ладонью.

– Сейчас разберусь, где тут у кого глаза, а где ноги. И не кричи, пожалуйста, как будто это я устроил землетрясение, – свет резко опустился на пол, вырвав из темноты довольно большой участок комнаты. Помимо полулежащих-полусидящих Вероники и Игоря, весь пол был завален разнообразнейшим мусором: какими-то крупами, мелкими стеклянными осколками, ранее бывшими гранеными стаканами, кусками краски и штукатурки вперемешку с раздавленными маринованными огурцами и консервными банками. Тут же, на растрескавшихся досках, подпрыгивала какая-то мутная жижа, предположительно когда-то бывшая огуречным маринадом, теперь же смешанная с песком и пылью и упорно пытающаяся просочиться сквозь щели. Субстанция сильно напоминала растекшегося «жидкого терминатора» из известного фильма, с той лишь разницей, что вряд ли этот необычный убийца из недалекого будущего так сильно вонял уксусом и специями.

– Черт, реально порезалась, – Вероника разглядывала свою вытянутую ногу чуть ниже колена – темная струйка крови стекала из длинной и довольно глубокой раны, оставляя на коже почти идеально прямую красную полоску, – Паша, найди, чем перевязать, а я Игорешу пока осмотрю, – с этими словами женщина пододвинулась к сидящему рядом мальчику, попутно осматривая пол в поисках острых стекол и прочих опасных предметов.

Ладони Игоря оказались на самом деле покрытыми многочисленными порезами, хотя большая часть их была мелкими, но все равно они немного кровили. Локти мальчика также пострадали и выглядели так, словно подросток подрался с парой-тройкой агрессивных котов и при этом в схватке, скорее всего, проиграл. С виду страшного ничего не было: стекла из ран не торчали, а кровь ручьем не лилась, просто проступала наружу небольшими капельками. Игорь стойко терпел осмотр, лишь немного морщась и сжимая губы, боль была вполне сносной, как ни странно, сейчас мальчика больше заботило, когда все это закончится, а также что они будут делать дальше.

– Мусин, в твоей до неприличия светлой и до безумия гениальной голове есть хоть какие-нибудь мысли? Ситуация-то хреновая, и это, учитывая все происходящее, еще очень мягко сказано, – Вероника поглаживала ногу, перевязанную своей же разорванной футболкой, и наблюдала, как между двух больших букв «D» и «G» постепенно проявляется бурая полоска проступающей крови. Павлу удалось найти одну из их сумок, распотрошив ее содержимое, семейство быстро перевязало свои раны, предварительно обработав их водкой, так удачно утащенной из хранилища. Вероника стойко вытерпела всю процедуру, а вот Игорек несколько раз крикнул и даже лягнул коленкой делающего ему больно отца. Сам Павел практически не пострадал, несколько ссадин на ладонях были не в счет, мужчина даже не стал тратить на них драгоценное спиртное, предпочтя сделать парочку глотков прямо из горлышка бутылки. Алкоголь был дешевым и противным, резкий сивушный заряд больно ударил в нос, заставив даже проступить слезы. Не позаботившись заранее о закуске, Мусин занюхал своей футболкой, неожиданно подумав, что именно так и «квасят» какие-нибудь вокзальные бомжи, и пойло у них примерно такого же качества.

С момента первых толчков прошло уже больше часа, землетрясение так и не прекращалось, но становилось уже вполне терпимым. Скоро Мусины совсем перестали замечать надоедливые колебания, организм самостоятельно перестроился и придал фигурам слегка скрюченные очертания, немного сгорбив их и растопырив конечности для лучшей балансировки при передвижении по дрожащему полу. Помещение было исследовано вдоль и поперек, были сделаны следующие выводы: существенная часть продуктов и питьевой воды были безнадежно утрачены. На их импровизированную кухню рухнул кусок бетонной потолочной плиты, похоронив всю мебель, а заодно зацепив и упавшую двухъярусную кровать, сделав ее абсолютно непригодной для использования. Часть вещей также находилась под завалом, а пол был усеян слоем из бетонной пыли, остатков продуктов и битого стекла. В распоряжении Мусиных не осталось ни одной целой лампочки, хотя электричества, скорее всего, тоже не было. Уцелели два смартфона, которые было решено использовать в качестве фонарей, все равно больше они ни на что годились.

Даже беглый осмотр двери привел к однозначному выводу, что пройти через нее можно лишь с помощью очень серьезной взрывчатки: толстенный металл был сильно деформирован и со всех сторон зажат в тиски искореженного железобетонного дверного проема. Стучать в дверь, ставшую непреодолимой, было бесполезно, так как и внутри, и снаружи звуковой фон задавало землетрясение, ударов все равно никто бы и не услышал. У Павла не было не малейшего понятия относительно того, что творится снаружи, однако имелись смутные подозрения, что там отнюдь не бразильский карнавал, а находящиеся «на воле» не разгуливают по бункеру в ярких одеждах и с экзотическими коктейлями в руках.

