Репрессии в Теси

Листая старую тетрадь

расстрелянного генерала,

я тщетно силился понять,

как ты смогла себя отдать

на растерзание вандалам,

Россия…

И. Тальков

© Алексей Болотников, 2020

© Галина Ксензик, 2020

© Николай Корепанов, 2020

ISBN 978-5-4483-3320-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вы держите в руках книгу, призванную восстановить историческую правду и справедливость по отношению к людям, родившимся или проживавшим на землях Тесинского сельсовета и жестоко подвергнутым политическим репрессиям. Книга обращена не только к родственникам и потомкам репрессированного поколения, но и к тем, кого, казалось бы, не коснулась политика безумствующей идеологии. Она вопиёт о пережитом. Обнажает архивные факты, словно незаживающие раны. Предупреждает нынешнее сообщество…

Село Тесь, как и великое множество поселений аграрной страны, было местом, где людей арестовывали, раскулачивали, судили по политическим мотивам. В одном только Красноярском крае насчитывается более полумиллиона спецпоселенцев – раскулаченных, депортированных, сосланных… Это сотни тысяч заключённых Норильлага, Краслага, Енисейстроя и других красноярских лагерей. Немногим удалось вернуться к нормальной человеческой жизни. До сих дней их потомки хранят эту скорбную память. Мы надеемся, что выполняем свой долг раскаяния по отношению к угнетённым и невинно замученным людям. Вспоминаем каждого из них…

 
                     Авторы благодарят
 

Отдел культуры, спорта, туризма и молодёжной политики администрации Минусинского района за содействие в подготовке и издании настоящей книги.

МБУК «Тесинский художественный музей» за сбор средств и материалов для издания настоящей книги.

Газету «Власть труда» за предоставленные сведения по истории коллективизации.

Минусинский муниципальный архив, архивариуса В. В. Нагорных за предоставленные сведения по теме репрессий.

Минусинский региональный краеведческий музей им. Н. М. Мартьянова за предоставленные сведения для «Списка репрессированных тесинцев».

Журнал «Тесинская пастораль», сельский альманах на 2005, 2006, 2007, 2008 годы за предоставленные краеведческие сведения.

Алексея Бабия, председателя Красноярского общества «Мемориал», за предоставленные сведения и материалы личного архива.

Веронику Соболеву, родослова семьи Головкиных, за предоставленные материалы личного архива.

Татьяну Зыкову, журналиста СМИ Республики Хакасия, за предоставленные сведения.

Татьяну Сушкову, директора Центрального государственного архива Республики Хакасия, за предоставленные сведения.

Александра Шекшеева, ведущего научного сотрудника сектора истории, кандидата исторических наук, за сведения о репрессированных священнослужителях.

Тесинцев за устные сообщения и письменные воспоминания, а также предложения по изданию настоящей книги.

Список сокращений и аббревиатур

АО автономная область

АСА антисоветская агитация

АСД антисоветская деятельность

АСО антисоветская организация

АСТО антисоветская террористическая организация

В/Ч воинская часть

ВК военная коллегия

ВКП/б Всероссийская коммунистическая партия (большевиков)

ВМН высшая мера наказания

ВОЛ. волость

ВП военная прокуратура

ВС Верховный суд

ВСК Восточно-Сибирский край

ВТ военный трибунал

ВЦИК Всероссийский центральный исполнительный комитет

ГВП Главная военная прокуратура

ГОС. государственный

ГУБ. губерния

ГУ Главное управление

ЕНГУБРЕВТРИБУНАЛ Енисейский губернский революционный трибунал

ЗСК Западно-Сибирский край

ИЗБ. ПРАВО избирательное право

ИТК исправительно-трудовая колония

ИТЛ исправительно-трудовой лагерь

КВС коллегия Верховного суда

КВЖД Китайско-восточная железная дорога

КГЧК Красноярская городская Чрезвычайная комиссия

КЖД Красноярская железная дорога

КК Красноярский край

К.-Р. контрреволюционный

КРА контрреволюционная агитация

ККС Красноярский краевой суд

КРД контрреволюционная деятельность

КРЗ контрреволюционный заговор

КРО контрреволюционная организация

КРП контрреволюционная пропаганда

КРС контрреволюционный саботаж

ЛЕСЗАГ лесозаготовки

МТС (Ф) машино-тракторная станция (ферма)

НКВД Народный комиссариат внутрен. дел

НАРСУД народный суд

НСШ неполная средняя школа

НЭП Новая экономическая политика

ОО особый отдел

ОСО особое совещание

ОГПУ Отдел Главного политического управления

ПВС Президиум Верховного Совета

ПРИНУДРАБОТЫ принудительные работы

ПКК прокуратура Красноярского края

ПП ОГПУ полномочное представительство объединённого Главного политического управления

П. приказ, пункт

ПТА правотроцкистская агитация

РАСПРЕДЛАГ распределительный лагерь

РИК районный исполнительный комитет

РСФСР Российская советская федеративная социалистическая республика

Р-Н район

РОД. родился

РККА Рабоче-крестьянская красная армия

СНК Совет народных комиссаров

С. село

СК ВС специальная коллегия Верховного

СПЕЦПОСЕЛЕНИЕ специальное поселение

СибВО Сибирский военный округ

ТД террористическая деятельность

ТЫЛООПОЛЧЕНИЕ тыловое ополчение

УНКВД Управление Народного комиссариата внутренних дел

ХАО Хакасская автономная область

ЧСИР член семьи изменника Родины

ШД шпионская деятельность

Ш шпионаж

Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию¹.

Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ².

Средневековье XX века

Откровенья архивов

Эхо 37-го

«Гибель одного человека – это трагедия, гибель миллионов – статистика».

Обращаясь к теме репрессий³, почему-то невольно вспоминаю это изречение. За сухими цифрами отчётов и стандартными формулировками из справок Верховного и краевого судов – «реабилитирован» – иногда сложно увидеть сломанные жизни конкретных людей. Но и статистика, и архивные документы, и судьбы отдельных личностей в истории значимы, потому что они дополняют друг друга и, благодаря этому, мы можем видеть целостную картину прошлого.

Говоря о политических репрессиях, многие подразумевают под ними годы сталинского террора, тогда как, обратившись к статье 1 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991 года, временные рамки можно расширить.

«Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществляющиеся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами».

Те, кто знаком с историей, могут без труда вспомнить, что факты имели место и до Сталина, и после него. Но таких массовых и кровавых деяний, пожалуй, не было никогда. Как сказал когда-то Станислав Ежи Лец: «У каждого века есть своё средневековье».

Для России XX века «средневековьем» можно было бы назвать 30—40-е годы.

Передо мной музейные материалы по репрессиям 30—40-х: десятки постановлений ЦК ВКП/б, одно страшнее другого, кипы справок, анкет репрессированных… Даже при желании нельзя охватить всё это в одной статье, поэтому выбрала лишь отдельные документы и выдержки из дела N 130, фонд 7 архива музея им. Н. М. Мартьянова⁴, наиболее ёмко раскрывающие суть репрессий. Это – как бы маленький экскурс в 1930 год, из-за сжатости газетной статьи не претендующий на полноту и всесторонность освещения темы.

Постановлением ЦК ВКП/б от 5.01.1930 года «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» на селе фактически вводился режим чрезвычайного положения. «Кто не идёт в колхозы, тот враг Советской власти».

По инструкции ЦИК и СНК СССР от 4.02.1930 г. кулаки разделены на 3 категории. Первая – контрреволюционный кулацкий актив: немедленно изолировать вплоть до расстрела, членов семей выслать в отдаленные районы; вторая – остальная часть актива наиболее богатых кулаков: выселить в отдалённые районы; третья – владельцы менее мощных хозяйств: выселить за пределы коллективизированных селений.

Куда же чаще всего ссылали минусинских крестьян в далёком 30-м? Это Абан и Богучаны, населённые пункты Чунояр, Малеева, Кондратьева (по реке Чуна); Покатеева, Лапина, Шелаево, Шиткино (по р. Она)…

К зиме 1930—1931 гг. раскулачивание превратилось в средство коллективизации, стало основным методом ускорения её темпов. Кого же объявляли кулаками? На этот счёт за последние годы было высказано много разных мнений. Одни считают, что гонениям подверглись абсолютно невинные люди, другие – думают, что сталинские репрессии были в чём-то обоснованы. Вот размышления по этому поводу старшего научного сотрудника музея им. Н. М. Мартьянова Н. В. Леонтьева. Он поделился ими, составляя дело N130 (фонд 7) под заголовком «О судьбах советского крестьянства Сибири».