Пока отец наматывал круги вокруг двери, а мать рылась в сумке с уцелевшими вещами, периодически доставая из нее тот или иной элемент одежды и рассматривая его под светом телефонного фонаря, Игорь обследовал оставшуюся часть комнаты. Непрерывное землетрясение заставило подростка передвигаться на полусогнутых и широко расставленных ногах, помогая себе удерживать равновесие взмахами раскинутых в стороны рук. Довольно быстро он обнаружил, что на одной из стен от самого пола до потолка красуется широкая трещина, при желании мальчик даже мог просунуть в нее ладонь, но мысль о том, что она вдруг неожиданно сомкнется и раздавит руку, вовремя остановила его. Края разлома непрерывно вибрировали и выбрасывали наружу облака песка и цементной пыли. Раза три громко чихнув, Игорь на пару шагов отодвинулся от стены. В тусклом свете телефонов, находящихся в руках родителей, мальчик обнаружил, что пол около той самой большой трещины местами немного вздыблен, а массивные половые доски во множестве мест сломаны и теперь под действием толчков шевелятся, норовя выскочить из объятий друг друга и освободиться от удерживающих их здоровенных гвоздей. Юноша привстал на колени, слегка поморщившись от боли, когда задел свежие царапины, и попытался заглянуть между образовавшимися прорехами. Имевшегося в его распоряжении света было явно недостаточно, однако даже в таких условиях он смог рассмотреть внизу какие-то трубы и зияющую под ними пустоту, в которой булькало что-то темное и блестящее.

– Ну, что скажете? Что там видно? – Вероника задавала вопросы мужской части своего семейства, не отрываясь от процесса потрошения сумки с вещами. Павел с Игорем выломали из пола несколько почти раздробленных досок и теперь оба сидели на четвереньках у образовавшегося отверстия, что-то при этом внимательно разглядывали внизу, подсвечивая себе телефоном.

– Похоже на технический проход или коридор, хрен знает, как его обозвать, – голос Мусина был еле слышен, однако Вероника все же уловила суть сказанного. – Куда ведет – не понятно, но в соседнюю комнату точно попасть можно. Только там вода плещется, надо глянуть, насколько глубоко. Игореша, есть желание нырнуть, разведать обстановочку?

– Мусин, ты что, совсем дебил?! Ты даже не знаешь глубоко ли там и что там вообще за жидкость. А если это кислота какая-нибудь! – женщина запустила в мужа одну из футболок, которая, не долетев, упала прямо в грязную шевелящуюся кляксу огуречного рассола. – Сынок, не слушай папу, он у нас сейчас сам туда полезет. Должен же он, в конце концов, хоть что-нибудь полезное сделать.

– Добрая ты, Ника, до дрожи. Я предлагаю Игорьку вниз лезть, потому что, если что, смогу его вытащить. А меня кто вытащит? Вы-то с ним однозначно не сможете!

– Мусин, ты всегда выкручивался, это единственный твой талант. Выкрутишься и сейчас, – Вероника принялась засовывать в сумку вытащенную одежду, бормоча вполголоса какие-то ругательства, – и поторопись, а то здесь, если честно, становится мерзко и неуютно.

– Ты считаешь, в остальных местах лучше? – Павел сменил позу и отряхнул грязные ладони.

– Сомневаюсь, но отсюда выбираться нужно срочно! Самим! Боюсь, службу спасения мы тут точно не дождемся.

– Значит, мне туда лезть? Без всяких вариантов? – луч от телефонного фонарика ударил в лицо Вероники. – Лезть? В эту темноту! В этот мрак! В это наследие тоталитарного режима! В эту полную неизвестности пустоту! В эта… В это…

– Что, дорогой, словарный запас закончился?! – женщина медленно отвернула голову от света. – А я говорила тебе, прочти хоть несколько книг, глядишь, и люди к тебе потянутся.

– Ага, конечно! Видел я этих «умников», что с книгами не расстаются. До сих пор ходят в польских джинсах времен перестройки и дальше Парка культуры никуда в своей жизни не выезжают. Сидят на лавочках, о поэзии рассуждают за бутылкой кефира.

– Мусин, я тебе не про это. Ладно, о чем это я… Все, проехали… – Вероника застегнула на сумке молнию и с заметным усилием поднялась на ноги. Конечности немного затекли от не совсем удобного сидения, хотя непрекращающаяся дрожь немного бодрила мышцы. – Если что, тут для всех есть сменная одежда, жаль только – обуви нет. Предлагаю сейчас ее не трогать, переоденемся, когда выберемся отсюда.

– А ты, однако, оптимистка, – сидя на полу, Павел отдирал растрескавшиеся и довольно трухлявые доски, про себя поражаясь, как легко они освобождаются от оков длинных и ржавых гвоздей, – я бы не был так уверен.

– Я верю в тебя, мой герой. А еще я верю в то, что это ты втянул нас в эту хрень, тебе нас и вытаскивать, – Мусин не мог видеть выражение лица жены, однако тон, каким были произнесены эти слова, не подразумевал никакого юмора и компромисса. Мужчина поднял взгляд наверх и какое-то время отрешенно смотрел на растрескавшийся потолок, ни на что другое не обращая внимания. Упавший на лоб кусочек штукатурки словно вывел его из своеобразного оцепенения, заставив слегка вздрогнуть и учащенно заморгать глазами. Смахнув пыль с грязного лица, Павел принялся медленно и методично расширять проход в полу, натужно отдирая голыми руками сломанные доски и периодически бросая напряженные взгляды в сторону остальных членов семьи.

12 3 4 5 След.

Рубеж апокалипсиса. Часть 2. Жатва

* * *

* * *

С этой книгой читают

Другие книги автора