«…просмотрев несколько тысяч личных дел кулаков юга края⁵, я встретил всего лишь несколько хозяйств, которые без всяких оговорок можно относить к числу богатых… Таким образом, в течение 3—5 лет из села была полностью „вычищена“ (популярный термин тех лет) наиболее предприимчивая, трудолюбивая хозяйственно-самостоятельная часть населения… Это были именно те люди, которые, не только кормили страну, но и помогли ей в течение всего лишь нескольких лет НЭПа встать на ноги после разрухи гражданской войны… Основной же костяк формировавшегося колхозного крестьянства составили, во-первых, те, кто до этого не любил себя особо перетруждать, во-вторых, так называемые „активисты“, предпочитавшие работать языком, а не руками, ну и, конечно, самые настоящие лодыри и пьяницы, каких на Руси всегда хватало. Подчеркиваю, основной костяк, а не все поголовно».

К этим словам нечего больше добавить.

Татьяна Зыкова, журналист

Личные дела свидетельствуют

Документы архивных фондов ЦГАРХ⁶ свидетельствуют о применении государством по отношению к населению в основном двух категорий репрессивных мер: «раскулачивание» и массовое осуждение людей по статье 58 УК РСФСР.

Наступление коммунистического режима на гражданские права и материальное достояние крестьянства прослеживается по документам органов власти и управления всех уровней. Одной из наиболее распространённых форм борьбы государства с крестьянством было лишение избирательных прав. В фондах исполкомов райсоветов, начиная с 1928 г. имеются «Списки лиц, не имеющих право избирать и быть избранными». В соответствии с инструкцией о выборах они велись сельскими и городскими Советами, постоянно ими проверялись, а также использовались при проведении выборов в органы Советской власти. Аграрная политика, проводимая государством в 1922—1925 гг., разрешала аренду земли и применение наёмного труда. Но, в соответствии с одним из пунктов инструкции о выборах в сельсоветы, люди лишались избирательных прав именно за применение наёмного труда, как одного из признаков определения кулацкого хозяйства. Положения инструкции по выборам и перевыборам в Советы часто изменялись, дополнялись. Определение причин, согласно которым гражданина лишили избирательного права, не было чётко сформулировано. Избирательных прав были лишены лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли, торговцы и посредники, лица, живущие на нетрудовой доход, духовенство, агенты бывшей полиции, жандармы и др. лица, осужденные судом, умалишенные и члены семей, находившиеся на иждивении лишённых избирательных прав. В соответствии с решением Всероссийской Центральной избирательной комиссии при Президиуме ВЦИК в делопроизводстве избирательных комиссий при райисполкоме и облисполкоме были заведены личные дела на лиц, лишённых избирательных прав. В делах имеется «Карточка обследования хозяйства гражданина», которая составлялась сельской учётной комиссией, дополнялась председателем сельсовета и работником районной налоговой комиссии. В «Карточку…» вносились сведения о составе семьи, о количестве трудоспособных, о нанятых постоянных и сезонных работниках, о сельскохозяйственных машинах, имеющихся в хозяйстве, о том, какие машины работали на стороне и сколько заработано на этом. Кроме этого указывалось имелись ли в хозяйстве неземледельческие доходы, сколько десятин засевалось пшеницей, рожью, овсом, ячменём и прочими злаковыми и огородными культурами, сколько было сенокосных угодий, рабочего и крупнорогатого скота, овец и объём других доходов от сельского хозяйства. Затем определялся нормативный доход, общий сельскохозяйственный доход, определённый в индивидуальном порядке, к ним плюсовался доход от неземледельческого заработка, подсчитывался общий облагаемый доход и выводилась сумма налога. Председатель сельсовета давал характеристику хозяйства в целом, делая упор на то, что в хозяйстве использовался наёмный труд. Районная налоговая комиссия в соответствии с Положением о Едином сельскохозяйственном налоге и на основании характеристики хозяйства, данной председателем сельсовета, вписывала своё заключение. Для финансовых органов «Карточка…» служила основанием для исчисления налога, а для районных избирательных комиссий – основанием для лишения избирательных прав главы и членов семьи.

Личные дела также состоят из заявлений граждан в налоговую комиссию о снижении налога, определённого на основании характеристики хозяйства, справок от лиц, работавших по найму в хозяйстве, справок об уплате налога, выписок из протокола заседания.

Эти документы свидетельствуют о том, что и после «раскулачивания» и выселения многие из так называемых «кулаков» не оставались без «попечительства» соответствующих органов. Находясь на спецпоселении, они вновь арестовывались по обвинению в «контрреволюционных заговорах», «антисоветской агитации», «вредительстве» и приговаривались, в лучшем случае, к 5—10-ти годам, с отбыванием срока в исправительно-трудовых лагерях, в худшем – к расстрелу.

Следующей категорией репрессий является массовое привлечение и осуждение людей по ст. 58 УК РСФСР⁷…

Татьяна Сушкова, директор Центрального государственного архива Республики Хакасия

Пример убийственного налога

Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Комментарии председателя Красноярского общества «Мемориал» Алексея Бабия⁸

Проект «Книга памяти…»

Местные «Книги памяти жертв политических репрессий» (районные и даже сельские) – очень важное явление. Они частично основываются на краевой «Книге памяти….», но в основном – на местных материалах. Самое главное – память, которую бережно сохраняют неравнодушные люди. Благодаря этим книгам собираются и систематизируются сведения, которые другим путём собрать очень сложно. Они служат хорошим подспорьем для создания краевой «Книги памяти…»

Воплощения идеи этого проекта мы давно добивались. Впервые собрались 9 марта 1988 года, учредили общественную организацию, которая потом стала называться «Красноярское общество «Мемориал», и первое, что сделали – стали заполнять карточки на репрессированных. И картотека эта растёт. Преобразовалась в электронную базу данных. Сейчас в ней сведения на 165 000 человек. Это далеко не всё. Ориентировочное количество человек, которое связано с репрессиями в Красноярском крае, – около миллиона человек.

В 2003 году нам удалось добиться от краевой администрации решения об издании краевой «Книги памяти жертв политических репрессий». С тех пор ежегодно выходит очередной том. Главный исполнитель – Архивное агентство Красноярского края. Кроме «Мемориала», в издании участвуют архив РУ ФСБ России по Красноярскому краю, архив ГУ МВД России по Красноярскому краю, краевая прокуратура.

В «Книгу памяти…» вошло 50 009 человек, арестованных на территории Красноярского края. Это всё, кого «удалось найти» в местных архивах. Однако часть архивно-следственных дел «ушли» в другие регионы, часть утрачена. На самом деле арестованных было больше, но сейчас мы не можем их установить.

Арестован, раскулачен, лишён прав…

Первым делом надо сообразить, что произошло с этими людьми? Были они (он, она) арестованы или депортированы? Это примерно одна и та же история. Если был арестован, тогда нужно обращаться в ФСБ соответствующего региона. Если был арестован на территории Красноярского края, то – в ФСБ Красноярского края, по адресу 660017 г. Красноярск, ул. Дзержинского,18. Если в архиве ФСБ сведения есть, то там ответят по существу запроса.

Были спецпоселенцами? Можно смотреть на нашем сайте «Мемориал». Если же события произошли в другом регионе или в другой стране, тогда нужно писать по назначению: в Украине – в СБУ, в Беларуси – в КГБ и соответствующие архивы других областей.

Если человек арестован, то рассматриваются два варианта: либо он был расстрелян (и на этом история заканчивается), либо дали срок, тогда можно поискать, в каких лагерях… это было.

Однажды задумались: почему бы нам такую же работу не делать по раскулаченным? Это немного сложнее, потому что документы находятся в основном не в Красноярском, а в районных архивах, есть проблемы с административным делением края – районы делились, срастались, переименовывались, и иногда сведения об одной и той же семье рассредоточены по разным архивам.

Многие базы данных выложены в интернет. Если нет в интернете, то самое простое и самое надёжное – запросить в Москву, в главный информационный центр МВД Российской Федерации. Это по адресу: Москва, ул. Ново-Черемушкинская, 67.

Если события с раскулаченными, то здесь два вида информации. Первый – это списки лишенцев, которые существуют там, где они жили, например, Березовский район, Большемуртинский… А если их выслали куда-то, то с этим маленечко хуже: эта информация должна быть в информационных центрах УВД города Красноярска.

Но вся проблема в том, что по категориям раскулаченных в 1959 году вся учётная информация в милиции была уничтожена. По сроку хранения считалось, что она больше никогда не понадобится. В 1947 году всех раскулаченных сняли со спецпоселения. 10 лет прошло, никто тогда не знал, что в 1959 году выйдет «Закон о реабилитации…». Если раскулаченных выслали в Томскую область, то можно сказать, что «им повезло»: потому что теперь подтвердилось, что они были высланы. В других регионах сложно: там приходится доказывать через суды, через свидетелей, что они были на высылке…

По другим категориям репрессированных проще: например, картотека по депортированным немцам сохранилась в прекрасном виде. И можно обращается по адресу: отдел спецфондов Главного управления МВД России по Красноярскому краю. Адрес у них, как ни странно, тот же самый: 660017 г. Красноярск, ул. Дзержинского, 18. Лучше принести с собой все нужные документы.

Зачем люди обращаются за реабилитацией?

Бывает, обращаются по соображениям моральным: мол, мой папа или мой дед… были «врагами народа». И сами, и семья понесли моральный ущерб. По «Закону о реабилитации» им полагается вернуть доброе имя…

В 90-е годы были живы многие дети и даже сами раскулаченные. Для них было важно получить материальную компенсацию. Это вторая категория.

И третья: многие люди стали интересоваться сейчас своей родословной. Это категория начинает быть популярной, люди начинают искать свои корни.

Дети тесинских репрессированных

Что делать человеку, у которого нет семейных архивов? Есть только фамилия репрессированного… Например, если человека сослали в Красноярский край, на него, как минимум, заведена карточка. В архиве – это картотека алфавитная, и поэтому если известна фамилия, да ещё и отчество, с годом рождения – то это «подарок судьбы». Иначе, могут быть варианты.

Протоколом утверждены 8 кулацких хозяйств

Наша «Книга…» делается не так, как делаются «Книги памяти…» по раскулаченным в других регионах. Мы не ограничиваемся районными списками лишенцев и временными рамками 1929—1933, а берём существенно шире.

Во-первых, во время раскулачивания не только лишали имущества и высылали из села. Была ещё так называемая первая категория раскулаченных, которых арестовывали, отправляли в концлагерь, расстреливали, а их семьи – ссылали. По масштабам расстрелов 1930—1931 гг. эта категория уступает только Большому террору 1937—1938 гг.

Во-вторых, раскулачивание вызывало среди крестьянства негодующие разговоры, недовольство. Были склонны, что называется… «бухтеть». И в начале тридцатых годов в деревне производилось довольно много арестов. Это тоже имеет отношение к процессу раскулачивания. И, в-третьих, – Большой Террор 1937—1938 гг. С XX-го съезда КПСС и речи Н. С. Хрущёва на ней, считается, что репрессировалась некая элита: партийные деятели, деятели культуры и т. п. На самом деле в НКВД эта операция называлась «антикулацкой», направлена была в основном против крестьян, которые раскулачены, проживали в спецпосёлках или бежали оттуда. Достаточно процитировать первые три категории репрессируемых из известного приказа НКВД №00447:

«1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность.

2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпосёлков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность.

3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность»…

Если посмотреть на нашем сайте «Мемориал» списки расстрелянных в 1937 году, то там – за редким исключением – раскулаченные крестьяне.

Бедняк… середняк… зажиточный

Что всё это означает? Сначала надо по районным архивам составить список лишенцев, а потом каждого человека проверять не только по красноярской «Книге памяти…», но и по «Книгам памяти…» других регионов. Сбежал крестьянин от раскулачивания на Сахалин – но его в 1937 году и там достали. Выслали крестьянина из Минусинского района в Томскую область – но и там в 1937 году расстреляли. Мы эту работу делаем, результаты очень интересные.

К сожалению, в «Книгу памяти…» попадают не все лишённые избирательных прав, а только те, кого выслали из села или у кого экспроприировали имущество (именно экспроприировали, а не изъяли за неуплату налогов). Таковы требования Закона о реабилитации. Я считаю, что это неправильно и реабилитировать нужно всех «лишенцев». Потому что лишение избирательных прав не сводилось только к тому, что человек не мог участвовать в выборах как кандидат и как избиратель (хотя это само по себе является нарушением прав человека). Страдала при этом вся семья – детей нередко выгоняли из школы, вместо армии призывали в тылоополчение (что-то вроде трудармии). А главное – хозяйство облагалось вместо ЕСХН (единого сельскохозяйственного налога) – индивидуальным налогом, который назначался очень произвольно и по сравнению с ЕСХН был больше в разы, а бывало – и в десятки раз. Конечно, это приводило к быстрому разорению семьи (обычно за год-два).

Введение индивидуального налога для лишенцев было не экономическим, а абсолютно политическим деянием, направленным на то, чтобы разорить крепкого крестьянина, выдавить его из села и ускорить коллективизацию. Поэтому я считаю, что индивидуальное налогообложение «лишенцев» есть политическая репрессия. Увы, «Закон о реабилитации жертв политических репрессий» так не считает…